Мысленный эксперимент

Одной из наиболее очевидных форм проявления деятель­ности воображения в науке является мысленный эксперимент. К мысленному эксперименту обращался еще Аристотель, до­казывая невозможность пустоты в природе, т. е. используя мысленный эксперимент, чтобы отвергнуть существование тех или иных явлений. Широкое применение мысленного экспе­римента начинается, видимо, с Галилея. Во всяком случае, Э. Мах в своей «Механике» полагает, что именно Галилей пер­вым дал достаточное методологическое указание на мыслен­ный эксперимент как на особое познавательное образование, квалифицируя его как воображаемый эксперимент.

Мысленный эксперимент не сводим к оперированию поня­тиями, но представляет собой познавательное образование, возникающее на основе воображения в процессе рационально­го познания.

Мысленный эксперимент — это вид познавательной дея­тельности, строящийся по типу реального эксперимента и при­нимающий структуру последнего, но развивающийся целиком в идеальном плане. Именно в этом принципиальном пункте проявляется здесь деятельность воображения, что и дает осно­вание называть данную процедуру воображаемым эксперимен­том.

Мысленный эксперимент — деятельность, осуществляемая в идеальном плане, способствующая появлению у познающего субъекта новых эвристических возможностей как в логико-по­нятийном, так и в чувственно-образном отображении действи­тельности. Мысленный эксперимент, замещая в некотором роде материальный, служит его продолжением и развитием. Субъект может произвести, например, косвенную проверку истинности знания, не прибегая к реальному экспериментированию там, где это затруднительно или невозможно. Кроме того, мыслен­ный эксперимент позволяет исследовать ситуации, нереализу­емые практически, хотя и принципиально возможные.

Поскольку мысленный эксперимент протекает в идеальном плане, особую роль в обеспечении реальной значимости его результатов играет корректность форм мысленной деятельнос­ти. При этом очевидно, что мысленное экспериментирование подчиняется логическим законам. Нарушение логики в опери­ровании образами в мысленном эксперименте ведет к его раз­рушению. В мысленном эксперименте активность развертыва­ется в идеальном плане, и специфическими основаниями объек­тивности в данном случае являются логическая корректность оперирования с образами, с одной стороны, и активность вооб­ражения — с другой. Причем решающая роль, как и должно быть в эксперименте, принадлежит здесь «чувственной» сторо­не, т. е. воображению.

Мысленный эксперимент, таким образом, отличается от реального эксперимента, с одной стороны, своей, так сказать, идеальностью, а с другой — присутствием в нем элементов воображения как базиса оценки идеальных конструкций.

Так с помощью воображения, достаточно жестко направля­емого логикой, Галилей представляет ситуацию, в которой при­чины, мешающие свободному движению тела, полностью уст­ранены. Тем самым он преступает грань реально возможного, но зато со всей возможной очевидностью демонстрирует осу­ществимость инерциального движения — тело будет сохранять свое движение бесконечно долго.

Продуктивная мощь воображения представила здесь си­туацию, невозможную с точки зрения аристотелевской физи­ки. И Галилей отдавал себе отчет в том, что аристотелевской физике противостоит воображаемый результат мысленного эксперимента — тело, продолжающее движение в отсутствии движущих его сил, есть нечто невозможное с точки зрения физики.

Таким образом, именно логическая оппозиция конкуриру­ющих теорий образует контекст, в котором вполне допустимы­ми оказываются недопустимые (с какой-либо из конкурирую­щих позиций) предположения и «сумасшедшие* гипотезы. Короче, допустимым оказывается воображение во всех смыс­лах этого слова.

ВОПРОС 42