Двуединый подход

Помогая ребенку справиться с плохим поведением, важно учить его уважению и эмпатии к людям, а также чтению их сигналов (чтобы он понимал, когда можно быть более напористым и «бурным», а когда нужно вести себя осторожнее). Награждение и поощрение ребенка за хорошее поведение — это часть процесса установления границ и наставления на правильный путь. Но эти средства не закладывают той базы, которая позволяет ребенку понять, как заслужить эти награды или как реагировать в сложной социальной ситуации. Чтобы такая база возникла, ребенку нужна большая практика обмена эмоциональными сигналами. Если мы обеспечим ему такую практику, одновременно работая над проблемным поведением с помощью поощрений и установления границ, мы тем самым заложим основы для здорового общения, мышления и нормальных отношений. Это рудная задача, но если мы будем делать лишь что-то одно, мы не достигнем успеха.

Чтобы реализовать обе цели одновременно, нам нужно понять, как регулируют свое настроение и поведение здоровые дети. Дети с расстройствами аутистического спектра или проблемами в области обработки информации тоже могут приобрести эти базовые навыки, но у каждого ребенка свой путь к их освоению, зависящий от особенностей его организма и нервной системы.

Обычно дети учатся регулировать собственное настроение и поведение через взаимодействие и взаимоотношения. В поведении младенцев проявляются самые общие закономерности: ребенок может возбуждаться и плакать или даже становиться немного агрессивным и импульсивным. Как уже говорилось во второй части книги, дети начинают взаимодействовать в возрасте между пятью и десятью месяцами. Они начинают понимать выражения лиц родителей и других взрослых и обмениваться эмоциональными сигналами: мама улыбается — и малыш улыбается, мама хмурится — и малыш хмурится.

Примерно к девяти месяцам это взаимодействие усложняется. Ребенок начинает сердиться и издавать недовольные звуки (типа «ыыыыы, ыыыыы»): он голоден и хочет есть. Отец это видит и, не позволяя раздражению ребенка перерасти в истерику, говорит: «О, мой мальчик расстраивается?» Эти слова он произносит очень мягко, а потом предлагает: «Может быть, тебе хочется вот этого?» — и дает малышу еду, которую тот просит. Ребенок это видит, слышит ласковый голос отца, и его звуки из «ыыыыы» превращаются в «а, а». Он тянется к еде и хватает ее, может быть, улыбаясь при этом, а папа улыбается ему в ответ, и обмен эмоциональными сигналами продолжается.

В четырнадцать месяцев, когда ребенок уже ползает и пытается ходить, он может тянуться к предметам, которые ему не разрешается брать. Мама может возразить: «Нет, нельзя», и ребенок загудит: «ыыыыы, ыыыыы», — выходя из себя. Тогда мама может спокойно и ласково спросить: «Может быть, возьмешь взамен вот это?», — и предложить малышу что-нибудь. Тем самым она начинает переговоры, сопровождающиеся кивками, различными звуками и жестами рук и продолжающиеся по мере того, как она станет предлагать различные альтернативы. В такой ситуации ребенок, как правило, контролирует себя. Он не впадает в истерику, потому что сообщает о своих желаниях, и мать отвечает ему: «Я могу тебе что-нибудь дать, чтобы ты не расстраивался, тут ведь много вещей, с которыми ты можешь поиграть». Даже если родителям приходится вводить то или иное ограничение, не предлагая никаких альтернатив, они могут успокаивать ребенка ласковыми интонациями.

Когда ребенок раздражается, впадает в агрессию или перевозбуждается, мы можем утихомирить его с помощью интонаций, выражений лица или жестов. Такое успокаивание должно встраиваться в ритм вашего взаимодействия, чтобы ребенок учился контролировать свое возбуждение. И наоборот, когда ребенок выглядит унылым и подавленным, от родителей требуется немного чуткости: потихоньку, без скачков, излишней энергии и широких ухмылок мы можем поднять ему настроение, «подзарядить» и вовлечь в обмен смешками и улыбками. Мы можем добиться этого с помощью звуков, различных прикосновений или движений.

Детям с расстройствами аутистического спектра или проблемами в области обработки информации в таких случаях гораздо сложнее. Например, дети, которым нужен постоянный приток новых ощущений, — те, что трогают все подряд, натыкаются на предметы, стремятся во всем принимать участие, — могут быть слабо восприимчивы к боли. Они слабо реагируют на падения — просто встают и продолжают расхаживать, рискуя наткнуться на какой-нибудь новый предмет или человека. Если нервная система ребенка требует притока ощущений (многие дети рождаются с такой особенностью, но есть и те, у кого она развивается к тому времени, как они начинают ползать и ходить), регулировать его существенно сложнее, потому что он чрезвычайно активен.

Родители должны помогать ребенку контролировать себя и приводить его к конструктивному и энергичному взаимодействию, но ребенок может не реагировать на сдержанный подход. Если ребенок тянется к лампе, вы можете сказать: «Ой, нет! Нет, ни в коем случае!», — и сделать такой жест, словно вы полицейский регулировщик. Ребенок может возразить громким «ыыыыы, ыыыыы, ыыыыы», — но с помощью интонаций и жестов вы можете подвести его к иному, конструктивному взаимодействию. Вы можете обзавестись «бобовым пуфом»[38], чтобы ребенок на него прыгал, или мягкой игрушкой, которую он может бросать вместе с вами. Какие бы средства вы ни применяли, вы должны делать это контролируемым образом, в ритме «сначала ты, потом я».

Когда ребенок, нуждающийся в постоянном притоке ощущений, подрастает, вы можете играть с ним в игры с варьирующейся скоростью взаимодействия и громкостью звуков: тем самым вы будете обучать ребенка самоконтролю с помощью шумов и движений, обладающих регулируемой интенсивностью. Так, прилагая большие усилия, ребенок учится держать себя в руках и становится увереннее. Он по-прежнему может совершать рискованные действия, но станет лучше их контролировать.

Проблему другого рода представляют дети, которые легко перевозбуждаются от шума или прикосновений, а также из-за других детей, которые их задевают или толкают. Когда нервная система таких детей испытывает перегрузку, они начинают толкаться, кусаться, вопить или впадать в истерики. В подобных случаях мы следуем тому же принципу, который был описан выше: ведем себя как можно ласковее и спокойнее, стараемся помочь им взять себя в руки и предлагаем альтернативные варианты для снятия перевозбуждения. Если ребенок владеет речью, мы помогаем ему использовать слова, но до того, как он сможет это делать, мы поощряем его к тому, чтобы он, например, указывал на причину своего раздражения.

Благодаря освоению системы эмоциональных сигналов нормально развивающиеся дети могут конструктивно использовать символы и слова. Но если у ребенка такая система не сформировалась, он по-детски реагирует по принципу «все или ничего», демонстрируя крайние формы проявления эмоций и поведения. У детей с расстройствами аутистического спектра умение подавать экспрессивные сигналы может развиваться медленнее, чем у обычных детей. В дополнение к обостренным или ослабленным реакциям на раздражители у них могут быть проблемы с двигательным планированием, которые мешают им освоить выражение эмоций, поскольку для этого нужна способность к последовательному выполнению ряда малых жестов — улыбок, кивков, указаний. Дети, имеющие проблемы с речью или с обработкой слуховой информации, не слышат многих звуков или не способны их как следует распознавать, поэтому они не могут также издавать многие звуки и с легкостью произносить слова. Это тоже может препятствовать полноценному развитию системы ранней эмоциональной коммуникации. Чем сложнее ребенку дается обучение из-за особенностей его организма, тем важнее обеспечить ему дополнительную практику для развития сигнальной системы. Когда дети осваивают навыки подачи и настройки сигналов, они начинают понимать, как регулировать свое поведение.