Отказ знать

Чтобы ситуация была открытой и чтобы тем самым поле могло создавать формы, мне представляется обя­зательным соблюдение ряда условий:

—Отказ от власти терапевта, от позиции знания дру­гого и управления другим. Я полагаю, что знание источает высокомерие одного и рождает или усу­губляет униженность другого. Компетентность те­рапевта, разумеется, не должна быть отброшена. Остается узнать, какова будет область его специ­фической компетентности: будет ли он экспер­том в области психологии, психопатологии и иных дисциплин об индивиде; или же он будет экспер­том в деле мобилизации творческих сил в отноше­ниях, которые имеет место в настоящий момент?

—Отказ от веры в то, что психотерапия могла бы стать наукой. Это, однако, не значит, что она приобрета­ет статус «искусства», как того требуют те, кто го­тов оправдать и возвести в правило какую угодно субъективность. Если бы она была наукой, то име­ла бы «предмет» исследований и порождала бы тех­ники. Когда говорят «техники», подразумевается их «воспроизводимость», идентичность (в частное-

Быть в присутствии другого 97

ти, и для самого пациента) упорядоченного навы­ка, что является доказательством его эффектив­ности. Психотерапия есть некая практика. Я по­нимаю, как рискованно не настаивать на научном характере психотерапии сегодня, когда государс­твенная власть желает оздоровить профессию и от­делить нас от гуру, целителей и других шарлатанов. Как сказать о нашей особенности, чтобы не упасть в глазах наших собеседников? Бион замечал в ходе одного из своих семинаров: «Что такое психотера­пия? Два человека встречаются в одной комнате и разговаривают... или не разговаривают. Это кажет­ся настолько простым, что трудно поверить, на­сколько это сложно!» — Отказ от веры в то, что теория или теории, кото­рые помогают нам мыслить, не мешают видеть то, что находится у нас перед глазами. Мне кажется, что любые теории являются конструктами, мета­форами, которые способны нам помочь в обре­тении смысла нашего опыта; они могут также — в частности, когда они теряют свой статус метафо­ры, превращаясь, в наших глазах, во что-то досто­верное, — помешать нам быть открытым для вос­приятия ситуации. «Ретрофлексия», «бессозна­тельное», «внутренние объекты», «психика» или «поле»... все это только способы говорить, являю­щиеся отражением нашего способа мыслить. Но они также есть то, что влияет на наш способ мыс­лить и, следовательно, воспринимать или не вос­принимать нечто.