Взаимодействие различных факторов в историческом процессе

Марксистская философия истории обращает внимание на диалектическое взаимодействие различных факторов в развитии общества; однако, она недостаточно исследовала механизмы такого взаимодействия. Основоположники этой философии, как уже мы отмечали выше, главное внимание уделяли критике идеалистических представлений об обществе, закладывая основы материалистического понимания истории, а влияние идей на развитие общества было раскрыто ими лишь в самой общей форме.

В прошлом веке известный немецкий социолог Макс Вебер (1864-1920) опубликовал работу «Протестантская этика и дух капитализма», которая приобрела широкую популярность потому, что в ней доказывалось, что религиозно-этические духовные ценности, которых придерживались протестанты (трудолюбие, честность, бережливость, расчетливость), способствовали первоначальному накоплению капитала в процессе формирования капиталистических экономических отношений. Разумеется, такие идеи могли найти благодатную почву только при наличии определенных социально-экономических условий, когда были созданы необходимые предпосылки для зарождения капитализма. Бесспорно, однако, что новые этические нормы и максимы поведения, внушаемые протестантской этикой и религией, также способствовали становлению новой общественной формации. Отсюда некоторые противники марксизма сделали вывод о несостоятельности его концепции о движущих силах и факторах развития исторического процесса.

«Если теория Вебера верна, - пишет современный французский социолог Р. Бурдон, - то она свидетельствует о том, что человеческие ценности могут служить причиной изменений в производственных отношениях, а это полностью противоречит системе отношений, установленной К. Марксом, между данными понятиями»[128]. Конечно, человеческие ценности, касаются ли они жизненных целей людей, их нравственных, эстетических, научных и т.п. взглядов, а также духовной культуры в целом, оказывают влияние на производительные силы и производственные отношения. В конце концов, именно люди составляют главный элемент производительных сил, а производственные отношения возникают также между группами людей и классами. Речь здесь идет не об отрицании влияния ценностного подхода к истории вообще и к производственным отношениям в частности, а о том, что служит определяющим фактором в таком взаимодействии как исторически, так и фактически. Вот на эту сторону дела не обращает внимания французский социолог.

Некоторые авторы просто-напросто отождествляют марксизм с экономическим детерминизмом, с чем, конечно, нельзя согласиться. «Я думаю, - писал Н.А. Бердяев, - что большая заслуга одного из самых интересных направлений в области философии истории, именующегося экономическим материализмом, и обоснованного Марксом, заключается именно в том, что оно довело до последнего результата тот процесс разоблачения исторических святынь и исторических преданий, который в исторической науке начинается с эпохи просвещения; но не доводится до конца»[129].

Действительно, только в эпоху Просвещения началось разоблачение внутренней тайны «исторического», под которой скрывались религиозные и идеалистические концепции развития общества. Именно тогда была предпринята попытка, раскрыть реальные, объективные причины и факторы развития общества. Однако натуралистический подход к истории оказался неадекватным поставленной цели, ибо не учитывал активной роли идей, теорий или сознания людей в целом на общественно-исторические события и процессы. Именно поэтому законы общества нельзя отождествлять с законами природы.

Несмотря на критику и разоблачение религиозных и идеалистических взглядов, экономический материализм оказался также не в состоянии правильно решить проблему исторического процесса, диалектического взаимодействия в нем материальных и духовных факторов. В результате исторический процесс был сведен к развитию экономики, и подлинной реальностью признавалось лишь материальное производство экономических благ. «Все остальное, - справедливо подчеркивает Бердяев, - является лишь вторичным, лишь рефлексом, надстройкой. Вся жизнь религиозная, вся духовная культура, все искусство, вся человеческая жизнь есть лишь отражение, рефлекс, а не подлинная реальность»[130].

Критикуя экономический материализм, который он отождествляет с историческим материализмом, Бердяев в конечном итоге приходит к выводу, что сама экономическая жизнь человечества, а значит, и весь исторический процесс имеют духовную основу. «И хотя в истории, - пишет он, - действуют и играют крупную роль и материальные силы, и экономические факторы, так что в историческом материализме, который я отрицаю, нельзя не признать частичной истины, но материальный фактор, действующий в исторической действительности, и сам имеет глубочайшую духовную почву. Он является в последнем счете, духовною силою. Историческая материальная сила есть часть духовной исторической действительности»[131].

С таким утверждением, конечно, трудно согласиться. Тем не менее, нельзя не признать, что марксистская концепция не дает убедительной критики такого взгляда, а тем более ответа на более сложные вопросы, возникающие при анализе исторического процесса, к каковым относится вопрос о характере общественных законов, их универсальности, о роли интерпретации в понимании исторических событий, о сущности исторического прогресса и т-д.

Общеизвестно, какое значение марксизм придает законам общественного развития, рассматривая самое развитие как «естественноисторический процесс». Такая формулировка дала повод противникам марксизма квалифицировать его как чисто детерминистическое учение об обществе и его истории. Утверждение К. Маркса о том, что законы истории проявляются с «железной необходимостью» усиливает это впечатление и может свидетельствовать о недооценке роли случайностей в истории. В других контекстах, напротив, К. Маркс говорит о том, что история выглядела бы мистически, если бы в ней отсутствовали случайности. Все подобные противоречивые утверждения свидетельствуют о недостаточной разработанности категории общественного закона в марксизме, что во многом объясняется недостаточным использованием в социально-экономических и гуманитарных науках во второй половине XIX в. вероятностно-статистических методов исследования. А ведь именно на них основываются статистические законы, отображающие особенности массовых явлений случайного характера, предсказания которых носят не достоверный, а только вероятностный характер. Поведение отдельной молекулы газа или индивида в большом социальном коллективе в принципе можно описать вполне однозначно, однако в результате взаимодействия огромного числа объектов в таких коллективах, возникают особые статистические законы, описывающие поведение коллектива в целом. Такие законы крайне необходимы для социального анализа, поскольку показывают, например, в среднем, производительность труда, урожайность по региону и стране, доходы населения и т.п.

Однако статистические законы для молекул газа в физике и людей в социальных коллективах, несмотря на их общие вероятностные предсказания, существенно отличаются по механизму возникновения. Действительно, в отличие от взаимодействующих молекул газа, люди вступают в общение в социальных коллективах как сознательные существа, ставящие перед собой определенные цели и руководствующиеся своими интересами. Поэтому любой социальный закон возникает как результат взаимодействия двух процессов: сознательного - на индивидуальном уровне и несознаваемого - на уровне надындивидуальном.

В качестве примера рассмотрим фундаментальный закон рыночной экономики - закон спроса и предложения. Вступая в рыночные отношения, каждый его участник вполне осознает свои цели и интересы: продавец - дороже продать свой товар, а покупатель - купить его дешевле. Индивидуальный и осознаваемый уровень процесса сменяется уровнем надындивидуальным, когда участники рынка не могут предвидеть, какая средняя, устойчивая цена сложится на рынке. Некоторые теоретики марксизма, в частности Ф. Энгельс и особенно В.И. Ленин обратили внимание на такую особенность общественных законов. Однако правильно раскрыли особый механизма их возникновения в рыночной экономике лишь сторонники маржинального анализа, на примере закона спроса и предложения установившие, что согласование индивидуальных целей и намерений на рынке, происходит за спиной его участников, что как раз и обеспечивает спонтанный, или самопроизвольный, порядок на рынке, выражающийся в возникновении равновесия между спросом и предложением. Очевидно, что такой, порядок или закон имеет типично статистический характер, ибо он устанавливает среднее значение цены, вокруг которого колеблются отдельные ценовые значения[132].

Аналогично, но не тождественно складываются социальные законы, относящиеся к функционированию денег, нравственных норм, а также языка и культуры общества в целом.

Особые возражения историков вызывает тенденция марксистов к универсализации законов. Поскольку историки изучают индивидуальные и неповторимые события прошлого, то они, как уже указывалось выше, с недоверием относились к обобщениям и законам разного типа и, связанными с ними попытками, перенести методы естествознания в исторические исследования. Среди них существует даже тенденция отказа от каких-либо особых исторических законов; ее сторонники придерживаются мнения, что несмотря на то, что при анализе исторических событий могут быть использованы законы, эти законы принадлежат не истории, а экономической, политической или психологической наукам. Другие историки, как было показано в 1 разделе, вместо законов предпочитают обращаться к историческим интерпретациям, с помощью которых пытаются истолковать и понять события прошлого. Вызывает возражения и позиция марксизма относительно цели исторического прогресса, о чем будет сказано ниже.

Но главное сейчас состоит не столько в том, чтобы провозгласить приоритет производительных сил и производственных отношений над другими факторами исторического развития и даже не просто принцип взаимодействия производительных сил и производственных отношений. Важно понять, как конкретно происходит такое взаимодействие производительных сил не только с производственными отношениями, но и со всеми остальными силами, влияющими на общественный прогресс.

Как взаимодействуют в ходе возникновения новой формации технологические, экономические, политические, нравственные, культурные и другие духовные факторы развития общества? Когда некоторые из неэкономических факторов могут выступать в данном процессе в качестве ведущей силы развития? Как влияют ценностные ориентиры людей на развитие общества?

Все эти вопросы в философии истории, в том числе и марксистской, ждут своего исследования. Сталкиваясь с ними, представители других социальных наук, пытаются разрешить их своими конкретными методами, часто не сознавая того, что они имеют типично философский характер. Так, например, экономисты, анализируя развитие производительных сил и производственных отношений в обществе, не могут не замечать влияния на них ценностных ориентиров людей. Им, отнюдь не безразлично, в каком направлении будет развиваться техника, да и само общество, что особенно ясно проявилось в последние годы в связи с угрозой экологического кризиса. В более широкой перспективе возникают общие проблемы исторического прогресса. В каком направлении должно развиваться общество, чтобы избежать конфликтов и потрясений, как добиваться гармонического взаимодействия с окружающей природной средой, какое место должны занять в обществе культура и нравственность? Ответить на все перечисленные вопросы невозможно без подробного анализа проблем социально-исторического развития вообще, и категории исторического прогресса в особенности.

Литература

Учебные пособия:

Семенов Ю.И. Секреты Клио. Сжатое введение в философию истории. - М.,1996.

Гобозов НА. Введение в философию истории. - М., 1999.

Первоисточники:

Джонс Р. Экономические сочинения. - Л., 1937.

Лафарг П. Экономический детерминизм Карла Маркса// Сочинения. Т. 3. - М.-Л., 1931.

Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие// Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 13.

Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке//Там же. Т. 19.

Энгельс Ф. Анти - Дюринг//Там же. Т. 20.