ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, СНИЖАЮЩИЕ ВОЗМОЖНОСТЬ КОНФЛИКТА

Если обратиться к перечисленным в предыдущей части факторам и поставить их с ног на голову, перед нами окажется перечень условий, снижающих возможность конфликта. Мы обсудим здесь часть из них, а также ряд других обстоятельств, которые лучше представить именно в этом контексте.

1. Нормативный консенсус.

Для обществ с низким уровнем конфликтности характерно наличие широкого нормативного согласия относительно целей, правил поведения, определения ролей, порядка принятия решений, системы власти и статусов. Так, например, на хорошо налаженном автосборочном производстве благодаря твердо установленной системе руководства и правилам работы удается достигнуть совместимости устремлений всех его участников. Такую же социально цементирующую роль в городках новой Англии в XIX веке играли протестантская церковь и общее культурное наследство. А вот в обществах, где нормы перестают действовать, конфликты происходят чаще, так как у одних членов данного общества зарождаются притязания относительно того, к чему другие члены не делают дать им доступ. Например, большинство трудностей, которые в настоящее время возникают в «обществах», состоящих всего из двух членов, т. е. в супружеских союзах, можно объяснить тем, что взгляды нашего общества на то, чего мужу и жене следует ждать друг от друга, очень расплывчаты (Rubin & Rubin, 1989).

Когда нормы имеют в обществе твердую поддержку со стороны наиболее влиятельных слоев, у групп, находящихся в

невыгодном положении, пусть даже и больших, вряд ли есть шансы проявить устремления, которые могли бы угрожать этим нормам. Большинство людей приучаются следовать нормам и делать максимум возможного в условиях ограничений. Их притязания, таким образом, соответствуют реальности.

Однако это не означает, что в обществе с широким нормативным согласием всем живется хорошо. Те, кто имеет меньше привилегий — будь то афро-американцы, женщины, студенты или рабы, — зачастую сильно страдают. Но большинство из них не решаются (из-за того что другие члены общества существующие нормы поддерживают) или опасаются (из-за мер, которыми соблюдение этих норм поддерживается) претендовать на большее, чем они имеют. Разумеется, при таком положении вещей всегда есть недовольные своими правами и доходами. Стабильность общества — в смысле отсутствия конфликтов—укрепляется, если такие люди находят возможность его покинуть, как было в девятнадцатом веке в Новой Англии, когда многие жители ее переехали на Запад (кросс культурные исследования показали, что страны с индивидуалистическим культурами, такие как США, Англия, Германия и Франция, высоко ценят автономию личности, ее независимость и индивидуальные достижения. Страны же коллективистских культур — южноамериканские и азиатские государства — высоко ценят межличностную гармонию, конформизм и достижения (Hofstede, 1980, Triandis, 1989, Triandis и др., 1988). На основании этих данных можно утверждать, что в странах с коллективистской культурой нормативное согласие сильнее, чем в странах с индивидуалистской культурой, более того, что социальные санкции за неподчинение этим нормам более суровы в первых, чем во вторых.).

В стабильных обществах особенно твердо установлены нормы тех межличностных отношений, которые наиболее часто вызывают конфликты — нормы, касающиеся систем власти и статусов. Так, например у предпринимателей и рабочих, поскольку их деятельность и интересы тесно переплетаются, много поводов для конфликтов. Однако большинство людей отчетливо представляют себе свои роли в рабочей ситуации. От работников ожидают, что они будут в той или иной степени справляться с тем, что им предписано, и создавать себе хорошую репутацию, от предпринимателей требуется четкое руководство и поддержание порядка при помощи положительных или негативных мер. Подобная организация вполне оправдывает себя в плане снижения возможностей конфликта.

2. Отсутствие информации о достижениях другой стороны. Один из способов избежать возможности обидных сравнений состоит в том, что от работников скрывается информация о распределении вознаграждений. Особенно легко не разглашать сведения о зарплате, и поэтому многие организации охотно к этому прибегают, пытаясь (часто безуспешно) избежать конфликтов. Другой прием — разработать устойчивую сетку норм, при помощи которых вознаграждения определяются одним, достаточно явным критерием, — например, стажем или образованием. Этим методом пользуются в гражданской службе США для снижения фактора обидных сравнений.

3. Физическая и психологическая сегрегация. Это метод, применяемый под лозунгом «разделяй и властвуй». Существует два вида сегрегации: психологическая, когда социальные

группы не идентифицируют себя друг с другом, и физическая, когда группы не вступают в контакт друг с другом. Психологическая сегрегация исповедуется самими группами, физическая может соблюдаться самими группами, а может создаваться обществом. Примером психологической сегрегации является тенденция мужчин при решении, какую зарплату запрашивать у руководства, сравнивать себя с другими мужчинами, а женщин — с другими женщинами (Major и Forcey, 1985). Благодаря этой тенденции сохраняется более низкая зарплата для женщин. Как пример принятой самими членами общества физической сегрегации можно привести тенденцию белых и афро-американцев придерживаться расового разграничения при посещении ресторанов (Schelling, 1978). И психологическая и физическая сегрегации способствуют уменьшению числа обидных сравнений между социальными группами и соответственно ослабляют возможность конфликта.

4. Наличие строгой системы статусов.

При этой системе устраняется несовместимость разных статусов и сокращается возможность сравнений между группами с разным статусом. Подобные системы особенно эффективны, когда они опираются на миф, утверждающий, что наиболее процветающие слои общества заслуживают больших благ. Платон в своем труде об идеальном государстве — республике — рекомендовал придерживаться такого мифа: на правителей надо смотреть как на сотворенных с примесью золота, на их помощников — как на сотворенных с примесью серебра, а на сельскохозяйственных и других работников — как на сотворенных с примесью железа и олова. Тем же целям служат разнообразные мифы о расовой и сексуальной неполноценности. Афро-американцы и женщины традиционно рассматривались и нашем обществе как интеллектуально и эмоционально отсталые, а посему им полагалась меньшая зарплата. Чаще всего они и сами подписываются под этими мифами. Подобные мифы усиливают веру в то, что высшие слои общества заслуживают большего, и тем самым уменьшают «сравнение, направленное вверх», которое часто приводит к чувству «относительной депривации» (Wood, 1989). Следовательно, эти мифы способствуют стабильности в обществе (часто в ущерб социальной справедливости).

5. Социальная мобильность.

Когда нет строгой системы статусов, сдерживать конфликты удается при помощи социальной мобильности и мифа о социальной мобильности. Этот миф утверждает, что каждый, обладающий способностями, может добиться продвижения вверх (Apfelbaum, 1979). Подразумевается, что если успехи одной стороны ниже успехов другой стороны, то это объясняется меньшими способностями первой. Соответственно у нее нет законных оснований требовать большего вознаграждения и нет законной причины проводить обидное для себя сравнение. Поскольку в мифе о мобильности есть доля правды об Америке, где едва ли не каждый знает кого-нибудь, кто достиг процветания, начав с нуля, он является важнейшим источником стабильности общества.

6. Физические и социальные барьеры, затрудняющие общение. Если подобные препятствия существуют, особенно между единомышленниками, возможность конфликта уменьшается. Этот прием используется властью, когда надо пресечь развитие конфликта, грозящего ее привилегиям. Психологическое и физическое разобщение потенциальных оппонентов делает их дальнейшее сотрудничество затруднительным. С точки зрения психологии, если они не доверяют друг другу, не испытывают друг к другу уважения, не идентифицируются друг с другом, они вряд ли смогут объединиться. Например, люди низких статусов, уверовав в миф о собственной неполноценности, зачастую не уважают друг друга. А это значит, что им будет трудно работать вместе над общими проблемами. Руководители иногда изобретают противоречия, якобы существующие между их возможными оппонентами, чтобы по принципу «разделяй и властвуй» воспрепятствовать их объединению против них.

Физическое разобщение людей имеет примерно тот же результат. Уже давно оправдал себя метод рассаживания по разным камерам для предотвращения тюремных бунтов. Ту же цель преследовали существовавшие во всех странах с коммунистическим режимом запреты на создание каких-либо объединений без разрешения компартии. Такую же роль играют постановления, препятствующие сплочению группировок из недовольных. Примером того, к чему может принести узаконенная свобода действий оппозиции, могут служить недавние события, разыгравшиеся в академическом окружении одного из авторов (Д. Г. П.). Преподавателям, которые были недовольны организацией дела, разрешили создать комитет для разработки их предложений по изменениям. Вдохновленные тем, что их интересы признаны, члены комитета начали действовать, что кончилось полным преобразованием отдела и максимальным сокращением полномочий того администратора, который предоставил свободу действий. Читатель может обратить внимание на кажущееся противоречие этой политики отделения потенциальных недовольных и политики сегрегации, о которой мы говорили выше, как об обстоятельстве, снижающем возможность конфликта. Эта противоречивость объясняется тем, что сегрегация людей низшего класса от прочих членов общества приводит к двум различным результатам. Она уменьшает социальное сравнение с вышестоящими, поэтому низко статусные группы более довольны своими незначительными достижениями. Однако возникшее таким образом объединение людей, подвергшихся сегрегации, облегчает формулировку общих целей и организацию борьбы за свои интересы, а это делает возникновение конфликта в определенных ситуациях более вероятным.

Не до конца ясно, при каких именно условиях один из двух противоположных эффектов будет превалировать, но можно составить некоторое представление об этом, наблюдая за поведением процветающего, правящего слоя общества. Как правило, правящая элита отделяет от себя нижестоящих, дистанцируясь от них, но оставляет им право свободного общения между собой. Однако, как только появляется повод подозревать, что среди нижестоящих возникает группа сопротивления, применяется тактика «разделяй и властвуй». Ставшие известными диссиденты отправляются в ссылку или в тюрьму, другие недовольные привлекаются к сотрудничеству или к близкому общению с правящей группой. Чаще всего такой метод позволяет подавить конфликт в зародыше.

Подобная комбинация тактик позволила администрации Чикагского университета в конце 60-х гг. пережить без серьезных конфликтов студенческие волнения, обрушившиеся на другие учебные заведения. В начале кризиса студенты были отделены от преподавателей и администрации в их классных и спальных комнатах. Кризис возник из-за того, что студенты объявили забастовку после того, как администрация решила отказать профессору с левыми взглядами в дальнейшем пребывании в университете. Администрация немедленно организовала серию совместных встреч преподавателей и желающих студентов для пересмотра учебного плана с учетом студенческих предложений.

Такое решительное поведение администрации сблизило ее с большинством студенческого состава, и тем самым бастующие студенты психологически оказались в изоляции. В это же время студенческий совет начал систематически исключать самых закоренелых забастовщиков, в результате количество бастующих резко уменьшилось, и их вожаки вынуждены были признать себя побежденными (такой же тактики придерживалось белое правительство Южной Африки в годы, предшествующие освобождению из тюрьмы Нельсона Манделы, лидера самой крупной оппозиционной партии чернокожих «Африканский национальный конгресс». Члены оппозиции, настроенные наиболее воинственно, заключались в тюрьмы, менее воинственные, как Монгозуту Бутелези, лидер небольшой партии «Свободу Инкате», получали ограниченный статус и права.

7. Устранение действующих или потенциальных лидеров. Организация группы обычно требует лидерства. Кто-то из членов группы или маленькая группа людей должны выразить и зафиксировать интересы всей группы, разработать программу и организовать остальных для поддержки этой программы (Darendorf, 1959). Сможет ли диссидентское движение активизироваться, зависит главным образом от того, есть ли у него лидеры и способны ли они к действию. Поэтому одним из методов предотвращения возникновения конфликтной группы является удаление из ее рядов потенциальных лидеров. Другой способ, больше пригодный в начале ситуации, — выступление умеренных и уважаемых членов группы против радикальных вожаков, что ведет к их дискредитации (Coleman, 1957). Третий метод — привлечение вожаков на свою сторону. Так, парламент Кореи в свое время предоставил ответственное место в своих рядах лидеру диссидентов. Другим примером может служить случай с главой университета, который заручился мощной поддержкой радикально настроенных студентов, после того как выступил с критикой правительственных планов в области реформы образования. Правительство тут же назначило его министром образования. Заняв этот пост, он не только отошел от своей первоначальной позиции, но также начал выступать с поддержкой правительства.

8. Противодействие помощи со стороны. Успех конфликтующих групп часто бывает связан с помощью, поступающей извне. Во время холодной войны

действующие в таких странах, как Южный Вьетнам и Сальвадор, партизанские группировки получали материальную поддержку, например военную. Но проблема намного сложнее, потому что существует множество форм нематериальной помощи. Общественные движения протеста часто вырастают из широких социальных движений государственного или даже международного масштаба. Например радикальное студенческое движение, охватившее Соединенные Штаты в конце 60-х гг., перекликалось с такими же движениями во Франции, Западной Германии, Мексике и в других странах. Некоторые полагали, что за струны местного движения дергали национальные или международные лидеры, но это было крайне редким случаем. Обычно лидерство было местным по происхождению, а помощь национальных и международных организаций сказывалась в моральной поддержке и в том примере, который они подавали.

Студенческие демонстрации, быстро распространявшиеся в 1968 и в 1969 гг., часто содержали элемент поддержки. Сведения о том, что где-то начались студенческие волнения, порождали уверенность, что это может происходить повсеместно. Размахом своего местного движения гордились отчасти еще и потому, что подобные демонстраций происходили в других университетах и, значит, было с чем сравнивать.

Из вышесказанного следует сделать вывод, что положение в обществе менее стабильно, если в других обществах действуют конфликтные группы, составляя национальное или международное движение (Coleman, 1957). Стоит такому движению зародиться — загнать джинна обратно в бутылку становится весьма трудно. Каждое выступление служит примером для другого сообщества, каждое следующее — для следующего, образуя цепную реакцию. Примером может служить падение коммунистических режимов в Восточной Европе в 1990 г. (концептуальным родственником предотвращения поддержки со стороны является прием создания образа общего врага. Это сплачивает группу и усиливает взаимную поддержку ее членов. Поэтому немало глав правительств прибегали к изобретению общего врага или преувеличивали его опасность. Примером тому является поведение лидера Ирака Саддама Хусейна после войны в Персидском заливе.