Проблема антропогенеза

Человек — сложная целостная система, которая, в свою очередь, является компонентом еще более сложных систем — биологической и социальной. Это обусловлено тем, что человек по своей природе — существо как биологическое, так и социальное. Одной стороной сво­его существования человек принадлежит природе, другой — социаль­ному миру, а в целом он является предметом изучения различных наук. В данном случае речь пойдет лишь о том аспекте, который свя­зан с естественно-научным познанием человека.

Первый вопрос, на который следует ответить, — как биологиче­ский организм, принадлежащий к типу хордовых, подтипу позво­ночных, классу млекопитающих, отряду приматов, семейству гоми-

нид, превращается в человека — существо не только биологическое, но и социальное, в носителя культуры. В этом собственно и состоит суть проблемы антропогенеза. Причем термин «проблема» здесь как нельзя более кстати, ибо перед наукой стоит действительно акту­альная задача, требующая своего решения.

Сразу оговоримся, что мы оставляем в стороне различного рода мистические и фантастические концепции, объясняющие происхо­ждение человека, и будем рассматривать только научные подходы к решению проблемы антропогенеза, хотя при этом следует признать, что антропогенез в существующей ныне научной картине мира предстает как процесс со многими неизвестными. По словам уже известного нам философа, биолога, палеонтолога и антрополога П. Тейяра де Шардена, человек является «осью и вершиной эволю­ции» мира и «расшифровать человека — значит, в сущности, попы­таться узнать, как образовался мир и как он должен продолжать образовываться»*.

До XIX в. в европейской мысли господствовала креационистская (теистическая) антропологическая концепция, согласно которой мир появился в результате акта божественного творения по принципу: «И сказал Бог: да будет... и стало...». Это же относится и к акту тво­рения человека. В Библии сказано: «И сказал Бог: сотворим челове­ка по образу Нашему, по подобию Нашему... И сотворил Бог чело­века по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. I, 26, 27). Согласно креационистской концепции мир не имеет развития в истории. Прошлое и будущее являются точно такими же, как и настоящее. Это в полной мере относится и к человеку. Мир возник потому, что так сказал Бог. Вот единственная причина его появления. Таким образом, в приве­денной концепции отсутствует то главное, что делает любую теорию научной, — объяснение естественных причин и закономерностей появления и развития мира и человека.

Интенсивное научное осмысление проблемы антропогенеза на­чалось в XIX в. Главное достижение в этой области было связано с утверждением эволюционной теории. Так, уже в 1796 г. дед знамени­того Ч. Дарвина, английский врач и натуралист Э. Дарвин (1731— 1802), опубликовал теорию эволюции жизни в виде эпической поэмы «Зоономия». В ней в натурфилософской форме он развивал пред­ставления об эволюции животных под влиянием внешней среды.

Значительный вклад в утверждение эволюционизма внес пред­шественник Ч. Дарвина французский естествоиспытатель Ж. Б. Ла-марк (1744—1829). Он создал достаточно целостную концепцию эволюции живой природы, согласно которой виды животных и рас­тений постоянно изменяются, усложняясь в своей организации в

¹ Вернадский В.И. Указ. соч. С.113.

¹ Тепяр де Шарден П. Указ. соч. С. 221.

результате влияния внешней среды и благодаря присущему всем организмам внутреннему стремлению к самосовершенствованию. Ламарк провозгласил принцип эволюции всеобщим законом живой природы, хотя и не вскрыл ее подлинных причин. Одновременно с немецким ученым Г.Р. Травиранусом он ввел термин «биология».

Таковы были естественно-научные предпосылки возникновения эволюционной теории Ч. Дарвина, опубликовавшего в 1859 г. свой знаменитый труд «Происхождение видов путем естественного отбо­ра». В этой работе на основе обобщения результатов собственных наблюдений и достижений биологии и селекционной практики он вскрьш основные факторы и причины эволюции органического ми­ра. В 1871 г. в книге «Происхождение человека и половой отбор» Ч. Дарвин выдвинул гипотезу о происхождении человека от обезья­ноподобного предка.

Дарвин преодолел однолинейный детерминизм Ламарка и пока­зал, что эволюция в органическом мире осуществляется под воздей­ствием трех основных факторов: изменчивости, наследственности и естественного отбора. Изменчивость является основой образования новых признаков в строении и функциях организмов. Наследствен­ность закрепляет их. Под воздействием естественного отбора в про­цессе борьбы за существование устраняются организмы, которые не могут приспособиться к условиям жизни. Благодаря этому единому процессу организмы в процессе эволюции накапливают все новые приспособительные признаки, что и ведет в конечном счете к обра­зованию новых видов.

Таким образом, Дарвин установил движущие силы эволюции орга­нического мира и объяснил естественно-научным путем процесс ста­новления и развития биологических видов. Его теория дала причин­ное объяснение развития видов и тем самым заложила основы науч­ной концепции эволюции. С тех пор стало ясно, что настоящее со­стояние биологических видов, в том числе и человека, обусловлено их прошлым, а будущее основано на настоящем. Дарвин показал, что нет ничего сверхъестественного в происхождении человека.

Однако разработав теорию естественного происхождения чело­века, он не включил в нее влияние социального фактора. Кроме то­го, в теории Дарвина отсутствует обоснование качественных отли­чий человека от животных. Во многом это объясняется тем, что Дарвин не рассматривал роли труда в процессе антропогенеза.

Данный факт стал предметом критики со стороны трудовой тео­рии антропогенеза, защитником которой, в частности, был Ф. Эн­гельс. Представители трудовой теории считали, что труд не отменя­ет действия биологических законов, но изменяет характер действия естественного отбора. В процессе становления Homo sapiens трудовая деятельность, с одной стороны, развивает в человеке способность преобразовывать природу, а с другой — обусловливает его собствен-

ное формирование. Именно с трудовой деятельностью сторонники данной теории связывают развитие руки, речи, мозга, мышления, сотрудничество людей и сплочение их в социальные коллективы.

Нет сомнений, что возникновение трудовой деятельности и ее постепенное усложнение действительно оказали огромное влияние на антропосоциогенез. Причем важным моментом является то, что любой труд связан с изготовлением орудий труда, в которых закреп­ляются социальный опыт человека, его навыки, умения и способы мышления. Кроме того, орудия труда — это основной способ пере­дачи социального опыта, т.е. они лежат в основе новой, социальной, формы наследования, которую Дарвин не рассматривал.

Следовательно, становление человека и общества — процесс взаимосопряженный, и рассматривать его следует именно как про­цесс антропосоциогенеза, главная роль в котором принадлежит тру­довой деятельности. Хотя, как пишет, например, М.И. Урысон, «сама трудовая деятельность возникла в результате жесткого естест­венного отбора»¹.

Новый повод для критики дарвиновской концепции возник в начале XX в. на волне первых успехов генетики. Появилась мутаци­онная теория эволюции нидерландского ученого X. де Фриза (1848— 1935), согласно которой новые виды возникают скачкообразно, в ре­зультате крупных единичных мутаций в генном наследственном ап­парате (геноме), и это явление никак не связано с естественным отбором, о котором писал Дарвин.

Критика дарвинизма с различных точек зрения была широко распространена в биологии до конца 1920-х гг., когда произошел синтез классического дарвинизма с новейшими достижениями гене­тики, получивший название синтетической теории эволюции. Боль­шую роль в становлении синтетической теории эволюции сыграла популяционная генетика, основателями которой считаются русские биологи С.С. Четвериков (1880—1959) и Н.В. Тимофеев-Ресовский. Предметом популяционной генетики являются элементарные эво­люционные процессы, протекающие в популяциях животных и рас­тений.

Синтетическая теория эволюции, или обновленный дарвинизм, получила широкое распространение среди биологов уже в 1940-е гг., а в нашей стране — только в 1970-е гг.

В западных странах сопротивление дарвинизму (и эволюцио­низму вообще) оказывали общественные круги, близкие к церкви. И по сей день в этих кругах довольно широко распространен креа­ционизм — точка зрения, согласно которой человек является вен­цом божественного творения, даже несмотря на то, что в 1950 г.

¹ Урысон М.И. Дарвин, Энгельс и некоторые проблемы антропосоциогенеза // Советская этнография. — 1978. — № 3. — С. 12.

папа Пий XII в специальной энциклике (послании к католикам) «Происхождение человека» согласился с правомочностью эволюци­онного взгляда на возникновение человеческого тела, хотя и под­черкнул, что душа человека создана Богом.

Следует отметить, что споры вокруг эволюционной теории не утихают и поныне. Так, в последние десятилетия подвергается кри­тике сама синтетическая теория эволюции. Прежде всего, это обу­словлено распространением в биологии различных сальтационист-ских концепций, утверждающих скачкообразный характер развития жизни, в том числе и антропогенеза. Представители современного сальтационизма, используя новейшие достижения молекулярной биологии, биологии развития, палеонтологии и других наук, основ­ную роль в эволюции отводят случайным явлениям. В главных своих положениях это течение близко к неокатастрофизму, который так­же достаточно популярен. Его представители полагают, что основ­ное значение в смене форм жизни на Земле имеют массовые выми­рания, обусловленные глобальными катастрофами.

На наш взгляд, указанные подходы в общем виде согласуются с теорией самоорганизации систем. В ее основе лежит принцип само­организации как движущей силы развития любых открытых нерав­новесных систем¹, которые скачкообразно переходят из одного ка­чественного состояния в другое. Причем состояние системы после скачка, согласно данной теории, носит случайный характер. Нерав­новесными и открытыми являются все биологические системы, включая человека. Теория самоорганизации начала разрабатываться совсем недавно и связана, прежде всего, с таким направлением в науке, как синергетика.

С теорией самоорганизации согласуется эволюционная теория антропогенеза П. Тейяра де Шардена, которую он изложил в работе «Феномен человека». С его точки зрения, переход к «феномену че­ловека» определялся внутренними силами самого организма буду­щего Homo sapiens. Находка синантропа, одним из открывателей ко­торого был Тейяр де Шарден, позволила заполнить существующий пробел в ряду антропогенеза и показать, каким путем шло развитие от предчеловека к «человеку разумному»: через увеличение и услож­нение мозга, выпрямление лба, овладение огнем и орудиями.

По мнению Тейяра де Шардена, появление вида Homo sapiens — это скачок в антропогенезе. «Человек, — пишет он, — вошел бес­шумно... он шел столь тихо, что когда мы начинаем его замечать, по нестираемым следам каменных орудий, выдающих его присутствие, он уже покрывает весь Старый Свет — от Мыса Доброй Надежды до Пекина. Безусловно, он уже говорит и живет группами. Он уже

¹ Открытыми называются системы, обменивающиеся со средой веществом, энергией и информацией.

добывает огонь»¹. При этом автор делает весьма интересный вывод о том, что возникновение человека — это процесс коллективный, и «первым человеком» является и может быть только множество лю­дей...»². Заслуга Тейяра де Шардена состоит не только в том, что он, будучи одним из открывателей синантропа, помог замкнуть цепь наших представлений об антропогенезе, найдя критическое, недос­тающее в ней звено между обезьяночеловеком и неандертальцем. Главная его заслуга — то, что он в рамках эволюционной концеп­ции обосновал единство биологической и социальной природы че­ловека. Если представить ближайший к Homo sapiens ряд в общей цепи антропогенеза, то, с точки зрения Тейяра де Шардена, он бу­дет иметь следующий вид: австралопитек — питекантроп — синан­троп — Homo sapiens.

А вся цепочка предшественников человека с точки зрения со­временного естествознания будет выглядеть следующим образом. Самый древний из известных науке предок человека и высших обезьян — рамапитек — жил на территории от Индии до Африки около 14 млн лет назад. Примерно 10 млн лет назад от него отде­лился предок орангутанга — сивапитек, который остался в Азии. Общий же предок гориллы, шимпанзе и человека, по-видимому, обосновался в Африке, поскольку именно там обнаружены древ­нейшие орудия труда (примерно 2,5 млн лет назад) и остатки жи­лищ (1,75 млн лет). В Африке найдены останки Homo habilis (чело­века умелого) — зинджантропа, жившего 2 млн лет назад. Он обла­дал уже такими чисто человеческими признаками, как прямохожде-ние и заметная развитость кисти руки. При этом название «умелый» он получил за умение изготовлять и применять первобытные камен­ные орудия труда. От человека умелого прослеживается связь с древ­нейшим человекообразным существом — австралопитеком, жившим от 4 до 2 млн лет назад. Далее развитие современного человека про­слеживается более определенно:

• питекантроп, обитавший во временных рамках 1,9—0,65 млн
лет назад;

• синантроп, существовавший около 400 тыс. лет назад;

• неандерталец — ранняя форма Homo sapiens, появившийся, по
разным данным, от 30 до 40 тыс. лет назад.

Необходимо отметить, что антропогенез не следует представлять в виде линейного процесса. В органической жизни (как, впрочем, и в социальной) вообще маловероятны строго линейный процесс разви­тия и монофакторная детерминированность эволюции. Поэтому, очевидно, следует прислушаться к мнению Р. Левонтина, концеп­ция которого к тому же хорошо согласуется с теорией самооргани-

¹ Тейяр де Шарден П. Указ. соч. С. 151.

² Там же.

зации. «Все попытки доказать, — пишет он, — что тот или иной ископаемый является нашим прямым прародителем, отражают уста­ревшее представление об эволюции как о строго линейном процессе и о том, что все ископаемые формы должны составлять некую еди­ную последовательность, соединяющую прошлое с настоящим» .

На рис. 10.1, позаимствованном из работы автора², изображено типичное высокоразветвленное «дерево эволюции», показывающее, что в более раннее время существовало одновременно множество родственных видов, большинство из которых вымерло.

Современная форма (Homo sapiens)

Рис. 10.1. «Дерево эволюции»

Говоря о нелинейности процесса антропогенеза, следует также иметь в виду (и это хорошо видно на рис. 10.1), что для процесса эволюции характерно постоянное возникновение новых ответвле­ний на «дереве эволюции», ббльшая часть которых очень быстро исчезает. В каждый период времени существует множество парал­лельных эволюционных линий, происходящих от общего предка.

Основная проблема, связанная с восстановлением картины эво­люции человека, состоит в том, что у него нет близких родственни­ков среди современных приматов. Наши ближайшие, хотя и не очень близкие, родственники — шимпанзе и горилла — были связа­ны с нами общим предком не менее 7 млн лет назад.

¹ Левонтш Р. Указ. соч. С. 193.

² Там же. С. 193.

Таков уровень общетеоретической разработки проблемы антро­погенеза на сегодняшний день. Не все в ней до конца выяснено и объяснено, не во всем ученые согласны между собой. Но в этом нет ничего удивительного, ибо мы имеем дело с весьма сложной про­блемой. Можно считать научно доказанным только тот факт, что человек — это продукт естественного развития природы, и своими корнями уходит в биосферу Земли.

10.3. Биологическое и социальное

в историческом развитии человека

Имея представление об антропогенезе, остановимся на рассмот­рении собственного развития Homo sapiens и его свойствах. Первый вопрос, который в связи с этим возникает: «А продолжается ли био­логическая эволюция человека после возникновения 30—40 тыс. лет назад вида Homo sapiens!» Другими словами, как культурная органи­зация жизни людей, включая способы производства, развитие тру­довой деятельности, образ жизни и т.д., могла повлиять на биологи­ческую эволюцию человека, и влияла ли она на нее вообще?

Строго говоря, эволюция человека продолжается на всем протя­жении его существования. Но в большей мере она относится к соци­альной стороне жизни человека. Что же касается биологической эволю­ции, то, по крайней мере, с тех пор, как человек выделился из жи­вотного мира, она перестала играть в его жизни решающую роль. Даже люди с ослабленным здоровьем благодаря успехам медицины могут принимать активное участие в жизни общества. Роль естест­венного отбора в социальном мире все более ослабевает, так как социальные институты, здравоохранение постоянно нивелируют влияние индивидуальной биологической изменчивости. Например, снижение в Европе уровня смертности от туберкулеза с 4000 на 1 млн человек в 1840 г. до 13 человек на тот же миллион в конце XX — на­чале XXI в. свидетельствует о том, что отбор по сопротивляемости данной болезни, по сути, прекратился. То же можно сказать и о многих других заболеваниях.

С одной стороны, сегодня наблюдается очень медленный темп отбора генетических изменений и большое генетическое сходство между различными человеческими группами. С другой стороны, имеется огромное разнообразие культур и образов жизни, отмечает­ся очень быстрый рост социальных изменений, свидетельствующих о происходящей культурной эволюции человечества. Поэтому мож­но с уверенностью говорить о ведущей роли культуры в эволюции Homo sapiens. Позитивные политические, экономические и социаль­ные изменения во многих странах, обусловливающие улучшение жизни людей, прямо влияют на состояние их здоровья и, следова-

9 Концепции современного естествознания

тельно, на уменьшение зависимости человека от естественного от­бора. Иначе говоря, в современных условиях уменьшение или уве­личение ассигнований на здравоохранение прямо влияет на тен­денцию усиления или снижения роли естественного отбора. При этом важно отметить, что естественный отбор у человека и живот­ных имеет разную направленность. Если у животных естественный отбор — это главный фактор эволюции, то у человека его действие заключается в сохранении генофонда и сдерживании мутаций, отри­цательно влияющих на здоровье человеческих популяций.

Естественный отбор у человека происходит главным образом на уровне зародышевых клеток. В основном дети рождаются из здоро­вых в генетическом отношении клеток. Об этом свидетельствует тот факт, что крупные генетические нарушения в половых клетках ро­дителей в подавляющем большинстве случаев обусловливают гибель эмбрионов на ранних стадиях развития.

А меняются ли вместе с социальным обликом человека и его биологическая природа, физический облик, умственные способно­сти? Становятся ли новые поколения людей более развитыми физи­чески и умственно?

Прежде всего, коснемся вопросов физического здоровья. Очевид­но, что его состояние за время существования Homo sapiens значи­тельно улучшилось. Комплексным показателем может служить уве­личение средней продолжительности жизни. Под влиянием улучше­ния социальных условий она возросла с 20—22 лет в древности до 30 лет в XVIII в. К началу XX в. в странах Западной Европы сред­няя продолжительность жизни составляла примерно 56 лет. Сегодня в этих странах она достигла 75—78 лет, т.е. с точки зрения совре­менной науки ее уровень приближается к средней «нормальной» продолжительности жизни — 80—90 лет.

Теперь обратимся к вопросу о развитии умственных способно­стей. Один из создателей евгеники — теории о наследственном здо­ровье человека и путях его улучшения, английский психолог и ан­трополог Ф. Галътон (1822—1911) был убежден в том, что интеллект современного человека снижается. По его мнению, представители низших классов обладают более низким коэффициентом интеллек­туальности (IQ)¹. В то же время именно они имеют большее число детей. Причем статистические данные, свидетельствовавшие о более высоком репродуктивном уровне людей с низким IQ, были широко распространены до сравнительно недавнего времени. На основании этих данных Ф. Гальтоном и некоторыми другими учеными делался вывод о том, что человеческий вид будет постепенно наполняться «худшими породами» людей и, следовательно, уменьшать свой IQ.

Однако в начале 1960-х гг. вывод о том, что существует прямая за­висимость между социальным положением, количеством детей и IQ, был признан ошибочным. Сегодня нельзя считать научно доказан­ным тот факт, что коэффициент интеллектуальности у людей обу­словлен генетически¹.

Вопрос о том, являются ли современные дети более интеллекту­ально развитыми, остается дискуссионным. Пока нет данных, одно­значно свидетельствующих о том, что рост интеллекта детей, на ко­торый обращают внимание некоторые исследователи, обусловлен продолжающимся эволюционным развитием головного мозга. «Бо­лее вероятно, — пишет в связи с этим академик Л.П. Татаринов, — что рост числа интеллектуальных детей — следствие совершенство­вания системы воспитания и образования, прогресс которой, как мне кажется, в целом несколько недооценивается»².

Подтверждением этого может служить и известный опыт воспи­тания и образования слепоглухонемых детей в специальной школе г. Сергиева Посада. Дети, которые родились с такой патологией или в раннем возрасте потеряли всякую связь с окружающим миром за исключением возможности прикосновения, находились вначале на стадии развития животных. Но в результате специальной системы обучения они стали людьми, абсолютно нормальными в умственном отношении, а некоторые из них закончили психологический фа­культет МГУ.

Кроме того, на сегодняшний день нет данных, позволяющих го­ворить об эволюции главного органа мышления — головного мозга. Косвенно о прекращении эволюции мозга свидетельствует тот факт, что его объем у Homo sapiens остается неизменным на протяжении примерно 30—40 тыс. лет. А у наших предков в процессе эволюции он увеличивался постоянно. Так, у австралопитека объем мозга состав­лял 500—600 см³, у питекантропа — до 900 см³, у синантропа — до 1000 см³. У современного человека средний объем мозга состав­ляет 1400 см³ у мужчин и 1270 см³ у женщин.

При этом отсутствует прямая зависимость между объемом мозга человека и его индивидуальной одаренностью. Так, по имеющимся данным, довольно маленький объем мозга среди талантливых людей имел известный французский писатель А. Франс (не более 1000 см³), а самый большой — И.С. Тургенев (2012 см³). Это еще раз доказывает, что различия в объеме мозга не позволяют делать каких-либо выводов об умственных способностях человека.

Современные биологи и антропологи полагают, что процесс биологической эволюции человека как вида, т.е. процесс его видо­образования, завершился в момент появления Homo sapiens. В пер-

¹ IQ — аббревиатура от английских слов: intelligence — ум и quotinent — коэффи­циент.

¹ Левонтин Р. Указ. соч. С. 201.

² Татаринов Л.П. Дарвинизм сегодня // Коммунист. — 1988.

№ 13. - С. 69.

9*

вую очередь об этом свидетельствует тот факт, что в течение данно­го периода мозг человека не изменился, его морфологические изме­нения завершились. Во всяком случае, для противоположной точки зрения нет достаточных оснований.

В связи с этим встает вопрос: «Какое же будущее ожидает че­ловека в плане видообразования?» Можно ли представить, напри­мер, всеобщую катастрофу, которая раздробит вид Homo sapiens на мелкие группы и изолирует их друг от друга на десятки тысяч лет для формирования новых видов, предком которых явится человек? Вероятнее всего, по мнению ученых, мы останемся единым видом, так как генетические связи, усиливаемые миграционными процес­сами, и единство в направлениях естественного отбора во всех чело­веческих популяциях все более возрастают. «Вероятность того, что человечество распадется на отдельные виды, — пишет Э. Майр, — становится все меньше и меньше по мере непрерывно происходя­щего совершенствования средств связи и транспорта. Внутренняя интегрированность генетической системы человека постоянно ук­репляется»¹.

К этому следует добавить, что современные процессы глобали­зации способствуют все большей интеграции человечества в единую социальную систему. Поэтому основные угрозы существованию че­ловечества также носят глобальный характер и могут быть разреше­ны только сообща. Так что образования новых видов на нашей пла­нете в исторической перспективе не предвидится.

Итак, антропогенез и процесс видообразования человека завер­шились одновременно около 30—40 тыс. лет назад. С этого момента заканчивается и действие группового отбора как ведущего фактора эволюции человека. Отныне она связана с социальной стороной, и будущее человека зависит от состояния нашей культуры. В основе эволюции лежит развитие интеллекта и целесообразной деятельно­сти. Необходимо отметить также, что с возникновением человека и общества генетическая информация утрачивает свое главенствующее значение в его жизнедеятельности. Она заменяется социальной ин­формацией. А развитие последней «определяется уже не столько ес­тественным отбором наиболее умелых и одаренных, сколько соци­альными факторами, которым подчиняется и общебиологический процесс»².

При ответе на вопрос, какое же будущее ожидает человечество с точки зрения развития вида, иногда высказывается мнение, что вид Homo sapiens постепенно вымрет вследствие деградации генома (ге­нетической программы развития). Однако, по мнению большинства ученых, главная опасность заключается не в старении вида, а во все

¹ Майр Э. Зоологический вид и эволюция. — М.: Прогресс, 1968. — С. 510.

² Югай Г.А. Общая теория жизни. — М.: Мысль, 1985. — С. 229.

большем загрязнении биосферы различного рода отходами, в том числе радиоактивными, увеличении числа неконтролируемых мута­ций, которые обусловлены высокими концентрациями химических загрязнителей и представляют большую опасность и для биосферы, и для самого человека. Достаточно отметить, что в России в настоя­щее время уровень рождаемости детей с генетическими отклоне­ниями достигает 20%, увеличивается число людей, страдающих на­следственным слабоумием (олигофренией). Приведенные факты свидетельствуют о том, что главная опасность и угроза дальнейшему существованию человека связаны в первую очередь с недостатками и несовершенством нашей культуры.

10.4. Биологическое и социальное в онтогенезе человека

В истории науки по вопросу о соотношении биологических и социальных факторов в индивидуальном развитии человека, или его онтогенезе, встречаются самые различные точки зрения. Так, не­мецкий биолог Э. Геккель, много сделавший для утверждения уче­ния Ч. Дарвина, полагал, что развитие человека и общества опреде­ляется главным образом биологическими факторами, а двигателем общественного развития и эволюции человека являются борьба за существование и естественный отбор. Поэтому возникновение соци­ал-дарвинизма, отстаивающего подобную точку зрения, часто связы­вают с именем Э. Геккеля.

Ф. Гальтон, впервые в 1869 г. сформулировавший принципы ев­геники, предлагал изучать факторы, под влиянием которых могут улучшиться наследственные качества (здоровье, умственные спо­собности, одаренность) будущих поколений. При этом прогрессив­ные ученые ставили перед евгеникой гуманные цели. Однако ее идеи нередко использовались для оправдания расизма, как это про­изошло с фашистской расовой теорией. В современной науке мно­гие проблемы евгеники, особенно борьба с наследственными забо­леваниями, решаются в рамках медицинской генетики.

В книге «Наследственный гений» (1870) Гальтон утверждал превосходство северной (нордической) расы людей (в том числе и умственное), а также белых над неграми. Он полагал, что предста­вители превосходящей расы не должны вступать в брак с представи­телями отсталой.

В 1918 г. профессора П. Попенто и Р. Джонсон в книге «При­кладная евгеника», которая в ряде стран использовалась в качестве учебника по расизму, утверждали, что в основе расовой неприязни лежат биологические механизмы, а негры являются неполноценной расой по сравнению с белыми.

После разгрома фашизма стали появляться работы, в которых доказывалось, что смешение рас биологически не только не опасно, но и даже благоприятно (например, книга Л. Данна и Т. Добжан-ского «Наследственность, расы, общество» (1946)). Большое значе­ние имели также Заявления ЮНЕСКО в 1950 и 1951 гг. В частно­сти, в них утверждались равенство всех рас и безопасность межра­совых браков, а также отмечалось, что наука не располагает данны­ми о различиях в интеллектуальных способностях разных рас.

Однако и по сей день появляются работы, в которых говорится о генетических различиях между расами, о более низком IQ негров и т.п., т.е. делается вывод о том, что коэффициент умственных спо­собностей определяется прежде всего наследственностью и расовой принадлежностью. В действительности же самые серьезные и тща­тельные исследования показывают, что особенности генотипа прояв­ляются не на расовом, а на индивидуальном уровне. У каждого чело­века генотип уникален¹. А различия между IQ обусловлены не толь­ко наследственностью, но и средой. Когда известный негритянский общественный деятель Р. Иннис провел изучение IQ у негров из развитых районов индустриального Севера США и у белых из от­сталого сельскохозяйственного Юга, то обнаружилось, что более высокий коэффициент умственных способностей был у негров². Имеются и другие исследования, опровергающие различного рода расистские концепции.

В современной литературе существует два различных подхода к решению проблемы о роли социальных и биологических факторов в индивидуальном развитии человека.

1. Одни авторы утверждают, что оно целиком обусловлено гена­
ми, абсолютизируя, таким образом, биологический фактор. Данное
направление получило название панбиологизма.

2. Вторая точка зрения состоит в том, что все люди рождаются с
одинаковыми генетическими задатками, а главную роль в развитии
их способностей играют воспитание и образование. Данная концеп­
ция получила название пансоциологизма.

Рассматривая эту проблему, следует иметь в виду, что в индиви­дуальном развитии человека различают два периода — эмбриональ­ный и постэмбриональный. Первый охватывает промежуток време­ни с момента оплодотворения женской яйцеклетки мужским спер­матозоидом до момента рождения ребенка, т.е. период внутриут­робного развития человеческого эмбриона (зародыша). «В эмбрио­нальный период, — пишет академик Н.П. Дубинин, — развитие ор­ганизма происходит по жестко закрепленной генетической про-

грамме и сравнительно слабом (через организм матери) влиянии окружающей физической и социальной среды»¹. Уже на самых ран­них стадиях развития эмбриона начинается реализация генетиче­ской программы, полученной от родителей и закрепленной в после­довательности нуклеотидов ДНК. При этом развитие человеческого эмбриона и эмбрионов других позвоночных, особенно на ранних стадиях, очень сходно. А длительно сохраняющееся сходство эм­брионов человека и обезьян свидетельствует об их филогенетиче­ском родстве и единстве происхождения.

Каждый человек является носителем специфического, индиви­дуального набора генов, вследствие чего он, как уже говорилось, генетически уникален. Свойства человека, как и других живых су­ществ, во многом детерминированы генотипом, а их передача от поколения к поколению происходит на основе законов наследст­венности. Индивид наследует от родителей такие свойства, как те­лосложение, рост, массу, особенности скелета, цвет кожи, глаз и волос, химическую активность клеток. Многие также говорят о на­следовании способности к вычислениям в уме, склонности к тем или иным наукам и т.д.

На сегодняшний день господствующей точкой зрения можно считать ту, которая утверждает, что наследуются не сами способности как таковые, а лишь их задатки, в большей или меньшей степени проявляющиеся в условиях среды. Генетическим материалом у че­ловека, как и у других млекопитающих, является ДНК, локализо­ванная в хромосомах. Генетический аппарат каждой клетки челове­ка состоит из нескольких миллионов генов. Но генетические воз­можности, задатки реализуются только в том случае, если ребенок с самого раннего детства общается с людьми, находится в соответст­вующей социальной среде. Если, например, у человека нет возмож­ности заниматься музыкой, то его врожденные музыкальные задат­ки так и останутся неразвитыми. «Развиваясь на основе задатков, — писал известный психолог С.Л. Рубинштейн (1889—1960), — спо­собности являются все же функцией не задатков самих по себе, а развития, в которое задатки входят как исходный момент, как пред­посылка. Включаясь в развитие индивида, они сами развиваются, т.е. преобразуются и изменяются»².

Генетический потенциал человека достаточно жестко ограничен во времени. Если пропущен срок ранней социализации, он угаснет, не успев реализоваться. Ярким примером тому могут служить мно­гочисленные случаи, когда младенцы силой обстоятельств попадали в джунгли и проводили среди зверей несколько лет. После возвра­щения их в человеческое сообщество они не могли уже в полной

¹ Исключение составляют только однояйцевые близнецы, которые имеют практи­
чески одинаковые генотипы.

² Пехов А.П. Социальные проблемы генетики. — М.: Знание, 1975. — С. 30.

¹ Дубинин Н.П. Генетика и человек. — М.: Просвещение, 1978. — С. 79.

² Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. — М.: Государственное учебно-
педагогическое изд-во Наркомпроса РСФСР, 1940. — С. 533—584.

мере наверстать упущенное, овладеть речью, приобрести достаточно сложные навыки человеческой деятельности, у них плохо развива­лись высшие психические функции. Это свидетельствует о том, что характерные черты человеческого поведения и деятельности приоб­ретаются только через социальное наследование, через передачу соци­альной программы в процессе воспитания и обучения.

Для понимания роли наследственности и среды в онтогенезе че­ловека важное значение имеют такие понятия, как «генотип» и «фе­нотип». Генотип — это наследственная основа организма, совокуп­ность генов, локализованных в его хромосомах. Иными словами, это та генетическая конституция, которую организм получает от своих родителей. Фенотип — совокупность всех свойств и признаков орга­низма, сформировавшихся в процессе его индивидуального разви­тия под воздействием внешней среды.

Фенотип определяется взаимодействием организма с условиями среды, в которых протекает его развитие. В отличие от генотипа, фе­нотип изменяется в течение всей жизни организма. Таким образом, фенотип зависит от генотипа и среды. Одинаковые генотипы (напри­мер, генотипы однояйцевых близнецов), оказавшись в различных сре­дах, могут давать различные фенотипы. С учетом всех факторов воз­действия фенотип человека можно представить состоящим из не­скольких элементов:

• биологические задатки, кодируемые в генах;

• среда (социальная и природная);

• деятельность индивида;

• ум (сознание, мышление)¹.

Исходя из сложной структуры фенотипа человека, можно ска­зать, что предметом евгеники являются только биологические за­датки. Представители евгеники абсолютизируют именно их. В то же время социальные элементы фенотипа человека остаются вне их поля зрения. В этом состоит ограниченность позиции последовате­лей данной теории.

Взаимодействие наследственности и среды в развитии человека имеет место на протяжении всей его жизни. Но особую важность оно приобретает в периоды формирования организма: эмбриональ­ного, грудного, детского, подросткового и юношеского. Именно в это время наблюдается интенсивный процесс развития организма и формирования личности.

Наследственность определяет то, каким может стать организм, но развивается человек под одновременным влиянием обоих факто­ров — и наследственности, и среды. Сегодня становится общепри­знанным, что адаптация человека осуществляется под влиянием двух программ наследственности: биологической и социальной. Все

¹ Югай Г.А. Общая теория жизни. — М.: Мысль, 1985. — С. 237.

признаки и свойства любого индивида являются, таким образом, ре­зультатом взаимодействия его генотипа и среды¹. Поэтому каждый человек есть и часть природы, и продукт общественного развития.

С такой позицией сегодня согласно большинство ученых. Разно­гласия возникают тогда, когда речь заходит о роли наследственно­сти и среды в детерминации умственных способностей человека. Н.П. Дубинин пишет: «Ученые пытались показать наследование ум­ственных способностей и пришли к противоречивым результатам. Существует два мнения: первое — что умственные способности на­следуются генетически, и второе — что развитие умственных спо­собностей определяется влиянием социальной среды»².

Подобной точки зрения придерживается и биохимик академик АЛ. Баев (1903/04—1994). «Вообще вопрос о генетической предопре­деленности интеллекта человека и его творческих способностей, — пишет он, — не имеет однозначного с точки зрения генетики реше­ния. Некоторые крупные ученые не без основания считают, что ее не существует вообще». Хотя Баев и не отрицает некоторого влия­ния наследственности на интеллект, но при этом подчеркивает, что осуществляется оно не непосредственно, а опосредованно. «Реали­зация записанной в ДНК наследственности в новом организме, — утверждает Баев, — осуществляется опосредованно. Ее молекула — только генеральный «чертеж». Определенные участки ее служат мат­рицей для «штамповки» — синтеза молекул того или иного белка, который уже определяет признаки организма: цвет глаз и волос, особенности строения тела, деятельности физиологических систем, в конечном счете — всей конституции и в какой-то мере интеллек­та, характера... Есть такие особенности генома, которые предопре­деляют или могут предопределить какие-то преимущества, успех в творческой деятельности музыканта или художника, ученого или инженера, артиста или спортсмена». В итоге А.А. Баев делает сле­дующий вывод: «Творческие способности человека, вероятно, пре­допределены многими генами, а кроме того, подвержены влиянию на их формирование и проявление социальных и вообще внешних условий»³.

В связи с изложенным выше следует отметить, что само точное определение умственных способностей также представляет собой довольно трудную задачу. Ведь интеллектуальные способности весьма разнообразны и своеобразны. Человек может быть гениальным шахматистом и плохим артистом (поэтом, математиком и т.д.), и

¹ Исключение составляют некоторые признаки, касающиеся биологии организма,
которые не поддаются влиянию среды, например группа крови, отпечатки паль­
цев, структура самого генотипа.

² Дубинин Н.П. Указ. соч. С. 32.

³ Баев А.А. Надо ли раскрывать карты? // Правда. — 1990. — 14 января.

наоборот. Кроме того, сама процедура применения тестов на опре­деление IQ имеет недостатки, которые отмечают многие ученые. В частности, при определении IQ многое зависит от учета социальной среды, уровня и характера воспитания и образования испытуемых, их организованности, внимательности, собранности и даже темпе­рамента. Более того, результаты тестирования зависят не только от испытуемых, но и от тестирующих — какие вопросы задаются, с какой целью, из какой области или сферы деятельности и т.д. Так, если детям, воспитанным улицей, задать вопрос о том, как надо вести себя в обществе, а детей аристократов спросить, например, о кулачном бое, то, по всей вероятности, IQ и тех и других будет не­велик и во многом одинаков.

Таким образом, исчерпывающие сведения об умственных спо­собностях людей с помощью IQ получить достаточно трудно. «Тем не менее, — отмечает А.П. Пехов, — большое количество независи­мых исследований, выполненных почти в 10 странах, свидетельству­ет о том, что индивидуальные различия в коэффициентах умствен­ных способностей обусловлены как наследственностью, так и сре­дой»¹. При этом автор ссылается на исследования американских ученых, которые определяли IQ у однояйцевых близнецов, воспи­тываемых вместе и раздельно, т.е. в условиях одинаковой и разной среды. Оказалось, что у раздельно воспитываемых близнецов разли­чия между коэффициентами были бблыпими, чем у близнецов, жи­вущих вместе. В связи с тем, что генотип у однояйцевых близнецов идентичен, полученные результаты свидетельствуют о существенном влиянии среды на умственные способности. То, что умственные способности определяются не только наследственностью, но и сре­дой, подтверждается и другими исследованиями.

Говоря о биологическом наследовании, следует иметь в виду, что не только положительные задатки, но и умственная неполно­ценность часто обусловлены генетически. Так, если один из одно­яйцевых близнецов, имеющих, как уже отмечалось, идентичные ге­нотипы, заболевает шизофренией, то в 69% случаев ею заболевает и второй. Если слабоумие выражено у одного из них, то в 97% случаев этот недуг проявляется и у другого, тогда как у разнояйцевых близ­нецов — только в 37%. Высокий процент умственно отсталых детей рождается тогда, когда один или оба родителя в этом отношении неполноценны. При исследовании родословной детей с умственной отсталостью оказывалось, что даже в том случае, когда родители были совершенно здоровыми, обнаруживались дяди или тети с по­добными заболеваниями.

10.5. Социобиология о природе человека

Хотя развитие человека во многом обусловлено биологическими факторами, не следует, однако, абсолютизировать их влияние. В связи с этим большой интерес представляет такое современное те­чение, как социобиология.

Возникновение социобиологии связывают с выходом в свет кни­ги американского зоолога Э. Уилсона «Социобиология: новый син­тез» (1975). В рамках этой концепции ставится задача по-новому по­дойти к проблемам морали, свободы, агрессии, альтруизма, эгоизма и других качеств человека. Важнейшее место в ней отводится анализу возможностей и границ применения аналогий в поведении животных и человека. Первостепенное внимание при решении указанных про­блем уделяется принципам и понятиям дарвинизма, в том числе есте­ственному отбору. Используется широкая экстраполяция выводов, полученных при изучении животных, на поведение человека. С точки зрения методологии наблюдается биологический и молекулярно-гене-тический редукционизм: антропология сводится к биологии, а по­следняя — к молекулярной генетике.

По мнению социобиологов, принципиальные изменения в пред­ставления о природе человека должна внести теория генно-кулыпурной коэволюции. Суть ее состоит в утверждении того, что процессы орга­нической (генной) и культурной эволюции человека происходят со­вместно. Гены и культура в этой эволюции неразрывно связаны меж­ду собой. Однако ведущая роль тем не менее отводится генам. Они оказываются конечными причинами многих человеческих поступков. Поэтому человек выступает прежде всего объектом биологического знания. Э. Уилсон определяет задачу социобиологии как «изучение биологических основ всех форм социального поведения у всех жи­вотных, включая человека»¹. Главные положения его теории сводятся к тому, что у человека не может быть «трансцендентальных» целей, возникших вне его биологической природы.

По мнению представителей теории генно-культурной коэволю­ции, весьма вероятно, что человек наследует моральные чувства по биологическим каналам. Так, происхождение запретов кровнородст­венных браков (инцест) усматривается в поведении животных, из этого и выводятся биологические основания моральных табу вооб­ще. То же самое относится к агрессивности человека, которая яко­бы является неотъемлемой его чертой. Вот почему, скажем, война — это не что иное, как проявление внутривидовой агрессии. О харак­тере социобиологических аналогий и изысканий можно судить, на­пример, по объяснению человеческой любви как поведенческого механизма, обеспечивающего оптимальную связь между удовлетво­ряющими друг друга партнерами. Дело доходит до того, что даже

Пехов А.П. Указ. соч. С. 43.

¹ Wilson Е.О. Introduction: What is sociobiology?//Sociobiology and human nature. Ed. by M.S. Gregory, S-Fr., 1978. — P. 2.

сознание человека рассматривается в качестве инструмента для ис­полнения биологических функций. «Человеческое сознание, — пи­шет Э. Уилсон, — является устройством для выживания и воспро­изводства, а разум есть всего лишь один из инструментов для био­логического воспроизводства»¹.

Оценивая концепцию социобиологов, нельзя отрицать продук­тивности и эвристической ценности идеи коэволюции. Но сразу же следует дистанцироваться от спекуляций на ней представителей со­временного социал-дарвинизма, расизма и евгеники.

Коэволюция как взаимодействие биологического и социального в развитии человека и общества действительно имеет место. Более то­го, следует особо подчеркнуть, что человек (и человечество) может развиваться только в единстве с природой, т.е. в рамках коэволю­ции. И то, что мы сегодня называем этим словом, было осмыслено и понято замечательным русским ученым В.И. Вернадским еще в начале нашего столетия. Именно он впервые научно обосновал тес­ную взаимообусловленность человека (человечества) и природы, и прежде всего человека и биосферы.

Но главное заключается в том, в какой мере и до какого предела признаются влияние биологического на социальное и биологиче­ская детерминация поведения человека. Биология, гены, конечно же, определяют поведение человека, он не может вырваться за пре­делы своей биологической природы, даже если бы очень захотел. Есть и эволюционная связь человека с животными, и определенные аналогии в их поведении. Другими словами, биологические основы социальности человека, несомненно, существуют.

Однако объяснять развитие и поведение человека преимущест­венно в терминах и рамках биологии, как это делают представители социобиологии, было бы неверно. На самом деле биологическое и социальное в человеке, как мы уже отмечали, находятся в тесной взаимосвязи. Младенец, попавший в условия существования живот­ных, даже если и выживает физически при благоприятных обстоя­тельствах, однако не станет человеком, во всяком случае полноцен­ным. Для этого индивиду нужно пройти период социализации. Нель­зя не присоединиться к мнению о том, что «Ребенок в момент рож­дения лишь кандидат в человека, но он не может им стать в изоля­ции: ему нужно научиться быть человеком в общении с людьми»². Другими словами, вне социальных условий одна природа еще не делает человека человеком.

Еще один аспект влияния социального на биологическое в чело­веке состоит в том, что биологическое в человеке осуществляется и удовлетворяется в социальной форме. Природно-биологическая сторо-

¹ Wilson Е.О. On human nature. — Cambridge, 1978. — P. 2.

² Леонтьев АН. Проблемы развития психики. — М.: Изд-во МГУ, 1972. — С. 188.

на существования человека опосредуется и «очеловечивается» социо­культурными факторами. Это касается и удовлетворения таких сугубо биологических потребностей, как потребности в продолжении рода, еде, питье и т.д. Правда, следует отметить, что «очеловечивание» природы на практике не всегда означает ее облагораживание.

Порой индивид неадекватными действиями и поведением может наносить ущерб собственной природе и здоровью, а все общество — пагубно влиять на природную среду. Подобное влияние сегодня на­лицо и представляет собой важнейшую экологическую проблему. Ре­шение ее связано с физическим выживанием и развитием человека.

Таким образом, при рассмотрении роли биологических и соци­альных факторов в развитии человека следует избегать крайностей как панбиологизма, так и пансоциологизма. В первом случае чело­век низводится до уровня животного, во втором — предстает как tabula rasa (чистая доска), на которой среда пишет его развитие.

10.6. Социально-этические проблемы генной инженерии человека

Этические аспекты генной инженерии выражают частный, хотя и очень значимый вопрос, входящий в круг проблем, рассматривае­мых биоэтикой. Последняя включает этические регулятивы отноше­ния к живым существам, в том числе и к человеку. Как уже отмеча­лось, биоэтика сформировалась сравнительно недавно — в конце 1960-х — начале 1970-х гг. Ее возникновение обусловлено прежде всего достижениями медицины и ее техническим перевооружением. Достижения медицины определили успех таких ее направлений, как генная инженерия, трансплантация органов, биотехнология и т.д., а кроме того, обострили старые и вызвали к жизни новые моральные проблемы, с которыми сталкивается врач в общении с пациентом, его родственниками и даже со всем обществом.

Проблемы, о которых идет речь, возникли как неизбежное след­ствие и часто не имеют однозначного решения. Они становятся оче­видными, когда мы задаем такие вопросы: «С какого момента следует считать наступление смерти?», «Каков ее основной критерий?», «До­пустима ли эвтаназия (легкая смерть)?», «Имеются ли пределы под­держания жизни смертельно больного человека и если да, то каковы они?», «С какого момента зародыш следует считать живым сущест­вом?», «Допустимо ли преждевременное прекращение беременности, убийство ли это живого существа?» В одном ряду с этими вопросами находится и проблема генной инженерии человека. Ее можно сфор­мулировать следующим образом: «Допустимо ли с точки зрения мо­ральных норм хирургическое вмешательство в генотип человека?»

Актуальность генной инженерии человека обнаруживается сразу, как только мы обратимся к необходимости лечения больных с наслед-

ственными заболеваниями, обусловленными геномом¹. При этом осо­бенно важна забота о будущих поколениях, которые не должны рас­плачиваться собственным здоровьем за недостатки и ущербность сво­его генома и генофонда сегодняшнего поколения.

Проблемы, связанные с генной инженерией, сегодня без пре­увеличения приобретают глобальный масштаб. Заболевания на ген­ном уровне все чаще обусловлены развитием цивилизации. В на­стоящее время человечество пока не склонно отказаться от опреде­ленной части техники и технологий, которые несут не только ком­форт и материальные блага, но и приводят к деградации естествен­ной среды обитания людей. Поэтому в ближайшем будущем нам не избежать побочных явлений научно-технического прогресса, отри­цательно влияющих на организм человека. Развитие атомной энер­гетики, получение синтезированных химических соединений, ис­пользование гербицидов в сельском хозяйстве и т.д. создают новую природную среду, которая, мягко говоря, очень часто не является идеальной для здоровья человека. Повышенная радиоактивность и увеличение доли химических веществ в пище и атмосфере становят­ся факторами, вызывающими мутации у человека. Многие из них как раз и проявляются в виде наследственных заболеваний и анома­лий развития.

Проведенные исследования свидетельствуют о том, что у совре­менных поколений около 50% патологий обусловлены теми или иными нарушениями в структуре и функциях наследственного ап­парата. Каждые 5 новорожденных из 100 имеют выраженные гене­тические дефекты, связанные с хромосомными либо генными мута­циями.

Следует отметить, что генотипические факторы играют важную роль не только в появлении физических болезней, но также и в раз­витии отклонений в психической деятельности человека. Так, в ре­зультате проведенных исследований выяснилось, что около 50% усыновленных детей, родители которых были психически больными людьми, даже попав с годовалого возраста в нормальную семью, в последующем страдали психическими заболеваниями. И наоборот, дети, родившиеся от нормальных родителей, попадая в условия пси­хически больных семей, не отличались по частоте заболеваний от нормальной популяции. Имеются также данные о влиянии биоло-

¹ Термин «генбм» означает совокупность генов организма. Первоначальный их носитель — половая клетка. Слияние двух половых клеток (материнской и от­цовской) приводит к образованию зародышевой клетки, из которой развивается организм. В ней соединяются отцовские и материнские наследственные начала, определяется, какие черты родителей унаследует их потомок. Таким образом, генбм содержит обобщенный план развития организма. Если речь идет о геноме человека, имеется в виду генетический план его развития.

гических факторов на предрасположенность к девиантному (откло­няющемуся) поведению, в частности к правонарушениям¹.

Необходимость исправления «ошибок природы», генной тера­пии наследственных болезней выдвигает на первый план такую об­ласть молекулярной генетики, которую называют генной (или гене­тической) инженерией.

Генная инженерия — это раздел молекулярной биологии, приклад­ная молекулярная генетика, задачей которой является целенаправ­ленное конструирование новых, не существующих в природе соче­таний генов при помощи генетических и биохимических методов.

Генная инженерия основана на извлечении из клеток какого-либо организма гена или группы генов, соединении их с определен­ными молекулами нуклеиновых кислот и внедрении полученных гибридных молекул в клетки другого организма.

Генная инженерия, безусловно, открывает широкие просторы и множество путей решения проблем медицины, генетики, сельского хозяйства, микробиологической промышленности и т.д. С ее помо­щью можно целенаправленно манипулировать генетическим мате­риалом и создавать новые или реконструировать старые геномы. Успехи, достигнутые в этой области, демонстрируют перспектив­ность генной терапии наследственных заболеваний.

Однако возникает законный вопрос о социально-этической оцен­ке и значимости генной инженерии вообще и генной терапии чело­века в частности. Спрашивается, где гарантии того, что генная тера­пия не будет использована во вред человеку, как это произошло со многими открытиями в области физики, химии и других наук. Ины­ми словами, человечество столкнулось с дилеммой: затормозить прогресс или дать миру новые источники тревог.

На этот вопрос предлагаются различные ответы. Некоторые уче­ные, например академик Н.П. Дубинин, полагают, что надо вести борьбу за «охрану существующей наследственности человека» и не пытаться «заменить эту наследственность чем-то кажущимся в дан­ное время лучшим»². Он считает, что наследственность современно­го человека не нуждается в улучшении и оспаривает правомочность вмешательства в естественный процесс. Другие ученые, в частности А. Нейфах, призывают различать невежественное вмешательство в наследственность человека и катастрофическое по своим последст­виям невмешательство³.

Возникает проблема, связанная и с тем, что генная терапия ос­нована на введении в организм чужеродного генетического материа-

¹ Генетика человека, ее философские и социально-этические проблемы: Мате­
риалы дискуссии // Вопросы философии. — 1970. — № 7. — С. 132, 133.

² Там же. С. ПО.

³ Там же. С. 107.

ла, которое означает непосредственное вмешательство в генотип че­ловека. На этом основании некоторые авторы также выступают про­тив генной инженерии.

Думается, что при существующем уровне развития генной ин­женерии большинство ученых не возьмут на себя смелость дать од­нозначные ответы на все возникающие вопросы. Вместе с тем воз­ражение против генной инженерии только на том основании, что в организм человека вводится чужеродный материал, явно устарело. Достаточно привести факты, доказывающие, скольким людям спас­ли жизнь операции по трансплантации органов. Эти операции вос­принимаются сегодня как нормальное явление и не вызывают ка­ких-либо серьезных этических возражений. Кроме того, введение в организм абсолютно идентичного генетического материала вместо «дефектного» вообще не вызовет изменения генома. И наконец, противникам генной инженерии следует иметь в виду, что любое лекарственное вещество, введенное в организм, тоже является для него чужеродным и довольно часто сопровождается отрицательны­ми побочными эффектами.

На наш взгляд, люди, связывающие исследования генома чело­века с покушением на свободное развитие личности и выступающие в связи с этим за их приостановление, вольно или невольно допус­кают возможность ограничения процесса познания вообще. Но это­го, в принципе, сделать нельзя. Новые знания, получаемые челове­ком, — это естественный фактор его собственной эволюции. Само познание, научные исследования не несут в себе ни добра, ни зла. Главное, в чьих руках (или в каких головах) они находятся. Откры­тие атома само по себе не влечет за собой угрозы атомной войны или Чернобыльскую катастрофу.

Исследование молекулярного строения генома способствует рас­крытию механизма индивидуального развития человеческого орга­низма и ведет к более глубокому пониманию эволюции человека. Эти исследования открывают путь к решению практических задач, так как помогают вскрыть генную основу наследственных заболева­ний и в итоге утверждают генную диагностику и терапию.

Противникам генной инженерии человека можно ответить, что в конце концов людей-роботов можно получить и без участия гене­тиков. В большой степени этого можно добиться путем социально-политического, идеологического, педагогического и других форм манипулирования сознанием людей. Исторический опыт богат та­кими примерами. Но вместе с тем история свидетельствует, что ра­но или поздно наука обязательно выходит за рамки любых запретов. Другое дело, что в использовании достижений науки должен дейст­вовать этический кодекс ученого, в данном случае — жесткие рамки биоэтики, понимание того, что главное — не навредить здоровью

человека, не нанести вреда личности. Что касается России, то сего­дня она серьезно отстает от передовых стран в области развития генетики. И отказ от исследований в этой области еще более усугу­бит положение.

Отметим также, что генная инженерия, открывая большие пер­спективы в лечении наследственных заболеваний, становится под­линно научной альтернативой евгенике, ибо она не стремится вы­вести элитарную «породу» людей в противовес основной массе на­селения, а ставит своей задачей исправить недостатки природы, по­мочь человечеству избавиться от груза наследственных недугов. Ко­нечно, при этом нельзя забывать, что ее успехи возможны только при одновременном улучшении и социальных условий жизнедеятель­ности человека. Лишь в условиях благоприятной природной и соци­альной среды можно стабилизировать геном человека и генофонд человечества.