Каторжные правила и каторжный приговор

Еще одни «временные правила»!

15-го сентября высочайше утверждены «Временные правила об участии населения пострадавших от неурожая местностей в работах, производимых распоряжением ведомств путей сообщения и земледелия и государственных имуществ».

Познакомившись с этими правилами (конечно, не по газет­ным публикациям, а по собственному опыту), русский мужик увидит новое подтвер­ждение той истине, которую вбило в него вековое порабощение помещикам и чиновникам: когда начальство торжественно заявляет, что мужику «предоставляется участие» в большом или маленьком деле, надо ждать какой-нибудь новой казни египетской.

Временные правила 15 сентября всем своим содержанием производят впечатление нового карательного закона. Прежде всего, самое устройство и ведение работ обставлено такой сугубой «ос­торожностью» и волокитой, как будто бы дело шло об обращении с какими-нибудь повстанцами или ссыльнокаторжными, а не с голодающими.

Казалось бы, устроить ра­боты – дело самое простое: земские и другие учреждения получают средства и нанимают рабочих строить шоссе, расчищать леса и т.п. Но нет, создается особый порядок: земский начальник ука­зывает работы, губернатор составляет свое заключение, которое идет в СПБ. в особое «совещание по продовольственному делу», состоящее под председательством товарища министра внутренних дел из представителей разных министерств. Петербургское совещание будет устанавливать предельные размеры вознаграждения рабочих – то есть следить за тем, чтобы не «развращали» мужика слишком высокой платой!

Очевидно, что времен­ные правила 15 сентября имеют целью затруднить широкое применение обществен­ных работ, точно так же, как сипягинский циркуляр 17 августа затруднил выдачу посо­бий голодающим[kk].

Гвоздь новых «Временных правил», это – узаконения о нанимаемых на работы «сельских обывателях».

Если работы производятся «вне районов их оседлости» (так будет, в громадном большинстве случаев), то рабочие образуют особые артели под наблюдени­ем земского начальника, который утверждает старосту для надзора за порядком.

Сами выбирать старосту, как делают обыкновенно рабочие, голодающие крестьяне не смеют. Их ставят под начало вооруженному розгой «земскому»!

Членам артели составляется особый список, который заменяет для них установленные законом виды на жительство... Вместо отдельных паспортов будут артельные списки.

К чему эта замена? К тому, чтобы стеснить мужика – живя по своему отдельному паспорту, он гораздо свободнее и в выборе себе квартиры, и в распределении своего времени, и в перемене одной работы на другую, более выгодную.

Сделано это несомненно умышленно и не только из любви к казенщине, а именно для того, чтобы стеснить рабочих и приблизить их к партиям крепостных, транспортируемых «по описи», по своего рода «статейному списку»[21]. Замена паспортов списками ведет за собой замену свободы передвижения – «доставкой и передачей партий». Что это, не о партиях ли ссыльно-каторжных идет речь? Неужели принятие перевозки на счет казны есть достаточное основание для лишения гражданских прав?

Далее. Оказывается, что заведующие распределением рабочих, «по сообщению губернского на­чальства местностей, где остались семьи рабочих, удерживают, часть заработной платы и отсылают ее по принадлежности для поддержки этих се­мейств». Заработанны­ми деньгами будут распоряжаться без согласия самих рабочих! Мужик глуп: сам о сво­ей семье позаботиться не сумеет. Начальство это все гораздо лучше сделает: кто не слыхал, в самом деле, как оно хорошо заботилось о мужицких семьях в военных поселениях[22]?

Как смеют чиновники удерживать заработанные деньги? Как смеют они вмешиваться в семейные дела рабочих и решать за них, точно за крепостных, кого и насколько желают они поддерживать?

Да позволят ли еще рабочие удер­живать, без их согласия, заработанные ими деньги? Этот вопрос, вероятно, пришел в голову и составителям новых «каторжных правил», потому что следующая статья закона гласит: «Надзор за сохранением рабо­чими должного порядка в местах производства работ возлагается на местных земских начальников, офицеров отдельного кор­пуса жандармов, полицейских чиновников или особо для сего назначенных лиц». По­ложительно, речь идет о наказании крестьян лишением прав за «преувеличения» голода и «ничем не оправдываемую требовательность по отношению к правительству»! Мало того, что за всеми русскими рабочими вообще следит и полиция общая, и полиция фаб­ричная, и полиция сыскная, здесь еще предписывается установление особого надзора. Правительство совсем потеряло голову из страха перед этими отправляемыми, доставляемыми и передаваемыми с тысячей предосторожностей партия­ми голодающих крестьян?

Далее. «В случаях нарушения общественной тишины и спокойствия, недобро­совестного отношения к работе или неисполнения законных требований лиц, заведую­щих производством работ, виновные ра­бочие могут быть подвергаемы, без особого судебного производства, аресту до трех дней; за упорное же уклонение от работы они могут быть от­правлены по этапу в место постоянного их жительства».

На голодающих крестьян правительство заранее смотрит, как на «бунтовщиков», мужика заранее решили взять в ежовые рукавицы за то, что он осмеливается «преувеличивать» голод и проявляет (как выра­зился Сипягин в своем циркуляре) «ничем не оправдываемую требовательность по от­ношению к правительству».

Новые временные правила, это – настоящие каторжные правила для голодающих, правила об отдаче их в работы с лишением прав за то, что они осмелились утруждать начальство просьбами о помощи.

Правительство объявляет крестьян неполноправными и приказывает расправляться с ними без суда. К постоянной каторге вечно голодной жизни и непосиль­ного труда присоединяется теперь угроза каторгой казенных работ.

Велика, очень велика темнота и забитость русского крестьянина, но есть же мера всему. Беспре­рывные голодовки и беспрерывные высылки рабочих из городов не могли пройти бес­следно. И наше правительство, которому так понравилось управлять посредством «временных правил», дождется-таки того, что найдет коса на камень.

Пусть послужат для нас «Временные правила» 15-го сентября поводом к самой ши­рокой агитации в рабочих кружках и в крестьянстве.

Давайте распространять текст этих правил и листки с их объяснением, давайте устраивать собрания с чтением этого закона и объяснением его содержания в связи со всей «продовольственной» по­литикой правительства. Добьемся того, чтобы каждый сколько-нибудь сознательный рабочий, попадая в деревню, имел точное представление о «временно-каторжных правилах» и был в состоянии рассказывать всем и каждому, в чем тут дело и что нужно делать для избавления от каторги голода, произвола и бесправия.