Поощрение

Подкрепление позитивного поведения. Принципиально важно, конечно, выявить и сформулировать, какой именно социально-психологический фактор играл в жизни индивида роль подкрепителя нежелательного поведения. Важным способом устранения нежелательных форм поведения является обеспечение позитивного подкрепления действий того же индивида, по своему содержанию несовместимых с поведением, подлежащим устранению. Устранить подкрепители противоправного, аморального поведения и обеспечить одновременно подкрепление, поощрение позитивных действий, несовместимых с такого рода поведением, — значит заложить основы для успешной перестройки поведения индивида.
Вырисовываются, следовательно, две линии, два направления соответствующей социальной практики. Одна из них — применение наказания как основного средства регулирования поведения. В этом случае цель регулирования поведения стремятся достигнуть путем воздействия на субъекта аверсивным, отвращающим подкрепителем. Применение таких мер ведет к быстрому, однако недолгому прекращению нежелательного поведения; здесь остается высокой вероятность его повторного проявления после прекращения подобного воздействия. Побочным результатом служит общее снижение социальной активности индивида. Другая линия предупредительной деятельности — выявление и устранение факторов, играющих роль социально-психологических подкрепителей аморального или противоправного поведения. Оставшись без подкрепления, такого рода действия, пусть не так быстро, как в случае применения наказания, но зато с гораздо большей надежностью устраняются из поведения.
Особое значение имеет, однако, организация постоянного, систематического подкрепления, поощрения действий, не совместимых с аморальным, противоправным поведением, служащих противоположностью такого рода поведения (конструктивная, созидательная деятельность — в противоположность агрессивной, разрушительной деятельности и т. д.). В этой ситуации нуждаются в особом подкреплении, поощрении те действия, которые обычно, как правило, оставляются без внимания, воспринимаются как норма, как должное, как само собой разумеющееся.
Так, на прогулы, отставание в учебе, пропуски занятий в школе, вызывающее, шумное поведение и на другие проступки, часто служащие первым и весьма серьезным признаком появления отклонений в поведении подростка, можно реагировать по-разному. Так, можно подвергнуть его наказанию (выговор, упреки, угрозы). Но подкрепляющим фактором в случае применения таких аверсивных стимулов (а в подобной ситуации воспитатель именно к ним и прибегает) является не введение в ситуацию такого стимула, а прекращение его воздействия. Причем подкрепляется именно тот вид поведения, который ведет к прекращению воздействия аверсивного стимула.
При этом подросток вскоре может обнаружить, что простейшим и наиболее эффективным путем для прекращения воздействия на него такого рода стимула является скорее словесное (вербальное) поведение (попросить прощенья, раскаяться), чем реальное изменение неодобряемого поведения. В такой ситуации механизм подкрепления срабатывает именно в ответ на подобные акты вербального (словесного), а не реального поведения, и в результате наказание подростка объективно будет все более закреплять расхождение в его поведении между словом и делом, воспитывать притворство и лицемерие.
Возможно, однако, реагировать на нежелательное поведение и иным путем. Так, все внимание может быть обращено на выявление факторов, подкрепляющих нежелательное поведение, и на их устранение (если вызывающее поведение в среде подкрепляется всеобщим вниманием, организовать так поведение окружающих, чтобы лишить человека такого подкрепления и т. д.). Наряду с этим должно быть обеспечено усиленное подкрепление, поощрение действий того же лица, служащих антиподом порицаемого действия. В этой ситуации социально-психологические подкрепители (внимание, одобрение и пр.) должны сопровождать любое, пусть ещё не столь частое проявление актов поведения, несовместимого с порицаемым поведением (нормальное поведение, пусть небольшой, но успех в работе и т. д.) В любой ситуации — если удается выявить и устранить факторы, подкрепляющие нежелаемое поведение, и снабдить немедленным и постоянным подкреплением любые случаи проявления желаемого, нужного поведения — с неизбежностью вероятность проявления актов нежелательного поведения начнет снижаться, а вероятность все более частого проявления желаемого, нужного поведения — возрастать.
Указанные положения позволяют сформулировать и более широкие выводы о действии системы социального контроля. Вся система мер борьбы с преступностью может в основном развиваться в двух направлениях воздействия на поведение с целью предупреждения преступлений. Так, она может быть ориентирована в сторону преимущественного применения аверсивных (отвращающих) стимулов, мер, служащих ответом на противоправные, аморальные и иные антисоциальные акты. Такого рода деятельность может вести к пресечению подобных актов, но более отделенные её результаты могут быть явно нежелательны, т.е. указанная деятельность может быть не оптимальна.
В той степени, в которой социальный контроль окажется в состоянии выявлять и парализовать воздействие стимулов, подкрепляющих аморальное, противоправное поведение, и подкреплять, поощрять социально одобряемые, позитивные действия, — в той степени предупреждение преступлений будет достигать долговременных, надежных результатов. Не просто наказание за пьянство, а поощрение трезвости, не просто подавление агрессивного, насильственного поведения, а поощрение и подкрепление актов взаимопомощи, кооперации, конструктивного взаимодействия между людьми — таково наиболее обещающее направление в работе по профилактике преступлений в том её аспекте, который касается социально-психологических основ этой работы.
Самая общая задача по перестройке антисоциального поведения может быть сформулирована следующим образом: необходимо попытаться организовать воздействие на индивида социальных стимулов таким образом, чтобы создать основу для повышения уровня вероятности проявления в поведении социально одобряемых, конструктивных актов и для постепенного снижения уровня вероятности проявления антисоциальных действий. С этой целью прежде всего общую формулу — антисоциальное поведение — следует конкретизировать применительно к данному индивиду. Не существует антисоциального поведения вообще — оно всегда проявляется в конкретных формах (агрессивное поведение, поведение, связанное с совершением корыстных правонарушений и т. д.). Задача сформулировать, в чем конкретно проявляется антисоциальное поведение, непростая: перестраивается не поведение вообще, а именно и только лишь его конкретные, реальные виды, и лишь в том случае, если они выявлены, осознаны и зафиксированы.
Затем необходимо установить, какого рода социальные подкрепители поддерживают, формируют данный вид поведения. Так, антисоциальное поведение, например, главаря группы подростков может подкрепляться уважением и восхищением находящихся под его влиянием несовершеннолетних; разнузданное, агрессивное поведение в своей семье поднадзорного — покорностью его домашних и т. д. Задача устранения подобного рода подкрепителей — это, по существу, задача перестройки среды индивида, перестройки его отношений с окружающими.
Целенаправленное влияние на те элементы среды, которые подкрепляют антисоциальное поведение, — центральная задача. Это важно учитывать потому, что, не перестроив или не попытавшись перестроить отношения индивида с его окружением, пытаясь напрямую влиять на поведение путем разъяснений, угроз или уговоров, трудно рассчитывать на реальный успех.
Однако выявление и посильное устранение стимулов, подкрепляющих антисоциальное поведение, — лишь часть задачи по перестройке такого поведения. Другая не менее важная часть — это выявление и обеспечение социальными подкрепителями тех форм позитивного поведения индивида, которые несовместимы с антисоциальным поведением, противоречат ему. Дело в том, что антисоциальное поведение и подкрепляющие его стимулы создаются не вдруг и не на пустом месте. В большинстве случаев такое поведение формируется вследствие неудачи в формировании успешного, социально полезного типа поведения, т.е. по существу в связи с неудачей в социализации индивида. Эта неудача может проявиться и в школьной неуспеваемости, ведущей к второгодничеству и отсеву из школы, и в неспособности к регулярному трудовому усилию, к усвоению производственных навыков, и в неспособности строить нормальные, позитивные отношения в рамках социальных групп — в школьной или иной неформальной группе, в семье и т. д.

Здесь также встает задача выявить и сформулировать, в чем именно проявился дефект в социализации данного лица, в чем пробел этой социализации, какого рода социальные навыки, виды поведения оказались не привитыми в ходе социализации. Вслед за установлением дефекта социализации индивида необходимо выявить те социальные (или социально-психологические) факторы или подкрепители, воздействие которых способно повысить в поведении индивида вероятность проявления позитивных, социально-положительных актов, закрепить в его поведении те из них, которые восполнили бы пробел в социализации этого человека, помогли бы сформировать нужные, социально полезные навыки поведения.
Изыскание таких социальных подкрепителей — нелегкая задача. Подчас в такой роли может выступить внимание, поддержка и одобрение со стороны старшего. Как правило, изыскание социальных подкрепителей социально полезных актов поведения при перестройке поведения антисоциального типа осложняется тем обстоятельством, что само по себе антисоциальное поведение — результат, во-первых, отрыва индивида от нормальных, социально полезных связей и отношений и, во-вторых, его активного включения в антисоциальную среду. Прорвать эту социальную изолированность индивида можно путем воздействия на него позитивных подкрепителей социально полезного поведения.
Важно при этом преодолевать стихийно бытующее представление о лицах с антиобщественным поведением как о носителя неких «внутренних дефектов», которые надо «ликвидировать». Дефект заключается именно в поведении человека, в системе его взаимоотношений, в отсутствии или недостаточном развитии навыков социально одобряемого поведения. Выправление этих дефектов осуществляется в ходе социальных взаимодействий, выражаясь, кроме прочего, в характере отношений между индивидом и окружающими его людьми. Именно в ходе такого взаимодействия человек овладевает (с разной степенью успеха) навыками социального поведения. Перестройка поведения и заключается в такой организации взаимодействия индивида с окружением, которое снабдило бы его навыками сооциально положительного поведения. Центральным при этом является принцип позитивного подкрепления, поощрения социально желательных видов поведения.
Его важнейшим показателем служит установление обратной связи между тем, что человек делает, и результатом его действий. Если по линии такой обратной связи своевременно поступают социально-психологические подкрепители, выступающие как результат одобряемых правом и моралью актов поведения (признание, одобрение, завоевание престижа, просто своевременная похвала и поддержка и т. д.), то именно эти акты будут закрепляться в поведении.
Важно подчеркнуть, что ни в сфере биологической (конституция, железы внутренней секреции, хромосомы и т. п.), ни в сфере бытовой психологии с оценками обыденного характера («злой» или «добрый», «жадный» или «щедрый» и т. д.) невозможно найти адекватное объяснение того социального явления, которое представляет собой преступность. Социологическое и социально-психологическое истолкование проблемы преступного поведения представляется наиболее успешным путем исследования и объяснения этого явления.
Этический контроль. В связи с изложенным может возникнуть вопрос: а разве такие категории, как стыд, совесть, не играют роли в регулировании поведения? А если да, то каким образом может быть объяснено их регулятивное воздействие? Ответы на эти вопросы одновременно позволяют осветить чрезвычайно важную проблему, возникающую в сфере социального контроля и деятельности по предупреждению преступности. Первое, самое элементарное определение понятия совести — это наличие у человека представления о соответствии или несоответствии его поведения нормам нравственности, разделяемым окружающими его людьми, причем даже не всеми из них, а теми, чья оценка важна для него, с кем его связывает чувство общности и порицание со стороны которых будет им переживаться как угроза быть изолированным от этой общности.
Совесть, как и другие моральные понятия, выражает отношение людей к друг другу в их повседневном общении; её источник лежит не в отдельном человеке, а в обществе. Принято говорить, что разумное, осознанное отношение к себе и своим поступкам — основа поведения, подчиняющегося требованиям совести. Обратим, однако, внимание на то обстоятельство, что совесть и связанное с этим переживание стыда — не только рациональная, но и эмоциональная категория. Краска, заливающая лицо, душевное волнение, возбуждение — все эти психофизиологические показатели переживания стыда говорят о том, что здесь, кроме рационально осознанной, налицо также эмоционально-рефлекторная, невольная реакция человека на соответствующую ситуацию существо которой мы показали ранее.
Эти переживания, эмоции, как нам теперь ясно, — результат того самого процесса образования условных рефлексов, реакций, той социальной тренировки, которому подвергаются — с разной степенью успеха — все люди в ходе их социализации. Известно, с другой стороны, что жулику нечего стыдиться в шайке воров, что переживается в качестве постыдного тот вид поведения, который чужд именно данной общности людей, который в действительности порицается членами этой общности. Напротив, полный разрыв общности — оценка её индивидуумом не в качестве своей, а как чужой ему — избавляет его от переживания чувства стыда в случае совершения поступка, не одобряемого этой изолированной от него группой или общностью. Здесь нет основного стимула к переживанию, а именно угрозы нарушить ценимую субъектом общность.
Следовательно, наличие или отсутствие переживания стыда (наличие совести как регулятора человеческого поведения) представляет собой величину, прямо пропорциональную степени социальной сплоченности той социальной группы или общности, в которой протекает деятельность человека. Чем более интенсивно переживает человек угрозу быть исключенным из высоко ценимой им, сплоченной общности, тем более высок уровень такого переживания. Чем более устойчивы и интенсивны психологические узы, связывающие индивида с обществом; и наоборот, чем слабее такие связи, тем труднее возбудить переживание стыда у такого лица. Стыд, по сути, является одной из разновидностей страха. Но это страх осуждения со стороны тех или иных людей, т.е. отвержения ими за определенный поступок такого человека из круга своего общения, из своего «мы». Иначе говоря, стыд характеризует опасение или сознание неприемлемости данного поступка для данных людей.
Следовательно, совесть есть продукт и условие успешного процесса социализации, т.е. включения человека в систему социальных групп и общностей. Стыд есть показатель степени переживания лицом угрозы потери близкой ему социально-психологической общности. Совесть и стыд прививаются в ходе социализации лица и деградируют по мере распадения социальных связей, утраты лицом близких ему, важных, дорогих для него социальных связей и отношений. Напрасно поэтому будет взывать к совести, например, несовершеннолетнего правонарушителя воспитатель, которого подросток относит к категории чужих. Напрасно будет он логично и очень убедительно доказывать неправомерность поведения подростка, напрасно будет подвергать его наказанию. И с другой стороны, малейшее порицание со стороны того, кто сумеет установить с таким подростком эмоционально-психологическую общность, кто включит подростка в новую для него, более социально ценную и ценимую подростком межличностную связь, принесет серьезный воспитательный, социализирующий эффект.
Процесс социализации, уровень социального, этического контроля возрастает по мере развития и укрепления социальных связей лица с нормальными группами и общностями и резко ослабевает по мере утери таких связей. В этом плане характерны результаты обследования личности преступников рецидивистов, проведенного в одной из польских тюрем. Особенно интересен следующий вывод, сформулированный одним из исследователей, о том, что каждое следующее преступление рецидивисты совершают более сознательно, с большим риском и в то же время в состоянии эмоционального безразличия. Их жизненная стабилизация постоянно ухудшается и с материальной и с личной точек зрения. Они все чаще совершают преступления для самого преступления и все меньше из корысти. Материальный расчет, корысть — по существу элемент психологического механизма, ориентированного на оценку будущего результата действия (расчет степени риска).
С ним связана и устрашающая роль наказания. Этот механизм играет все меньшую роль в преступном поведении рецидивиста (соответственно уменьшается устрашающий эффект наказания). Одновременно растет эмоциональное безразличие, а следовательно, окончательно деградирует элемент воспитания, недостаток которого особенно часто обусловливает недостатки всего процесса социализации. Наказание, следовательно, не выправляет, а углубляет этот недостаток в случае, если оно не преследует задачи ресоциализации преступника.
Изложенное позволяет прийти к выводам.
1. Расчет только лишь на устрашающую, сдерживающую силу наказания в борьбе с
преступностью был бы недальновидным и неэффективным. Хорошо социализированный человек не совершает преступлений вовсе не от страха перед грозящим наказанием, а в результате успешной социализации. Неудовлетворительная социализация означает, что соответствующее лицо ориентируется только на расчет степени риска, которому оно подвергается в случае совершения преступления. В последнем случае ему легко преодолеть психологический барьер в виде угрозы наказанием надеждой на собственную изворотливость, устранить из сознания перспективу наказания ожиданием выигрыша, связанного с преступлением. Не случайно даже угроза применения высшей меры наказания не оказывает решающего предупредительного воздействия.
2) Поскольку преступление связано с недостатками процесса социализации, то наказание эффективно в той мере, в которой оно способно восполнить указанные недостатки. Причем лишения, связанные с исполнением наказания, оказываются наименее эффективными с точки зрения их психологического воздействия на дальнейшее поведение человека. Суровое наказание способно притупить в целом эмоциональную восприимчивость лица. Стыд (как и страх) все более и более теряет свою психологическую основу, а потому слабеет возможность устранить из поведения преступника социально опасные привычки и наклонности, которые явились результатом неудач в осуществлении процесса его социализации.