Классовая борьба в деревне

Что такое классовая борьба?

Это – борьба одной части народа против другой, борь­ба массы бесправных, угнетенных и трудящихся против привилегированных, угнетате­лей и тунеядцев; борьба наемных рабочих или пролетариев против собственников или буржуазии. И в русской деревне всегда происходила и теперь происходит эта великая борьба, хотя не все видят ее, не все понимают ее значение.

Когда было крепостное право, – вся масса крестьян боролась со своими угнетателями – с классом помещиков, которых охраняло, защищало и поддерживало царское правительство.

Крестьяне не могли объединиться, крестьяне были тогда совсем задавлены темнотой, у крестьян не было помощников и братьев среди городских рабо­чих, но крестьяне все же боролись, как умели и как могли. Крестьяне не боялись звер­ских преследований правительства, не боялись экзекуций и пуль, крестьяне не верили попам, которые из кожи лезли, доказывая, что крепостное право одобрено священным писанием и узаконено богом, кресть­яне поднимались то здесь, то там, и правительство, наконец, уступило, боясь общего восстания всех крестьян.

Крепостное право отменили, но не совсем.

Крестьяне остались без прав, остались низшим, податным, черным сословием, остались в когтях у крепостной кабалы. И кре­стьяне продолжают волноваться, продолжают искать полной, настоящей воли.

А между тем после отмены крепостного права успела вырасти новая классовая борьба – борьба пролетариата с буржуазией.

Богатства стало больше, настроили железных дорог и крупных фабрик, города стали еще многолюднее и еще роскошнее, но все эти богатства забрало в свои руки совсем небольшое число людей, а народ все беднел, разорялся, голодал, уходил на работы по найму в чужих людях.

Городские рабочие начали новую, великую борьбу всех бедных против всех богатых. Городские рабочие объединились в социал-демократическую партию и ведут свою борьбу упорно, стойко и дружно, под­вигаясь шаг за шагом, готовясь к великой, окончательной борьбе, требуя политической свободы для всего народа.

Наконец, не стерпели и крестьяне. Крестьяне решили, – и решили совершенно правильно, – что лучше умирать в борьбе с угнетателями, чем умирать без борьбы голодною смертью.

Но крестьяне не добились лучшей доли. Цар­ское правительство объявило их простыми бунтовщиками и грабителями (за то, что они отбирали у грабителей-помещиков крестьянами же посеянный и убранный хлеб!), цар­ское правительство послало против них войско, как против неприятелей, и крестьяне были разбиты, в крестьян стреляли, убивали, крестьян зверски засека­ли до смерти, истязали так, как никогда турки не истязают своих врагов – христиан. Царские посланцы, губернаторы, истязали как настоящие палачи. Солда­ты насиловали крестьянских жен и дочерей. А после всего крестьян судили судом чиновников, крестьян заставили уплатить в пользу помещиков восемьсот тысяч рублей и на суде, на этом позорном, тайном, застеночном суде, не позволили даже за­щитникам рассказать, как истязали и мучили крестьян царские посланцы, губернатор Оболенский и другие царские слуги.

Крестьяне боролись за правое дело. Русский рабочий класс всегда будет чтить па­мять мучеников, застреленных и засеченных царскими слугами. Эти мученики были борцами за свободу и счастье рабочего народа.

Крестьяне были разбиты, но они под­нимутся еще и еще, они не падут духом от первого поражения.

Сознательные рабочие приложат все усилия, чтобы как можно больше рабочего народа в городах и в деревнях знало о крестьянской борьбе и готовилось к новой, более успешной борьбе.

Сознатель­ные рабочие всеми силами постараются помочь крестьянам ясно понять, почему было подавлено крестьянское восстание и как надо сделать, чтобы победа осталась за крестьянами и рабочими, а не за царскими слугами.

Крестьянское восстание было подавлено, потому что это было восстание темной, несознательной массы, восстание без определенных, ясных политических требований, т.е. без требования изменить государственные порядки.

Крестьянское восстание было подавлено, потому что оно было не подготовлено.

Крестьянское восстание было подав­лено, потому что у деревенских пролетариев не было еще союза с городскими пролета­риями.

Вот три причины первой крестьянской неудачи.

Чтобы восстание было успеш­но, надо, чтобы оно было сознательное и подготовленное, надо, чтобы оно охватило всю Россию и в союзе с городскими рабочими. И каждый шаг рабочей борьбы в горо­дах, каждая социал-демократическая книжка или газета, каждая речь сознательного ра­бочего к деревенским пролетариям приближает к нам то время, когда восстание повто­рится, когда оно кончится победой.

Крестьяне поднялись несознательно, просто потому, что им стало невтерпеж, что они не хотели умирать бессловесно и без сопротивления.

Крестьяне так исстрадались от всякого грабежа, угнетения и мучительства, что они не могли хоть на минуту не по­верить темным слухам о царской милости, не могли не поверить, что всякий разумный человек признает справедливым раздел хлеба между голодными, между теми, кто всю свою жизнь работал на других, сеял и убирал хлеб, а теперь умирает от голода подле амбаров «господского» хлеба. Крестьяне как будто забыли, что лучшие земли, все фаб­рики и заводы захвачены богатыми, захвачены помещиками и буржуазией именно для того, чтобы голодный народ шел работать на них.

Крестьяне забыли, что в защиту бо­гатого класса не только говорятся поповские проповеди, а поднимается также все цар­ское правительство со всей тьмой чиновников и солдат.

Царское правительство напом­нило крестьянам об этом. Царское правительство зверски жестоко показало крестьянам, что такое государственная власть, кому она служит, кого она защищает. Нам надо только почаще напоминать крестьянам об этом уроке, и они легко поймут, почему необходимо изменение государственных порядков, почему необходима политическая свобода.

Крестьянские восстания перестанут быть бессознательными, когда большее и большее количество народа поймет это, когда всякий грамотный и думающий мужик узнает три главных требования, за которые надо бороться прежде всего.

Первое требо­вание – созыв всенародного собрания депутатов для устройства на Руси народного выборного, а не самодержавного правления.

Второе требование – свобода всем и ка­ждому печатать всякие книжки и газеты.

Третье требование – признание законом полной равноправности крестьян с другими сословиями и созыв выборных крестьян­ских комитетов для уничтожения прежде всего всякой крепостной кабалы.

Это – главные коренные требования социал-демократов, и крестьянам будет теперь очень не­трудно понять эти требования, понять, с чего надо начать борьбу за народную свободу. А когда крестьяне поймут эти требования, тогда они поймут также, что надо заранее, долго, упорно и стойко готовиться к борьбе и готовиться не в одиночку, а вместе с го­родскими рабочими – социал-демократами.

Пусть каждый сознательный рабочий и крестьянин собирает подле себя самых разумных, надежных и смелых товарищей.

Пусть старается объяснить им, чего хотят со­циал-демократы, чтобы все поняли, какую борьбу надо вести и чего надо требовать.

Пусть сознательные социал-демократы начнут исподволь, осмотрительно, но неуклон­но обучать крестьян своему учению, давать читать социал-демократические книжки, разъяснять эти книжки на маленьких сходках верных людей.

Но разъяснять социал-демократическое учение надо не только по книгам, но и на каждом примере, на каждом случае угнетения и несправедливости, какой мы видим подле себя. Социал-демократическое учение есть учение о борьбе против всякого гне­та, против всякого грабежа, против всякой несправедливости. Только такой человек есть настоящий социал-демократ, который знает причины угнетения и во всей своей жизни борется с каждым случаем угнетения.

Как это делать?

Сознательные социал-демократы, собравшись вме­сте в своем городе, в своей деревне, должны сами решить, как это надо делать, чтобы принести больше пользы всему рабочему классу.

Положим, что в деревню попал городской рабочий социал-демократ. Деревня вся целиком, как муха в паутине, в лапах помещика, не выходит из кабалы всю жизнь и некуда деться. Надо сейчас выбрать самых толковых, разумных и надежных крестьян, которые ищут правды и не убоятся первой полицейской собаки, и разъяснить этим крестьянам, отчего происходит их безысходная кабала, рассказать, как помещики надували крестьян и обирали их в дворянских коми­тетах, рассказать про силу богатых и поддержку их царским правительством, расска­зать о требованиях рабочих социал-демократов.

Когда крестьяне поймут всю эту не­хитрую механику, тогда надо хорошенько обдумать сообща, нельзя ли дать дружный отпор этому помещику, нельзя ли крестьянам заявить свои первые и главные требова­ния.

Ес­ли закабалено этим помещиком большое село или несколько деревень, то лучше всего достать от ближнего социал-демократического комитета: в листовке социал-демократический комитет напишет, от какой кабалы страдают крестьяне и чего они в первую голову требу­ют. Из такой листовки все грамотные крестьяне узнают в чем дело, да и неграмотным объяснят.

Тогда крестьяне увидят ясно, что социал-демократы стоят за них, что социал-демократы всякий грабеж осуждают.

Тогда крестьяне пони­мать начнут, каких облегчений, хоть самых небольших, а все же облегчений, можно добиться сейчас, сразу, если дружно стоять, – и каких больших улучшений во всем государстве надо добиваться великой борьбой вместе с городскими рабочими – соци­ал-демократами.

Тогда крестьяне все больше да больше станут готовиться к этой вели­кой борьбе, станут учиться, как надо надежных людей находить, как надо сообща за свои требования стоять. Может быть, иногда удастся стачку устроить, как городские рабочие делают. Правда, в деревне это труднее, а все же иногда возможно, например, в рабочую пору, когда помещики и богатые посевщики до зарезу нуждаются в рабочих. Если деревенская беднота подготовлена к стачке, если все согласились насчет общих требований, тогда все дружно будут стоять, и помещику уступить придется или хоть немного посдержать се­бя в грабеже. Если стачка дружная и в горячее время устроена, то помещику и даже на­чальству с войском трудно что-нибудь выдумать, – время идет, помещику разорение, он тогда скоро сговорчивым станет.

Конечно, это дело новое. Новое дело часто сначала не спорится. Рабочие в городах тоже сначала не умели вести дружной борьбы, не знали, какие им требования сообща заявлять, а просто шли машины ломать, да фабрику разно­сить. Ну, а теперь вот рабочие обучились дружной борьбе. Всякому новому делу надо сначала обучиться. Теперь рабочие понимают, что сразу можно только облегчений добиться, если дружно встать, – а между тем народ привыкает к дружному отпору и все больше готовится к великой, решительной борьбе. Так и крестьяне научатся разбирать, как давать отпор самым жестоким грабителям, как требовать дружно облегчения и как надо готовиться исподволь, стойко и повсюду к великой битве за свободу. Число созна­тельных рабочих и крестьян будет становиться все больше, союзы деревенских социал-демократов все крепче, и каждый случай помещичьей кабалы, поповских поборов, полицейского зверства и притеснений начальства будет все больше и больше раскрывать глаза народу, приучать его к дружному отпору и к мысли о необходимости силой добиться изменения государственных порядков.

Городской рабочий народ выхо­дит теперь на улицы и площади и открыто перед всеми требует свободы, пишет на зна­менах и кричит: «долой самодержавие!».

Скоро настанет день, когда рабочий народ в городах поднимется не для того только, чтобы пройтись по улицам с криками, а под­нимется для великой, окончательной борьбы, когда рабочие, как один человек, скажут: «мы умрем в борьбе или добьемся свободы!», когда на место сотен убитых и павших в борьбе встанут тысячи новых, еще более решительных борцов.

И крестьяне поднимутся тогда, поднимутся по всей России и пойдут на помощь городским рабочим, пойдут биться до конца за крестьянскую и рабочую свободу.

Никакие царские полчища не ус­тоят тогда.

Победа будет за рабочим народом, и рабочий класс пойдет по просторной, широкой дороге к избавлению всех трудящихся от всякого гнета, рабочий класс вос­пользуется свободой для борьбы за социализм!