ЧАСТЬ V. Основы специальных теории перевода 407

изведения главным все-таки остается требование передать индивидуальный стиль автора, авторскую эстетику, проявляющуюся как в самом идейно-ху­дожественном замысле, так и в выборе средств для

его воплощения. Это, казалось бы, очевидное тре­бование оказывается достаточно трудновыполни-мым. Прежде всего, оно вступает в конфликт с тре­бованием адаптации текста к инокультурному чи­тателю, поскольку такая адаптация неизбежно ведет к замене тех или иных выразительных средств другими, принятыми в литературной традиции пе­реводящего языка. Но главная трудность состоит в том, что перевод часто предполагает выбор из не­скольких вариантов передачи одной и той же мыс­ли, одного и того же стилистического приема, ис­пользованного автором в оригинале. И делая этот выбор, переводчик вольно или невольно ориенти­руется на себя, на свое понимание того, как это в данном случае было бы лучше сказать.

При этом возникает противоречие: с одной сто­роны, чтобы осуществлять художественный пере­вод, переводчик сам должен обладать литературным талантом, должен владеть всем набором вырази­тельных средств, т.е., по сути, быть писателем. С Другой стороны, чтобы быть писателем, нужно иметь свое эстетическое видение мира, свой стиль, свою манеру письма, которые могут не совпадать с авторскими. В этом случае процесс перевода рис­кует превратиться в своеобразное литературное редактирование, при котором индивидуальность автора стирается, перевод становится автопортре­том переводчика, а все переводимые им писатели начинают «говорить» его голосом. Яркий пример такой подмены авторской эстетики эстетикой пе­реводчика — переводы стихотворений Перси Биши Шелли, выполненные Константином Дмитриевичем Бальмонтом, который переводил так, как писал бы он сам. Переводчику явно не хватает в оригинале «красивости», и он решительно ее добавляет, не за-