Б. Субъективные права и обязанности участников правоотношений

Каждый субъект права может считаться участником (субъектом и т.п.) ПО, если он обладает индивидуально-конкретными, персонально адресованными правами и обязанностями (в литературе они называются субъективными правами и обязанностями).

Субъективное право большинством авторов (Н.Г. Александ­ровым, С.Ф. Кечекьяном и др.) определяется как установленная и охраняемая государством мера и (или) вид возможного (дозволенного) поведения участника ПО (см., например, [229. С. 32; 232. С. 223]).

Недостаток данного определения заключается в том, что в нем явно прослеживается этатистский подход к ПО. Дело в том, что эта мера (вид) возможного поведения может устанавливаться и охраняться не только государством, но и самими участниками ПО, иными, в том числе негосударственными, организациями. С.С. Алексеев, например, пишет, что «это принадлежащая управомоченному в целях удовлетворения его интересов мера дозволенного поведения, обеспеченная юридическими обязанностями других лиц» [101. С. 114].

Однако здесь следует иметь в виду, что не всегда субъективное право может быть обеспечено юридическими обязанностями других лиц, а даже наоборот – обязанные лица могут препятствовать реализации субъективного права. Поэтому и возникает потребность в их (субъективных прав) защите.

Трудно также согласиться и с такими определениями субъективного права, когда под ним понимается «признанная и обеспеченная законом мера возможного поведения лица» (см. [227. С. 13]) или «гарантируемый законом вид и мера возможного или дозволенного поведения лица» [202. С. 490]. Во-первых, субъективные права гарантируются не только законами, но и иными правовыми актами (нормативными правовыми, правоприменительными и т.п.). Во-вторых, субъективные права могут обеспечиваться как юридическими, так и другими (экономическими, политическими, организационными и т.п.) средствами.

Во многих определениях субъективного права отсутствует указание на то, что это индивидуально-конкретная мера юридического поведения персонально определенного участника ПО.

Таким образом, анализ разнообразных точек зрения по данному вопросу позволяет дать следующее определение субъективного права.Это принадлежащая управомоченному в целях удовлетворения его интересов конкретная мера дозволенного поведения, которая обеспечивается реализацией юридических обязанностей других участников правоотношения, а также средствами и способами (экономическими, организационными, поощрительными, принудительными и т.п.) государственного и негосударственного воздействия.

Субъективному праву присущи следующие признаки.

1. Это один из центральных элементов содержания, который в значительной степени обусловливает динамику ПО.

2. Субъективное право представляет собой систему индивидуально определенных возможностей, правомочий персонифицированных участников ПО.

3. Оно определяет конкретные меры юридической свободы, дозволенного поведения, правовой активности субъекта в конкретной социально-правовой ситуации и ЮП. Отличие прав и свобод, закрепленных в позитивном (объективном) праве, от субъективных прав заключается в том, что в первом случае эта мера носит общий, абстрактный (типичный) характер и рассчитана на неопределенный круг субъектов права, а в субъективном праве она (мера) конкретна, индивидуализирована и адресована персонально опять же конкретным участникам ПО.

4. В основе субъективного права всегда лежит «свой» или «чужой» интерес. «Управомоченному, – пишет С.С. Алексеев, – предоставляется мера дозволенного поведения для удовлетворения его интересов и, хотя интерес не входит в содержание субъективного права, момент интереса необходим для самого существования этого права» [101. С. 116]. Указанный тезис требует, на наш взгляд, определенного уточнения. Содержание любого явления составляют, как известно, его свойства и элементы. Поскольку С.С. Алексеев рассматривает интерес в качестве свойства субъективного права, то сам собой напрашивается вывод: интерес должен с необходимостью входить в его (субъективного права) содержание. Кроме того, именно интерес в ПО связывает управомачивающего и обязанного субъектов.

Е.Я. Мотовиловкер вообще предлагает определять субъективное право не как меру возможного поведения управомоченного, а как «определенную законом возможность удовлетворения субъективного интереса» [233. С. 40].

Следует также отметить, что не только обязанный, но и управомоченный участник ПО может действовать не в своих, а в чужих интересах. Так, субъекты правотворческих отношений, как правило, создают законы и иные нормативные правовые акты в интересах «пользователей» этими актами.

5. Предоставление участникам ПО субъективных прав предполагает возложение на «противную» сторону субъективных обязанностей. Подобная юридическая конструкция выражает особенность правового регулирования на индивидуально-конкретном уровне, реальность предоставляемых субъектам ПО правомочий.

6. Дозволенное правовое поведение субъекта обеспечивается мерами экономического и политического, организационного и идеологического, поощрительного и принудительного, государственного и негосударственного воздействия.

Существуют, безусловно, и другие признаки субъективного права, отражающие его природу, сущность, место и роль в конкретных типах (видах, подвидах) ПО и ЮП.

Различные точки зрения имеются и по поводу структуры субъективного права. Как известно, в основе субъективного права лежат юридически и социально-обеспеченные возможности поведения или индивидуальные правомочия. «Правомочия, – как верно отмечается в литературе, – являются дробными частями субъективного права» [232. С. 228].

Большинство авторов полагают, что любое субъективное право включает три правомочия (возможности): а) правомочие на собственные действия (бездействие), т.е. возможность положительного поведения субъекта; б) право требования, т.е. возможность требовать соответствующего правового поведения от обязанного субъекта; в) право-притязание (право на защиту), т.е. возможность прибегнуть к защите своих интересов в государствен­ных и негосударственных организациях в случае неисполнения обязанности другой стороной ПО (см., например, [201. С. 118 и след.]).

Рядом ученых (Д.Д. Гриммом, Н.М. Коркуновым, М.С. Стро­говичем, Н.И. Матузовым и др.) была обоснована идея о том, что одним из важных элементов субъективного права является возможность пользования определенным социальным благом. Так, Д.Д. Гримм отмечал, что «возможность пользования данным объектом образует не цель, а именно один из элементов содержания субъективного права. Потому-то и стремятся к установлению таких правоотношений, в которых субъективное право дает возможность пользоваться тем или иным благом» [234. С. 115].

Здесь лишь необходимы два существенных уточнения. Во-первых, определенное «социальное благо», возможность использовать его для удовлетворения соответствующих интересов можно рассматривать и в качестве цели, т.е. предвосхищаемого полезного результата, на достижение которого направлено правовое поведение управомоченной стороны. Во-вторых, право-пользование следует понимать в широком смысле слова, а именно как право-владения, право-распоряжения и т.д.

Таким образом, субъективное право может выступать как право-деяние, право-требование, право-притязание, право-пользование (владения, распоряжения) и т.д.

В данном случае имеется в виду логическая структура субъективного права. В реальной жизни и применительно к различным типам (видам, подвидам) ПО и ЮП «количество» и, естественно, «качество» элементов субъективного права может быть различным (стохастическая структура, о которой здесь идет речь, напомним, предполагает наличие стационарных и непостоянных элементов и связей в субъективном праве).

На этот момент обращали внимание многие отечественные и зарубежные авторы. Так, известный немецкий юрист И. Колер еще в начале XX века писал, что «правомочия в зависимости от вида прав различны и должны описываться в сочетании с ними» [104. S. 151].

Некоторыми учеными (П.А. Варулом, Е.А. Крашенинни­ковым, В.В. Бутневым, А.В. Власовой и др.) высказывается положение о том, что регулятивные ПО включают всего два правомочия: возможность совершения определенных деяний самим управомоченным (право-поведение) и возможность управомоченного требовать соответствующего поведения от обязанного субъекта (право-притязание) (см., например, [235. С. 73-82; 236. С. 11; 237. С. 94 и след.]). Право на защиту они включают в охранительные субъективные права, которые появляются у обладателя регулятивного ПО в момент нарушения или оспаривания его субъективного права и реализуются в рамках возникающего при этом охранительного ПО (см. [Там же]). При этом субъективное право в охранительных ПО принимает либо форму право-притязания, либо «форму охранительного права на совершение одностороннего действия» [237 С. 94]. Е.Я. Мотовиловкер полагает, что «конкретное, «живое» субъективное право чаще всего ограничивается одним правомочием» [233. С. 38].

Нам представляется, что с мнением указанных выше авторов (Е.А. Крашенинникова, А.В. Власовой, Е.Я. Мотовиловкера и др.) можно согласиться, имея в виду стохастическую структуру субъективного права, его возникновение и реализацию применительно к конкретным социально-правовым ситуациям, видам ПО и ЮП в ПСО с одной существенной оговоркой. Социальный (юридический и т.п.) интерес, выраженный в праве-пользования, на наш взгляд, должен во всех случаях без исключения составлять важнейший элемент (сторону и т.п.) любого субъективного права.

Каждое правомочие (право-деяние, право-требование, право-притязание, право-пользование и т.п.) в свою очередь имеет свою структуру, состоит из более «мелких» элементов. Например, право-притязание может включать самые разнообразные возможности субъекта обратиться за защитой своих интересов в различные суды (общей юрисдикции, конституционные и т.д.), другие компетентные органы (государственные и негосударственные). Так, в англосаксонской правовой системе субъективное право в правоотношениях собственности может включать 11 правомочий, а именно: право-владение, право-пользование, право-распоряжение, право-доверительного управления, узуфрукт, сервитут и т.д.

Для субъективных прав и конкретных правомочий характерна и пространственная структура, позволяющая выделять и рассматривать их разнообразные типы, виды и подвиды, одновременно существующие в ПСО. Так, все субъективные права можно подразделить на экономические и политические, трудовые и семейные, конституционные и административные, материальные и процессуальные, регулятивные и охранительные, активные и пассивные и др.

Рассматривая стадии возникновения, изменения, реализации и прекращения субъективных прав, можно проанализировать их временную структуру.

Важное теоретическое и практическое значение представляет исследование горизонтальной и вертикальной структур субъективных прав. Горизонтальная структура отражает равенство субъективных прав разнообразных участников ПО, вертикальная – определенную их (прав) иерархичность, соподчиненность.

Как в отечественной, так и в зарубежной юридической науке практически не исследована психологическая сторона структуры субъективного права. Анализ определенных целей, мотивов, установок, интересов, взглядов, эмоций, личного опыта и других элементов правосознания управомоченного лица, без сомнения, будет иметь не только научное, но и важное практическое значение.

Субъективная обязанность представляет юридическое содержание поведения другой стороны в ПО. В дореволюционной литературе высказывались разнообразные точки зрения по поводу определения юридических обязанностей. Под ними понимались веления, разнообразные виды принуждения (психическое, физическое и т.п.); правовые состояния лиц, находящихся под действиями соответствующих велений; воля участников ПО; конкретные действия (см., например, [238. С. 10-11 и след.]). Неоднозначно субъективные юридические обязанности определялись советскими и российскими учеными-юристами. Так, одни авторы (Ю.К. Толстой, В.К. Бабаев и др.) понимают под юридической обязанностью меру необходимого поведения, которой участник ПО должен следовать в соответствии с требованиями управомоченного в целях удовлетворения интересов последнего (см., например, [18. С. 424; 210. С. 46]); другие (Н.Г. Александров, Н.И. Матузов и др.) определяют юридическую обязанность как вид и (или) меру должного либо требуемого поведения (см., например, [202. С. 490; 188. С. 583]); третьи (К.В. Хачатуров и др.) считают, что юридическая обязанность – это «нормативно-установленная и обеспеченная для исполнения модель требуемого поведения» [238. С. 6, 13].

Анализ указанных и иных определений привел нас к выводу о том, что под субъективной юридической обязанностью следует понимать принадлежащую участнику правоотношения конкретную меру должного (необходимого) поведения, обеспеченную средствами и способами экономического и политического, морального и юридического, поощрительного и принудительного, государственного и негосударственного воздействия.

Субъективной обязанности присущи следующиепризнаки.

1. Она является важнейшим элементом юридического содержания ПО.

2. Это конкретная, индивидуализированная мера или вид должного (необходимого) деяния (действия или бездействия). Поэтому не правы те авторы (Б.М. Семенеко, К.В. Хачатуров и др.), которые отождествляют субъективные обязанности с юридическими обязанностями, закрепленными в объективном (позитивном) праве (см., например, [238; 239; 240]). Последние представляют абстрактную необходимость деяния.

3. Субъективная юридическая обязанность представляет собой систему определенных долженствований персонифицированного участника ПО.

4. Субъективная обязанность направлена на удовлетворение как интересов управомоченного, так и интересов других лиц, социальных общностей, государства и общества в целом. К сожалению, «теория интереса» мало внимания уделяла этому аспекту проблемы, исследование которой имеет важное научное и практическое значение.

5. Возложение субъективной обязанности в ПО связано с предоставлением управомоченному конкретных субъективных прав, в чем, как мы уже отмечали, выражается особенность индивидуально-конкретного уровня правового регулирования.

6. Конкретная мера и (или) вид должного (необходимого) поведения обеспечивается мерами юридического и политического, организационного и идеологического, морального и юридического, принудительного и поощрительного, государственного и негосударственного воздействия, а также соответствующим поведением управомоченной стороны.

При характеристике указанного признака возникает по крайней мере три проблемы, которые требуют обстоятельного научного исследования. Это вопросы: а) незаконного (неправомерного) наделения субъективными правами и возложения юридических обязанностей на стороны, б) злоупотребления ими в конкретных типах (видах) ЮП и ПО, в) неисполнения субъективных обязанностей и принудительного их осуществления в соответствии с требованиями национального и международного права.

Сложным является вопрос о структуре субъективных обязанностей. Одни авторы (С.С. Алексеев, А.В. Поляков и др.) полагают, что ее элементами могут быть: а) обязанность активного поведения; б) обязанность пассивного поведения (воздержания от действий); в) обязанность претерпевания мер принудительного воздействия (см. [201. С. 128; 252. С. 756]).

Н.И. Матузов считает, что структура юридической обязанности «включает в себя 4 компонента: 1) необходимость совершить определенные действия либо воздержаться от них; 2) необходимость для обязанного лица отреагировать на обращенные к нему законные требования управомоченного; 3) необходимость нести ответственность за неисполнение этих требований; 4) необходимость не препятствовать контрагенту пользоваться тем благом, в отношении которого он имеет право» [202. С. 492].

Предпочтительней нам представляется позиция Н.И. Матузова, в которой отражается определенная корреляция в структуре субъективной обязанности и субъективного права, очень четко прослеживаются взаимные юридические связи между 4 элементами субъективного права и 4 элементами субъективной обязанности. Например, праву-требованию управомоченного соответствует необходимость определенным образом отреагировать обязанного субъекта и т.д.

Следует отметить, что каждая из 4 указанных «необходимостей» состоит из более мелких долженствований. Так, необходимость отреагировать на требование управомоченного может выражаться в отказе исполнить это требование, признать правомерность требования и сослаться на уважительные причины неисполнения, обещать выполнить обязанность через определенный срок и т.д. (см. [201. С. 131-132]).

Пространственная структура отражает соответствующие типы (виды и подвиды) субъективных обязанностей, действующих в конкретных разновидностях ЮП и ПСО в целом. Так, существуют публичные и частные, конституционные и административные, уголовные и уголовно-процессуальные, активные и пассивные, индивидуальные и коллективные, регулятивные и охранительные, императивные и диспозитивные, общие и специальные субъективные обязанности, а также характерные для правотворческой, правореализующей, интерпретационной, правосистематизирующей, судебной и иных видов ЮП.

Временная структура должна исследоваться через анализ стадий возникновения, изменения, реализации, прекращения субъективных юридических обязанностей.

Горизонтальная и вертикальная структуры позволяют раскрыть соответственно равенство и определенную соподчиненность (иерархичность) субъективных обязанностей участников ПО.

Анализ стохастической структуры дает возможность применительно к конкретным социально-правовым ситуациям и видам ЮП рассматривать стационарные (постоянные) и переменные (непостоянные) элементы в субъективных обязанностях, т.е. юридическая обязанность может ограничиваться либо совершением соответствующих действий, либо воздержанием от их совершения; многие ПО не содержат обязанности их субъектов нести юридическую ответственность и т.д.

Мы уже отмечали, что ни в отечественной, ни в зарубежной юридической науке не исследована психологическая структура (мотивы, цели, установки, интересы, личный опыт и т.п.) субъективного права. Тот же упрек можно сделать и относительно изучения психологической структуры субъективных обязанностей. Между тем изучение данного аспекта проблемы позволило бы выяснить, почему одни участники ПО с высокой степенью ответственности выполняют требования управомоченных лиц и других субъектов ЮП, а другие – стараются уклониться от совершения необходимых предписаний либо воспрепятствовать контрагенту в удовлетворении интересов и пользовании определенными социальными благами.