ОБЕЗЛИЧИВАНИЕ И ДЕГУМАНИЗАЦИЯ

Каждая из сторон конфликта видит другую сторону обезличенной, то есть рассматривает ее как представителя какой-либо категории или группы, а не как отдельного индивида. Такое восприятие способствует эскалации, ослабляя факторы, которые удерживают от агрессивных действий. Обезличивание людей приводит к их дегуманизации. Они кажутся менее человечными, чем индивидуальности; тем самым деиндивидуализированные меньше защищены от агрессии.

Деиндивидуализация, вероятно, проявилась и в эксперименте Милграма (1992), в котором испытуемые в роли «учителя» подвергали особенно сильному шоку «ученика», когда он находился на расстоянии или вне поля зрения. Именно обезличивание врага облегчает для летчиков бомбежки, а для пехоты — стрельбу по наблюдаемому противнику. Обезличиванию противодействует получение такой информации о другом, которая делает его чем-то уникальным. Например, известно, что в нацистских концлагерях охрана относилась к узникам снисходительней, если знала их по именам (Zimbardo, 1970).

Другой путь к открытию того, что члены иных групп тоже люди, лежит через сколь-нибудь длительные дружеские отношения с ними. Отсюда следует, что общее место жительства, которое способствует дружбе между представителями разных рас, должно уменьшать предубеждение, например, белых против афро-американцев, что и было продемонстрировано в исследованиях (Deutsch & Collins, 1951; Hamilton & Bishop, 1976). В этой связи можно привести пример Махатмы Ганди, который сначала просил английского губернатора о гостеприимстве, таким образом вступал с ним в дружеские отношения и только потом проводил очередную демонстрацию протеста. Так он очеловечивал себя и свое движение в глазах властей и ослаблял их агрессивность (Джордж Оруэлл, будучи участником гражданской войны в Испании, оказался неспособным выстрелить во вражеского солдата, который удирал от него, придерживая обеими руками штаны. «Я явился сюда стрелять в „фашистов". Но тот, кто придерживает спадающие штаны, не может быть „фашистом". Это собрат по роду людскому. Он такой же, как ты сам. Как можно в него стрелять?» (Orwell, 1968, р. 254, цит. по: Brehm & Kassin, 1993)).

Те же рассуждения позволяют предположить, что агрессивные или дискриминационные импульсы должны приводить к обезличиванию противостоящей стороны в процессе, сходном с рационализацией. При этом каждая из сторон будет испытывать все меньшие неудобства от собственного враждебного поведения. Свидетельства в пользу этого предположения можно найти в работе (Worchel & Andreoli, 1978). В ней было показано, что лица с враждебным отношением к кому-либо другому или ожидающие нападения с его стороны особенно часто забывали индивидуальную информацию об этом другом (например, его имя) и запоминали деиндивидуализирующую информацию о нем (например, расу).

Отсюда следует, что обезличивание является еще одной вехой в цикле эскалации конфликта. Одна из сторон обезличивает другую, чтобы найти причину собственным первоначальным враждебным действиям, оправдать их. После этого ей становится легче применять против другой стороны более жесткие меры, а это способствует эскалации конфликта.

Кроме обезличивания другого возможно и самообезличивание, то есть утрата осознания собственной идентичности, что также облегчает агрессию (исследования показывают, что чем больше группа, в которую входит участник конфликта, тем больше вероятность, что он потеряет чувство индивидуальности и проявит агрессию. Феноменом потери индивидуальности отчасти можно объяснить избиение Родни Кинга лос-анджелесскими полицейскими. По сообщениям, многие полицейские, кроме четырех непосредственно участвовавших в избиении, просто наблюдали за происходившим). К числу факторов, способствующих самообезличиванию, относятся совместные действия, унифицированная одежда, эмоциональное возбуждение, недосыпание. Исследуя влияние одежды на агрессию, Зимбардо (Zimbardo, 1970) выяснил, что если сотрудницам колледжа, игравшим роль склонных к рукоприкладству учителей, надевали капюшоны, вероятность того, что они на самом деле дадут рукам волю, возрастала. Такой наряд ослабляет как индивидуальность, так и сдержанность. Такое же действие, вероятно, оказывает военная или полицейская униформа.

Кроме того, есть некоторые прямые свидетельства того, что дегуманизация другого, которая создает впечатление ее меньшего соответствия человеческой природе, облегчает агрессию (Bandura, 1990; Kelman & Hamilton, 1989; Struch & Schwartz, 1989). Вероятно, это происходит потому, что вследствие дегуманизации кажутся нерелевантными универсальные нормы, которые ограничивают причинение людям вреда. Исследования показывают, что дегуманизация одной из сторон конфликта в глазах другой происходит, когда той кажется, что первая отвергает ценности, которые важны для другой (Schwartz & Struch, 1989).

Дегуманизации способствуют бранные обращения («ниггер», «придурок» и т. п.). Ругательства создают впечатление, что другой аморален и не похож на нас. Некоторые клички особенно подчеркивают чуждость нормальной человеческой природе (например, эпитетом «свиньи», которым наградили полицию студенты-демонстранты в 60-х гг., недавно вновь воспользовались участники волнений, возникших в связи с избиением Родни Кинга.). Бранные клички, которыми одна из сторон конфликта наделяет другую, облегчают первой стороне и любому, кто ее слушает, агрессию против другой стороны, поскольку ругательства дегуманизируют другую сторону.