Включенность в ситуацию
Когда Перлз и Гудмен, касаясь характеристик self, описывают его как «включенность в ситуацию», они делают уточнение: «Мы [тем самым] хотим сказать, что не существует никакого ощущения себя или других вещей вне опыта ситуации, который у нас есть»30. Я создан ситуацией в той же мере, насколько вместе с другим я принимаю участие в создании ситуации. Еще до того, как построение гештальта включится в терапевтическую сессию, ситуация уже начала создаваться и будет фоном для будущих фигур. В прямой связи с ситуацией, какой бы она ни была, self подводится к тому, чтобы разворачиваться — или нет. Если мы принимаем понятие self как динамическую функцию поля, которая мобилизуется в момент (и по причине) включения творческого приспособления, мы с особым вниманием отнесемся к тому, чтобы создать благоприятные условия для актуализации и восстановления self. Невроз определяется как функциональное нарушения self, он позволяет навы-
Ibid.,p. 220.
Быть в присутствии другого 113
кам, вторичной физиологии, системе привычек обеспечивать минимальное приспособление. Но невроз может быть рассмотрен и как отрицание ситуации. Невротик действует так, как если бы новизны ситуации здесь и теперь не существовало и ситуацию можно было бы свести к раз и навсегда установленным элементам в форме схем мышления, чувств и действий.
Вернемся к определению невроза как «хронической острой ситуации низкой интенсивности» и тем следствиям, которые Перлз и Гудмен извлекают из него в плане терапии. Перед лицом новой ситуации, характеризующейся утратой равновесия, опасностью, угрозой выживанию (которую авторы «Гештальт-те-рапии» обозначают общим термином «острая ситуация»), организм вырабатывает целостный и адаптивный ответ. Ответ целостный, поскольку он включает в себя восприятие, проприоцепцию, представление и мышление, моторику и т. д.; адаптивный, так как возможность на границе контакта, реализуемая таким образом, позволяет спонтанно и творчески управлять событием. Способности к ориентации и манипуляции в поле разворачиваются в своей полной мере и противодействуют дезорганизации поля.
Но в череде повторений и неудач в восстановлении равновесия (или «бегства в фантазирование или галлюцинацию») нарушенное равновесие и адаптированный к нему гештальт становятся хроническими явлениями низкой интенсивности. Напряжение, в таком случае, будет двойным: тревога и фрустрация взаимно подпитывают друг друга и доходят до состояния невроза. Это и есть то, что Перлз и Гудмен называют «хронической острой ситуацией низкой интенсивности» и предлагают рассматривать данное высказывание в качестве одного из определений невроза. В такой ситуации опыт на границе контакта стремится к упрощению поля посредством введения в игру двух неотложных мер: обдуманно-
114 |
Жан-Мари Робин
го подавления и необдуманной гиперактивности. «Если невротическое состояние — это ответ на несуществующую хроническую острую ситуацию низкой интенсивности, для которого характерны средний тонус, рассеянное и фиксированное внимание (вместо расслабления или повышенного тонуса, гибкости и проницательности), то тогда цель терапии состоит в том, чтобы сосредоточиться на существующей острой ситуации высокой интенсивности, к которой пациент может повернуться лицом и таким образом осуществить свой рост».
В таком случае психотерапия понимается как ситуация, противоположная острой ситуации. Терапевтическая ситуация должна воспроизвести многие параметры острой ситуации, ставшей хронической, но в новом безопасном и экспериментальном контексте она должна лишить пациента его устаревших ответов, чтобы способствовать созданию им новых ответов, приспособленных к новизне ситуации. Нам надо «сосредоточиться на структуре реальной ситуации как на том, что требует творческого приспособления, постараться произвести совершенно новый синтез, вести дело так, чтобы это стало главной целью терапевтической сессии»31. Такая способность — напомним это, рискуя оказаться чересчур настойчивым, — есть то, что в гештальт-терапии называется self. Следовательно, работа по восстановлению self, гораздо больше связана с включенностью в ситуацию, чем с экспертизой одним человеком психической жизни другого.
Учет ситуации, «id ситуации», таким образом, начинается с первых секунд каждой терапевтической встречи и составляет неотъемлемую часть того, что мы называем «предконтакт». Но предконтакт нельзя рассматривать только как момент в последовательности контакта; это также особая модальность контакта.
Ibid., p. 116.
Быть в присутствии другого 115
Так, даже в ходе последующих фаз развития гештальта мы иногда вынуждены «возвращаться» к ситуации, чтобы точнее ее представить, сделать эксплицитной, способствуя тем самым прояснению и усилению отношения фигура/фон. Теоретики развития систематически настаивали на том факте, что каждая новая фаза не замещает предыдущую, а присоединяется к ней и что содержание каждой фазы продолжает разрабатываться даже в течение последующих фаз32. Ирвин Польстер в беседе со мной несколько лет назад33 сделал такое уточнение, что, вероятно, наиболее важная мысль, которую он почерпнул у Гудмена, заключается в том, чтобы рассматривать взрослую жизнь как то, что «прибавляется» к детству, а не как то, что бывает «впоследствии»... Вся гештальт-терапия действительно пронизана логикой «одновременности» (в отличие от логики «замещения» одного этапа другим). Рост, который сам по себе осуществляется в течение многих лет, обнаруживается в создании гештальта, которое происходит значительно быстрее в ходе терапевтической сессии. Ситуацию можно рассматривать как своего рода основание терапевтической встречи, и она строится на протяжении каждой сессии. Часто оказывается полезным прояснять ее элементы по мере их развития, потому что эта ситуация создает нас в то же время, как мы создаем ее.
Дата добавления: 2014-12-03; просмотров: 1272;