СОВРЕМЕННЫЙ ИВРИТ

1904-1915 годы были периодом так называемой второй алии, которую составила, в основном, молодежь из Восточной Европы.
С ее появлением роль иврита в Эрец-Исраэль стала быстро возрастать.
В то время ишув не был организован политически; культурная жизнь еврейских общин продолжалась в более или менее традиционной форме; в области экономики еще не произошел гот переворот, который впоследствии резко изменил социальную структуру населения. Ивритская речь - наполовину реальность, наполовину мечта, которую еще предстояло осуществить - была главной характерной чертой, отличавшей ишув от еврейских общин
в диаспоре.
Когда в 1916-1918 годах Всемирная сионистская организация провела перепись еврейского населения Эрец-Исраэль, тридцать четыре тысячи человек, то есть сорок процентов всего населения, заявили, что их основным языком является иврит. Среди молодежи этот процент составлял 50%, а среди молодежи Тель-Авива и сельскохозяйственных поселений (где был сосредоточен новый
ишув) - 75%. Иерусалим в эти данные не включен.
В течение названного периода школа была главным фактором возрождения иврита, и именно в школе произошла «языковая война», первый случай национальной борьбы в среде еврейского населения Эрец-Исраэль. Немецко-еврейская благотворительная организация, помогавшая евреям в отсталых странах, известная то время в Эрец-Исраэль под названием «Эзра», содержала ряд школ в городах ишува, в том числе и учительские курсы в Иерусалиме. Языком обучения в этих школах был иврит, но, как и другие организации этого типа, «Эзра» считала своей задачей распространять языки европейской культуры и цивилизации, в данном случае - немецкий. Постоянное вторжение немецкого языка в учебные программы вызвало противодействие, особенно со стороны студентов учительских курсов. Напряженность достигла высшей точки в 1913 году, когда «Эзра», намереваясь учредить высшую техническую
школу в Хайфе, объявила, что все предметы в ней будут преподаваться на немецком языке, так как иврит еще недостаточно развит для изложения на нем точных наук. Молодые учителя вместе со своими учениками покинули школы этой организации. Всемирная сионистская организация, которая до той поры не относилась к ивриту серьезно, вмешалась в конфликт, и в результате открытие технической школы было сорвано. Еврейское население Эрец-Исраэль действовало в этом конфликте согласно традициям национальной борьбы, и мы едва ли ошибемся, если будем считать эпизод «языковой войны» первым доказательством того, что в
Стране Израиля сложилась современная еврейская нация, объединенная, прежде всего, общим языком.
Со школами связано другое важное событие в истории иврита: в 1889-1890 годах в Иерусалиме был сформирован «Комитет языка иврит». Его членами были Элиэзер Бен-Иехуда (1858-1922), Давид Елин (1864-1941), Хаим Хиршензон (1857-1935) и Аврахам Моше Лунц (1854-1918). Все они были людьми одного поколения; двое из них (Елин и Хиршензон) родились в Эрец-Исраэль. Комитет был тесно связан с обществом «Сафа брура», основанным несколько ранее. Целью обоих учреждений было «способствовать распространению языка иврит, в том числе и разговорного, во всех слоях общества». Комитет просуществовал лишь несколько месяцев, и у нас нет
прямых сведений о его деятельности. Из краткого отчета, помещенного в 1912 году в первом номере «Записок Комитета
языка иврит», мы узнаем, что «на совещаниях этого комитета обсуждались новые термины для самых необходимых
понятий... и установление норм произношения».
Как было сказано выше, комитет вскоре прекратил свое существование, и как раз в те годы, когда иврит входил в жизнь ишува, в Эрец-Исраэль не было авторитетного учреждения, которое руководило бы этим процессом. Учителя в школе преподавали иврит каждый на свой лад; неологизмы для обозначения одних и тех же понятий возникали в разных местах независимо друг от друга. В те годы заметно возросло влияние Давида Блина, замечательного педагога, глубоко убежденного в том, что языком следует управлять.
В Зихрон-Яакове в 1903 году был создан союз, в который вошли все учителя иврита в Эрец-Исраэль. Этот союз решил воссоздать Комитет языка иврит. Комитет был учрежден на первой конференции союза учителей, осенью 1903 года, и собрался впервые зимой 1904-1905 под общим председательством Бен-Иехуды и Елина. С самого основания Комитет был завален письмами от учителей со всех концов страны, интересующихся мнением Комитета в вопросах терминологии. Комитет опубликовал вскоре список арифметических терминов для начальных школ. Этим было положено начало одному из основных видов деятельности Комитета языка иврит (а позднее Академии языка иврит): введению терминологии для целых областей знания; причем лишь закончив одну тему. Комитет приступал к следующей. Этот метод позволил избежать поспешных нововведений и создать единую и практически удобную терминологию.
Своим авторитетом Елин в немалой степени был обязан тому, что он поддержал метод преподавания «иврита на иврите». Этот так называемый естественный, или прямой, метод, при котором в классе говорят исключительно на изучаемом языке, был разработан европейской педагогической наукой; его популярность в Эрец-Исраэль объяснялась не только разноязычным составом учеников: в эпоху возрождения иврита полный отказ от языков диаспоры был продиктован национальным чувством.
В те годы единственной основой для обучения ивриту в школах была библейская грамматика и библейская орфография с весьма ограниченным использованием особых букв для обозначения гласных в неогласованных диакритическими знаками текстах. Это было вызвано стремлением связать современность с первоисточником, с тем временем, когда народ жил в своей стране. Такой подход противоречил требованиям действительности. «Полное» написание
(с добавлением букв «вав» и «йод» для обозначения гласных i,u, о, причем не только долгих) было в ходу уже около двух тысяч лет; его употребление в Эрец-Исраэль постепенно расширялось, пока не стало нормой для книг и газет. Одновременно в широкий обиход проникало все больше слов и грамматических форм из иврита Мишны
Первая мировая война резко сократила культурную деятельность еврейского населения Эрец-Исраэль, но она же привела к Декларации Бальфура и мандату 1921 года, когда иврит был признан одним из трех официальных языков Палестины (двумя другими были английский и арабский). В 1919 году была основана первая ежедневная газета «Хадшот ха-арец» (впоследствии - «Ха-арец»). В 1918 году, перед концом войны, было начато строительство Еврейского университета в Иерусалиме; в 1925 году он открыл свои двери студентам. В 1924 году начались занятия в Хайфском технологическом институте; в 1925 был основан первый театр с постоянной труппой «Охел», а в 1928 году из Москвы в Эрец-Исраэль переехал театр «Хабима». С приездом в страну Х.Н.Бялика (1924), Ш.Черниховского (1931), Яакова Кахана (1934) и ряда других выдающихся писателей того времени, с расцветом литературной славы Ш.И.Агнона, А.Шленского, Шин Шалома и многих других Эрец-Исраэль стал мировым центром ивритской культуры. В отличие от довоенного периода, главным фактором развития языка были уже не школы, а литература, наука, искусство и, прежде всего, богатая общественная жизнь и система самоуправления ишува, который стал к тому времени чем-то вроде «государства в государстве» и содержал, в частности, собственную сеть школ.
В этот период иврит распространился как внутри, так и за пределами Эрец-Исраэль. Евреи в новых государствах Восточной Европы воспользовались правами, гарантированными национальным меньшинствам Лигой Наций, и создали разветвленную сеть школ с преподаванием на иврите (в основном организации «Тарбут»), в которых обучались десятки тысяч детей. Во многих странах возникли ивритские периодические издания. Это было началом проникновения живого иврита в диаспору.
Ивритская культура в Восточной и Центральной Европе погибла в результате Катастрофы, но в Эрец-Исраэль изоляция ишува во время Второй мировой войны лишь усугубила преобладание иврита; после провозглашения независимости Израиля иврит стал выполнять функции государственного языка. Впрочем, новая эпоха изменила не только статус иврита; в самом языке произойти внутренние перемены, нашедшие свое отражение в литературе первых лет Войны за независимость.
Теме этой войны посвящены первые опыты целого поколения молодых писателей, уроженцев страны. Язык их произведений почти свободен от влияния древних источников и передает, просто и подчас наивно, речь молодого поколения с характерным для нее грубоватым сленгом. Сленг и разговорные языковые формы широко использовались не только в литературе, но и в популярных песнях. Этот иврит оказался совсем не тем языком, о котором мечтали Бен-Иехуда и его современники. Трудно сказать, что было здесь главной причиной: невежество новоприбывших, влияние тех языков, на которых они говорили в странах рассеяния, или влияние английского - языка администрации и связей с внешним миром. Все эти факторы могли действовать одновременно: как только иврит вышел из-под контроля писателей-пуристов и филологов, в нем пришли в движение те внутренние силы, которые беспрестанно изменяют строй живых языков. Разговорный язык очень далеко ушел от языка литературы и школы и развил свою собственную, вполне законченную грамматику и систему выразительных средств. Ничего не вышло из попыток учителей выкорчевать из детской речи такие выражения, как ани ло роце - я не хочу вместо эйнени роце; еш ли эт ха-сефер - у меня есть эта книга вместо или еш ли ха-сефер или ха-сефер эцли;
ани йошен - я сплю вместо ани яшен; отхем вместо этхем - вас или хахи яфе вместо ха-яфе бе-йотер - самый красивый * «Наставительные» статьи и языковые разделы в газетах не дали никаких результатов и служат лишь свидетельством того, что многие из этих ошибок слышались на
улицах Эрец-Исраэль еще в двадцатые годы.
В пятидесятых годах в США была сделана первая попытка дать научное описание разговорного иврита. Более совершенные описания были опубликованы двумя преподавателями Еврейского университета, Хаимом Бланком и Хаимом Розеном; книга последнего «Ха-иврит шеллану» («Наш иврит», Тель-Авив, 1955) вызвала особенно бурную дискуссию. Курсы живого иврита стали частью университетских программ. Иврит привлек к себе внимание целого ряда лингвистов во многих странах мира: для них речь шла о редчайшей возможности проследить процесс становления языка в почти лабораторных условиях. Исследования в области живого иврита положили конец недоверию и пренебрежению, с которым лингвисты, особенно семитологи, относились к попыткам «искусственно» возродить мертвый язык.
С возникновением государства началась мощная волна репатриации, которая менее, чем в четыре года, прибавила семьсот тысяч человек к шестистам пятидесяти тысячам, составлявшим прежний ишув.
Появилось множество газет и радиопрограмм на иностранных языках; у охранителей чистоты иврита уже не было времени раздумывать над филологическими тонкостями: нужно было срочно обучить ивриту огромную массу новоприбывших. Сотни людей добровольно направились в новые поселки и в маабарот (временные жилища - бараки, построенные для новоприбывших) обучать репатриантов на дому. Была создана сеть дневных и вечерних курсов - ульпанов. Усилиями многих преподавателей был выработан словарный минимум - тысяча слов, наиболее необходимых в обиходе. На основе этого словаря не только велись занятия в ульпанах, но и издавались книги для начинающих. Начали выходить две газеты специально для изучающих иврит: «Омер» - на обычном иврите, но с полной огласовкой, и «Ла-матхил» - на «легком иврите», то есть с ограниченным словарем.
Усилия, направленные на то, чтобы ввести новоприбывших в семью говорящих на иврите, увенчались успехом. Это было суровым испытанием жизнеспособности недавно возрожденной ивритской культуры, но ей помогали определенные социальные факторы: иврит был единственным в Израиле языком, который мог служить средством общения для репатриантов из разных стран. Со времени образования государства личные контакты между представителями различных общин в Израиле стали значительно более частыми и устойчивыми, чем во времена британского мандата. В это практическое слияние общин немалый вклад внесла и продолжает вносить Армия Обороны Израиля, в рядах которой служит молодежь из разных общин; к тому же она способствует наиболее эффективному из всех объединяющих процессов: межобщинным бракам. Армия способствует и прямому обучению ивриту: молодые люди, не успевшие овладеть им до мобилизации, проходят курс обучения во время военной службы.
В разгар кампании по приобщению новоприбывших к ивриту ишув, к своему ужасу, обнаружил, что в 1954-1958 годах пятнадцать процентов еврейского населения Эрец-Исраэль не умели ни читать, ни писать ни на одном языке. В отсталых общинах неграмотными были не только женщины (более 55%), но и многие мужчины. Эти факты не соответствовали представлению евреев о себе как о народе Книги. Кампания по распространению иврита отчасти превратилась в кампанию по ликвидации неграмотности. Армия и в этом случае пришла на помощь. Она создала курсы обучения чтению и письму, а также начального образования и стала посылать девушек-военнослужащих обучать неграмотных. Газета «Ла-матхил» добавила «страницу для нового читателя», предназначенную для тех, кто изучал иврит и одновременно овладевал грамотой. Эта деятельность привлекла внимание к тому факту, что литературный иврит - богатый и сложный язык, для овладения которым необходимо знание источников и мало одного уменья говорить. Разрыв между письменным и устным языком ощущается особенно остро в иврите именно потому, что он развился - в чрезвычайно короткий срок - из языка древней литературы;
литературный стиль в иврите связан с древними традициями, с которыми порвала устная речь. До сих пор иврит еще не выработал простого, популярного стиля. Многое из того, что сейчас создается специально для массового читателя (переводы детективов и т. п.) написано на языке столь же неправильном, сколь и трудном для читателя. Исключением являются спортивные газеты; в них сформировался простой и яркий стиль, близкий к стилю разговорного иврита и широко использующий сленг. Беспокойство по поводу неспособности значительной части населения понимать язык письменных текстов в достаточной мере стало находить свое выражение с конца шестидесятых годов в дискуссиях на тему об образовании детей из отсталых семей. Для таких детей были написаны специальные учебники; были также предприняты попытки создать для них познавательную художественную литературу.
Среди трудностей, возникающих при обучении населения ивриту, немаловажной является проблема чтения неогласованных текстов. С одной стороны, написание без огласовки не предоставляет данных, достаточных для правильного произношения слов. Поэтому оно не только не помогает исправлять неправильности, уже распространенные в произношении, но способствует возникновению новых. С другой стороны, большинство слов, записанных без огласовки, можно прочесть по-разному, даже умея читать. Практически только в редких случаях эта неопределенность приводит к двусмысленности в тексте: обычно контекст устраняет возможность разночтений, и у опытного читателя, знакомого с литературным языком, не возникает затруднений (стихотворные тексты, в которых вероятность разночтений выше, печатаются обычно с огласовкой), но малограмотному или неопытному читателю контекст не всегда помогает.
В 1948 году Комитет языка иврит разработал предложение о правилах так называемого «полного написания», предусматривающее постоянное обозначение гласных о и у, указание всех случаев чтения буквы как с, , , как б, к, п. Начавшаяся вскоре война помешала осуществлению предложения. В 1953 году была основана Академия языка иврит, в которую вошло большинство членов Комитета. Академия стала официальным учреждением, решения которого - после утверждения их министром образования и культуры - получали законную силу. Академия снова занялась проблемами правописания. Она разработала более последовательные предложения, чем рекомендации Комитета языка; одно из них - постоянно обозначать гласные а и е надстрочными знаками. Ни одно из этих предложений не получило необходимого большинства голосов при обсуждении в Академии. Наконец, в 1968 году Академия решила утвердить правописание, предложенное Комитетом языка иврит в 1948 году. Через год это решение было опубликовано министром образования и культуры в официальном бюллетене, однако до сих пор новое правописание не было полностью осуществлено на практике.
Примечательно, что в начале семидесятых годов рост национального самосознания стал пробуждать у евреев диаспоры интерес к современному ивриту; увеличивается число молодых людей, говорящих на иврите, не только в США и Канаде, но также и в Южной Африке и Западной Европе; студенты-евреи в разных университетах требуют открытия кафедры иврита. Наиболее драматическую форму эта тенденция приобрела в пробуждении «евреев безмолвия» Советской России, среди тех, кто с большим риском для себя организуют частные курсы (ульпаны), тайно или открыто изучают иврит и пишут на этом языке стихи - нередко уже в тюрьмах. По-видимому, мы переживаем сейчас период сплочения еврейского народа вокруг своей вновь обретенной родины и своего возрожденного языка.

* Форма не народного происхождения. Она была введена писателями и филологами на базе выражения в Книге I Царств (II Самуила) (23:29) , и от нее отказались только тогда, когда истолкование этого выражения было признано ошибочным.