СЕРБСКАЯ И ЧЕРНОГОРСКАЯ ЛИТЕРАТУРЫ 2 страница

509

материал давал писателю относительно большую свободу высказывания по важнейшим общественным проблемам. (Исследователи творчества Шеноа не раз привлекали внимание, например, к образу старого Загреба, буквально воспетого писателем в его произведениях, в частности в «Проклятье», однако не только как любимого им города, но и как центра объединения хорватских земель.)

Шеноа писал свои произведения тогда, когда хорватская литература только осваивала метод реалистического изображения действительности. Неудивительно, что в произведениях писателя, в целом реалистических, давало о себе знать романтическое начало (в условности отдельных образов и ситуаций, в моментах дидактизма). Но чаще романтические приемы использовались как средство эмоционального воздействия. Известная ограниченность общественных позиций писателя нашла выражение в его утопической вере в мирное разрешение социальных конфликтов между угнетенными и угнетателями (как, например, в эпилоге романа «Крестьянское восстание» или в повести «Нищий Лука», в которой реалистическое изображение жизни деревни завершается идиллическим примирением антагонистических сторон).

Уже при жизни Шеноа слабые стороны его творчества встретили острую критику молодого литературного поколения. Критика велась во имя последовательного развития тех принципов реализма, которые выдвинул сам писатель и которые сделали его творчество значительным достижением хорватского реализма, во имя правдивого освещения литературой всей сложности народной жизни.

В 80-е годы с деятельностью молодых прозаиков, в большинстве своем прямых наследников и учеников Шеноа — Е. Кумичича, А. Ковачича, Й. Козараца, К. Ш. Джальского, В. Новака, поэта С. С. Краньчевича, наступает новый этап в развитии реализма.

80—90-е годы — время правления известного своим режимом «твердой руки» и репрессиями против освободительных устремлений хорватского народа бана Куэна Хедервари. Это вызвало решительное сопротивление прогрессивных сил Хорватии, в том числе национальной интеллигенции, в рядах которой писателям принадлежала ведущая роль. Поиски путей дальнейшего развития реализма были неоднородны и велись в оживленной литературной борьбе (на ее характере сказалась развитость литературно-критической мысли у хорватов уже в 40-е годы). Одних писателей привлекла теория натурализма Золя — принципы натурализма были изложены в статье Евгения Кумичича (1850—1904) «О романе» (1883) (писатель несколько лет прожил во Франции и достаточно хорошо был знаком с ее литературной жизнью). Отталкиваясь от опыта Шеноа, Кумичич видел задачу литературы в выявлении уродливых сторон действительности, что вызвало решительное противодействие критиков, отстаивавших традиции русского реализма. Критика буржуазии и дворянства, их морали — одна из наиболее сильных сторон произведений Кумичича (романы «Ольга и Лина», 1881; «Госпожа Сабина», 1883; «Изумленные сваты», 1883; «Сирота», 1885, и др.). Однако объяснение, которое писатель давал порокам высшего света и вообще отрицательным сторонам общественной жизни, уводило его к романтической концепции противопоставления патриархальных основ национальной жизни пагубному иноземному влиянию на социальную верхушку общества. Романтической концепцией отмечены и исторические романы Кумичича, в которых идеализируется роль хорватского дворянства («Заговор Зриньских — Франкопана», 1892—1893). Это, естественно, ослабляло реализм писателя.

Творчество Кумичича знаменательно как пример жанровой специфики хорватской реалистической литературы 80—90-х годов, связанной с развитием романа из жизни современного общества в его социальном аспекте. Этим она отличается от сербской прозы, в которой господствующим жанром оставался рассказ.

К ориентации писателей на принципы русской литературно-критической мысли революционных демократов Белинского, Чернышевского, Добролюбова, Писарева призывал молодой болгарский критик, живший в Загребе, И. Миларов в своей полемической статье «Взгляд на развитие русского общества и литературы» (1881). Однако в отличие от сербской реалистической литературы воздействие идей русских революционных демократов на развитие хорватского литературного процесса 80-х годов сравнительно мало ощутимо (цензура мешала распространению русской критики). Значительно более заметной была в этом отношении роль художественного опыта русских писателей, среди которых выделяется Тургенев (переводы его произведений появляются на сербскохорватском языке в 60-е годы, к тому же внимание молодых писателей к Тургеневу привлек в своих литературно-критических статьях Шеноа).

К традиции романов Тургенева о русской интеллигенции возводят хорватские исследователи характерный для национального реализма тип романа о молодом интеллигенте (Й. Козарац, Я. Лесковар, Ю. Турич, но особенно — Ксавер Шандор Джальский (1854—1935; псевдоним Любомира Бабича), которого современники

510

нередко называли «хорватским Тургеневым»).

Творчество этого писателя, автора многочисленных сборников рассказов («Под старыми кровами», 1886; «Три повести без названия», 1887; «Из вармеджийских времен», 1891, и др.), социально-психологических романов («В ночи», 1886; «Янко Бориславич», 1887; «Джюрджица Агич», 1889; «Радмилович», 1894, др.), исторических романов («Рассвет», 1892; «За родное слово», 1906), подтверждает идейно-тематическое, жанрово-стилевое многообразие хорватского реализма 80—90-х годов. Почти полвека отдал Джальский литературе, однако расцвет его деятельности относится к рассматриваемому периоду. Активный сторонник буржуазно-дворянской оппозиции, выступившей против австро-венгерского господства в Хорватии, писатель широко разрабатывал в своем творчестве тему национальной борьбы. В то же время он сумел подняться до острой социальной критики современности не только в обличении — подчас сатирическом — бюрократии и высших кругов общества, но и в показе страданий «маленького человека» («Три повести без названия»), в раскрытии драматических судеб национальной интеллигенции. С именем Джальского связано становление жанра социально-психологического романа. Потомок старинного дворянского рода, писатель оценивал современность с консервативных позиций. Вымирающее дворянство, которое он воспевал (нередко в сентиментально-идиллической манере) было для него средоточием национального духа, высоких нравственных традиций, патриотизма. (Здесь, в поэтизации уходящих «дворянских гнезд», так же как в стилевых особенностях прозы Тургенева, в его так называемом поэтическом реализме, усматривают авторы новейших исследований творчества Джальского одну из основных точек соприкосновения хорватского писателя с русским. Глубина социального анализа тургеневской прозы остается в стороне от творческого восприятия Джальского.) Пессимистические настроения писателя, особенно развившиеся в его поздних произведениях, элементы мистицизма привлекли к нему представителей хорватской модерны.

Значительное углубление социально-обличительных тенденций связано с творчеством Анте Ковачича (1854—1889). Ковачич, крестьянин по происхождению, прошедший тяжелый жизненный путь, обладал обостренным восприятием темных сторон современной ему действительности. Он вошел в литературу как автор трех романов из жизни разных слоев общества — «Любовь баронессы» (1877), «Адвокат» (1882) и «В регистратуре» (1888). Последнему произведению принадлежит особое место в хорватской литературе XIX в. Его проблематика достаточно характерна для современной Ковачичу прозы — речь идет о судьбе личности в буржуазном мире. Деревенский паренек, полный веры в жизнь, в свои силы, — таким предстает герой романа Ивица Кицманович в начале произведения, когда он уходит в город; сломленным, опустошенным жизнью, неприметным чиновником большой административной машины оказывается он в конце романа. История этой трагической судьбы маленького человека раскрывается на фоне ярких картин жизни разных слоев общества. Ковачич ломает традицию идеализации деревни. Это мир, раздираемый социальными противоречиями, собственническими инстинктами (в конце 90-х годов такой предстанет и сербская деревня в творчестве С. Ранковича). Ковачич ничего не пытается примирить (как этот делал не один его современник и предшественник), ему чужды иллюзии. Заключительная сцена романа — поджог героем регистратуры, этого символа господствующего порядка, — свидетельствует о важном этапе в хорватском реализме, подошедшем к отображению зреющего в недрах угнетенных масс протеста (пока стихийного, одинокого) против социальной несправедливости. Чертами смелого новаторства (и полемичности по отношению к «поэтическому реализму») отмечена стилистическая структура романа Ковачича, в котором объединены жизненно-конкретные описания с фантастикой и сатирическим гротеском. Значительное место в языке этого произведения занимает стилизация народно-разговорной речи.

Сила социальных обобщений, острота и непримиримость критического начала сделали роман Ковачича «В регистратуре» одним из самых значительных и самобытных явлений хорватской литературы XIX в.

Острую социальную критику действительности продолжает своим творчеством Йосип Козарац (1858—1906). В его новеллах («Рассказы деда Ники», 1878; «Красавица Ката», 1884; «Тена», 1894, и др.), романах «Мертвые капиталы» (1889), «Между светом и тьмой» (1891) говорится о разорении родной писателю Славонии, о проникновении капитализма в деревню. Однако в отличие от Ковачича Козарац не смог преодолеть иллюзии, выраженные в идее противостояния здорового национального начала разлагающему буржуазному влиянию. Писатель верил в возможность изменения действительности с помощью рационального ведения хозяйства, возвращения интеллигенции из городов к земле. Это придает его творчеству

511

оттенок морализаторства, особенно заметный в романе «Мертвые капиталы». Художественное мастерство писателя наиболее полно проявилось в типах славонских крестьян, в ярких женских характерах, в пейзажах родной земли.

Широкое эпическое полотно хорватской действительности второй половины XIX в. создает один из самых плодовитых прозаиков Венцеслав Новак (1854—1905). Его творчество как бы заключает период 80-х — начала 90-х годов и открывает новый этап развития реалистической литературы. Писатель противоречивых идейных и художественных исканий, Новак отдал, в частности, дань натурализму, который проявился и в попытке объяснить явления социального плана теорией наследственности (в романе «Тито Дорчич», 1906), и в фактографичности некоторых описаний. Но в творчестве Новака все же преобладали демократические и реалистические принципы. В многообразных по тематике сборниках рассказов и романах («Павел Шейта», 1888; «Подгорка», 1894; «Последние Стипанчичи», 1899; «Два мира», 1901) автор обращается к проблемам современности — таким, как расслоение деревни, разорение народных масс, вырождение дворянских родов и формирование класса буржуазии, трагедия интеллигенции в буржуазном мире и т. д. В лучших традициях хорватской литературы — в традициях Шеноа — создает писатель свой роман «Под Нехаем» (1892), посвященный по-прежнему актуальной для Хорватии проблеме национально-освободительной борьбы. Изображая патриотическое движение широких общественных слоев против австрийских угнетателей в начале XIX в., Новак усиливает в сравнении со своими предшественниками изображение социальной стороны этого движения. Новаку принадлежит первая попытка в югославянской реалистической прозе создать образ рабочего (сб. «В городских трущобах», 1905). Его творчество служит ярким примером воздействия на хорватскую реалистическую литературу конца XIX — начала XX в. социалистических идей.

Предвестием новых процессов в хорватской прозе, связанных с поворотом художественного анализа к внутреннему миру индивидуальности, стали ранние рассказы впоследствии выдающегося драматурга Иво Войновича (1857—1929) «Герань» (1886) и сборник «Пером и карандашом» (1884), а также творчество Янко Лесковара (1861—1949), автора лиро-психологических романов («Разоренные усадьбы», 1896) и рассказов.

Новый этап в хорватской поэзии ознаменован творчеством выдающегося поэта Сильвия Страхимира Краньчевича (1865—1908). Свою творческую деятельность Краньчевич начинал в традициях Шеноа — памяти учителя он посвятил свою первую книгу патриотических стихов «Бугарштицы» (1885). Яркая индивидуальность поэта раскрылась позже, в стихах, написанных с середины 80-х годов и объединенных в сборники «Избранные стихи» (1898), «Судороги» (1902), «Стихи» (1908). Сила социального звучания — одна из главных особенностей поэзии Краньчевича, в которой отразились многие конкретные проблемы современности. И как никто до него в хорватской поэзии — мятежный, протестующий, ищущий — поэт выступил с революционным призывом изменения действительности. Один из первых не только в хорватской, но и вообще в югославянских литературах, Краньчевич связал общественный прогресс с рабочим классом. Его стихотворение «Рабочему» (1885, новый вариант 1898) стало гимном пролетарию, прославлением его труда, утверждением его силы. Вера в будущее человека — одна из характерных черт его поэзии.

И в то же время Краньчевич — поэт трагического восприятия жизни. Действительность порабощенной Хорватии и Боснии (где ему довелось прожить несколько трудных лет) породила в его творчестве не только настроения борьбы и протеста, но и обостренное сознание дисгармонии мира, драматизма судьбы человека. Лирический герой Краньчевича — человек сложного мироощущения, напряженных внутренних исканий, предчувствующий неизбежность социальных сдвигов в будущем. Острый критицизм соединился в его поэтическом таланте с глубиной его философских размышлений о судьбах человечества. Отсюда особенность его поэтического языка — крепкий сплав реалистической конкретности с философской обобщенностью (бытовые картины соседствуют с развернутыми аллегориями, выраженными нередко библейскими образами). Масштабность обобщений отразилась и в особенностях жанровой системы его поэзии, тяготеющей к лиро-эпическим формам, своеобразным поэтическим ораториям.

Завершая развитие хорватской поэзии XIX в., творчество Краньчевича открывало перед ней путь в XX век.

512

СЛОВЕНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Политическая и культурная жизнь в Словении, так же как и в Хорватии, входившей в состав Австро-Венгрии, заметно ожила после ликвидации абсолютизма и восстановления конституции (1860 г.). Начиная с 60-х годов словенская интеллигенция стремится к консолидации сил национальной культуры и литературы, к утверждению их самобытности и самостоятельности в противовес чужеземному — немецкому и итальянскому — влиянию. Первым практическим шагом в осуществлении этой программы становится организация читален в городах и крупных населенных пунктах. В 1864 г. на основе центральной, люблянской читальни было создано общество по изданию и распространению книг — «Матица словенска», в 1867 г. — Драматическое общество. Сеть культурно-просветительных и литературных обществ в течение нескольких лет охватила всю Словению.

В очень неоднородном национальном культурном движении в Словении либеральную, демократическую концепцию культуры в неравной борьбе против австрийских властей, против консервативных кругов словенской буржуазной интеллигенции и католической реакции отстаивал Фран Левстик (1831—1887). Ф. Левстик — крестьянский сын, его жизнь прошла в постоянной борьбе с нуждой. Вся деятельность Левстика — политическая, литературно-критическая, литературная — была подчинена утверждению идеи национальной самостоятельности словенцев. В обстановке засилья немецкого языка — в государственных учреждениях, в школе, в литературе — Левстик прилагал большие усилия, чтобы восстановить в правах родной язык, а литературу сделать зеркалом словенской жизни. В своих статьях он постоянно привлекал внимание писателей к народному творчеству. Он сам, по примеру Вука Караджича, собирал фольклор и издавал произведения народного творчества, которые, как он считал, могли стать для литературы неисчерпаемым источником мотивов и сюжетов из подлинной народной жизни и, что еще важнее, образцом чистого, не испорченного чуждыми наносами народного языка.

Собственные литературные произведения Левстика сохранились в основном в отрывках, законченный вид имеют только его лирические стихи, записки «Путешествие от Литии до Чатежа» (1858) и рассказ «Мартин Крпан из Врха» (1858). Проза Левстика — это изобилующее реалистическими деталями описание жизни, нравов, обычаев крестьян, их постоянного скрытого, лукавого отпора давлению властей — своих и чужеземных (особенно в «Мартине Крпане»). Левстик был не столько литератором, сколько идеологом; именно как идеолог он сыграл основополагающую роль в становлении национальной литературы и культуры.

Широкий резонанс — поддержку одних, резкие нападки других — имели выступления Левстика по национальному вопросу в издававшемся им журнале «Звон» (1870, 1876—1880, название это, по-словенски означающее «Колокол», было выбрано под влиянием герценовского журнала). В редакцию кроме Левстика входили Йосип Стритар и Йосип Юрчич. Литературно-критические статьи Стритара заложили основы словенской эстетической мысли.

В 60-е годы Левстик со Стритаром и Юрчичем осуществили еще одно важное начинание — издание серии произведений словенских классиков. Серию открывал сборник стихотворений классика национальной литературы Ф. Прешерна. Редактором книги был Левстик, Стритар написал вступительную статью, в которой он дал тонкий анализ поэзии Прешерна и показал ее значение для развития литературы.

Программа национально-самобытной литературы, в основных чертах сложившаяся в выступлениях Левстика и его единомышленников, определила движение литературы в последующие годы к реализму.

Следует, однако, отметить, что многовековая зависимость словенского народа от Австрии, «прусская модель» экономического развития, тормозившая развитие капитализма, сильное влияние клерикализма и слабость словенского либерального лагеря не могли не отразиться и на характере словенского реализма. Критический реализм в Словении не создал значительных традиций; даже в период наибольшего расцвета реализма, в 80-е годы, в литературе продолжали существовать отчетливо выраженные романтические тенденции. Многие словенские литературоведы называют реализм 80—90-х годов XIX в. «поэтическим».

С развитием реалистических тенденций начиная с 60-х годов на первое место выходит повествовательная проза, сменяя господствовавшие ранее стихотворные жанры.

В литературной практике реалистические тенденции нашли воплощение прежде всего в творчестве писателей, близких к Левстику.

Литературная программа Левстика, а в некоторых

513

случаях критические замечания и советы были реализованы в произведениях Йосипа Юрчича (1844—1881). Материал для своих ранних повестей («Юрий Козьяк, словенский янычар», 1864; «Дочь городского судьи», 1866) Юрчич взял из национального прошлого. В первом словенском романе «Десятый брат» (1867) писатель обращается к современности; он создает ряд реалистических персонажей, но в построении сюжета и разрешении конфликта, основанного на столкновении роковых страстей, отдает заметную дань романтизму. Наиболее сильны реалистические тенденции в произведениях Юрчича, посвященных жизни современного крестьянства («Соседский сын», 1868) и судьбам «маленьких людей» («Божидар Тиртель», 1867; «Трубка табаку», 1870). Однако реализм в творчестве Юрчича формировался в непосредственном контакте с романтизмом, и даже в поздних его повестях и романах («Доктор Зобер», 1876; «Между двумя стульями», 1876; «Прекрасная Вида», 1877) грани между ними нелегко уловить.

Сторонником культурно-политической программы Левстика был Фран Эрьявец (1834—1887). Демократически настроенному писателю был близок опыт русской реалистической литературы, особенно творчество Гоголя. В повести «Авгуштин Оцепек» (1860) писатель рассказывает о судьбе бедного чиновника, которого словенская критика назвала «родным братом Акакия Акакиевича». Влияние Гоголя проявляется у Эрьявеца не только в стремлении понять «маленького человека», показать внутренний мир забитой и поруганной человеческой личности, но и в творческих решениях, в способе построения характера, в пристальном внимании к художественной детали.

В прозе ближайшего соратника Левстика Йосипа Стритара (1836—1923), так же как и в его критических работах, проявилась сложность и противоречивость взглядов этого писателя. Романтик, идеалист, он призывал изображать идеальный мир, а не грубую повседневность. В собственной литературной практике Стритар нередко отступал от декларируемых им принципов. Решение основных задач, вставших перед словенской литературой, он видел в сближении ее с западными литературами. В его новеллах («Светинова Метка», 1868; «Росана», 1877) и романах («Зорин», 1870; «Господин Миродолски», 1876) многие темы напоминают о «Новой Элоизе» Руссо, «Страданиях юного Вертера» и «Годах учения Вильгельма Мейстера» Гёте. Стритар размышляет здесь о предназначении искусства, о целительной силе природы, о страданиях человека, порожденных разладом мечты и действительности. Иногда Стритар обращался к социальным конфликтам своего времени, например в романе «Содники» (1878). В этом романе писатель отходит от утопической идеализации патриархального прошлого, критически изображая жизнь села в эпоху начинающейся капиталистической индустриализации деревни.

В 70-е годы Стритар был центральной фигурой словенской литературной жизни. Однако слабость общественных идеалов, защита романтизма в ту пору, когда действительность и потребности национальной культуры требовали уже иного типа художественного сознания, стали причиной того, что к началу 80-х годов руководящая роль была им утрачена. На смену Стритару пришло новое поколение писателей. Молодые писатели не только придали словенскому реализму новые черты, но и теоретически обосновали его. Главная заслуга в развитии теоретических основ реализма принадлежит Левецу и Целестину.

Фран Левец (1846—1890) отстаивал прогрессивное искусство и реализм в статьях, посвященных творчеству крупнейших словенских писателей.

Критико-публицистическая деятельность Франа Целестина (1843—1895) способствовала знакомству словенцев с культурной жизнью России, с трудами критиков-демократов и русской художественной литературой (особенно творчеством Тургенева и Достоевского). Ссылаясь на опыт русской литературы и революционно-демократической критики, Целестин призывал писателей откликаться на общественно-политические и социальные проблемы времени, глубже изучать жизнь; он дал критическую оценку творчеству писателей-романтиков, указав на их слабости. Опираясь на творчество Тургенева, критик утверждал, что главное в произведении — не романтическая занимательность повествования, а освещение важнейших идей современности. Критические работы Целестина усилили внимание к русской реалистической литературе. В 70—80-е годы на словенский язык были переведены произведения Гоголя, Тургенева, Толстого и других русских писателей. В творчестве почти всех крупных словенских писателей и поэтов XIX в. сказывалось глубокое знание русской литературы.

Облик словенской литературы 80—90-х годов, особенности ее развития определяло творчество прозаиков Тавчара и Керсника, поэта Ашкерца.

В раннем творчестве Ивана Тавчара (1851—1923) отчетливо прослеживается связь с прозой Юрчича и Стритара. Тавчара сближает с Юрчичем интерес с исторической проблематике,

514

со Стритаром — пристрастие к любовным конфликтам, которые оба писателя изображают в романтических и сентиментальных тонах.

Движение к реализму связано у Тавчара с разработкой крестьянской темы, которая приобретает особое значение в словенской литературе в эти годы. Жизнь крестьян с большой художественной силой показана им в циклах рассказов «В горах» (1876—1888), «В Зале» (1894); в последнем затронут ряд острых социальных проблем, в их числе переселение словенских крестьян в Америку. В этих рассказах Тавчара по-прежнему интересуют остродраматические ситуации, необычные трагические судьбы. Однако своих романтических героев автор ставит в конкретно очерченные условия, отбирает яркие жизненные реалии, создает выразительные реалистические пейзажи.

Усилением реалистических начал характеризуются поздние исторические повести Тавчара «Vita vitae meae» («Жизнь моей жизни») (1883) и «Писарь из замка» (1889), а также сатира «4000» (1891); в ней автор прогнозирует, что стало бы с Любляной в 4000 г., если бы осуществились замыслы клерикальной реакции.

Вершиной словенской реалистической прозы XIX в. стало творчество Янко Керсника (1852—1897). Выходец из богатой семьи, он учился в Вене и Граце. Первые произведения (роман «На Жеринях», 1876; повесть «Лютеране», 1882) Керсник, опираясь на прозу Юрчича, еще строит на романтической интриге, с запутанными драматическими комбинациями. В дальнейшем под влиянием русской реалистической прозы, и в особенности Тургенева, он интенсивно осваивает реалистический метод.

В романе «Цикламен», который отвечал теоретической программе Целестина, Керсник реалистически изображает современную ему действительность. В этом произведении и сюжетно связанном с ним романе «Агитатор» (1885), в повести «Рошлин и Врьянко» (1889), романе «Выскочки» (1893) писатель вывел на сцену представителей самых различных слоев словенского общества: буржуазно-помещичьих кругов, провинциального чиновничества, интеллигенции; он запечатлел их деловые будни, устоявшийся мещанский быт, жестокие предвыборные баталии. Автор не питает никаких иллюзий в отношении своих героев. Они принадлежат к разным политическим группировкам (либеральной, клерикальной и консервативной, проавстрийской, так называемой «немшкутарской»), но все они бесконечно далеки от народа, равнодушны к его участи; за их показным патриотизмом скрываются сугубо личные, эгоистические интересы.

В отличие от своих предшественников и современников, тяготевших к изображению ярких романтических характеров, Керсник ввел в литературу нового героя, представителя интеллигенции, человека, лишенного высоких идеалов и страстей, озабоченного только своей карьерой и живущего в полном мире и согласии с окружающей обывательской средой.

Существенно меняется у Керсника и конфликт. На смену любовному приходит общественный конфликт. Это открывало перед словенской литературой путь социального анализа, путь постижения общественных связей и отношений своего времени. Большой удачей в этом плане была крестьянская проза Керсника. В повестях «Завещание» (1887), «Отцовский грех» (1894) и особенно в цикле рассказов «Картины из крестьянской жизни» (1882—1890) правдиво показана деревня, поставленная капитализмом на грань разорения. Моральные достоинства крестьян — их трудолюбие, любовь к земле, оптимизм и жизнестойкость — не заслоняют от автора их собственнической психологии, которая становится причиной страшных распрей из-за земли и имущества. Деревенская проза Керсника отличается более глубоким — по сравнению с его современниками — проникновением в психологию героев, постановкой важных проблем этики и морали, возросшей силой критицизма.

В 90-е годы в словенской литературе наряду с реализмом начинает распространяться натурализм. Натуралисты, последователи Золя, рассматривали человека как индивидуум, подвергающийся фатальному воздействию «природы» (наследственности, болезни, инстинктов), подменяли социальные закономерности биологическими. Подобная трактовка действительности дается, например, в романе «В крови» (1896), написанном прозаиком и драматургом Франом Говекаром (1871—1949). Говекар был главой и теоретиком словенских натуралистов, к числу которых относились Радо Мурник, Зофка Кведрова, Антон Фунтек, Энгельберт Гангл и др. Натурализм не получил, однако, значительного распространения в литературе.

В отличие от прозы поэзия дольше сохраняла связи с романтизмом.

Талантливый лирик Симон Енко (1835—1869) дебютировал пародийной юмористической поэмой «Огнепламтич» (1855), противопоставившей героике романтических поэм амурные похождения провинциального ловеласа. Следующим шагом по направлению к реализму были юмористические рассказы, написанные под несомненным влиянием Гоголя. Больше Енко не возвращался к прозе, а созданная им лирика — при всей разнородности идейно-художественных

515

исканий поэта — развивалась в русле романтизма.

Проблематика поэзии Енко весьма разнообразна. С искренностью и непосредственностью звучит в его стихах тема любви к порабощенной родине. Лучшее из патриотических стихотворений поэта «Вперед, знамена славы» стало словенским гимном. Больших успехов достиг он в области политической сатиры. Интимная лирика Енко отражает внутренний мир духовно богатой, свободолюбивой личности, мучительно переживающей и страдания своей родины, и свою собственную неустроенность и одиночество («Тройная беда»). Опираясь на традиции лирической народной песни, художественный опыт Гейне и Лермонтова, Енко создает лаконичную, простую и вместе с тем гибкую, напевную, богатую оттенками, полутонами и переливами стихотворную форму. Его часто называют предтечей импрессионистической лирики.

Сходные мотивы — неудовлетворенность миром, одиночество — звучат в творчестве другого крупного поэта, Симона Грегорчича (1844—1906). Отчасти они были порождены его несложившейся судьбой — он был вынужден из-за бедности поступить в семинарию, стать священником и всю жизнь подвергался злобной травле со стороны клерикальных кругов. Но еще больше, чем личная драма, угнетала поэта судьба родины, которой он посвятил такие ставшие хрестоматийными стихи, как «Реке Соче», «Родине», «Окропите кровью моего сердца». Многие из стихотворений поэта положены на музыку и стали народными песнями.