Подклассы имен существительных по категории числа.

Выше были перечислены формальные способы образования форм множественного числа существительных, способных противопостав­ляться по одиночности / множественности. Однако далеко не все существительные обладают этой способностью, и отсюда возникает наиболее важное подразделение на лексико-грамматические под­классы: на исчисляемые и неисчисляемые (соuntables — uncountables).

К исчисляемым относятся существительные, обозначающие дис­кретные (отдельные) предметы, существа, явления, ощущения или их проявления: bench, girl, storm, breakfast, departure, illness, toy, wish. -

Подкласс неиcчисляемых неоднороден. В него входят I) назва­ния веществ, материалов, не являющихся дискретными: air, brass, oxygen, sugar и т.д.; 2) имена абстрактные, называющие обобщенные понятия, не распадающиеся на дискретные единицы: greatness, validity,^: anger, gratitude. Граница между исчисляемыми и неисчис­ляемыми может проходить между лекcико-семантическими вариан­тами существительных: если речь идет об отдельном проявлении ощущения, чувства и т. д., то форма множественного числа воз­можна. То же самое относится к существительным, обозначающим вещества; если речь идет о различных сортах, типах данного веще­ства или об указании на их большое количество, возможна форма множественного числа: the horrors of the war; his rages (= fits of rage). were terrible; the wines of Armenia; the snows of Kilimanjaro.

Значение исчисляемости/неисчисляемости является зависимым грамматическим значением. Оно не имеет собственной формы, но реагирует определенным образом на морфологическую форму числа. Образуемые им подклассы входят в полевую cтруктуру суще­ствительного: исчисляемые обладают всеми признаками категории числа и входят в ядро поля, тогда как неисчисляемые находятся на его периферии.

Имена собирательные обозначают некое множества единиц как одно целое. В принципе они могут не отличаться от обычных существительных исчисляемых, т. е. имеют форму множе­ственного числа. Они передают объединительную собира­тельность: а crowd — crowds, an army — armies. Однако собиратель­ные могут обозначать множество отдельных индивидов; это —суще­ствительные раздельной собирательности: the peasantry, the. cavalry, the gentry. Они употребляются только в форме единственного числа, с глаголом-сказуемым в форме множественного числа.

Наконец, существует еще подтип собирательных, способных пере­давать как объединенность, так и дискретность единиц, составляющих данное множество; в зависимости от задания глагол-сказуе­мое имеет форму единственного или множественного числа: The group works well (вся группа в целом), но The group were assigned different tasks (отдельные члены группы); The fury consists of twelve members (коллектив присяжных заседателей), но The jury were divided concerning the verdict (речь идет о мнениях отдельных заседателей).

Особую группу составляют так называемые «pluralia tantum», обозначающие предметы, состоящие не менее, чем из двух частей;. pluralia tantum не имеют формы единственного числа: shafts, scissors, spectacles, trousers (ср. русск. ножницы, очки, сани).

Соотношение форм единственного и множественного числа. Определение категории числа, приведенное в начале этого раздела, как категории, передающей отношение одиночности/множе­ственности, учитывает только основное формальное соотношение. Фактически это соотношение гораздо сложнее и, кроме того, оно асимметрично.

Из двух форм числа для всех существительных, кроме pluralia tantum, обязательна только форма единственного числа. Причина этой обязательности кроется в том, что форма единственного числа способна передавать не только наличие количества (один), но и отсутствие количественных измерений для неисчисляемых. Форма же множественного числа всегда передает некое количественное отношение; именно поэтому форма множественного числа способна передавать конкретизацию абстрактного понятия: существительное, обозначающее обобщенный признак, (свойство, ощущение) способно также - передавать отдельные егопроявления (attentions, joys).

Но этим не исчерпывается асимметрия форм числа. Форма един­ственного числа способна называть и вполне конкретное единично-предметное понятие наиболее обобщенным образом, совершенно отрешенно от количества. Существительное в форме единственного числа может называть предмет, рассматриваемый как представитель данного класса: The badger, for example, builds the most complicated burrow. He случайно в энциклопедиях, справочниках, словарях предмет, подлежащий дефиниции, всегда представлен существи­тельным в форме единственного числа. Таким образом, форма един­ственного числа может передавать как количественное, так и абстрагированное. от количества значение; форма множественного числа всегда имеет количественное значение, хотя бы и весьма неопреде­ленное: Badgers build complicated burrows.

Категория падежа. В противоположность четко выражен­ной категории числа, проблема падежа сводится к вопросу, суще­ствует ли в английском падеж.

Ответ на этот вопрос зависит прежде всего от того, рассматри­вать ли падеж как форму или только как содержание, передаваемое теми или иными средствами. Мы исходим из положения, что падеж — морфологическая категория, передающая отношения имени в пред­ложении. Отсюда следует, что те или иные отношения, передавае­мые падежом, должны передаваться формой самого имени. Все дру­гие средства, не заключенные в форме имени (предлоги, порядок слов), не являются морфологическими и поэтому не могут рассматриваться как формы падежа. Отсюда следует также, что не может быть менее двух падежей.

Обычно принято говорить именно о двух падежах в английском: об общем падеже (Common Case) и притяжательном (Possessive Case). Принято также считать, что оба эти падежа совершенно равным образом функционируют в формах единственного и множе­ственного числа. Парадигма изображается обычно следующим об­разом:

Ед. ч. Мн. ч.

Общ. п. the boy the boys

Притяж. п. the boy's the boys’

Так называемый «общий падеж» не имеет морфологического оформления; его нулевой экспонент не передает никакого отношения; существительное вне контекста передает только значе­ние числа, но не отношение к другим членам предложения. Срав­ните: the house was comfortable; the walls of the house; we ap­proached the house; behind the house. Изолированная словоформа house ни о чем не говорит; следовательно, в форме «общего» падежа трудно усмотреть какое-либо грамматическое значение падежа. Вместе с тем, если существует противопоставление общий/при­тяжательный падеж, то, возможно, общий падеж можно будет отрицательно охарактеризовать как форму, не передающую отно­шений, свойственных притяжательному падежу.,

Авторы грамматик указывают, как правило, на то, что притя­жательный (родительный) падеж употребляется в основном с суще­ствительными лица, хотя возможно окказиональное его употребле­ние с существительными — названиями неодушевленных предме­тов, традиционно закреплено употребление его с существительны­ми — названиями периодов времени, расстояния, цены: a week's notice; at a mile's distance; a shilling's worth of sugar. (Такое употребление формы посессива,как St. Paul's, at the baker's и т. п., Б. А. Ильиш справедливо рассматривает как лексикализацию существовавшего ранее родительного падежа; сюда же, несомненно, можно отнести и фразеологизмы типа a week's respite и т. д,).

Существование притяжательного падежа было поставлено под сомнение некоторыми советскими лингвистами (Г. Н. Воронцовой, А. М. Мухиным и др.). Они указывали на особый характер форманта -'s, способного оформлять не только отдельные существительные, но и словосочетания. Г. Н. Воронцова предлагала считать формы на -s формами категории притяжательности, а сам формант — агглю­тинативным формантом. Термин «агглютинативный» все чаще исполь­зуется в зарубежной и отечественной литературе в применении к английским словоизменительным аффиксам, свободно присоеди­няющимся к основам. Мы предпочитаем не употреблять его, так как английские словоизменительные форманты не наслаиваются один на другой. Что же касается «категории притяжательности», то, если принять существование такой категории, следует предпо­ложить, что форма «общего падежа» является по противопоставле­нию формой «непритяжательности». Вряд ли это вносит большую ясность, чем понятие общего падежа.

Однако основное положение Г. Н. Воронцовой и А. М. Мухина — отрицание существования притяжательного падежа в английском — совершенно справедливо и нуждается только в дальнейшем под­креплении. Действительно, форма на -'s, которую мы будем далее называть посессивом, функционирует в рамках ограничений, со­вершенно не свойственных падежным формам.

Во-первых, употребление посессива ограничено лексически; как упомянуто выше, в этой форме употребляются существительные, обозначающие живые существа: the girl's voice, the dog's bark. Редкие случаи употребления посессива и с неодушевленными существи­тельными ограничены значением конкретного предмета: the car's roof, the door's support. Существительные абстрактные в этой форме не употребляются: невозможно *his action's result.

Во-вторых, посессив ограничен позиционно: он всегда стоит в препозиции, если он не репрезентирует атрибутивное слово­сочетание (it was not my idea, it was Tom's); также при опреде­лителе — неопределенном артикле или указательном местоиме­нии, относящемся к определяемому: an idea of Tom's, this idea of Tom's.

В-третьих, парадигма посессива ущербна: как указывает Б. Стрэнг, посессив практически не употребляется во множествен­ном числе в устнойречи, ибо на слух эту форму невозможно отли­чить от формы единственного числа: ср. the boy's room и the boys' room. Разумеется, как замечает Б. А, Ильиш, возможны случаи однозначной интерпретации his mother's voice, the boys' heads, но они не определяют общей картины. Она объясняется омонимией форм типа boy's, boys, boys'. Единственное исключение—формы men's, children's, сохранившие внутреннюю флексию во множественном числе, а в случае children — еще и нестандартный формант множе­ственного числа. Эти два случая стоят за пределами общей модели.

Наконец, не менее важна отмеченная Г. Н. Воронцовой способ­ность форманта посессива оформлять единицы большие, чем слово; формантом -'s оформляются не только словосочетания, ведущим членом которых является существительное — John and Tom's room, the Prime Minister of England's speech, — но и такие, в которых вообще нет существительного: somebody else's car.

Посессив выступает только в одной синтаксической функции — определения. Следовательно, к перечисленным выше ограничениям присоединяется еще одно — посессив функционирует только в пре­делах именного словосочетания. В этой функций, однако, может функционировать и базисная форма («общий падеж»). Семантиче­ское различие между этими синтаксически идентичными формами достаточно четко: посессив передает индивидуальную характери­стику определяемого, тогда как базисная форма обозначает обоб­щенное свойство, не приписываемое какому-то одному носителю. Именно поэтому в форме посессива чаще выступают существитель­ные, обозначающие живые существа: ту friend's arrival, Shake­speare's sonnets, Ibsen's plays.

По этой же причине- употребление существительных лица в этой ауякций sb базисной форме нехарактерно; оно возможно только в cлучаях обобщенной характеристики, отрешенной от носителя свойства: the Shakespeare National Theatre, the Ibsen manner.

Этим же объясняется и нехарактерность употребления в посессиве существительных, обозначающих неодушевлённые пред­меты; однако, если необходимо выделить индивидуальное свойство предмета, такое употребление возможно: ср. the car's roof 'крыша данного автомобиля' и the car roof 'крыша (любого) автомобиля'.

Основываясь на вышесказанном, представляетея необходимым пересмотреть проблему английского падежа. Посессив и соотнесенная с ним базисная форма функционируют только в узких рамках атрибутивного словосочетания. За пределами атрибутивного сочетания базисная форма не соотнесена с посессивом. Такая ограниченность функционирования позволяет считать, что в пределах атрибутивного сочетания посессив и базисная форма реализуют категорию более узкую, чем падеж, которую можно назвать категорией именной характеристики.

Эта категория, несомненно, относится к синтаксису. Значительное затруднение вызывает отнесение посессива к морфологии или cинтаксису. Можно, однако, предположить, что наличие монофлексии, оформляющей синтаксические группы (Тот and Harry's room), свидетельствует о том, что посессив подвергся процессу синтакси-зации: монофлексия, оторванная от основы, оформляющая сочетание слов, видимо, превращается в синтаксический показатель, и эта синтаксичность сохраняется и тогда, когда он оформляет одну единицу: thе children's voices.

Предположение относительно «просачивания» ранее морфологического показателя, в синтаксис может рассматриваться как спорное; но, если продолжать считать его морфологическим, то следует признать, что в морфологию проникают единицы большие, чем слово, не являющиеся аналитическими формами. Признание словосочетания. морфологической единицей не менее спорно, чем высказанное выше предположение.

С другой стороны, базисная форма, свободно функционирующая предикативной структуре предложения, не обладает морфологическими признаками падежа и за пределами атрибутивного сочетания ничему не противопоставлена. Ее функция в предложении реализу­йся неморфологическими средствами; она соотнесена с членами предложения. Следовательно, категория падежа в английском распалась, утратив свои морфологические свойства.

Синтаксические функции существительных. Имя сущест­вительное из всех частей речи имеет наиболее разнообразный набор синтаксических функций. Самые характерные его функции — позиция подлежащего и позиция дополнения: The dog wagged its tail. I like d о g s.

Существительное может быть также частью сказуемого — eго предикативным членом: She is a singer.

Особой чертой английского языка, отличающей его от других индоевропейских языков, является способность существительного выступать в функции препозитивного определения в не­изменяемой форме: a stone wall, the speed limit, the sea breeze. Такого рода атрибутивные словосочетания оценивались лингвистами по-разному. Некоторая часть лингвистов склонна видеть в них спонтанно возникающие и распадающиеся сложные слова (А. И. Смирницкий); другие считают, что в этой позиции существительное пере­ходит в прилагательное. Такая точка зрения нередко отражена в сло­варях, где существительное отмечено также и пометой прилагатель­ного: stone, п., а., & v. t.; brick, n.,a. —The Concise Oxford Dic­tionary.

Последняя точка зрения основана только на окказиональном употреблении существительного в данной функции и предполагает, что такого употребления достаточно, чтобы конституировать новую часть речи. Между тем, никаких других признаков прилагательного атрибутивное существительное не приобретает: оно не может пере­давать степень качества, не сочетается с наречием и т. д. Что же касается теории сложного слова, то, хотя такие сочетания действительно близки к нему и в ряде .случаев трудно провести грань между словосочетачием и сложным словом, все же представ­ляется, что слово - устойчивая единица и вряд ли можно согла­ситься с теорией его спонтанного возникновения и распада.

Таким образом, мы считаем, что тип stone wall— атрибутивное словосочетание с существительным в функции определения.

(Жигадло и др) Имя существительное — это часть речи, передающая любое понятие предметно, независимо от того, существует ли лежащее в основе данного понятия явление как конкретный отдельный предмет или нет.

Классификация существительных. — В зави­симости от своего лексического содержания имена существитель­ные подразделяются на нарицательные и собственные;

имена нарицательные подразделяются, в свою очередь, на более мелкие разряды. Эта классификация получает отражение во взаимо­действии определенного лексического значения с грамматической категорией числа.

К нарицательным именам существительным относятся названия однородных лиц, животных, вещей, веществ и отвлечен­ных понятий. Таким образом, эти существительные вне контекста обозначают общее, родовое понятие. В речи существительные способны приобретать индивиуальную соотнесенность: The table is round; A dog was barking. Next day we left. Возможность индивидуализации данных понятий обусловливается тем, что дан­ные предметы существуют в объективной реальности как единич­ные предметы (или явления и и понятие, передаваемое данным словом, обобщает единичные однородные понятия.

Все существительные, обозначающие единичные предметы или явления, имеют категорию числа, так как обозначаемые ими (20) понятия поддаются счету: a table — tables; a day — days и т. д. Кроме существительных, обозначающих отдельные, единичные предметы, категорию числа могут иметь некоторые имена суще­ствительные собирательные, обозначающие совокупность предметов, воспринимаемую как одно целое: a family — families и т. п. Другая часть имен собирательных обозначает предметы, которые счету не поддаются, и, как будет показано ниже, обна­руживает ряд особенностей в отношении категории числа: peasant­ry, humanity и т. л. Имена, называющие отдельные предметные понятия, и имена собирательные образуют, за некоторыми исклю­чениями, в группе имен нарицательных подгруппу исчисляе­мых существительных.

К нарицательным относятся также существительные неисчисляемые, т.е. обозначающие понятия, не поддающиеся индивидуализации путем выделения отдельных, единичных пред­метов. Сюда относятся: 1) существительные, обозначающие веще­ство, материал (вещественные), и 2) большая часть сущест­вительных, обозначающих отвлеченные понятия. Одно и то же существительное может иметь, наряду с отвлеченным, также и конкретизированное значение единичного проявления свойства, состояния и т. д.: the horrors of the war; His smile calmed her fears.

В противоположность именам существительным нарицательным имена существительные собственные не передают обобщен­ного значения предмета или отвлеченного признака. Существи­тельные собственные называют единичные живые существа, местности, предметы и т. д., чтобы отличить их от других живых существ и предметов того же класса. Значение существительных собственных в каждом случае обусловливается только конкрет­ной соотнесенностью.

Имена существительные собственные не относятся ни к исчис­ляемым, ни к неисчисляемым, но грамматически они ведут себя как неисчисляемые; как правило, они не имеют при себе артикля и обычно не имеют формы множественного числа. Исключение составляют фамилии, употребляющиеся в форме множественного числа, когда имеют в виду всю семью: the Browns и т. п.

В том случае, когда носитель того или иного имени ассоци­ируется с определенными характерными свойствами, это имя может употребляться как нарицательное: a Shakespeare of modern times. Возможны и случаи полного перехода имени собственного в нapицательноe: astrakhan 'каракуль'.