БИБЛЕЙСКИЙ ИВРИТ

Завоевав Ханаан, еврейские племена (колена) расселились в трех больших областях к западу от Иордана: в Галилее, в горах Эфраима и в Иудее - гористой местности к югу от Иерусалима.
Более многочисленное население прибрежной равнины отразило попытки еврейских племен захватить их земли. Евреям, значительно хуже вооруженным, не удалось захватить и две линии укрепленных городов, которые соединяли морское побережье с Иорданской долиной и простирались дальше: это были города Изреельской долины и «Иерусалимского коридора». Эти два клина удерживаемой ханаанеями земли мешали объединению трех еврейских областей в политическое и культурное целое. Особенно надо отметить изоляцию колена Иехуда (Иуда). Мы очень мало знаем о его истории в период между вторжением в Ханаан и воцарением Давида. События, излагаемые в Книге Судей, как и рассказы о Самуиле и Сауле, касаются только истории северных колен.
Из рассказов Книги Судей видно, что северные колена также жили изолировано и объединялись только в периоды опасности извне. Другим объединяющим фактором было святилище в Шило, где люди разных колен собирались для богослужения. Судя по тому, что известно о подобных ситуациях у иных народов, следует предположить, что каждое колено говорило на своем особом диалекте, и, возможно, были заметны местные языковые различия даже внутри пределов расселения того или иного колена. Об одном таком различии рассказывается в Книге Судей (12:6), где мы читаем, что эфраимитов можно узнать по тому, что они говорят сибболет вместо шибболет - варианта, принятого среди жителей Гилада и стандартного для библейского иврита. Часто этот отрывок понимают так, что эфраимиты всегда произносили с вместо ш. Однако поскольку дело происходило вблизи речного брода, шибболет, вероятно, означал не «хлебный колос», а «водоворот в реке», указание же на самех как типичное произношение эфраимитов свидетельствовало, что в их языке все еще сохранялся протосемитский звук, близкий к английскому (th), который в других диалектах уже перешел в (sh).
До нас дошли два поэтических произведения времени Судей: Песнь Деворы в Книге Судей (гл. 5) и молитва Ханны в I Книге Самуила (2:1-10). Исследователи Библии рассматривают их как часть той группы текстов, которая включает также Благословение Иакова (Бытие 49), Песнь на море (Исход 15), пророчества Валаама (Числа 23-24), песнь в разделе Хаазину во Второзаконии (гл. 32) и Благословение Моисея (Второзаконие 33); все они написаны языком, близким к языку Песни Деворы. Эти произведения, кроме Песни Деворы, долгое время рассматривались учеными как позднейшие вставки, но со времени исследований покойного профессора У.Ф.Олбрайта и его учеников принято полагать, что они возникли до возведения Первого храма. М.Д.Кассуто (1883-1951), профессор Флорентийского университета, позднее работавший в Иерусалиме, выдвинул теорию, согласно которой эти отрывки являются частью большого национального эпоса об Исходе из Египта и победах Израиля. Изучение этих поэтических текстов показывает, что они опираются на традиции не какого-нибудь одного колена, но всего народа в целом. В них говорится именно о Народе Господнем (Судьи 5:11 и т. д.), а отдельные колена перечисляются обычно лишь для того, чтобы подчеркнуть, что они действовали совместно для общей цели. Возможно, целью эпоса и было объединение колен в борьбе против филистимлян. Мы, следовательно, можем предположить, что и язык этих поэтических отрывков был языком не какого-либо одного колена, а особым языком поэзии, отличным от всех диалектов, но всем одинаково понятным, как у многих народов на дописьменной стадии культуры. Такой язык мог быть основан только на диалектах северных колен, а не на диалекте колена Иехуда. Северное происхождение поэтического языка этого периода может быть подтверждено некоторыми стихами Песни Деворы.
Угроза со стороны филистимлян вынудила израильские колена до некоторой степени объединиться. Царь Саул много сделал для укрепления союза северных колен; более того, он добился сотрудничества с коленом Иехуда. После смерти Саула Давид захватил власть над всеми коленами, а затем покорил Иерусалим, отняв таким образом у ханаанеев полосу земли, препятствовавшую эффективному сотрудничеству северных и южных племен. Давид поселил в Иерусалиме людей из всех колен. Он также создал армию, в которой бок о бок служили представители разных колен. Соломон построил в Иерусалиме Храм, где служили жрецы и левиты из разных местностей страны. Храм привлекал людей из всех областей на паломнические праздники. Вокруг Храма и царского суда создалась прослойка образованных людей, которые стремились к тому, чтобы их речи и послания были одинаково понятны всем. С точки зрения развития языка, возможно, наиболее важным нововведением Соломона было учреждение административного аппарата для всей страны, а также царских повинностей, отбывая которые представители разных колен общались за пределами своих родных мест.
Централизованный режим требовал единого языка.
Для управления нужен был разговорный и письменный язык, понятный во всех частях государства. С другой стороны, нужен был язык, достаточно богатый и способный выразить множество понятий, связанных с новым способом управления, с царскими повинностями, храмовым культом и с быстро растущей внешней торговлей, описанной в I Книге Царей (гл. 10).
Представляется вероятным, что этот язык сложился в столице, в процессе контактов между представителями различных колен, особенно в суде; затем чиновники, посылаемые из Иерусалима, распространили его по всей стране. Вполне естественно, что как только новый общий язык начал употребляться в официальных документах, на нем стали писать и авторы царских хроник. Книги Царей, основанные отчасти на отрывках из таких хроник, отражают также их язык.
Язык этого периода (приблизительно 998-926 гг. до н. э.) является классическим ивритом периода Первого храма. Мы можем отметить две яркие особенности этого языка: он избегал форм, напоминающих арамейские, и постоянно использовал союз (ашер), избегая - (ша) предыдущего периода.
Официальный язык царских чиновников был, без сомнения, достаточно сух, но вскоре приобрел некоторый литературный блеск, когда его стали применять в Храме священники, привыкшие к риторике и сжатым формулировкам религиозного закона. Авторы текстов храмовых песнопений, сохраняя общий характер классического иврита, несомненно, опирались на древнюю поэтическую традицию (а кроме северной поэзии, о которой мы уже говорили, в Иудее также могло существовать независимое поэтическое направление). Объединение Ханаана позволило евреям шире ознакомиться с выразительными средствами ханаанской поэзии и развить таким образом свой поэтический язык. Особое значение для развития ивритского стиля имело то обстоятельство, что, по-видимому, существовала особая форма публичных выступлений, в которой использовались поэтические приемы, в частности, параллелизм, принятый большинством пророков. Это сочетание риторики с поэзией, одухотворенное силой пророческой мысли, превратило классический иврит в благородный язык Исайи и Иеремии.
До сих пор неясно, насколько легко иврит эпохи Царей заимствовал слова из других языков. Вероятнее всего, большинство иноязычных заимствований в иврите относится к периоду первых контактов между евреями и ханаанеями, а ко времени Давида они уже прочно вошли в язык. Пророки, особенно Исайя, имели обыкновение употреблять слова из языка той страны, о которой они вели речь, но эти слова могли служить лишь для украшения стиля, поскольку у нас нет свидетельства, что они входили в разговорный язык того времени.
Более всего ученые спорили о том, содержал ли иврит довавилонского периода слова, заимствованные из арамейского. Современная наука склонна с большой осторожностью подходить к признанию арамейского происхождения слов, которые впервые появляются в текстах эпохи Царей.
Мы знаем из П Книги Царей (18:26) и кн. Исайи (36: 11), что еврейский язык времен Царей назывался иехудит - «иудейский». Мы можем усмотреть в этом названии еще одно доказательство того, что формирование классического иврита было тесно связано с событиями, связавшими колено Йехуда с еврейской государственностью.
Объединение колен распалось через 70 лет, в 926 г. до н. э. На его месте образовались два еврейских царства - Иудея и Израиль. Оба шли разными путями в религии, культуре и политике. Однако сомнительно, чтобы с распадом государственного единства вышел из употребления национальный язык. Правда, имеются указания и на то, что язык Северного царства несколько отличался от южного варианта иврита.
История знает немало примеров того, как государственный язык продолжал существовать после распада государства. Так было с английским в Соединенных Штатах, с испанским в Южной Америке и т. д.
Классический иврит существовал 400 лет, до разрушения Иерусалима в 586 г. до н. э. Совершенно невероятно, чтобы в течение столь длительного времени разговорный язык не претерпел никаких изменений. Но письменный язык оставался неизменным в отношении грамматики и основного словарного запаса, менялся только стиль. Это означает, что классический иврит был в основном языком образованных людей, даже если он и был понятен народу. Сохранению норм письменного языка способствовало и существование профессиональных писцов, престиж которых был основан именно на разрыве между письменным и устным языками.
Когда Навуходоносор разрушил Иерусалим, он выслал в Вавилонию священников, писцов и ремесленников, оставив в Иудее только «виноградарей и землепашцев» (II Книга Царей 25:12). В Иудее, таким образом, не осталось людей, владеющих классическим литературным языком. Изгнание продолжалось 70 лет. В течение этого периода изгнанники научились говорить на языке народа, среди которого они жили. Разговорным языком в Вавилонии того времени был арамейский; древний ассиро-вавилонский (аккадский) язык был исключительно письменным. Когда персидский царь Кир завоевал Вавилон в 539 г. до н. э., арамейский стал официальным языком администрации.
Персидские цари ввели арамейский язык также и в тех областях своей империи, которые никогда не были под властью Вавилона. Так арамейский - к тому времени наиболее распространенный язык на Среднем Востоке - стал языком письменного общения для многих народов этого обширного государства, простиравшегося от Индии до Нубии (Эсфирь 1:1). Надписи на арамейском языке были обнаружены как в той части Индии, которая была под властью Персии, так и в северо-западной Индии, где они были сделаны индийским царем Ашокой, который вступил на трон в 272 г.
до н. э.
В нашем распоряжении имеется большая коллекция писем и контрактов из Элефантины (рядом с современным Асуаном) - города на границе с Нубией (ныне Северный Судан), который охранялся еврейским гарнизоном, поставленным персидскими завоевателями. Эти документы написаны на арамейском, в котором ученые смогли, однако, найти следы влияния иврита. Не удивительно, что при столь широком распространении арамейского бывшие изгнанники, которые воспользовались разрешением Кира вернуться в Иудею, принесли с собой туда этот язык и пользовались им в быту и в общественной жизни. Вполне возможно, что им было даже предписано пользоваться арамейским для общественных нужд, чтобы персидские власти могли их контролировать. Так, в Книге Нехемии (8:8) рассказывается, что Эзра-писец читал перед народом Пятикнижие Моисееве на площади у Водяных Ворот:
«И они читали из книги, из Закона Божия, внятно и толковали прочитанное, и народ понимал прочитанное».
Из той же главы ясно, что слово «толковали» относится к объяснениям, которые левиты давали народу. Если это объяснение верно, можно допустить, что перевод был необходим для только что вернувшихся изгнанников, не понимавших библейского иврита; но столь же вероятно, что перевод на арамейский имел целью придать чтению лояльный характер по отношению к персидским властям.
Из Книги Нехемии мы узнаем и о движении за очищение еврейской общины от чуждых элементов. Там же (13:24) рассказывается, что это движение включало и борьбу против проникновения чужих языков, так как в результате смешанных браков «сыновья их наполовину говорят по-ашдодски и не умеют говорить по-иудейски». Интересно, что ничего не сказано о борьбе с употреблением арамейского языка, который не был связан со смешанными браками. С другой стороны, упоминание «иудейского» в противовес «ашдодскому» явно подразумевает, что иврит тогда еще был обиходным языком.
Некоторые ученые, однако, на основании сказанного в Книге Нехемии и по другим показателям сделали заключение, что после Вавилонского пленения на иврите полностью перестали говорить. Евреи, заявляли они, говорили на арамейском и пользовались ивритом только для чтения и письма в религиозных целях. Небольшая группа ученых до сих пор придерживается этой точки зрения. Правда, евреи действительно говорили по-арамейски (а в эллинистическую эпоху и по-гречески) не только за пределами Эрец-Исраэль, но и в таких районах страны, как Галилея или прибрежная ) равнина, где они составляли часть смешанного населения. В Иудее и арамейский, и греческий употреблялись евреями и в письменном виде и даже для религиозных нужд, как видно из арамейских текстов, найденных среди свитков Мертвого моря и фрагментов греческого перевода Библии, обнаруженных в пещерах того же района. Но в Иудее, несомненно, продолжали говорить на несколько видоизмененном иврите, о котором речь пойдет в следующей главе, и нередко писали на иврите в той же классической форме, которая употреблялась до изгнания. Евреи из Иудеи рассматривали свой разговорный язык и язык Библии не как отдельные самостоятельные языки, но как два стиля одного языка. Библейский литературный стиль изучался в школах. На письме каждый пользовался им, насколько позволяло ему образование. Иврит некоторых дошедших до нас текстов очень близок языку древних источников, в других же наблюдаются отклонения, вызванные влиянием разговорного языка.
С течением времени влияние разговорного языка усилилось, что привело к смешению стиля, грамматики, синтаксиса и лексики библейского и разговорного иврита. В Талмудах и Мидрашах встречаются отрывки, из которых видно, что таким был стиль некоторых популярных книг по истории. Как раз в этот период, в дополнение к традиционным формам богослужения в Иерусалимском храме, евреи начинают молиться в синагогах по всей стране. О стиле этих молитв можно судить по языку более поздних богослужебных текстов, вошедших в современный еврейский молитвенник. Это стиль смешанного характера, представляющий собой в основном сочетание мишнаитского синтаксиса и библейской лексики с большим числом редких библейских слов. С другой стороны, свитки Мертвого моря написаны на иврите, значительно более близком языку Библии. В этих свитках заметно лишь слабое влияние разговорного языка, что объясняется широко распространенными в 1 в. до н. э. пуристскими тенденциями. Пуризм бьет, по-видимому, результатом стремления отождествить себя с поколением времен Исхода из Египта и желания восстановить не только религиозные обычаи этого поколения, но и нормы его речи. Авторы свитков достигали этого, в основном, частым цитированием библейских стихов, возможно, с целью толкования этих стихов применительно к самим себе. Для истории языка свитки Мертвого моря важны как свидетельство того, что члены секты, к которой принадлежали их авторы, свободно понимали библейский иврит