Синхронистичность: акаузальный, связующий принцип 10 страница

восприятия. Сами образы, встречающиеся в сновидениях такого типа, четко указывают на источник этой идеи. Обычно, когда у субъекта проявляется общая тревога о травматических последствиях мастурбации, то она нередко сопровождается сновидениями следующего типичного содержания: сновидица штопает что-то и тут же появляются новые дыры, за которые ей стыдно; она переходит реку или ущелье по мосту, мост разламывается посередине; она идет по скользкому склону, поскальзывается, и ей грозит опасность упасть в пропасть. По таким сновидениям мы можем предположить, что когда эти женщины были детьми и баловались онанизмом, вагинальные ощущения привели их к обнаружению влагалища, и их тревога приняла именно эту форму: страх, что они сделали дырку там, где ее быть не должно. Я хотела бы подчеркнуть здесь, что никогда не была полностью удовлетворена объяснением Фрейда, почему девочки подавляют непосредственно генитальную мастурбацию легче и чаще, чем мальчики. Как нам известно, Фрейд полагает7, что (клитораль-ная) мастурбация вызывает отвращение у маленьких девочек потому, что сравнение клитора с пенисом наносит удар их нарциссизму. Если мы согласимся, что в онанистических импульсах проявляется сила влечения, то нарциссизм не кажется достаточно адекватным по весу, чтобы осуществить их подавление. А вот страх девочки, что она причиняет себе непоправимый вред в области влагалища, может быть достаточно сильным, чтобы она прекратила вагинальную мастурбацию и ограничилась клитором, или даже навсегда отказалась от всякой мануальной мастурбации в области гениталий. Я думаю, что еще одно свидетельство существования этого раннего страха перед вагиналь-ной травмой содержится и в некоторых последующих завистливых сравнениях женщин. Мы часто слышим от пациенток высказывания типа, что „мужчины так славно закрыты" между ног. Таким образом, другая глубочайшая тревога женщины, связанная со страхом, что мастурбация сделала ее неспособной иметь детей, тоже явно относится к чему-то, что находится внутри тела, а не клитору. Есть еще одно свидетельство в пользу существования и большого значения раннего вагинального возбуждения. Мы знаем, что зрелище полового акта производит страшно возбуждающее действие на ребенка. Если мы разделяем взгляды Фрейда, то мы должны принять, что подобное возбуждение продуцирует у девочки в целом те же самые фаллические импульсы проникновения, какие возникают у мальчиков. Но тогда мы должны спросить, откуда идет тревога, с которой мы сталкиваемся при анализе почти каждой пациентки — страх гигантского пениса, ко-123

торый может ее проткнуть? Эта идея о ненормально огромном пенисе, конечно же не может возникнуть ни в каком другом возрасте, кроме как в раннем детстве, когда пенис отца должен казаться ужасно большим и пугающим. И, далее, откуда идет понимание женской сексуальной роли, проявляющееся в уже упомянутом символе сексуальной тревоги, в которой снова звучит это ранее испытанное возбуждение? И чему можем мы приписать безграничную ревнивую ярость по отношению к матери, проявляющуюся при анализе женщин, когда у них аффективно оживает „первичная сцена"? Каким образом у девочки могла бы сформироваться ревность к матери, если бы она разделяла возбуждение отца? Позвольте мне суммировать вышеприведенные данные. Что мы чаще всего имеем: сообщение о мощном вагинальном оргазме, соседствующим со фригидностью в следующим за ним коитусе; спонтанное вагинальное возбуждение без локальных стимулов, но фригидность при половых сношениях; размышления и вопросы, возникающие из необходимости понять полное содержание ранних сексуальных игр, сновидений и тревог и более поздних фантазий об изнасиловании (впрочем, как и реакций на ранние сексуальные наблюдения); и, наконец, определенное психическое содержание и последствия в виде тревоги, обусловленные у женщин мастурбацией. Собрав все эти данные вместе, я могу выдвинуть только одну гипотезу, дающую удовлетворительный ответ на все эти вопросы, а именно гипотезу о том, что с самого начала влагалище имеет и играет свою собственную сексуальную роль. С таким ходом рассуждений тесно связана проблема фригидности. По-моему, эта проблема состоит не в том, каким образом либидонюзная чувствительность переносится на влагалище 8, а, скорее, в том: почему, несмотря на то, что влагалище уже обладает чувствительностью, оно или отказывается реагировать, или реагирует в непропорционально малой степени на очень сильное либидонозное возбуждение, создаваемое всевозможными эмоциональными и локальными стимулами при коитусе? Несомненно, существует только один фактор, пересиливающий желание наслаждения, и этот фактор — тревога. Здесь мы сталкиваемся с вопросом, что именно означает ва-гинальная тревога, или, скорее, обусловливающие ее инфантильные факторы. Анализ раскрывает прежде всего кастрацион-ные импульсы, направленные против мужчин и ассоциирующуюся с ними тревогу, имеющую двоякий источник: с одной стороны, женщина страшится своих собственных враждебных импульсов, и с другой стороны — возмездия, которое ждет ее по 124

закону талиона, а именно, что органы ее тела будут разрушены, похищены или высосаны. Сами по себе эти импульсы, как мы знаем, по большей части не недавнего происхождения, а могу быть прослежены до инфантильной ярости и мстительных побуждений по отношению к отцу, вызванных разочарованиями и фрустрациями, через которые прошла маленькая девочка. Весьма похожие по содержанию формы тревоги, описанные Мелани Клейн, могут быть прослежены впоть до самых ранних деструктивных импульсов, направленных против тела матери. И снова возникает тот же вопрос страха возмездия, который может принимать многообразные формы, но суть его остается, в общем, одной и той же: все, что проникает в тело или уже находится там (еда, испражнения, ребенок) несет в себе опасность. Хотя эти формы тревоги пока что во многом аналогичны генитальной тревоге мальчиков, они принимают особый характер под влиянием общей склонности к тревоге, которая является частью биологической природы девочек. В этой и предыдущих статьях я уже указывала на эти источники тревоги и здесь я хочу только завершить и подвести итог сказанному ранее:

1. Тревога исходит прежде всего от пугающей разницы между размерами родителя и ребенка, между гениталиями отца и маленькой девочки. Нам не обязательно знать, решается ли вопрос о диспропорции размеров пениса и вагины из непосредственных наблюдений, или эта диспропорция оценивается инстинктивно. Совершенно понятный и реально неизбежный результат — то, что фантазия об удовлетворении напряжения, обусловленная вагинальными ощущениями (то есть страстным желанием принять внутрь себя, получить), дает почву тревоге со стороны Эго. Как я показала в статье „Страх перед женщиной", я уверена, что в этой биологически детерминированной форме женской тревоги мы имеем нечто специфически отличное от первоначальной генитальной тревоги мальчиков по отношению к матери. Когда мальчик фантазирует об удовлетворении генитальных импульсов, он сталкивается с фактом, очень болезненным, но только для его самооценки („мой пенис слишком мал для моей матери"), девочка же стоит перед разрушением части ее тела. Следовательно, в соответствии с их биологическими основами, страх мужчины перед женщиной — генитально-нар-циссический, в то время, как женский страх перед мужчиной — физический.

2. Второй специфический источник тревоги, универсаль-125

ность и значение которого подчеркивается Дали 9,— это наблюдения девочкой менструаций у взрослых женщин. Помимо того, что у девочки могут возникнуть побочные интерпретации о кастрации, она наглядно в первый раз получает подтверждение уязвимости женского тела. Подобным образом, ее тревогу заметно усиливает наблюдение выкидышей или родов матери. Так как в сознании детей и (позднее — когда включается в работу вытеснение) в подсознании взрослых существует тесная связь между половым актом и родами, тревога может принимать форму страха не только перед родами, но и перед коитусом.

3. Наконец, третий специфический источник тревоги — это страх девочки (и снова вследствие анатомической структуры ее тела) перед последствиями своих ранних попыток вагинальной мастурбации. Я думаю, что последствия этого страха могут быть более длительными у девочек, чем у мальчиков, и вот почему: девочка не может реально проверить, какое влияние оказала мастурбация. Мальчик, чувствуя тревогу в отношении своих гениталий, всегда может убедиться, что они на месте и в порядке 10. Девочка не имеет возможности доказать себе, что ее тревога на самом деле безосновательна, напротив, ее ранние попытки вагинальной мастурбации убеждают ее еще раз в факте собственной огромной физической уязвимости 11.Я обнаруживала при анализе, что для маленьких девочек, пытающихся мастурбировать или участвующих в сексуальных играх с другими детьми, причинение себе боли или нанесение небольших ранений, обуславливаемых микроскопическими надрывами гимена 12, отнюдь не является чем-то необычным. Когда общее развитие протекает благоприятно — то есть, когда объектные отношения детства не стали благодатной почвой для конфликтов — с этой тревогой удается успешно справиться, и тогда для женщины открыт путь для принятия своей женской роли. В других случаях неблагоприятное влияние тревоги у девочек оказывается более стойким, чем у мальчиков. Я думаю, на это указывает тот факт, что девочки гораздо чаще, чем мальчики, прекращают прямую генитальную мастурбацию полностью или, по крайней мере, ограничивают ее клитором, более доступным и менее канализирующим тревогу. Нередко все, что связано с влагалищем — знание о его существовании, ваги-нальные ощущения, инстинктивные побуждения — побеждается неослабевающим вытеснением; иными словами, в сознании девочки утверждается и долго держится иллюзия, что влагалище не существует. И эта иллюзия в ряде случаев определяет предпочтение мужской сексуальной роли. 126

Все эти рассуждения, как мне кажется, говорят в пользу гипотезы, что за „провалом попытки обнаружить" существование влагалища стоит отрицание его существования. Остается решить вопрос о том, какую важность имеет существование ранних вагинальных ощущений или „обнаружение" влагалища для общей концепции ранней женской сексуальности. Хотя Фрейд и не утверждает этого определенно, тем не менее, исходя из его построений, достаточно ясно, что если влагалище первоначально остается „неоткрытым", это один из сильнейших аргументов в пользу предположения о биологической детерминированности первичности зависти к пенису у маленьких девочек или их первоначальной фаллической организации. Ибо, если не существует ни вагинальных ощущений, ни желаний, а все либидо сосредоточено на клиторе, принимаемом за фаллос, тогда и только тогда мы можем безоговорочно согласи-тя, что маленькие девочки, за недостатком собственного источника специфического удовольствия или удовлетворения любого специфически женского желания, должны обратиться к концентрации всего своего внимания на клиторе, затем к сравнению клитора с пенисом у мальчиков, и затем, так как они фактически проигрывают при этом сравнении, почувствовать себя определенно достойными сожаления 13. Если, с другой стороны, как я предполагаю, маленькая девочка имеет опыт вагинальных ощущений и переживает соответствующие импульсы, она должна с самого начала иметь живое понимание специфического характера собственной сексуальной роли и, таким образом, первичная зависть к пенису с силой, постулированной Фрейдом, вряд ли может полностью объяснить это понимание. В этой статье я показала, как из гипотезы о первичной фаллической сексуальности вытекают следствия, важные для теории женской сексуальности в целом. Если мы принимаем, что существует специфически феминная первичная вагинальная сексуальность, то тем самым предыдущая гипотеза, если не полностью исключается, то по крайней мере так резко ограничивается, что вышеупомянутые следствия становятся весьма проблематичными. 1 X. Дейч. „Психоанализ женских половых функций". 2 В следующей работе я надеюсь обсудить вопрос ранних объектных отношений, рассматриваемых на основе фаллической установки маленькой девочки. 3 К. Хорни. „О происхождении комплекса кастрации у женщин". 127

4 Джозин Мюллер. „Проблема развития либидо в генитальной фазе у девочек" Int. J. Psycho-Anal., Vol. XIII (1932). 5 В частной беседе. 6 Во время дискуссии, последовавшей за моим докладом о фаллической фазе, прочитанным в 1931 году перед Германским Психоаналитическим Обществом, Бем сообщил о некоторых случаях, когда пациентки вспоминали только вагиналь-ные ощущения и вагинальную мастурбацию, а существование клитора было им неизвестно. 7 3. Фрейд. „Некоторые психологические последствия анатомической разницы полов" (1927). 8 В ответ на предположение Фрейда, что либидо может „прилипнуть" так крепко к клиторальной зоне, что становится трудно или невозможно переместить чувствительность во влагалище, я рискну противопоставить Фрейду самого Фрейда, потому что именно сам Фрейд убедительно показал, с какой готовностью мы переключаемся на любую новую возможность извлечь удовольствие, и как могут быть эротизированы процессы, далекие от сексуального содержания — движения тела, речь или мысль, и что то же самое верно даже для мучительных переживаний, таких как боль или тревога. Имеем ли мы право предполагать в таком случае, что при половом акте, предоставляющем самые широкие возможности для получения удовольствия, женщина откажется от их достижения! Так как я думаю, что эта проблема реально не возникает, я не могу последовать за предположениями X. Дейч и М. Клейн о переносе либидо с оральной в генитальную зону. Не может быть сомнения, что во многих случаях существует тесная связь между этими зонами. Единственный вопрос — должны ли мы считать, что либидо „переносится", или попросту в случаях, когда оральная установка возникла рано и продолжает существовать, она неизбежно должна проявляться также и в генитальной сфере. 9 К.Д.Дали. „Комплекс менструации" (1928). 10 Это реальное обстоятельство должно более всего приниматься в расчет, так же как и сила бессознательных источников тревоги. Например, мужская тревога о кастрации может усилиться в результате фимоза. 11 Небезынтересно вспомнить, что гинеколог Вильгельм Липман (не разделяющий взглядов психоаналитиков) в своей книге „Психология женщины" говорит, что „уязвимость" женщины — одна из специфических черт ее пола. 12 Подобные переживания часто выплывают на свет при анализе, во-первых, в форме воспоминаний о травмах в районе гениталий, испытанных в более позднем периоде жизни, возможно при падении. На эти воспоминания пациентки реагируют с ужасом и стыдом, несоразмерным с причиной. Во-вторых, это может быть переполняющий пациентку страх перед подобным ранением. 13 Хелен Дейч пришла к выводу о таком базисе зависти к пенису в процессе логических рассуждений. См. X. Дейч „Значение мазохизма в сознании женщины" Int. J. Psycho-Anal., Vol. XI (1930).

ПСИХОГЕННЫЕ ФАКТОРЫ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ ЖЕНСКИХ РАССТРОЙСТВ Прочитано на заседании Чикагского общества гинекологов 18 ноября 1932 года В последние 30—40 лет в гинекологической литературе ведутся споры о влиянии психических факторов на специфически женские заболевания. Спектр мнений самый широкий. С одной стороны, существует тенденция отводить этим факторам второстепенное значение — чтобы подчеркнуть, например, что, конечно, существуют, мол, эмоциональные факторы, но рассматривать их следует в зависимости от конституции, эндокринных желез и прочей физиологии. С другой стороны, мы видим тенденцию приписывать психогенным факторам огромное значение. Сторонники этой точки зрения склонны видеть в них главные причины не только более или менее очевидных функциональных расстройств, таких как ложная беременность, вагинизм, фригидность, нарушения менструального цикла и т. д., но также заявляют о возможном психогенном влиянии при таких формах патологии, как преждевременные роды и перенашивание, при эндометриозе, бесплодии и некоторых других заболеваниях. Сомнений в том, что физические изменения могут быть вызваны психическими стимулами, нет с тех пор, как это было обосновано в экспериментах Павлова. Мы знаем, что психогенная стимуляция аппетита вызывает секрецию в желудке, что сердечный ритм и перистальтика кишечника могут быть ускорены под влиянием страха, что определенные вазомоторные изменения, например покраснение, могут быть выражением стыда. Мы располагаем также довольно точной картиной того, по каким путям эти стимулы следуют из центральной нервной системы на периферию, к органам. И все же мне кажется, что мы делаем слишком резкий скачок, когда от такой довольно простой схемы связи психического стимула с физическим изменением, переходим к вопросу, не воз-5 К.Хорни 129

никает ли дисменорея вследствие психических конфликтов. Я думаю, что фундаментальное отличие одной схемы или связи фактов от другой лежит не столько в самом процессе возникновения дисменореи, сколько в методологическом подходе к изучению этого процесса. Можно создать экспериментальную ситуацию, в которой мы будем стимулировать аппетит у человека, имея возможность измерить секрецию желез его желудка. При этом можно точно замерить изменение секреции, происходящее при реакции испуга, но нельзя создать экспериментальную ситуацию, вызвающую дисменорею. Эмоциональные процессы, отвечающие за дисменорею, слишком сложны, чтобы их можно было однозначно воспроизвести в экспериментальной ситуации; и даже если мы сможем в ходе эксперимента поставить испытуемую в некие очень сложные эмоциональные условия, нельзя ожидать никаких конкретных результатов, потому что дисменорея никогда не является результатом только одного эмоционального конфликта, а всегда предполагает ряд эмоциональных предпосылок, заложенных в основу заболевания в различное время. По этой причине экспериментальное изучение подобных проблем оказывается невозможным. Метод, который может раскрыть для нас связь между определенными эмоциональными воздействиями и симптомом, например, дисменореей, должен быть, и это очевидно, основан на работе с предысторией случая. Такой метод поможет нам понять особую эмоциональную структуру личности пациентки и корреляцию ее эмоций и симптомов через индивидуальную специфику истории ее жизни. Я знаю только одну психологическую школу, которая предлагает такое глубинное проникновение в личность пациента с достаточно высокой степенью научной точности — это психоанализ. В процессе анализа мы получаем такую картину происхождения, содержания и динамической напряженности воздействия психических факторов, которая на самом деле существует в реальной жизни. И это знание необходимо, если мы действительно хотим с научной точки зрения подойти к вопросу о том, вызываются ли функциональные расстройства эмоциональными факторами или нет? Я не буду здесь входить в детали метода, а только в очень сжатой форме представлю некоторые эмоциональные факторы, которые исходя из своего опыта психоаналитика, я считаю существенными для понимания функциональных женских расстройств. Я начну с факта, привлекшего мое внимание своим настойчивым повторением. Мои пациентки обращались к анализу по самым разным психологическим причинам: тревога по всевоз-130

можным поводам, невроз навязчивости, депрессия, затруднения в работе и при контактах с людьми, трудный характер и т. д. Во всех случаях невроза психосексуальная жизнь пациенток была нарушена. Отношения с мужчинами, детьми или с теми, и с другими были тем или иным образом серьезно затруднены. Что меня поразило: при всем разнообразии картины неврозов не было ни одного, протекавшего без функциональных расстройств в половой сфере, будь то фригидность различной степени, вагинизм, всевозможные нарушения менструального цикла, нимфомания, боли, выделения из влагалища, которые не имели никаких органических предпосылок и исчезали после раскрытия определенных бессознательных конфликтов; различные ипохондрические страхи, такие, как канцерофобия или страх собственной ненормальности; нарушения при беременности и родах, которые явным образом указывали на их психогенное происхождение. Вот три возникающих вопроса:

1. Закономерно ли это удивительное совпадение расстройств психосексуальной жизни и функциональных женских расстройств? Аналитик имеет одно существенное преимущество — он знает ряд случаев досконально, но, в конце концов, даже много практикующий аналитик знает относительно немного случаев. Таким образом, даже если наши результаты будут подтверждены другими наблюдениями, а также этнологическими факторами, на вопрос о распространенности и валидности полученных нами данных должны в будущем дать ответ именно гинекологи 1. Конечно, проведение исследований потребует у них времени и специальной психологической подготовки; но если даже только часть усилий, расходуемых на лабораторную работу, потратить на психологическую подготовку, это несомненно поможет решению проблемы.

2. В предположении, что такое совпадение существует как правило, заложено и другое: не могут ли как психосексуальные, так и функциональные расстройства иметь общую основу и быть конституционально или эндокринно обусловлены? Я не хочу сейчас входить в детали этих очень сложных проблем, я хочу только указать, что, согласно моим наблюдениям, не существует закономерного совпадения функциональных факторов и эмоциональных нарушений. Возьмем, например, фригидных женщин с четкой маскулинной установкой и сильным отвращением к женской роли. Вторичные половые признаки — голос, оволосение, строение скелета у некоторых из таких женщин тяготеют к мужским, но большинство из них безусловно принадлежат к женскому типу. У обеих групп — и маскулинно, и фе-131

минно сложенных женщин — можно обнаружить при анализе конфликты, вызвавшие эмоциональные изменения, но только в первой группе конфликты могут иметь под собой органическую основу. У меня создалось впечатление, что, пока мы не узнаем больше об органических факторах и их особом влиянии на дальнейшую психологическую установку женщины, было бы некорректно предполагать более жесткую зависимость. С другой стороны, если врачи начнут пренебрегать психическими факторами, это может привести к очень опасным выводам. Например, в самом современном немецком учебнике по гинекологии Голь-бана и Зейтца один из соавторов, Маттес, описывает случай девушки, обратившейся к нему по поводу дисменореи, которой она страдала в течении полутора лет. Сначала она сказала, что простудилась на танцах. Впоследствии врач узнал, что тогда же она начала вести половую жизнь. Пациентка рассказала Маттесу, что тот мужчина сильно возбуждал ее сексуально, но в то же время, как человек, вызывал раздражение. Поскольку эта девушка была, по мнению Маттеса, представительницей типа, названного им „межсексуальным", он посоветовал ей бросить этого мужчину и развил перед ней теорию, что она принадлежит к категории людей, которые никогда не найдут счастья в сексуальных отношениях. Девушка попыталась последовать его совету и у нее было две безболезненных менструации. Тогда она возобновила свою связь, и боли возобновились. Такое врачебное заключение кажется мне несколько радикальным при довольно слабых познаниях и напоминает библейское: „Если око твое соблазняет тебя, вырви его вон". С лечебной точки зрения лучше было бы рассматривать такие конфликты на уровне психики, а не считать, что они возникают как следствие некоего органического фактора, в особенности потому, что мы часто наблюдаем эти конфликты и при отсутствии каких-либо органических изменений.

3. Теперь третий вопрос. Его точная формулировка могла бы быть такой: „Имеется ли специфическая корреляция между определенной ментальной установкой на психосексуальную жизнь и определенными функциональными нарушениями в половой сфере?" Человеческая природа не так проста, а наши знания, к несчастью, не столь глубоки, чтобы мы могли здесь делать ясные и четкие утверждения. Фактически у всех пациенток, с функциональными нарушениями в половой сфере можно найти фундаментальные психосексуальные конфликты. Наличие этих конфликтов подтверждается тем фактом, что фригидностью в той или иной степени страдают все пациентки — по крайней мере в промежуточной стадии; но главную роль в кор-132

реляции с определенными симптомами играют некоторые особые эмоции и факторы. Вместе с фригидностью, как основным расстройством, мы неизбежно обнаруживаем следующую характерную ментальную установку. В первую очередь, фригидная женщина очень амбивалентно относится к мужчинам, неизменно с элементами подозрения, враждебности и страха, хотя эти чувства редко выражаются открыто. Одна пациентка, например, была вообще убеждена, что все мужчины — преступники, подлежащие казни. Это убеждение было естественным следствием ее концепции полового акта, как чего-то кровавого и болезненного. Она считала каждую замужнюю женщину героиней. Обычно этот антагонизм мы находим в замаскированной форме; реальное представление об отношении пациентки к мужчинам можно составить только на основе ее поведения, а не ее слов. Девушка будет искренне говорить вам о своем интересе к мужчинам, о том, как она склонна идеализировать их, и в то же время она будет грубо отшивать всех своих мальчиков, и без всяких видимых причин. Типичный пример: у меня была пациентка X, чьи сексуальные отношения с мужчинами были весьма дружелюбными. Но длились они всегда не больше года. Каждый раз после короткого интервала она чувствовала нарастающее раздражение, пока наконец просто не могла больше выносить очередного мужчину. Тогда она искала и находила предлог, чтобы выгнать его. Фактически же, как показал анализ, ее враждебные импульсы по отношению к мужчинам становились так сильны, что она боялась причинить им вред и стремилась избежать этого. Иногда встречаются пациентки, расписывающие, как они преданы своим мужьям, но более глубокое исследование обнаруживает все те же мелкие, но очень тревожные знаки враждебности, рассыпанные в повседневной жизни: пренебрежение к мужу, умаление его достоинств, отвращение к его интересам или друзьям, чрезмерные финансовые требования или ведение тихой, но постоянной борьбы за власть. В таких случаях можно не только получить более-менее четкое впечатление, что фригидность — прямое выражение скрытой враждебности, но и очень точно проследить, как фригидность началась (когда на глубокой стадии анализа вскрывается источник внутреннего отвращения к мужчинам), и увидеть, как она прекращается, когда эти конфликты преодолены. В этом лежит одно из выраженных отличий психологии муж-133

чин от психологии женщин. В среднем сексуальность женщины теснее связана с нежностью и чувством привязанности, чем сексуальность мужчины. Средний мужчина не будет импотентен, даже если не чувствует никакой особой нежности к женщине. Напротив, у мужчин очень часто существует специфический разрыв между сексуальностью и любовью, когда (в особо патологических случаях) мужчина может вступить в половой контакт только с женщиной, совершенно ему безразличной, а по отношению к той, которой он действительно увлечен, может не только не испытывать никаких сексуальных желаний, а даже быть с ней полностью импотентным. У большинства женщин мы, наоборот, обнаружим тесную связь между сексуальностью и эмоциональной жизнью в целом, имеющую, повидимому, биологические причины. Таким образом, тайная враждебность женщин будет легче всего выражаться в невозможности отдавать и принимать в сексуальном плане. В некоторых случаях эта оборонительная установка по отношению к мужчине не слишком глубоко укоренена. Мужчина, способный пробудить в женщине нежность, прекрасно может преодолеть ее фригидность. Но в других случаях корни этой установки на враждебную замкнутость очень глубоки и должны быть вначале обнаружены, если мы хотим избавить женщину от нее. В последнем случае мы чаще всего обнаружим, что антагонизм по отношению к мужчине был усвоен в раннем детстве. Чтобы понять далеко идущие последствия раннего жизненного опыта, не нужно углубляться в психоанализ, нужно только уяснить себе два пункта: что дети рождаются сексуальными и что их сексуальные чувства могут быть самыми страстными, возможно — даже более страстными, чем чувства взрослых, стесненных запретами. Мы, возможно, обнаружим в истории болезни этих женщин глубокое разочарование в их ранней любовной жизни: чаще всего в образе отца или брата, к которому они чувствовали нежную привязанность и который их разочаровал; или — в другом случае — брата, в результате появления которого ими пренебрегли; или совершенно иную ситуацию, как, например, в следующем случае. Пациентка соблазнила младшего брата, когда ей было одиннадцать лет. Несколько лет спустя брат умер от гриппа. Эта смерть вызвала у нее сильнейшее чувство вины. Спустя тридцать лет, придя на прием к аналитику, она все еще была уверена, что послужила причиной смерти брата. Она была убеждена, что следствием соблазна стало то, что брат начал мастур-134

бировать и от этого умер. Эта вина заставляла ее ненавидеть свою роль женщины. Она хотела быть мужчиной, довольно демонстративно завидовала мужчинам и одновременно унижала их, когда только могла; ее полные злобы сновидения и фантазии были преимущественно о кастрации; она была абсолютно фригидна. Этот случай отчасти проливает свет и на психогенезис вагинизма. Например, пациентка в связи с вагинизмом не могла быть дефлорирована в течении четырех недель после свадьбы, и дефлорация в конце концов была осуществлена хирургически, несмотря на то, что гимен был обыкновенный, а муж — с нормальной потенцией. Спазм был частично выражением ее сильнейшего отвращения к роли женщины, а частично — защитным механизмом против собственных кастрационных импульсов, направленных на предмет ее зависти, мужчину. Это отвращение к роли женщины часто оказывает огромное влияние, независимо от того, каким образом оно началось. В одном случае у пациентки был младший брат, которому оказывали предпочтение оба родителя. Зависть к нему отравила пациентке всю жизнь и в особенности ее отношения с мужчинами. Она хотела быть мужчиной и многократно играла эту роль в своих сновидениях и фантазиях. И даже непосредственно во время сношения она иногда совершенно сознательно желала изменения половых ролей. В индивидуальной истории фригидных женщин мы нередко находим и другую конфликтную ситуацию, которая с психодинамической точки зрения еще более важна — конфликт с матерью или старшей сестрой. На сознательном уровне чувства к матери могут быть самыми различными. Иногда в начале лечения такие пациентки признают, в том числе — ив отношении самих себя, только позитивную сторону отношений с матерью. Бывает, что к этому времени они уже пережили открытие, что, несмотря на страстное желание материнской любви, фактически они всегда делали противоположное тому, чего хотела от них мать. В других случаях — налицо явная ненависть. Но даже если они сознают присутствие конфликта, они чаще всего ничего не знают о его сути и влиянии на их психосексуальную жизнь. Характерной чертой может быть, например, то, что мать продолжает представлять для таких женщин именно ту силу, которая налагает запрет на половую жизнь и удовольствие от секса. Этнологи недавно сообщили о некоторых обычаях первобытных народов, свидетельствующих о всеобщем характере этого конфликта: когда умирает отец, дочери остаются в доме покойного, но сыновья покидают дом, потому что боятся, что дух мертвого 135