ВВЕДЕНИЕ 6 страница

Если же ставится задача выяснить, какое влияние оказывает на запоминание количество, объем материала, подлежащего запоминанию, то в этих случаях испытуемым предлагаются ряды разной величины. Их устанавливают в зависимости от того, как изменяется число нужных для безошибочного воспроизведения повторений, количество удачных воспроизведений, а также процент удержанного в памяти материала.

Опыты Эббингауза и других исследователей показали, что с увеличением объема заучиваемого материала нужное количество повторений растет быстрее, чем того требовала бы прямая зависимость. Оказалось, что достаточно прочесть один раз ряд, состоящий из 7 слогов, чтобы повторить его наизусть. Ряд из 16 слогов нужно повторить 30 раз, из 24 — 44, из 26 — 52 раза. Эти отношения показывают, что с увеличением числа слогов в ряду число повторений, нужных для заучивания его наизусть, непропорционально быстро возрастает. По отношению к бессмысленным слогам Эббингауз так сформулировал свои выводы: с увеличением числа членов ряда количество необходимых повторений сначала увеличивается чрезвычайно быстро, а затем медленнее. Таким путем Эббингауз пришел к заключению, что слова, имеющие логическую связь, заучиваются во много раз скорее, чем ряды равной длины, составленные из бессвязных слогов. Дальнейшие исследования многих психологов подтвердили эти результаты.

Исследования показывают, что место заучиваемых элементов в ряду также имеет существенное значение: в первую очередь запоминаются крайние элементы, а затем стоящие посредине.

Таким путем удается изучать влияние целого ряда факторов на работу мозгового механизма, осуществляющего запоминание, как-то: влияние темпа подачи сигнала, интервала между восприятием и репродукцией или узнаванием, числа повторений и т. д.

Варьируя срок между восприятием и воспроизведением предъявляемого для запоминания материала, удается проследить, как протекает процесс забывания. Проверку можно производить через различные промежутки времени — от одного до 48 часов и т. д. Этим методом Эббингауз показал, что на следующий день после заучивания необходимо меньшее число повторений для полного воспроизведения материала, чем в последующие дни, и что через неделю или месяц количество воспроизведенного материала значительно уменьшается. Из заученного сначала забывается много, а затем все меньше и меньше. Через час заученные ряды так забывались, что нужно было употребить более 50% проделанной ранее работы для усвоения их с прежней точностью, по прошествии 8 часов — 75%, а через 31 день 80% проделанной при первом заучивании работы.

Из этих данных следует вывод: мы чаще запоминаем то, что удержали в течение первых часов и дней; забываемое теряется из памяти быстрее. Следует иметь в виду, что если не удается получить отчет о заученном, то это еще не значит, что отсутствует след памяти. Чаще невозможность припоминания, как уже указывалось выше, носит временный характер и, следовательно, связана с неполноценностью аппарата воспроизведения: через некоторое время как будто бы забытый материал всплывает в памяти и может быть полностью воспроизведен.

Эббингауз, обнаружив зависимость между временем обучения и воспроизведения заученного материала, выявил роль и других факторов. Так, он показал, что прочность, с которой запоминаются представления, сначала возрастает почти пропорционально числу повторений, потом все медленнее и медленнее и, наконец, эффект дальнейших повторений становится почти незаметным. Одинаковое число повторений позволяло лучше заучивать те ряды, которые разделены более длительными промежутками времени. Оказалось также, что короткие ряды скоро заучиваются, но также скоро и забываются. Длинные же заучиваются не так скоро, но и забываются по сравнению с короткими значительно медленнее.

С помощью этих же методов удалось показать, что на заучивание большое влияние оказывает, помимо осмысленности материала, его новизна и значимость для данного субъекта. Все то, что вызывает живой интерес и привлекает внимание, запоминается легко и прочно.

Затруднения наблюдаются у испытуемых, у которых отсутствует интерес к исследованию. В этих случаях мало помогает даже проявляемая ими настойчивость и старание.

Экспериментальные данные показывают, кроме того, что на обучение и последующее воспроизведение оказывает несомненное влияние путь, через который вводится материал: зрительно, на слух, через органы обоняния или другие пути. Так, испытуемому демонстрируют звуки определенной высоты и силы, фигуры различного цвета, насыщенности и яркости, а затем определяю^ способцос^в?

узнавать их через различные периоды времени. При этом предлагают или прежний сигнал, или другой, мало от него отличающийся. Прибегают и к методу воспроизведения: испытуемый воспроизводит через определенное время прежний звук или цвет. Мерилом точности является количество сделанных ошибок, либо отношение правильных оценок к общему их количеству. Этим методом удается показать значительные различия в запоминании зрительных и слуховых сигналов у отдельных испытуемых и у групп лиц, объединенных одной профессией. Значительные различия наблюдаются, например, у музыкантов и художников. У первых представлена значительно сильнее слуховая память, у вторых — зрительная.

Проведенные исследования дают основания считать, что для более углубленного изучения памяти имеет значение не только выбор определенных психологических проб, учет каналов, по которым вводится информация, неодинаковая степень сложности материала. Не менее важна такая постановка исследования, которая могла бы дать представление о состоянии отдельных фаз сложного процесса памяти. В зависимости от того, выбирается ли для последующего воспроизведения короткий промежуток времени, например несколько секунд, минут или более длительный — в несколько дней или недель, исследуется непосредственное или длительное (отсроченное) удержание впечатлений. На основании таких экспериментальнопсихологических исследований можно получить представление о том, как материал заучивается, как испытуемый отчитывается сразу, а также через различные промежутки времени после обучения, и таким образом дается оценка состояния кратковременной и долговременной памяти. Такая постановка исследований позволяет считать целесообразным использование методов с непосредственным и отсроченным воспроизведением, которые дают определенное представление о состоянии процессов регистрации, хранении и, может быть, воспроизведения. Однако существующие методы исследования памяти не позволяют еще в должной мере вычленить и оценить процессы воспроизведения.

Возможным подходом к оценке и изучению отдельных процессов следует считать тщательный анализ некоторых клинических форм патологии с изолированным нарушением определенной фазы памяти.

Разнообразные методические приемы психологического эксперимента позволяют использовать его для характеристики и сравнения памяти у различных возрастных и профессиональных групп, у мужчин и женщин, у здоровых и больных, а также изучать влияние на этот процесс упомянутых выше факторов. Наконец, эксперимент можно использовать для характеристики памяти отдельного лица. Следовательно, экспериментально-психологическое исследование памяти у здорового человека позволяет изучать закономерности деятельности, осуществляющей процессы памяти, и чисто практические задачи, касающиеся характеристики мнестической функции у определенных индивидуумов.

Объективные психологические методы оценки памяти с количественным выражением результатов используются и в клинике для исследования больных с различными поражениями головного мозга. Подобные исследования имеют значение для выявления роли отдельных структур, имеющих отношение к функции памяти.

Физиологический метод исследования — четвертый по счету, но один из важнейших путей изучения механизмов памяти. Работы И. П. Павлова подчеркнули роль условного рефлекса как физиологического явлепия, в основе которого лежит фиксация следов в мозгу, пригодного для использования в качестве индикатора и функции памяти. В связи с этим экспериментальное исследование памяти базируется на изучении условных рефлексов, скорости их выработки и длительности сохранения. Такого рода исследования проводятся на разных видах животных с неповрежденным мозгом, а также при различных видах воздействия на отдельные структуры мозга, в том числе при их раздражении и разрушении. Эти исследования позволяют изучать механизмы памяти, связанные с деятельностью сложной функциональной системы. Они дают представление о роли различных структур мозга и их функционального состояния в осуществлении функции памяти и ее нарушениях. Это макрофи- зиологический аспект исследований, в отличие от микро- физиологического, занимающегося изучением состояния отдельных нейронов во время запоминания, храпения и воспроизведения информации. Е. Н. Соколов в Московском университете провел исследования на уровне отдельных нейронов у кроликов. Микроэлектрод толщиной в 1— 2 микрона учейый подводил к ferty нейрона, расположенного в зрительной коре. Затем давалась вспышка света на глаз кролика и регистрировалась с помощью микроэлектрода биоэлектрическая активность этого нейрона. Глаз кролика раздражали вспышки света определенной характеристики. Нейрон вначале реагировал на раздражитель и отвечал характерными биоэлектрическими сдвигами — пачками импульсов. Если характеристики раздражителя длительно оставались неизменными, то нейрон переставал на них отвечать пачками импульсов, а через некоторое время биоэлектрические импульсы не удавалось зарегистрировать совсем. Было высказано предположение, что такое поведение нейрона обусловлено не его утомлением, а только монотонностью раздражителя. С целью проверки этого предположения менялись различные характеристики раздражителя, например интенсивности вспышки света. Нейрон сразу «опознал» новизну раздражителя и начинал опять отвечать характерными пачками импульсов. Если же новый стимул монотонно повторялся, то реакция нейрона на него постепенно исчезала. Эти исследования показали, что уже нейрон способен как бы запоминать стимулы и сравнивать их с информацией, хранящейся в его памяти. Значит, уже на уровне нейронов, т. е. на уровне отдельных элементов мозга, существуют механизмы, обеспечивающие хранение информации.

В Институте биофизики АН СССР О. С. Виноградова с сотрудниками проводят исследования физиологических характеристик отдельных нейронов структур лимбической системы, имеющих непосредственное отношение к процессам регистрации информации, а может быть, и ее воспроизведения. Эти работы выявили неодинаковые свойства нейронов и позволили сделать предположение о делении лимбической системы на два комплекса структур или на две функциональные системы, обеспечивающие разные стороны процесса регистрации информации, что уже изложено в разделе о физиологических механизмах памяти.

Так, исследования, проведенные на нейронном уровне, дали основание предположить наличие сложной функциональной системы, осуществляющей фиксацию в мозгу опыта.

Из физиологических методов исследования мы рассмотрели системный (макрофизиологический) и нейронный (микрофизиологический) подходы к изучению памя- тй. Следует указать еще на один возможный подход к изучению этого вопроса. Речь идет об исследованиях на субклеточном молекулярном уровне, которые имеют непосредственное отношение к биохимическим исследованиям, подробно изложенным в разделе о биохимических механизмах памяти.

Физиологический метод исследования памяти ограничен главным образом исследованиями на животных. Однако в связи с совершенствованием экспериментальной техники, в частности с возможностью на длительное время вживлять в мозг погружные электроды, появилась возможность проводить исследования и на человеке. Ученые смогли изучить глубинные образования мозга с минимальным повреждением мозговой ткани и наблюдать эффекты раздражения и разрушения их в условиях свободного поведения животных и человека.

Представляют интерес исследования Н. П. Бехтеревой, которая вместе со своими сотрудниками уже много лет занимается лечением больных с поражениями головного мозга, используя метод вживленных в мозг золотых глубинных электродов. Метод позволяет учитывать состояние биоэлектрической активности как отдельных образований мозга, так и групп нейронов. Исследователь как бы раскрывает для себя еще один объективный канал информации (кроме опроса больного), по которому можно получить данные о состоянии различных образований мозга во время процесса запоминания, о их взаимодействии, о последовательности включения различных структур мозга при заучивании, удержании в памяти и воспроизведении предлагаемого больному материала.

Эти исследования позволили вскрыть ряд важных закономерностей работы мозга в связи с проблемой памяти. Так, например, у больной с вживленными в различные отделы мозга золотыми электродами исследовали кратковременную память. Эксперимент проходил следующим образом. В течение 30 секунд регистрировалась электрическая активность нейронов тех образований мозга, в которые были введены электроды, после чего врач произносил шесть и более цифр. Затем запись клеточной активности производилась в период, когда больные удерживали в памяти услышанный ряд цифр. Последняя запись электрической активности нейронов проводилась в момент воспроизведения заданного цифрового ряда. Таким обра

зом, исследователь как бы имел тесный контакт с различными структурами мозга и следил, когда они начинают функционировать во время восприятия, запоминания и воспроизведения человеком определенных впечатлений.

Было выявлено, что образования, расположенные в глубине мозга,— ядра таламуса, бледный шар, хвостатое ядро — при повторных исследованиях больной постоянно отвечают определенными изменениями своей биоэлектрической активности, которые зависят от того, что делает человек,— воспринимает, удерживает или воспроизводит определенную информацию. Подобное «наблюдение» за состоянием различных образований мозга позволяет ближе подойти к пониманию нейрофизиологических механизмов памяти. Однако использование метода введения долгосрочных электродов в определенные образования мозга человека в клинике ограничено рамками лечебного воздействия. Поэтому нельзя недооценивать значения клинических наблюдений при поражениях определенных образований мозга, представляющих своего рода эксперимент на человеке, сделанный самой природой.

Анализ случаев клинической патологии представляет собой пятый метод изучения нейрофизиологических механизмов памяти. Следует отметить, что клиническая неврология, использующая для исследования памяти модели поражения мозга человека с изолированным выпадением отдельных компонентов этой сложной функции, внесла большой вклад в изучение проблемы. Клинические исследования показали роль отдельных структур мозга, в частности глубинных его образований, для функции памяти и проложили путь для многих экспериментальных работ. Подробнее к этому вопросу вернемся в главе о нарушениях памяти.

Определенное значение для изучения механизмов памяти имеет фармакологический путь исследования — шестой метод. Он сводится к изучению влияния различных лекарственных веществ, в частности стимуляторов нервной системы типа фенамина и стрихнина, на выполнение экспериментально-психологических тестов. Анализ полученных данных позволяет делать некоторые выводы, касающиеся механизмов памяти. Так, например, проведенные нами исследования памяти до и после приема испы- туемщми фенамина и эдениума, оказывающих влияние на

ретикулярную формацию верхних отделов ствола мозга и лимбические структуры, позволяли судить о роли систем, поддерживающих высокий уровень бодрствования, и аппаратов эмоций в осуществлении функции памяти.

Рассматривая методы изучения памяти, следует указать еще на один аспект исследований — эволюционный, касающийся развития памяти в процессе филогенеза и онтогенеза животных и человека по мере развития у них головного мозга. Особый интерес представляют морфо-фи- зиологические исследования, которые выявляют зависимость эволюции памяти от степени развития коры, объема мозга и особенно от количества и разнообразия синапсов.

Приведенные данные свидетельствуют о необычайно возросшем методическом уровне исследований и разностороннем подходе к изучению памяти. Полученные результаты указывают на целесообразность исследований, проводимых на системном, клеточном и субклеточном уровнях. В связи с этим представляют интерес как мор- фо-физиологическое, так и биохимическое направления исследований памяти. Накопленный опыт позволяет считать, что оценка функции памяти должна, по возможности, основываться на комплексном ее исследовании. К сожалению, характеристики памяти на основании экспериментально-психологического исследования и самоотчета могут быть использованы только на человеке (животные исключаются). С другой стороны, развернутые физиологические и биохимические исследования проводятся преимущественно в экспериментальных условиях на животных.

Есть надежда, что необычайно высокий методический уровень исследований, тесное сочетание различных подходов, связь нейрофизиологии с гистологией, биохимией, математикой, современный анализ клинических данных помогут в ближайшее время разрешить основные вопросы актуальной проблемы памяти.

Анализ современных подходов к изучению памяти указывает на то, что решентте методических вопросов — важное звено в исследовании механизмов памяти.

Г л а в а IV

ХОРОШАЯ И ПЛОХАЯ ПАМЯТЬ

Наряду с профессиональными и возрастными различиями памяти установлены индивидуальные различия памяти, которые наблюдают в пределах однородных профессиональных и возрастных групп. Различия носят количественный и качественный характер. Это относится к возможностям непосредственного воспроизведения, узнавания, к течению процесса забывания, степени удержания различного материала. По определению Э. Канта, память отличается быстротою, с которой воспринимается то или иное впечатление, прочностью запоминания и проворством припоминания. Некоторые люди обладают исключительной памятью. Чем же обусловлена хорошая или плохая память?

При заучивании материала люди по способности запоминать подразделяются в основном на два типа: быстро и медленно заучивающих. Экспериментально установлено, что быстро заучивающие способны с первого раза воспроизвести 8 элементов из продемонстрированного ряда слов, цифр, либо бессмысленных слогов, в то время как медленно заучивающие помнят только 3. Психологи, и в частности немецкий исследователь Э. Мейман, приводят такие цифры. Медленно заучивающему для запоминания ряда из 12 слогов потребовалось 56 повторений, быстро заучивающему в этом же случае — только 18 повторений. Но успех от упражнений у медленно заучивающих оказался относительно большим, чем у быстро заучивающих. По истечении месяца после проведенного упражнения лицам первого типа вместо 56 требовалось 19 повторений, т. е. они запоминали почти 75% материала, а представителям второй группы вместо 18 повторений — 8, что составило меньше половины заученного материала. Ука- занпое различие не сглаживается при изменении материала для заучивания. Медленно заучивающие также медленно заучивают слова, стихотворения, хронологические даты и т. д.

Если добавить к характеристике названных двух групп еще и то, что быстро заучивающие быстро и забывают, а медленно заучивающие забывают медленно, то станет ясно, что трудно для оценки функции памяти в целом применять какой-нибудь один количественный показатель.

Однако в положение о совпадении свойств быстрого заучивания с быстрым забыванием и медленного заучивания с медленным забыванием следует внести оговорку. Имеются люди, которые медленно заучивают и быстро забывают. Наряду с этим лица, одареннные очень хорошей памятью, быстро заучивают и медленно забывают. Одну из причин, приводящих к двум типам запоминания, ученые видят в особенностях внимания. Быстро заучивающий обладает способностью более полно мобилизовывать свое внимание и достигнуть максимальной его концентрации, тогда как медленный тип лишь постепенно достигает паивысшей сосредоточенности.

Из сказанного следует, что уровень непосредственного запоминания далеко не всегда соответствует развитию других проявлений памяти, и в частности способности длительно удерживать материал в памяти. Человек с хорошей непосредственной памятью может не иметь способности долго помнить запоминаемое. Психологи, например, наблюдали, что слабоумные, лишенные длительной памяти, обладали довольно сильно развитой способностью запоминания на короткий срок.

Ко второй группе различий в области памяти относится способность к преимущественному механическому или логически смысловому запоминанию. Лица с наклонностью к механическому запоминанию распространяют его и на осмысленный материал, запоминая его так же, как материал разрозненный, т. е. заучивая слово за словом. Наоборот, лица, склонные к логическому заучиванию, осмысливают также и элементарный разрозненный материал, создавая ассоциации сходства, объединяя отдельные элементы в связанные группы. Запоминая, например, фамилию, имя, отчество, они ассоциируют их с названием знакомого предмета или местности, связывают очертания геометрической фигуры с формой какой- йибудь зйакомой вещи и t. д. В еще большей мере ойй используют логическую связь в отношении осмысленного материала.

Часто приходится наблюдать, особенно среди учащихся, как одним «не даются» имена, другие не могут запомнить числа, в частности хронологические даты, требующие механической памяти. Немалую роль в этом отношении играет природный характер умственных способностей; некоторые дети, обладая прекрасными математическими способностями, совершенно не могут справиться с такими науками, в которых главную роль играет простое механическое запоминание. И наоборот, учащиеся при запоминании могут сосредоточивать внимание на фактическом материале, не уделяя достаточного внимания его осмыслению и теоретическому обобщению. При таком подходе трудно запомнить доказательство геометрической теоремы или решение арифметической задачи. Такие дети, хорошо справляясь с запоминанием отдельных названий и дат, обычно плохо успевают по математике и другим предметам, требующим осмысленного запоминания.

Не говоря уже о лицах, обладающих выдающейся памятью, вариации отдельных функций и видов памяти обычно, как показывают эксперименты, значительны как в пределах однородных групп, так и у отдельных испытуемых. У одних лиц более развита слуховая память, у других зрительная или, например, двигательная память. Даже в пределах зрительной памяти одни более способны к восприятию цветовых особенностей, другие к восприятию форм и очертаний. Часто встречаются люди, обладающие блестящей памятью на числа, и в то же время неспособные запомнить несколько строк стихотворения. Другие легко запоминают наизусть целые поэмы, но неспособны запомнить два-три числа. Известно, что многие музыканты запоминают длинные и трудные музыкальные пьесы, способны играть их без нот, однако лишены способности запомнить несколько строк незамысловатого текста.

Мы рассмотрели индивидуальные особенности памяти, касающиеся быстроты, характера и объема запоминания, способности удержания материала, а также преобладания того или иного вида памяти. Приведенные данные указывают на то, что полноценное представление о состоянии функции памяти й ее особенностях в Каждом отдельном случае может быть получено только на основании комплексной ее оценки с учетом многих показателей. Эти данные должны предостеречь против одностороннего подхода к характеристике этой функции на основании лишь отдельных ее проявлений.

Существует мнение, что слабая память означает просто слабое внимание и что привычка равнодушно, безучастно наблюдать —спутник недостаточной памяти. Нередко приходится слышать жалобы на рассеянность. Когда отсутствует интерес, внимание, большая часть всего, что человек видит, слышит или осязает, почти всегда непосредственно забывается.

Психологи показали, что человек в одно время может быть занят только одним делом, но он может с удивительной скоростью переключаться с одного предмета на другой. Сосредоточившись на одном предмете, мы часто проходим мимо образов и звуков, которые в другое время, несомненно, привлекли бы внимание. В литературных источниках упоминается о французском писателе, который настолько углубился в свою работу, что ничего не знал о кровопролитии, происшедшем под самым его окном во время Варфоломеевской ночи. Известно также, что один итальянский ученый настолько увлекся своими опытами, что ничего не знал о битве на улицах своего города; когда он вечером вышел, то был немало удивлен, узнав, что войска Наполеона заняли город, а австрийские войска очистили его. Древнегреческий философ Сократ однажды добровольно решил участвовать в битве, но углубился в философские размышления, остановился и простоял несколько часов. Когда же он разрешил проблему, то увидел, что стоит на том же самом месте. Войско уже проделало за это время большой путь и далеко ушло вперед.

Работая в определенном направлении, человек, естественно, не может сосредоточиться в равной степени на остальных предметах, и происходящая отсюда рассеянность доходит иногда до смешного. Ходят рассказы о профессорах, которые до мельчайших подробностей помнят все аспекты своего предмета, но с трудом вспоминают свой домашний адрес. Существует рассказ об известном английском ученом, который был до того рассеян, что забыл в день свадьбы явиться за своей невестой и пришел

к ней лишь несколько дней спустя. Знаменитый художник К. Брюлов отличался поистине «художественной» рассеянностью. Написав до половины картину библейского содержания, он вдруг начал в одном из ее углов набрасывать отрывки совсем из другого сюжета, ничего общего с содержанием картины не имевшие.

Антон Рубинштейн, как известно, был страстный рыболов. Однажды в день концерта в Киеве он вдруг вечером собрался и уехал за город на Днепр. Когда уже зрительный зал был заполнен публикой, разнесся слух, что Рубинштейн пропал неизвестно куда. Через несколько часов великого пианиста находят на берегу Днепра за мирным занятием в обществе двух других рыболовов- любителей и нескольких пойманных язей.

Сохранился рассказ о знаменитом немецком ученом Пауле Эрлихе, который был немало удивлен, когда, возвратившись домой с работы, обнаружил в своей приемной коробки с цилиндрами. Оказалось, что цилиндры были им же по рассеянности заказаны нескольким магазинам по пути следования на работу.

Как уже говорилось, рассеянность связана с отсутствием интереса к окружающим событиям или с недостаточным осознанием важности выполняемой работы. Реже она является результатом переутомления или сильных переживаний.

Губительно отражаются на памяти волнепия, как, например, испуг, огорчение, печаль и даже простая усталость, которые лишают человека сосредоточенного внимания. Так, лица, перенесшие тяжелое потрясение, обычно испытывают большие трудности, а иногда и просто пе способны к полноценному усвоению новых знаний. В таких случаях приходится слышать от людей жалобы также и на то, что они не могут воспроизвести в памяти даже такие явления, которые они хорошо знали. Через несколько дней, недель или месяцев часть «забытого» вспоминается.

В этих случаях нарушается репродукция, а материал хранится в памяти. Следовательно, плохая память может быть следствием не только неполноценного восприятия, но еще чаще — нарушенной репродукции.

Одна из трудпых задач — оцепка по памяти времени. Она может варьировать в зависимости от того, насколько заполнен данный период событиями и переживаниями.

Если речь идет о прошедшем времени, насыщенном событиями, то оно представляется нам более длительным, чем на самом деле. Так, короткий боевой эпизод оценивается его участниками как более продолжительный, чем это имело место в действительности. Ошибки здесь могут быть очень велики. Нередко врачу приходится выслушивать сообщения родственников о тяжелом припадке, свидетелями которого они были. Говоря о его продолжительности, они, как правило, указывают, 15—20 минут вместо 2—3 минут. Наоборот, пустые, незаполненные событиями отрезки времени в прошлом представляются пам более короткими, чем они были в действительности.

Возможности человеческой памяти практически безграничны. Каждый человек средних способностей знает десятки тысяч слов родного и нередко чужого языка. Кроме того, запоминается огромное количество образов. По-видимому, такого заполнения хранилищ памяти, которое исключало бы ввод новой информации (заполнение хранилища), пе бывает. Ограниченный срок жизни человека и животных и низкая пропускная способность наших органов чувств предохраняют память от переполнения.

Определение емкости запоминающего аппарата нашего мозга представляет одну из труднейших проблем. По данным Пенфилда, при электрическом раздражении в памяти больного могут оживать во всех деталях незначительные, давно забытые эпизоды далекого прошлого. Следовательно, в нашей памяти хранится значительно больше информации, чем мы можем сознательно воспроизвести.

Приблизительное представление о способности мозга хранить получаемую информацию могут дать морфологические данные. Известно, что общее количество нейронов мозга равно 10 миллиардам, т. е. 10¹⁰. Отсюда объем хранимой информации можно принять за 10¹⁰ битов ин- формции (бит — единица информации). Однако вопрос о том, является ли нейрон основным элементом памяти, к которому имеют прямое отношение приведенные выше подсчеты, остается еще далек от решения. Как известно, пейрон в целом не единственный возможный кандидат па роль элементарной единицы памяти. Более вероятно, что хранение информации обеспечивается не самим нейроном, а многочисленными межнейронными соединениями — синапсами. Как уже указывалось, среднее число синапсов на теле и отростках нейрона достя-