Варвары и гибель Римской империи 2 страница

Надгробие над могилой павшего воина из легиона Вара

Отныне римляне фактически жили в постоянном страхе перед тем, что на них обрушится темная и страшная лавина племен, гораздо более грозная, чем воины Ганнибала. Уже к началу новой эры в Риме проявились ранее несвойственные ему признаки слабости и внутреннего надлома. Дион Кассий писал о времени после трагедии в Тевтобургском лесу. А далее случилось следующее… Август, узнав о том, что произошло с Варом, как говорят некоторые, разорвал на себе одежду. Его охватила глубокая скорбь о погибших, а также страх за будущее Германии и Галлии. Особенно пугало то, что враги, как он предположил, после этого могли двинуться на Италию и на Рим. К тому же у него не оставалось войска из граждан необходимого возраста (в достойном внимания количестве), да и союзные войска, могущие быть в дальнейшем полезными Риму, понесли тогда большой урон.

Коленопреклоненный германец. Бронза. Париж

Все‑таки он стал готовить новое вой‑ско из наличных сил, и так как никто из бывших в призывном возрасте не захотел быть призванным, то он произвел жеребьевку и отнял имущество и гражданские права у каждого пятого из достигших 35 лет и каждого десятого из более старших, на кого пал жребий. Наконец, так как даже при таком положении многие не подчинились, он казнил некоторых. Отобрав по жребию из тех, кто уже отслужил свой срок, и из вольноотпущенников столько людей, сколько мог, он закончил набор и тотчас спешно послал их в Германию с Тиберием во главе. Так как в Риме было много галлов и кельтов, или просто там проживавших, или служивших в страже, он боялся, как бы те не замыслили чего‑либо дурного. Всех их Август выслал на разные острова, а безоружным приказал выселиться из города. Это был террор.

Эти потрясающие слова Диона Кассия должны были бы очень внимательно прочитать и запомнить наши мужи. Говоря о жестких мерах, незамедлительно принятых Августом после разгрома легионов Вара в Тевтобургском лесу, Дион Кассий сказал: Риму пришлось «произвести жеребьевку» среди молодых людей из богатых семей. И тот, кто не желал служить, тех лишали гражданских прав, всего состояния и имущества (а также их отцов и матерей, коль они так вот их воспитали)! Не окажется ли Россия (в условиях тотальной войны диверсантов и убийц, развязанной против нее международными и внутренними бандитами, и «демократической» контрреволюцией) перед необходимостью поставить «под ружье» 35‑летних, как и римляне? История может и нас заставить пойти на это, если ход ее, не дай бог, пойдет в таком же трагически‑безумном направлении. Вместе с тем характерно, что Тиберий после разгрома легионов Вара стал вести себя гораздо осторожнее и мудрее. Он не требовал от германцев дани, готов был платить им за зерно и скот для снабжения легионов, не принуждал к службе во вспомогательных отрядах, а если те сами соглашались на это, выплачивал им немалые деньги. Все это способствовало тому, что германцы (херуски и другие) стали селиться в Италии, активно сотрудничать с Римом. Но случилось это при Феодосии I, который разрешил германским племенам селиться в Империи в качестве отдельных, автономных, союзнических, либо федеральных субъектов при условии службы в римской армии (382 г. н. э.). Поселенцы‑иммигранты в V в. (вест‑готы и бургундцы) получили треть, а затем и две трети пашни от римских собственников, включая владение недвижимостью (система гостеприимства). При этом все лесные территории, принадлежавшие Риму, делились пополам.

Реконструкция вала, выстроенного Цезарем

Битва в Тевтобургском лесу положила конец владычеству Рима в этой части Германии. Ее воспели Клопшток («Битвы Германна», 1769), Клейст (1809) и Граббе (1836). Представляется неуместной и ирония Энгельса, который, говоря о крушении Рима, подчеркнул, что германцы «в награду за то, что освободили римлян от их собственного государства, отняли у них две трети всей земли и поделили ее между собой». Эти действия справедливы. Ведь и Рим поступал точно так же по отношению к побежденным. Так чего же он мог от них ждать!

Или как могли относиться к римлянам бритты, ирландцы или шотландцы?! Со времен Цезаря «оловянные острова» были постоянной занозой в теле империи. Правда, в начале новой эры при императоре Клавдии римлянам удалось разбить вой‑ско бриттов и взять в плен их вождя. Так Британия была завоевана во второй раз. Но сами бритты не считали себя покоренной страной. Римлянам пришлось вновь направлять туда их войска. Вдобавок полководец Светоний имел глупость напасть на главную святыню бриттов – город друидов на острове Англси. Это равносильно тому, как если бы некто разрушил храм Юпитера или же сам Рим! Военачальники римлян выпороли королеву Британии Боудикку. Тут же все как один бритты поднялись на восстание. Разъяренные бритты изгнали римлян в Галлию, а не успевших покинуть землю распинали, вешали, рубили тысячами. За несколько дней было уничтожено семьдесят тысяч римлян. Остров крови…

Избиение младенцев

Ну и, наконец, постоянно бунтующая, вечно недовольная Иудея, натравившая на Рим евреев Ливии, Киренаики, Египта, Кипра и Палестины с Месопотамией. Евреям в Риме жилось неплохо, они имели синагогу, где могли молиться их богу. Иуда Галилеянин поднял восстание во имя «божьей правды» в 16 г. н. э., а в 115 г., когда все мысли Траяна были устремлены на Восток, где он завоевывал все новые земли, евреи вновь подняли мятеж против Рима. Масштабы восстания впечатляли. Обширные территории были опустошены, и египетская земля даже 30 лет спустя будет нести на себе следы страшного разорения. По всей вероятности, побудительной причиной войны стали мессианские чаяния евреев, а также стремление свергнуть иго ненавистной империи (regnum caesaris превратился в глазах порабощаемых Римом евреев в regnum diaboli) и изгнать чужеземных завоевателей не только с еврейской родины, но и из соседних стран. Историки Израиля отмечают, что последствия восстания тяжело отразились на судьбах евреев. Еврейское население Кипра в результате 2‑й Иудейской войны было истреблено поголовно. Страшному разгрому подверглась еврейская диаспора в Александрии. Ей был нанесен такой мощный удар, от которого она уже так и не смогла в дальнейшем оправиться: «…в то время Израиль потерял свою мощь».

Ф. Гайес. Падение Иерусалимского храма

Во многих областях все евреи погибли. Опытному полководцу римлян, Сексту Юлию Северу, пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы покорить мужественных евреев ценой массовых убийств. Утверждают, что он уничтожил 580 тысяч человек, 985 деревень и 50 крепостей. О том, какие чувства испытали евреи в справедливой борьбе против угнетателей, говорит обращение Эльазара к героям‑защитникам и жителям крепости Масад (к сикариям): «Уже давно, храбрые мужи, приняли мы решение не быть рабами ни римлян, ни кого бы то ни было, но только Бога (ибо Он истинный и справедливый Господин над людьми). Именно сейчас пришло время, которое обязывает нас на деле доказать верность своему решению. Не посрамим же себя в этом, и если уж мы не потерпели рабства и прежде, когда оно ничем не грозило нам, то тем более теперь, когда вместе с ним нас ожидает ужаснейшее отмщение, если мы попадем в руки римлян живыми. Ибо и восстали мы первыми, и последними продолжаем вести борьбу. Я считаю, что по милости Божией дарована нам, до сих пор свободным, возможность достойно умереть, чего не удавалось другим, которых заставали врасплох. Нам наперед ясно, что завтра мы попадем в плен, но мы вольны избрать для себя славную смерть вместе с самыми дорогими людьми. Ибо в этом враги не могут нам помешать, как бы они ни желали взять нас живыми. К тому же нам уже не одолеть их в сражении. Ибо еще в самом начале, когда для нас и наших соотечественников, пожелавших сразиться за свободу, все складывалось тяжело и более благоприятно для наших врагов, следовало угадывать в этом Божий замысел и понимать, что Он обрек на уничтожение некогда любезный Ему еврейский народ. Ведь если бы Он оставался милостивым к нам или по крайней мере не так сильно гневался на нас, то не попустил бы гибели стольких людей и не предал бы своего священного народа врагам на сожжение и уничтожение… Ясно, что Бог лишает нас надежды на спасение… И пусть мы сами понесем наказание, но не перед римлянами, злейшими нашими врагами, а перед Богом. Его наказание не так страшно, как наказание врагов. Пусть жены наши умрут неопозоренными, и дети наши – не изведавшими рабства». Этот манифест обреченных гибнущих евреев впечатляет.

Н. Пуссен. Разрушение Титом храма в Иерусалиме

Римляне проявляли к евреям суровость, впрочем, обычную для тех времен. Тит, коего прозвали «милосердным», все ж распял при осаде Иерусалима 500 евреев. Если позволите, сделаем лишь одно замечание… Во вражде, охватившей римлян и иудеев, в какой‑то мере были «виновны» и евреи… В сцене у Г. Фаста («Дочь Агриппы») ведущие мужи еврейской политики (царь евреев в Галилее, владыка Израиля, царевич Иудеи, главные лица Синедриона) говорят о том, как повели себя евреи в отношении римлян. Один из них, посмотрев в сторону Иерусалима, заметил, что город сей буквально «пропитан ненавистью к Риму». И продолжал: «Ненависть к Риму – это состояние сознания…» Ведь нельзя забывать и о 1200 римских легионеров, что были убиты евреями в Иерусалиме. Когда же ему кто‑то возразил, что убийцы – не евреи, а сикарии, он справедливо заметил: «Какая разница… население же одобряет здесь действия сикариев, дает им пристанище совсем не из‑за страха перед ними. А что до гибели римских солдат, то в ней повинны не только сикарии. Всё население приложило к этому руки. Я лично наблюдал женщин, нежных прекрасных евреек, которые не обидят комара. Так вот, именно такие женщины обрушили на легионеров шквал камней». Вам будет понятнее эта картина, если вы наложите схему Рима на Чечню, где часть населения, принадлежащая к бандитским кланам, по‑прежнему втайне помогает своим единокровным выродкам, убивающим невинных детей. Поступать с этой тварью чеченцам‑патриотам и русским надобно по законам военного времени, «искореняя их род»! Так же следует поступать с чуждой нашему народу бюрократией, искоренив ее.

Стена Плача в Иерусалиме

На месте разрушенного древнего Иерусалима вырос новый город, основанный Адрианом, – Colonia Aelia Capitolia. Город состоял из застроенных красивыми дворцами и языческими храмами кварталов. На том месте, где по христианской традиции находился Гроб Господень, возвышался храм Афродиты. Но иудеям селиться там запретили… Они могли смотреть на их столицу только издали, так как любого еврея, кто был схвачен в ее пределах, ожидала смерть. Римляне в отношении их вели себя иезуитски. Раз в году, в день разрушения Иерусалима, изгнанники могли приходить сюда, плакать над руинами уничтоженного храма. «Жалко выглядели (эти) плохо одетые мужчины и женщины, полны скорби были их рыдания у Стены Плача», – писали авторы‑христиане в начале новой эры. Таковы были трагические итоги 3‑й Иудейской войны. Восстание внесло лепту в разрушение великой империи. «Последствия еврейского мятежа при Траяне, – пишет еврейский историк Ш. Сафрай, – наложили глубокий отпечаток на всю Римскую империю. Этот мятеж, вместе с восстаниями других побежденных народностей Востока, заставил Траяна начать отступление и отказаться от своих последних завоеваний. Адриан окончательно оставил мысль о завоевательном походе. Римские войска покинули все оккупированные области. Римская экспансия на Восток была задержана, и Парфянское царство вновь окрепло. Таким образом, его границы стали пределом распространения христианства. Находившаяся в границах этого царства Вавилония превратилась в убежище и оплот для еврейства и его культуры в продолжение последующих веков, когда христианские правители и церковь жестоко угнетали евреев…»

Римское государство в поздний период истории превратилось в бездушную военную машину, назначением которой стало убийство с целью ограбления. З. Майяни верно заметил, что римляне ограбили всех, кого смогли. Они мечтали когда‑нибудь ограбить и Индию, стремясь повторить «подвиг» Александра. Это им, правда, не удалось. Но зато им удался другой «подвиг»: они разрушили одну за другой цивилизации Средиземноморья. Последствия сей чудовищной акции ощущаются по сей день. Профессор Л. Омо, видимо, справедливо заметил, что римляне организовали эксплуатацию завоеванных ими земель как огромное прибыльное предприятие, в котором все слои римского населения должны были находить выгоду. В результате 3‑й Македонской войны сенат Рима, чтобы «отблагодарить» армию‑победительницу, отдал на разграбление города Эпира.

Парадный шлем из Рибчестера

В назначенный день везде одновременно командиры подают сигнал к началу разграбления: войска стали грабить и забирать всё ценное. В течение часа 70 городов разорены, 150 тысяч жителей было продано в рабство. Каждый всадник получил долю – 400 денариев, а каждый пехотинец – 200. Стены разграбленных городов снесли, всю добычу продали, из вырученных денег и выплатили воинам долги. При этом полководец римлян Павел увидел, что вопреки расчетам он все же не сумел насытить солдат: «Те возмущались – не досталось‑де им ничего от македонской добычи, будто они в Македонии и не воевали». Римляне же собрали в Амфиополь послов со всех концов круга земного похвастаться перед Европой и Азией своей добычей. Историк Тит Ливий говорит об этом даже с извест‑ной гордостью: «Не меньше сценических зрелищ, ристаний и состязаний занимала толпу собравшихся македонская добыча, выставленная для обозрения: изваяния, картины, ткани, вазы из золота и серебра, из меди и слоновой кости, сработанные дворцовыми мастерами с великой тщательностью, и не только для мгновенной услады взора (такими изделиями полон был дворец в Александрии), но для каждодневной пользы. Богатство это погрузили на корабли, чтобы Гней Октавий его доставил в Рим». Победив Македонию (167 г. до н. э.), Эмилий Павел, триумфатор, ограбил страну практически дочиста и вывез оттуда 120 миллионов сестерций! Тогда в Рим поступило столько золота, что государство смогло дать гражданам немыслимые привилегии: их освободили от налогов. Но надо помнить: богатство одних часто имело своим истоком бедность других.

Золотая пряжка для конской сбруи

Как не вспомнить варварские поступки римлян в отношении даже не врагов, а их союзников, почти что сородичей. Цензор Квинт Фульвий Флакк, строивший храм Фортуны – покровительницы всадников, обещанный им, когда он был еще претором в Испании, старался всех перещеголять, – чтобы в Риме не было более роскошного и обширного храма, чем воздвигаемый им. Цензор не нашел ничего лучше, чем отправиться в Бруттий и наполовину снять крышу с храма Юноны (Геры) Лацинийской… Знаменитый храм находился на юге Италии, на мысе Лацинии. По сути дела, прямо на глазах союзников нагло ограбили их святыню! Плиты уложили на корабль, отвезли в Рим, стали переносить к храму Фортуны. Это вопиющее святотатство еще более усугублялось тем обстоятельством, что цензор как раз и предназначен для надзора за «чистотою нравов». По обычаю предков им поручали охрану, ремонт храмов. Тут же вместо охраны налицо был акт вандализма. Правда, в сенате поднялся ропот. Флакка отругали, указав, что нельзя украшать храмы одних богов вещами, награбленными из других храмов. Плиты отправили обратно, но водрузить их на прежнее место так и не смогли.

Гордую Македонию разорвали на четыре маленьких страны подобно тому, как натовские хищники разодрали поверженную и униженную Югославию… Рим не только распустил македонскую армию, но и ограничил торговые отношения между республиками, запретил эксплуатацию золотых и серебряных рудников, и даже пресекал брачные связи между отдельными ее частями. Так же поступал Рим со всеми своими противниками, которых ему удалось сокрушить. «Древний Карфаген был стерт с лица земли, и мы почти ничего не знаем о сокровищах его науки, искусства и литературы, все они превратились в пепел. Другим преступлением было нанесение удара Элладе, источнику науки, искусства, демократии, вдохновительнице Рима во всех областях духовной жизни. Римляне заняли Коринф, убили мужчин, продали женщин и детей, уничтожили огромное количество сокровищ искусства. Полибий был свидетелем того, как римляне варварски превращали ценные картины в доски для игры в кости. Затем наступила очередь Иерусалима. Римляне яростно напали на страну, пророки которой призывали к братству народов, где в том же веке, в котором был основан Рим, пастух‑пророк Амос провозгласил равенство всех наций, напоминая Израилю, что язычники (филистимляне, арамейцы и эфиопы) имели те же права, что и он», – пишет З. Майяни. Рим предстал в глазах народов каким‑то всепожирающим Молохом, торжествующим зверем из Апокалипсиса, гибели которого жаждали многие.

Гробница Горациев и Курациев

Отношение к Риму порабощенных народов можно лучше понять, если прочесть трагедию Корнеля «Гораций» (страстное откровение сестры Горация). Родной брат Гораций убил ее жениха из рода Курациев. В гневе бросает она в лицо Риму горькие слова, выражая мнение тысяч и миллионов женщин и мужчин:

Рим, ненавистный враг, виновник

бед моих!

Рим, Рим, которому был заклан

мой жених!

Рим, за который ты так счастлив

был сразиться!

Кляну его за то, что он тобой

гордится.

Покуда мощь его не так еще сильна,

Пускай соседние воспрянут племена,

А если сможет он не пасть

под их ударом,

Пусть Запад и Восток восстанут

в гневе яром,

И пусть надвинутся, враждой

к нему горя,

Народы всей земли чрез горы и моря!

Пусть на себя он сам свои обрушит

стены,

Себе же в грудь вонзит преступный

меч измены,

А небо, утолив молящую меня,

Затопит этот Рим потоками огня!

О! Видеть, как его дробит небесный

молот,

Как рушатся дома, и твой венец

расколот,

Последнего из вас последний

вздох узреть

И, местью насладясь, от счастья

умереть!

Когда же началось то, что принято называть Великим переселением народов, Римская империя стала трещать по швам. Тяжелейшие войны пришлось вести Риму в 166–180 гг. н. э. и против германских племен (союз 58 племен), атаковавших Империю по дунайской границе – от Галлии до Иллирика. Натиск Барбарикума на западе продолжался, но сильнее всего он был в восточных районах империи – Паннонии, Реции, Норике, Дакии, Верхней Мёзии. Это – вытянутый коридор Восточной Европы. Не перечисляя названия всех племен, заметим, что сюда же устремились представители сарматского, иллирийского, возможно, славянского племенных союзов, аланы из северокавказских областей. Маркоманнские войны были кровавыми и исключительно тяжелыми для Рима. Главную роль в них играли германцы – маркоманны и квады. Впервые против Империи выступили племена, жившие в глубине Европы – вандалы, готы, виктуалы, маркоманны, квады, свевы, хатты, сарматы, язиги, аланы, а также и ряд славянских племен.

Мост через Дунай

Все чаще «непобедимый Рим» оказывался в непривычной роли побежденного. В Армении в 162 г. н. э. наместник римской провинции Каппадокия Севериан был наголову разбит, а его легионы уничтожены. Чтобы не попасть в плен, Севериан вынужден был покончить с собой. Сокрушительное поражение от сарматов потерпел в 170 г. н. э. полководец Марк Корнелий Фронтон, погибший в том бою. Императору пришлось принимать чрезвычайные меры. Марк Аврелий, на плечи которого легла основная тяжесть битв с Барбарикумом, даже вынужден был распродать часть принадлежавших императорскому семейству драгоценностей, утвари, предметы роскоши, иного имущества (при этом он продал и вышитую золотом одежду жены). Однако людские потери римлян в ожесточенных битвах были невосполнимы. Многие воины попали в плен. О масштабе потерь говорит и такой факт: спустя несколько лет после замирения квады возвратили Риму сначала 13 тысяч, затем 50 тысяч пленных, а язиги – даже 100 тысяч римских пленных. Вдобавок ко всему страшная чума поразила Рим. За один год (166–167) чума унесла больше жизней, чем та война. Отступающие из Месопотамии римские легионеры занесли чуму сначала в Сирию, а потом и в Рим. Вот она – плата за мировое господство. Империя обезлюдела, хозяйство пришло в полный упадок, после сильного наводнения разразился голод. Рим вынужден был уже призывать под знамена рабов, гладиаторов, разбойников, вчерашних недругов.

Путешествие Цезаря по Нилу

После серии жесточайших битв Риму пришлось пойти на заключение мирного договора с маркоманнами. Согласно договору, те взяли на себя обязательство поставлять Империи солдат во вспомогательные войска. Военнопленных стали расселять в районе Равенны в качестве колонов, свободных поселенцев. Вождям маркоманнов были обещаны крупные суммы за поддержание мира. Они тем не менее будут не раз еще вторгаться в Норик и Паннонию; часть из них осядут в этих местах. Вплоть до середины III в. н. э. они подчинялись власти конунга, избираемого своим народом, но утверждаемого Римом. В ходе переселения они, как и квады, окажутся под властью гуннов и примут участие в походе Атиллы в Галлию. Остатки их поселятся в Баварии и войдут в баварский союз племен. Северные области Италии после Маркоманнских войн стали районом Империи, что будут пытаться заселить варварами – германцами. Таким образом, начиная с Маркоманнских войн, варварские племена впервые стали селиться на землях Империи. Получалось так, что теперь государственный механизм Рима уже не мог функционировать без варваров‑германцев. Риму они были позарез необходимы, когда‑то Цезарю был необходим Египет. Так вот завершался его «золотой век», а Барбарикум вступал в эпоху активного создания «клиентских варварских государств». На ближайших подступах к Империи создавалась буферная зона, которая должна смягчить удар.

Кавалерист в бою

Клиенты Рима обязаны были проводить по отношению к нему дружественную политику, не пропускать через их территорию враждебно настроенные племена, помогать Риму продовольствием, воин‑ским контингентом, не вступать в союзы, направленные против римлян, не осуществлять никаких враждебных действий, не вести войны с соседними и дружественными Риму племенами. Государства эти сохраняли собственное устройство, свои формы жизни и право, и вообще не подлежали римской власти. Но они ощущали на себе римское давление. Если они вели себя хорошо и соблюдали условия договора, Империя гарантировала им выплату денежных субсидий, устанавливала льготы в отношении торговли, предоставляла статус «друзей» и «союзников рим‑ского народа», а конунгам и вождям даровалось право римского гражданства. Этим племенам и их вождям Рим посылал богатые дары, подарки, оказывал военную помощь. Дети конунгов и вождей имели возможность получить образование в Риме. Итогом этого стало то, что пройдя через систему «клиентских государств», то есть через систему «мягкого взнуздания», большинство германских племен после Маркоманнских войн окончательно потеряли свою независимость. И все же, считают историки, в существовании такой системы прежде всего был заинтересован Барбарикум. При сравнении старой римской модели «цивилизации» и нынешней видим, что американская Империя использует почти те же методы и стимулы в отношении «Нового Барбарикума», возникшего в Европе, Азии, на Кавказе, в Прибалтике.

Следует подчеркнуть, что «крушение Римской империи» произошло далеко не сразу… Несколько веков римляне успешно отбивали нападения «варваров» и сохраняли господство над завоеванными территориями. Однако уже в 253 г. н. э., когда сенат провозгласил Публия Лициния Валериана императором, а его сына, Публия Лициния Галлиена, – соправителем отца, сложилось такое положение, при котором империя фактически распалась на две части. Гражданская война, вспыхнувшая в 235 г., не утихала. То было время, когда достаточно было одной силы и желания войска, чтобы захватить власть в Риме. Однажды всего за 120 дней армия сменила 5 императоров. Римлянам приходилось отражать натиск как с запада, так и с востока. Валериан, оставив полномочия цезаря на своего сына, поехал отражать нападение персов, но был захвачен в плен Шапуром I (во время их личной встречи). Оставшийся правителем Галлиен, видя, в сколь тяжком положении оказался Рим, напрягал силы, чтобы удержать огромные владения.

Он обнес города сильными укреплениями, вызвал из Британии два легиона, очистил часть территории на верхнем Рейне, считая, что невозможно удержать этими силами такие огромные пространства, заключил договора с некоторыми вождями варваров, противопоставив союз с ними другим своим противникам. Самым жестоким и беспощадным образом подавил восстание римских легионов в Мезии и Паннонии. Там командиры, войдя во вкус власти, выдвинули на пост императора своего претендента (Ингенуя). Галлиен разбил их войско, а затем сумел одолеть и другой мятеж и еще одного конкурента (сенатора Регалиана). В такой борьбе было не до шуток. Римляне, привыкшие к свободам и демократии, решили подшутить над императором. И даже не столько над самим Галлиеном, сколько над его несчастным отцом, которого коварным образом захватили ранее персы.

Император Галлиен и Салонина

Мы сказали, что 70‑летнего Валериана персидский царь Шапур использовал как скамейку для ног. Так вот, в 263 г. н. э., когда по улицам вели толпу пленных персов, некоторые римские шутники затесались в эту толпу. Когда их спросили, зачем они это делают, те, улыбаясь, сказали: «Мы ищем отца нашего государя». Взбешенный Галлиен приказал виновников неудачной и оскорбительной шутки сжечь живьем. Когда философ Плотин стал его укорять за этот поступок, он ответил: «Быть хорошим сыном легче, чем хорошим императором. Народ же, забывающий о своей ответственности как народа, заслуживает жестоких уроков». Будучи абсолютно с ним согласны, мы лишь добавим, что правители, забывающие о своей ответственности, заслуживают еще более жестоких уроков.

На Рим!

Эти настроения так или иначе выразил в своей «Истории» Аммиан Марцеллин, грек по происхождению. Талантливый историк был современником императора Юлиана, служил в армии, участвовал в походах под командованием императора (363 г. н. э.). Поэтому его труд – чрезвычайно яркий, эмоциональный и красочный – дает нам достаточно полное представление об эпохе и причинах постепенного ослабления Римской империи… Люди, не сведущие в истории древних времен, говорят, будто на государство никогда не опускался такой беспросветный мрак бедствий. Пораженные ужасом недавно пережитых несчастий, они ошибаются. Если обратиться к давним векам (или даже к более близким), то окажется, что такие же или столь же печальные потрясения случались не раз… Так, Италию наводнили внезапно тевтоны с кимврами, явившиеся с отдаленных берегов океана. Но после страшных поражений, нанесенных римскому государству, они были побеждены в решительных сражениях… Точно так же во время правления Марка Аврелия сплотились единодушно против римлян различные племена – и после страшного бранного шума, после разрушения взятых и разграбленных ими городов лишь малая часть их уцелела. Однако вскоре после этих страшных несчастий дела пришли в прежнее состояние благодаря тому обстоятельству, что наши предки не знали еще заразы распущенной жизни, не ведали роскоши стола, не гонялись за постыдным прибытком; но все люди, как высокого, так и низкого положения, с полным единодушием стремились к славной смерти за отечество, как в тихую спокойную пристань… Интересно и то, что примерно тогда же полчища скифских народов прорвались на 2000 судов через Боспор и произвели жестокие опустошения на суше и море в землях Римской империи.

Константин Великий

Рим все более ослабевал и уже не мог эффективно защищать своих границ – и не только от варваров, накатывавшихся с регулярностью морского прилива. Он все чаще и чаще должен был защищаться от собственных граждан, свободных и несвободных, чье благосостояние он так жестоко подрывал и разрушал. В этом и состоял главнейший урок взлета и падения Римской империи. Поэтому был неизбежен, как скажет П. Сорокин, и ряд «революционных конвульсий»… Рим ранее пережил полосу гражданских войн, подточивших его основу. Достаточно вспомнить, что в битве Цезаря с Помпеем погибло 15 тысяч солдат Помпея (из них 6 тысяч были римляне). Рим поднялся на трупах. Монтескье верно заметил, что все победы Рима были оплачены кровью народов. «Рим был залит потоками крови, когда Лепид праздновал свой триумф после побед в Испании; несмотря на это, он отдал беспримерный по нелепости приказ, повелевавший гражданам радоваться под угрозой проскрипции». В этой связи причины недовольства низов их положением в Италии понятны, как понятны нам и причины стойкого неприятия и ненависти к политике плутократов в России. Там и тут видим схожие ситуации. Завоевания Рима обогатили город, но ведь не весь город, а его привилегированный слой, разорив большую часть страны, «выжали все соки из патриархальной Италии, довели часть ее населения до нищенского положения». Отсюда и «крестьянская революция, известная под традиционным названием Союзнической войны». Поэтому с малыми интервалами последуют восстания и революционные выступления Гракха, Цинны, Катилины, Целия, Долабеллы, Спартака, Сатурнина. Популяр и вождь италиков Сатурнин одержал ряд «полувоенных‑полуполитических побед на форуме». Борьбу за прогрессивные и демократические реформы продолжил Друз. Но это не меняло дела. Даже италики, не говоря уже о покоренных народах, с ненавистью взирали на жиреющий, алчный, продажный Рим.