СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЕВРЕЙСКАЯ ПРОЗА

К концу периода создания Палестинского и Вавилонского Талмудов иврит продолжал жить в качестве письменного языка и стал распространяться в странах Западной диаспоры: в Северной Африке, Испании, Италии, Франции и западной Германии. Можно предположить, что расцвет религиозной поэзии явился главным стимулом для возрождения национального языка. По всей вероятности, возрождению иврита способствовало также оживление еврейской торговли вдоль торгового пути Франция - Италия - Египет - Индия. Торговля, достигшая своего расцвета во второй половине первого тысячелетия новой эры, не только повысила благосостояние еврейских общин, что дало им возможность обратиться к культурной деятельности, но также способствовала распространению религиозных школ, книг, идей по всей диаспоре.
Этот процесс длился несколько столетий. Сначала интерес к ивриту пробуждается в странах, близких к Эрец-Исраэль, но в 10 веке он захватывает более отдаленные еврейские общины, а именно Испании и ряда государств северной Франции и западной Германии, образовавшихся в результате распада империи Карла Великого. Два последних региона вскоре стали важнейшими еврейскими культурными центрами.
Иврит, распространившийся таким образом в 6- 9 вв. н. э., был языком Мишны и религиозной поэзии. В Испании эта форма иврита вскоре была вытеснена «модернизированным» библейским типом языка, созданным усилиями Саадии Гаона. Этот новый тип языка не достиг «Ашкеназа», то есть территории бывшей Франкской империи, так как тем временем ослабли связи между ашкеназскими евреями и евреями мусульманского Востока.
Таким образом, в течение более двухсот лет (900-1150) евреи христианской Европы мало знали о культурных достижениях своих единоверцев в мусульманских странах, а те скупые сведения, которые до них доходили, запаздывали иногда на целые поколения. Арабские стихотворные размеры проникли в Ашкеназ только через два поколения после Раши; еврейская грамматическая наука, созданная в Испании, - еще позже, и, самое главное, евреи северо-западной Европы имели лишь туманное представление о науках и философии, в которых их арабоязычные соплеменники достигли блестящих успехов.
Расцвет наук у евреев мусульманских стран был тесно связан с арабским языком, который был ими усвоен в качестве основного письменного языка. Представляется весьма вероятным, что уже во времена Саадии Гаона значительная часть еврейского населения арабских стран говорила по-арабски, и именно для нее Саадия перевел на арабский язык Пятикнижие. Его перевод наряду с арамейским Таргумом до сих пор в ходу у йеменских евреев. Языком торговли у евреев также был арабский, о чем мы можем заключить по сотням писем, сохраненных в генизе* Большой караимской синагоги в Каире.
Арабский язык открыл евреям доступ к греческой научной литературе, в то время лишь недавно переведенной на арабский. Они и сами стали писать философские сочинения по-арабски, используя философию для подтверждения положений еврейской религии, начиная с «Верований и мнений» Саадии Гаона и кончая «Наставником колеблющихся» Маймонида.
Итак, иврит был языком поэзии, арабский - языком прозы. Евреи не видели необходимости обогащать иврит в соответствии с интеллектуальными потребностями эпохи. Напротив, невозможность формулировать научные понятия на иврите той эпохи служила оправданием их нежелания отказаться от арабского.
В то время, как в Северной Африке и Испании евреями создавались замечательные прозаические произведения на арабском языке, ашкеназские евреи создавали свою собственную прозу исключительно на иврите. Эта проза состояла из толкований Библии (Раши и др.) и произведений на религиозные и этические темы. Большая часть этой литературы до сих пор не опубликована, и только в последние десятилетия мы смогли оценить все ее значение.
Язык этой литературы сформировался на основе языка Мишны и Мидрашей с некоторой примесью слов из пиютов, молитв и Библии. Ярким образцом этого языка являются сочинения Раши, блестящего стилиста и мастера лаконичного выражения мысли, но наиболее полно он представлен в «Книге благочестивых», сборнике нравоучительных рассказов, составленном в южной Германии около 1200 г. н. э. Язык этой книги очень далек от грамматической правильности, и в нем заметно сильное влияние местного немецкого диалекта, на котором говорили евреи, выразительного и сочного. Этот иврит оставляет ощущение яркого, живого, развивающегося народного языка.
Несмотря на недостаток средств сообщения, разделявший евреев христианской Европы и мусульманской Испании, около 1100 года между ними стали устанавливаться культурные связи в результате завоевания части Испании христианами, а также, возможно, вследствие интереса христианских ученых к богатствам арабской научной литературы. Эти ученые переводили арабские книги на латинский с помощью евреев, делавших устный перевод оригинала на испанский, каталонский или провансальский язык. Один из таких еврейских переводчиков, Аврахам бар Хия Савасорда («Начальник полиции») из Барселоны, по просьбе евреев дожной Франции написал на иврите ряд книг по математике, философии и другим наукам и даже составил научную энциклопедию. Он пользовался ивритом Мишны, на котором писали евреи южной Франции, а не риблейским ивритом, обычным на его родине; в слоге его чувствуется влияние арабского. Савасорда умер до 1136 года. Его современник Аврахам Ибн-Эзра (1089-1164) объездил Европу, распространяя там свои сочинения по еврейской грамматике, научные комментарии к Библии, популяризируя философию и математику; он тоже писал на иврите Мишны, хорошо знакомом его читателям.
В 1148 году евреи были изгнаны из мусульманской Испании. Семья Маймонидов, как и многие другие, отправилась в Северную Африку, но некоторые изгнанники эмигрировали в южную Францию; местные евреи восторженно встретили находившихся среди них ученых, так как к тому времени в Европе возрос интерес к арабо-греческой науке. Среди испанских эмигрантов появились переводчики на иврит. Начало их деятельности положил Иехуда Ибн-Тиббон - «отец переводчиков», а первой книгой, которую он перевел, был мистико-философский трактат Бахьи Ибн-Пакуды «Обязанности сердца». В продолжение следующих 250 лет было переведено более тысячи книг; в этой работе участвовало свыше 160 переводчиков. В результате читающие на иврите располагали большим количеством книг, чем любой из других народов Европы.
В процессе этой деятельности иврит Мишны претерпел значительные изменения. Переводчики строили фразу на арабский манер, селективно используя те грамматические возможности иврита, которые позволяют калькировать арабский синтаксис. Этот иврит кажется неестественным, несмотря на то, что лишь в редких случаях он отклоняется от грамматической нормы. Переводчики создали тысячи слов, не только из необходимости передать научную терминологию, но отчасти и из подражания арабским выразительным средствам. Позднее авторы оригинальных ивритских книг тоже стали писать в этом стиле, который нам кажется почти иностранным языком; тому, кто захочет познакомиться с сочинениями Иехуды ха-Леви или Маймонида, придется привыкнуть к этой манере.
Вслед за переводами начали появляться и оригинальные философские сочинения на иврите; их авторами были сефарды и евреи других стран диаспоры. В 1170- 80-х годах Маймонид создал в Египте свой величайший галахический кодекс «Мишне Тора», или «Яд ха-хазака», на иврите мишнаитского типа и предпослал ему философскую главу, в которой легко различимо влияние «переводческого» стиля. Его сын Аврахам (1186-1237) написал обширный этико-философский трактат на арабском. Однако после него философы в южной Франции и в Италии, такие как Яаков Анатоли (1194-1246), Леви бен Гершом (Герсонид, 1288-1344), Хасдай Крескас (1340-1410) и Иосеф Альбо (1380-1435) писали исключительно на иврите, хотя этот иврит часто напоминал язык переводов до такой степени, что едва мог быть отличим от последнего.
В то же время беженцы из Испании в Италии и Франции продолжали создавать поэзию и художественную прозу на чистом библейском иврите. Наиболее впечатляющим достижением этой литературы является сочинение эмигранта из южной Франции, занимавшегося также переводами, Иехуды Алхаризи (1170-1235), - «Тахкемони» («Ты умудряешь меня»). Вскоре и в этой области ивритской письменности у сефардов появились многочисленные ученики из местных евреев. Арабские стихотворные размеры вошли в употребление даже в Германии. Впервые с тех пор, как на иврите перестали говорить, в одной и той же еврейской общине одновременно были в ходу две формы иврита: иврит Мишны для прозы и библейский иврит для поэзии. Эта практика, однажды принятая, надолго осталась в силе и имела решающие последствия в истории языка.