Глава 4 Советская социология

Мы всюду ставим монументы содеянному нами добру и злу.

Перикл

Возрождение советской социологии началось в 50-60-х годах и совпало с освобожде­нием страны от сталинского оцепенения.

Подросла новая поросль ученых с надеждой на иную социокультурную атмосферу в обществе. То, что в течение почти тридцати лет было запретным (генетика, кибернетика, социология и т. п.), те­перь реабилитировано. Но вынужденный перерыв в развитии социологии привел к тяжелым для нее последствиям. Во-первых, преемственное, основан­ное на традиции развитие социологии оборвал ось. В 20-е годы советская социология порвала с тради­циями дореволюционной социологической мысли; в30-50-е годы были забыты достижения 20-30-х го­дов и не было приращения социологического зна­ния. Начинать приходилось заново, обращаясь к западной социологии. Во-вторых, некомпетентное партийно-государственное вмешательство в науку, питаемое, односторонностью диалектико-материалис­тической мысли, принципом классовой партийнос­ти, обусловливало идеологическую инерцию в научно-исследовательской деятельности. На V Все­мирном социологическом конгрессе в 1962 г. Ф. В. Константинов заявил, что существует лишь одна правда - марксистская и одна научная социоло­гия - марксистская. Это обусловливало тенденци­озный характер критики западных социологических концепций и теорий «<карманной социологии» бур­жуазии) и самоизоляцию от развития мировой со­циологии. В-третьих, советская (марксистская) со­циология возрождала традицию ее колебания между философией и экономикой. Поэтому на долю со­бственно социологии оставались только конкретно­социологические исследования. Академик П. Н. Федо­сеев зачислил ее в разряд прикладных наук и с его легкой руки там она, пожалуй, числится и до сих пор.

В-четвертых, отсутствие социологического об­разования и подготовки кадров социологов созда­вало парадоксальную ситуацию «социологии без социологов». Социологами стали числиться пред­ставители сотен весьма почтенных специальностей, в том числе и слишком много случайных людей. Но нет у науки врага страшнее дилетанта: невы­сокий профессионализм, постоянные нарушения принципов и требований метода, плагиат и т. п. стали постоянными спутниками, дискредитирую­щими советскую социологию. При этом одни много обещали, а другие - слишком много ожидали. В результате возникало разочарование в социологии и негативное к ней предубеждение - невостребо­ванность. В-пятых, социология по своей природе

не любит стеснений. Но отсюда еще не вытекает, что она напрочь лишена способности приспособиться к мерам ограничительного и направляющего по­рядка/ (власти и регламентирующей партийности). За эту способность советская социология поплати­лась: включенность в партийно-государственную систему сделала ее проводником мифологического проектирования общественной жизнедеятельности. Демонстрируя триумфальное шествие от успеха к успеху, социология не смогла разглядеть драму «догоняющего социализма», завершившуюся его катастрофой. В-шестых, реабилитаторы социологии не осознавали в полной мере, какой потенциальный заряд несет она в смысле понимания происхо­дящих у нас общественных процессов и влияния на них. Принося методы и идеи западной социоло­гии, советская социология несла также свежий ин­формационный поток, зовущий К свободному обра­щению с догмой марксизма, К социальному пробуждению, несогласию с политико-идеологичес­ким абсурдом. Вооружая новым видением социаль­ного мира, социология (как и искусство) была мес­том, где мысль протекала относительно свободно и проблемы ставились на социокультурном уровне сво­его времени. Естественно, эта сторона социологии излучала беспокойство для властных структур и она подвергалась периодическим идеологическим погро­мам (запреты, реорганизации, оргвыводы и т. п.), с последующей реабилитацией. В постановлениях ЦК КПСС при этом обязательно говорилось о необхо­димости развития социологии. Но как только обозначались его результаты, следовало новое на­ступление на нее. Таким образом, партийные славос­ловия были для социологии поцелуем Христа Иуды.

Данные парадоксы развития советской социоло­гии привели в конечном счете к тому, что сегодня мы имеем новый перерыв преемственности. То, что вчера торжествовало и считалось революционным долгом, теперь, в основе своей, потеряло смысл и стало обвиняемым. Время перестройки показало, что реформировать «советский социализм» - это все равно, что пытаться «поджаривать комья сне­га», к тому, что было, возврата нет. Все реставра­ционные попытки бессмысленны и вредны. Воз­можно только движение вперед. Постсоветское, постиндустриальное - это качественно иное об­щество. Поэтому социология, преодолевая кризис, сопровождающийся фрустрацией и аномией, долж­на продолжать ставить проблемы, задавать вопро­сы и искать ответы на них.

Россия сегодня кажется не кипучим мировым центром, а, скорее, обтрепанным его подолом. Немалую роль в ее возрождении должна сыграть социология. Перед ней открылась возможность становления как самостоятельной науки на уровне научных стандартов мировой социологии. Новому поколению социологов приходится заново приобре­тать научный и исследовательский опыт. Совет­ская социология теперь исторически дистанциро­вана. Обстоятельных исследований данного периода ее развития пока нет и еще предстоит без идеоло­гических шор разобраться в существе происходив­шего. Важно не потерять достижения, особенно в отечественной прикладной социологии, которые предохранят от комплекса неполноценности перед бывшими «нашими врагами». Нужно налаживать равноценный обмен: брать из современной социо­логии все интересное, новое для нас и самим по­сылать живительные токи «чужому». Всякое обо­собление в социологии является своего рода национализмом. А он смертелен. Мы это уже про­ходили.