Предмет уголовно-исполнительного права

В общей теории права общепризнанно, что предметом правового регулирования являются определенные социальные отношения. Установление же предмета регулирования конкретной отрасли права предполагает выделение качественно однородной группы отношений, организуемых нормами именно данной отрасли права. Принципиальное решение этой проблемы, лежащей в фундаменте построения общей системы права, во многом предопределяет видение в этой системе специфического места уголовно-исполнительного права, трактовку его содержания, функций и задач, принципов, методов, механизма регулирования и других признаков, предопределяющих его отличие от иных отраслей права.

Особенность рассматриваемой сферы общественных отношений состоит в том, что довольно длительное время она оставалась неурегулированной, в силу чего содержание деятельности тюремной системы российского государства определялось произволом исполнительной власти в лице ее смотрителей и начальников тюрем. По мере же формирования нормативной базы, определяющей режим исполнения наказаний, соответственно видоизменялось и представление о предмете регулирования данной отрасли.

Одним из первых шагов на пути формирования российского пенитенциарного права явился Устав Попечительного о тюрьмах общества, образованного в 1819 г. с разрешения и под непосредственным покровительством Александра I в Петербурге. Однако положения этого Устава были направлены главным образом на содействие нравственному исправлению заключенных и улучшению их быта.

Затем некоторые вопросы организации тюремного быта были регламентированы нормами отдельных частных инструкций (Московской 1804 г., Петербургской 1819 г.).

Лишь 26 мая 1831 г. появляется Общая тюремная инструкция, впервые всесторонне определившая деятельность системы мест заключения, порядок и условия отбывания арестантами наказания, условия размещения, режима, труда и быта заключенных, формы и методы пенитенциарного воздействия на них.

Первым же законодательным актом о лишении свободы явился Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей и о ссыльных, который вобрав в себя нормы указанных выше инструкций вошел в XIV том изданного в 1832 г. Свода законов Российской Империи, составив пятую часть этого тома.

Потребность в совершенствовании видов уголовных наказаний, в том числе связанных с лишением свободы, возникшая на рубеже XIX—XX столетий неизбежно привела и к корректировке системы их исполнения. После того, как в Законе от 11 декабря 1879 г. были определены основные начала преобразования карательной системы государства, содержание деятельности системы исполнения уголовных наказаний стали определять два основных правовых документа: Устав о содержащихся под стражею 1890 г. (с изменениями 1906, 1908 и 1909 гг.) и Устав о ссыльных 1909 г¹.

Таким образом, в XX век российская тюремная система вступила, имея в своей основе достаточно серьезную правовую базу, но все же пока недостаточную для того, чтобы оформится в отдельную правовую отрасль. В этих условиях пенитенциарное право приобрело вид тюрьмоведения, которое вплоть до начала XIX в. рассматривалось как часть уголовного права. Этой позиции придерживались такие виднейшие российские ученые, как Н. С. Таганцев, С. В. Фойницкий, С. В. Познышев и др.

В первые годы советской власти вопросы исполнения наказания по-прежнему составляли неотъемлемую часть уголовного законодательства, будучи изложенными сначала в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР², утвержденных постановлением Наркомата юстиции 12 декабря 1918 г., а позднее - в первом УК РСФСР 1922 г³. Вместе с тем, начиная с 20-х годов намечается тенденция к постепенному расширению сектора правового регулирования в сфере исполнения наказаний. В исторической ретроспективе объем предмета регулирования меняется следующим образом.

В период, предшествующий первой кодификации исправительно-трудового права (1917-1924 гг.) оно регулировало порядок исполнения наказания: 1) лишения свободы (включая порядок содержания лиц, состоящих под следствием и судом); 2) принудительных работ без содержания под стражей; 3) административной высылки, соединенной с водворением в лагерь принудительных работ⁴.

Первый в российской истории Исправительно-трудовой кодекс 1924 г. имел «своей задачей установление правил по осуществлению на территории РСФСР начал уголовной политики путем соответствующей организации лишения свободы и принудительных работ без содержания под стражей (ст. 1)⁵. Кроме того, под его юрисдикцию подпадало исполнение заключения под стражу лиц, состоящих под следствием и судом (ст. 47), а также исполнение принудительных работ без содержания под стражей, назначенных в соответствии с постановлением уполномоченных на то органов (ст. 25), т. е. в административном порядке. Принятые же позднее постановлениями ВЦИК и СНК РСФСР Сводный закон о реквизиции и конфискации имущества от 28 марта 1927 г⁶. и О высылке и ссылке, применяемых по судебным приговорам, от 10 января 1930 г⁷. не включались в сферу исправительно-трудового законодательства.

Однако следующий ИТК, утвержденный Постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 1 августа 1933 г. включил в круг своего ведения и ссылку, соединенную с исправительно-трудовыми работами⁸.

Тем не менее на данный период исправительно-трудовое право как относительно автономаная сфера правовой регламентации, т. е. как отрасль права оставалась еще не востребованной. Все, кто касался этого вопроса исходили из положения о том, что юридические нормы, регулирующие исполнение наказания, относятся к сфере уголовного права, образуя в своей совокупности его подотрасль. Проблема же правового регулирования исполнения наказания сама по себе не привлекала внимания. Обычно подчеркивалось, что деятельность учреждений по исправлению и перевоспитанию осужденных - это сложный процесс, в котором переплетаются право, педагогика, психология, экономика и т. д. Подобное смешение аспектов отбывания наказания, порождающее скорее научно-исследовательский интерес к его предмету, нежели законотворческий, объективно вело к недооценке правового регулирования возникающих в процессе исполнения наказания вопросов, к недооценке юридического элемента в организации процесса исполнения наказания⁹.

К середине 30-х годов начинает складываться мнение, что комплекс правовых вопросов, разрешаемых в процессе отбывания наказания, выходит за рамки уголовного права. Появилось название уголовно-пенитенциарное право (от лат. poenitentia - раскаяние; отсюда произошли пенитенциарий от лат. - poenitentiarius - покаянный, исправительный - исправительное учреждение тюремного типа и пенитенциарный - относящийся к уголовному наказанию).

Лишь во второй половине 50-х годов в теории юриспруденции было высказано мнение о признании исправительно-трудового права самостоятельной отраслью права¹⁰. Причиной же возникновения такого интереса к регулированию исполнения наказания обусловило

Принятие в 1958-1961 гг. нового уголовного законодательства обусловило и необходимость реформирования исправительно-трудового законодательства. В ходе обсуждения вопроса о предмете исправительно-трудового права было предложено урегулировать в одном законодательном акте все вопросы, так или иначе относящиеся к исполнению наказания, в том числе отнести к его сфере регулирование порядка воздействия на условно осужденных, применение отсрочки исполнения приговора военнослужащему, передачу на поруки и т. п¹¹.

Однако на деле общесоюзные Основы исправительно-трудового законодательства 1969 г. и ИТК союзных республик 1970-1971 гг. пополнились лишь нормами, посвященными высылке, в силу чего предмет исправительно-трудового права был определен как общественные отношения, возникающие в процессе и по поводу исполнения и отбывания уголовного наказания и применения мер исправительно-трудового воздействия к лицам, осужденным к лишению свободы, ссылке, высылке и исправительным работам без лишения свободы¹².

Как и Основы, ИТК РСФСР 1970 г. имел своим предметом регулирование только четырех из двенадцати предусмотренных УК I960 г. видов наказаний: лишения свободы, исправительных работ, ссылки и высылки.

Одновременно с отмеченным незначительным расширением предмета ведения исправительно-трудового права произошло и его сужение, поскольку в отличие от законодательства прошлых лет законодатель отказался от правового регулирования указанными нормативными актами предварительного заключения под стражу и исполнения исправительных работ без лишения свободы, назначаемых в административном порядке. Отныне к юрисдикции исправительно-трудового законодательства стало относиться только регулирование исполнения уголовных наказаний, причем наказаний, связанных с исправительно-трудовым воздействием.

Исходя из этого и в учебной литературе предмет исправительно-трудового права определялся как общественные отношения, складывающиеся при исполнении указанных видов наказаний¹³, хотя в науке уже в тот период определенное распространение получает и более широкое понимание предмета исправительно-трудового законодательства, должного регламентировать исполнение всех наказаний, для чего предлагалось его преобразование в уголовно-исполнительное законодательство¹⁴.

В 1977 г. в орбиту регламентации исправительно-трудового законодательства вовлекаются также отношения, возникающие в процессе и по поводу исполнения условного осуждения и освобождения с обязательным привлечением к труду¹⁵. Тем самым в нем получили «прописку» в исправительно-трудовом законодательстве, охватившем собой тем самым не только наказания, но иные, не являющиеся строго формально таковыми меры уголовно-правового характера, соединенные с исправительно-трудовым воздействием.

Таким образом общественные отношения, возникающие в процессе и по поводу исполнения этих мер, также получили «прописку» в исправительно-трудовом законодательстве, охватившем собой тем самым не только наказания, но иные, не являющиеся строго формально таковыми меры уголовно-правового характера, соединенные с исправительно-трудовым воздействием.

Впрочем, в дальнейшем законодатель почему-то изменяет своему стремлению к сосредоточению в рамках единого правового акта регламентации мер исправительно-трудового характера. Так, 11 октября 1982 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР система уголовных наказаний была дополнена новым их видом – направлением в воспитательно-трудовой профилакторий на срок от одного года до двух лет, первоначально предназначенным в качестве замены лишению свободы в отношении лиц, осужденных за бродяжничество, попрошайничество или ведение иного паразитического образа жизни¹⁶, а позднее – и в отношении более широкого круга лиц. Однако исполнение данного вида наказания регламентировалось отдельным Положением о воспитательно-трудовых профилакториях¹⁷, которое не было включено в систему исправительно-трудового законодательства, хотя в доктрине ставился вопрос о его принадлежности именно к данной отрасли.

На наш же взгляд, данное исключение не столько опровергает, сколько подтверждает общее правило

Таким образом, в советский период в системе наказаний, в зависимости от содержания и характера оказываемого ими воздействия, совершенно отчетливо обособились две группы: наказания, связанные с исправительно-трудовым воздействием на осужденных (в последнее время ИТК РСФСР 1970 г. регулировал лишь два из них - лишение свободы и исправительные работы без лишения свободы) и наказания, не связанные с таковым (все остальные). Причем, если наказания первого вида приобрели развитую законодательную базу в виде общесоюзных Основ и республиканских исправительно-трудовых кодексов, то наказания второго вида до недавнего времени таковой не имели. Предоставляя судам право назначать наказания, не связанные с исправительно-трудовым воздействием, законодатель не считал необходимым закрепление в законе порядка их исполнения.

Исторически сложившийся дисбаланс в законодательной регламентации исполнения указанных групп наказаний отражал и в известной мере закреплял сложившийся перекос в карательной практике. До тех пор, пока в уголовно-правовой практике преобладали наказания исправительно-трудового характера, сложившееся положение в сфере уголовно-исполнительной, не вызывало, видимо, серьезной озабоченности и неотложной необходимости в устранении этого пробела. Ряд законодательных новелл 70-80-х годов, направленных на сокращение применения лишения свободы, в том числе за счет более широкого использования наказаний, не связанных с исправительно-трудовым воздействием, актуализировал вопрос о законодательном оформлении их использования.

Реальный шаг в этом направлении был сделан лишь в 1983 г, когда было утверждено Положение о порядке и условиях исполнения уголовных наказаний, не связанных с мерами исправительно-трудового воздействия на осужденных¹⁸. Оно определило правовые основы исполнения наказаний в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, штрафа, общественного порицания, конфискации имущества, лишения воинского или специального звания.

Право регулирования порядка и условий исполнения других видов наказаний было предоставлено республиканскому законодателю. Утвержденное Указом Президиума Верховного Совета РСФСР 16 июля 1984 г. Положение о порядке и условиях исполнения в РСФСР уголовных наказаний, не связанных с мерами исправительно-трудового воздействия на осужденных, воспроизвело и конкретизировало нормы общесоюзного законодательного акта, дополнив его правовыми основами исполнения наказаний в виде возложения обязанности загладить причиненный вред и увольнения от должности (ст. 21 УК РСФСР 1960 г.)¹⁹.

После принятия указанного Положения остались лишь два вида наказания, исполнение которого целиком определялось ведомственными актами МВД СССР – смертная казнь и направление в дисциплинарный батальон²⁰, и две меры уголовно-правового воздействия –условное осуждение (ст. 44 УК) и позднее — отсрочка исполнения приговора (ст. 46¹ УК), реализация которых до 1983 г. (издания ведомственной инструкции) вообще специально нормативно не определялась.

В связи с этим вновь приобрел остроту вопрос о расширении предмета исправительно-трудового права, с тем, чтобы его нормы были бы в состоянии обеспечить исполнение наказания не в отдельных, а во всех его видах. При этом по вопросу о дальнейших путях законодательных преобразований обозначились разные позиции. Одни ученые предлагали дополнить общесоюзные Основы (а соответственно и республиканские ИТК) новыми разделами, посвященными исполнению наказаний, «не связанных с исправительно-трудовым воздействием»²¹. Вторая позиция состояла в издании самостоятельных законов об исполнении наказаний, не связанных с исправительно-трудовым воздействием, с последующим их включением в Основы после проверки на практике²², хотя некоторые (например, А. Е. Наташев) выступали против включения этих актов в Основы даже в перспективе.

В середине 80-х годов был избран вариант создания единого законодательного акта об исполнении всех уголовных наказаний. Таким образом, сама логика событий, само объективное существование особой сферы общественных отношений, связанной с исполнением уголовных наказаний, подвело к необходимости более широкого взгляда на данную отрасль права и ее нормативную базу.

При этом встал вопрос и о ее названии, поскольку консолидация всех этих актов под вывеской «исправительно-трудовое право» затруднено. Но главное, конечно, не в названии, хотя и оно немаловажно. Ведь речь идет не столько об объединении, сколько о переработке всех разрозненных норм, посвященных исполнению наказаний и сведении их в единую систему. Что же касается названия, то на роль синтезирующего термина было предложено «уголовно-исполнительное право»²³. Благо аналоги такому наименованию имелись к тому времени в правовых системах ряда зарубежных стран.

Соответственно с предложениями рассматривать общественные отношения, складывающиеся в процессе и по поводу исполнения любого вида наказания, независимо от его характера, включая и смертную казнь, в качестве предмета особой, новой отрасли права - уголовно-исполнительного права выступил ряд ученых²⁴.

Обоснованность данного решения подтверждается и ходом дальнейших событий. Закон РФ от 18 февраля 1993 г. «О внесении изменений в Уголовный кодекс РСФСР, Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Исправительно-трудовой кодекс РСФСР и Закон РСФСР «О милиции» отменил такие виды наказаний, как ссылка, высылка, а также условное осуждение (условное освобождение) с обязательным привлечением к труду. ИТК весьма заметно «похудел», будучи отброшенным на позицию 1924 г и сохранять Кодекс для регулирования лишь двух видов наказаний не имело смысла.

В новом уголовно-исполнительном кодексе урегулированы вопросы исполнения всех видов уголовных наказания и иных мер уголовно-правового воздействия и определены исполнительные органы для каждого из них.

Существует и компромиссная позиция по вопросу о предмете уголовно-исполнительного права, которая, не ставя вроде бы под сомнение его самостоятельность, тем не менее считает его комплексной отраслью права, включающей в себя нормы различной отраслевой принадлежности: уголовно-процессуального, трудового, административного и др.

Действительно, уголовно-исполнительное право сформировалось на базе уголовного права и связано именно с ним, но ход естественных процессов дифференциации и интеграции в системе права привел к том, что оно, не утратив связи с исходной (материнской) отраслью, давшей ему жизнь, заняло тем не менее самостоятельное место в правовой системе.

Что касается комплексности уголовно-исполнительного права, то следует заметить, что общественные отношения столь многогранны, а уровни и формы поведения, образующие их содержание, столь различны, что ни одно из этих отношений не может быть урегулировано в полной мере какой-то одной отраслью права, т. е. охвачено каким-то одним правовым режимом. Разные проявления (уровни, аспекты) одного и того же общественного отношения требуют вмешательства различных отраслей права, обеспечивающих всесторонне регулирование многообразных отношений, возникающих в обществе. В этом смысле, хотя нормы УИП и включают в себя предписания норм уголовного, административного и других отраслей права, в силу подчинения целям исполнения наказания, они приобретают самостоятельность.

В пользу самостоятельности УИП свидетельствует и систематизация действующего законодательства на кодификационном уровне, т. е. наличие относительно самодостаточной совокупности норм, приведенных в определенную систему. Впрочем, это вторично, ибо существование определенной нормативной базы связано с наличием особого предмета правого регулирования (т. е. комплекса обособленных общественных отношений), наличие которого, как известно, является наиболее существенным основанием, позволяющим выделить отрасль права.

Итак, уголовно-исполнительное право как самостоятельная отрасль права представляет собой систему юридических норм, регулирующих общественные отношения, которые возникают по поводу исполнения наказаний и других мер уголовно-правового воздействия, а также в процессе постпенитенциарного воздействия на осужденных.

Более конкретно, круг вопросов, регулируемых рассматриваемой отраслью права очерчен в ч. 2 ст. 2 УИК, в соответствии с которой уголовно-исполнительным законодательством «устанавливаются общие положения и принципы исполнения наказаний, применения иных мер уголовно-правового характера, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации; порядок и условия исполнения и отбывания наказаний, применения средств исправления осужденных; порядок деятельности учреждений органов, исполняющих наказания; порядок участия органов государственной власти и органов местного самоуправления, иных организаций, общественных объединений, а также граждан в исправлении осужденных; порядок освобождения от наказания; порядок оказания помощи освобождаемым лицам».

От содержания и характера регулируемых отношений во многом зависят особенности содержания правового регулирования, а отсюда - и особенности методов регулирования.