ОТ ИЗДАТЕЛЯ 4 страница

Комендант г. Ростова, ген. Киттель, во избежание паники, успокаивал всех и говорил, что дела немцев не так уж плохи и выезжать из Ростова пока нет необходимости. В это время, многие из обывателей города приходили в Казачий Штаб, посмотреть: на месте-ли еще Нач. Рост. каз. Штаба, или его уже нет.

Направление для эвакуации Рост. каз. Штаба было выбрано через Таганрог на г. Кривой Рог, куда были заранее выданы препроводительные документы, а вместе с документами было выдано и жалованье сотрудникам Рост. Штаба, согласно общего положения об эвакуирующихся сотрудниках, за два месяца вперед. Но, по соглашению с сотрудниками Штаба и чтобы они потом не разбежались, им было выдано жалованье пока за один месяц, а по приезде в Кривой Рог, где они должны были продолжать свою работу в Казачьем Штабе, они должны были получить жалованье и за второй месяц полностью. В начале, ген. Киттель старался удержать Рост. каз. Штаб в Ростове, но 7-го февраля 1943-го года он приказал Рост. Штабу свернуть свою работу и, немедленно, выезжать, т. к. оставаться в Ростове далее небезопасно.

Большинство сотрудников Рост. каз. Штаба выехало на штабных автомашинах. Ехали прямо по льду сначала реки Дона, а, потом. Азовского моря, т. к. гужевые дороги были сильно разбиты и находились в ужасном состоянии. [61] Была оттепель и стояла грязь невылазная, так-что штабной гужевой обоз едва мог дотащиться до Таганрога. Дороги были забиты, отступавшими, немецкими частями, а также беженцами. Бежали все, кто мог передвигаться. Немцы никого не принуждали, как это делали большевики, не обижали и не выгоняли насильно. Желавших, они брали с собой в машины и никому в этом не отказывали.

Картина отступления была потрясающая. Шли пешком с мешками за плечами, ехали на подводах, запряженных иногда коровой или собаками, а иногда и на детской коляске или детских саночках. Часто встречались семьи с маленькими детьми, привязанными вместе с последним имуществом к детским саночкам, которые тащили на себе родители.

По льду ехать было опасно. Лед был тонкий, имел массу полыней и все это было покрыто водой, так-что легко было провалиться под лед. По пути встречалось много провалившихся под лед машин. Лед все время гнулся и трещал под тяжестью машин. Ехать нужно было с самой большой скоростью и не останавливаться, иначе машина сейчас-же проваливалась, а от быстрого хода машина кружилась на месте (вальсировала) и легко переворачивалась. Одним словом, опасность была на каждом шагу и каждый момент, но об этом в то время мало кто думал.

Немцы, отступая, поджигали только военные склады и заводы, не трогая построек мирного населения. Большевики-же, отступая два раза из Ростова, применяли ужасное насилие над мирным населением, заставляя жителей эвакуироваться пешком, т. к. транспортных средств для эвакуации не имели, хотя сами коммунисты уезжали на автомашинах, нагруженных до отказа награбленным имуществом и продуктами, а постройки, даже такие, которые не были военными объектами (например Ростовский театр) большевиками поджигались и уничтожались. [62]

Политических арестованных большевики всегда уничтожали, отпуская на волю уголовных. Во вторую эвакуацию большевики, уходя из Ростова сожгли в тюрьме несколько сот человек политических, а около тысячи погрузили в товарные вагоны, намереваясь вывезти их в качестве заложников, но на ст. Кизитеринка (около Ростова), увидев, наступавших немцев, большевики облили керосином вагоны с арестованными, заперли их и подожгли, а сами бежали. Когда, вскоре, немцы заняли станцию, то услышав душураздирающие крики, горящих заживо людей, кинулись к вагонам, разбили замки и успели многих спасти. Все-же, там погибло несколько сот человек.

Всех жителей, которые не могли эвакуироваться с большевиками при их отступлении, всегда отправляли в ссылку, обвиняя их в сношении с немцами.

8-я глава

Окончательный разрыв Духопельникова с Донским Войсковым Штабом и Походным Атаманом. Поведение его в Таганроге и Бердянске и отъезд Начальника Ростовского Казачьего Штаба из Бердянска.

Поздно вечером, 7-го февраля 1943-го года Начальник Ростовского казачьего Штаба, г. Адмиралов, прибыл в г. Таганрог и нашел там свою жену и тетку, выехавших за несколько дней до этого из Ростова. Здесь, он узнал, что Духопельников, окончательно, порвал связь с Войсковым Штабом и Пох. Атаманом, полк. С. В. Павловым и пользуясь его отсутствием, с разрешения Командующего фронтом, немецкого генерала Кляйста, начал организовывать свой казачий Штаб.

Духопельников получил от ген. Кляйста право регулировать эвакуацию населения и формировать боевые отряды для борьбы с партизанами, хотя, нужно сказать, что сам Духопельников никогда не принимал участия в боевых операциях против большевиков, боясь попасть им в руки. [63]

С этого времени, он получал в неограниченном количестве продукты, сахар, спирт и т. п. Около него стали собираться такие-же алчные и темные личности, как и сам руководитель. Помощниками у него были: Сюсюкин и Абраменков, выполнявшие «по совместительству» всевозможные задания немецкого «Гестапо», а хозяйством заведовал казак Анохин, который в Ростовском каз. Штабе служил разсыльным. Анохин был верным другом Духопельникова, доставляя его Штабу спирт, который его сотрудники уничтожали в большом количестве. Духопельников даже к ген. Кляйсту являлся в пьяном виде. Работы-же на пользу эвакуирующихся казаков, новоявленный Штаб Духопельникова никакой не проводил и все казаки были оставлены на произвол судьбы.

В Таганроге г. Адмиралов окончательно убедился до какой подлости способен Духопельников и его Штаб. Духопельников, зная, что у Нач. Рост. каз. Штаба имеются казенные деньги, задумал эти деньги у него отнять, т. к. он всегда был «гол, как сокол», да на ежедневное пьянство никаких денег не хватит. Духопельников сначала просил г. Адмиралова выдать ему деньги взаимообразно. Но г. Адмиралов хорошо зная, что этих денег он потом никогда от него не получит обратно, отказал ему в этом, заявив, что эти деньги не его, а сотрудников Рост. Штаба и потому он не имеет права распоряжаться ими по своему усмотрению. Это Духопельникову, конечно, не понравилось и он решил все-же добиться своего и взять деньги.

Вскоре, произошел другой неприятный инцидент. Жена Духопельникова эвакуировалась из Новочеркасска вместе с сотрудниками Войскового Штаба и семьей Пох. Атамана и находилась в безопасном месте, около хутора Лысогорки. Но Духопельников задумал перевезти ее к себе в Таганрог и зная, что у Нач. Рост. Штаба имеются автомашины и около 20-ти литров бензина, потребовал себе машину и этот бензин для отправки машины за его женой. [64] Но Нач. Рост. Штаба должен был на другой день после своего приезда в Таганрог, обязательно, пока еще возможно, поехать опять в Ростов, т. к. там оставались еще сотрудники Рост. Штаба, которые не успели выехать оттуда со всеми и, между прочим, там остался Штабной бухгалтер, у которого были на руках деньги и документы Штаба. Нач. Рост. Штаба сказал Духопельникову, что все машины стоят во дворе его Штаба и он может взять любую из них, бензин-же ему самому нужен для поездки в Ростов за оставшимися сотрудниками Штаба. Но он легко может получить бензин у ген. Кляйста, который ему в этом никогда не откажет, а, в крайнем случае, он легко может обменить, имеющийся у него спирт на бензин. Тогда, Духопельников прямо заявил Нач. Рост. Штаба, что он этого ему не простит.

На другой-же день, г. Адмиралов выехал в Ростов за оставшимися сотрудниками Штаба. Поездка была в высшей степени опасная и тяжелая. По дорогам уже появились большевистские разъезды, а, оставшиеся в Ростове коммунисты, вышли из подполья и открыто стреляли в проезжавших немцев и всех эвакуирующихся. Весь Ростов был в дыму и огне, так-что было трудно ехать. Горело железно-дорожное Управление «Скопс» и городской театр, который подожгли сами большевики, предварительно, разграбив его (они срезали всю кожу с сидений). Горел также и завод «Ростсельмашстрой».

Приехав в помещение Рот. Штаба, г. Адмиралов там никого не нашел, т. к., в то время, была сильная воздушная бомбардировка города. Когда-же она прекратилась, то он поехал по квартирам сотрудников Штаба, забирая их с собой в эвакуацию. Но нужно было до наступления темноты успеть еще поехать на Темерик за бухгалтером. С трудом была найдена его квартира, т. к. на Темерике горели железно-дорожные мастерские.

Бухгалтер был очень обрадован приездом Нач. Рост. Штаба и быстро собрался с женой в дорогу. [65] Но только-что отъехали от города, как вдруг его жена стала плакать и просить вернуться обратно, якобы за забытыми на квартире документами и некоторыми вещами. Они просили, в крайнем случае, высадить их на дорогу и они пешком пойдут обратно в Ростов. Нач. Рост. Штаба обещал им выдать документы от Рост. каз. Штаба и носильные вещи вместо тех, которые они, будто-бы, забыли на квартире. Но они настаивали на возвращении обратно в город. Видно было, что они были напуганы ужасной картиной отступления, и решили не ехать в эвакуацию. Но вернуться на машине нельзя было из-за позднего времени и недостатка бензина.

Уже стемнело, ехать дальше в темноте было опасно и, потому, решено было остановиться на ночлег в армянском селе «Самбэк». В 11ть часов ночи из Ростова послышалась ужасная бомбардировка и взрывы и все увидели потрясающую картину. Над городом висели светящиеся фонари, сброшенные в огромном количестве с аэропланов, которые, как днем, бомбили город, уже оставленный немцами. Все было в дыму и огне. Сердце замирало от ужасного зрелища при воспоминании об оставшихся родных.

Утром, бухгалтер, окончательно, отказался ехать дальше. Получив от него отчет в денежных суммах, документы и деньгами около 5.000 рублей, Нач. Рост. Штаба оставил его с женой в деревне, а сам с остальными сотрудниками Штаба, которых он вывез из Ростова, выехал в Таганрог.

Здесь, на другой день, ему пришлось пережить ужасную трагедию. Рано утром, к нему на квартиру явились представители Духопельникова: Абраменков, казачий офицер Ж. (агент Гестапо), Свеколкин и Сюсюкин. Они предъявили ему отношение Духопельникова, будто-бы согласованное с Гестапо, в котором говорилось, что, по полученным ими сведениям, Нач. Рост. Штаба, г. Адмиралов, думает тайно бежать из Таганрога с казенными деньгами и автомашинами и, поэтому, этим представителям предписывалось произвести обыск и отобрать деньги и машины. [66] Все это произвело ужасное впечатление на Нач. Штаба и его семью. Было видно, что от этих людей можно было ожидать всякой подлости и жаловаться было некому. Вся эта банда могла оклеветать его перед Гестапо, с которым они имели связь, и могли сделать все, что им заблагоразсудится: арестовать, передать в Гестапо, или-же, чтобы скрыть свое ужасное поведение, выдать его большевикам, стоявшим недалеко от Таганрога.

Сделав обыск, они забрали у него все деньги, даже принадлежавшие лично ему и его тетке, а также продукты, хотя их было очень немного, и они, по существу, в них не нуждались, т. к. получали от немецкого командования в значительно большем количестве.

Составив акт обыска, по всем правилам НКВД (копия этого исторического акта сохранилась у Нач. Рост. каз. Штаба и до настоящего времени), они отправились в свой Штаб делить награбленное.

Вся эта инсценировка обыска и грабеж «среди бела дня» была ужасной и беззаконной и никакого согласования с Гестапо и не было. Это была явная провокация. Нач. Рост. Штаба не мог бежать тайно уже потому, что все машины стояли во дворе Штаба Духопельникова и охранялись часовыми, хотя Нач. Рост. Штаба имел полное право ехать дальше без какого-бы то нибыло разрешения. Он имел пропускное удостоверение, как и все сотрудники Ростовского Штаба, подписанное ген. Киттелем еще в Ростове, на проезд в Кривой Рог с предписанием открыть там Казачий Штаб и продолжать там работу с казаками. Задержался-же он в Таганроге только потому, что считал своей обязанностью попытаться вывозить оставшихся в Ростове казаков и не успевших выехать в эвакуацию.

Прийдя в себя от всего пережитого и успокоив свою семью, он отправился в Штаб Духопельникова, чтобы потребовать от него указания причины обыска и грабежа. [67]

В Штабе он увидел «веселую» картину. Все были уже пьяны и продолжали делить награбленное. На вопрос его о причине обыска и «изъятия» у него денег, Духопельников, смеясь, ответил, что деньги ему нужны для раздачи жалованья сотрудникам его Штаба. Но, приэтом, добавил, что разрешает взять одну из автомашин и выезжать, но не в Кривой Рог, а в Бердянск. Он хотел иметь Нач. Рост. Штаба под своим наблюдением, чтобы он не мог сообщить кому-нибудь, а главное Пох. Атаману, о грабеже. При этом, добавил, что через несколько дней он тоже выезжает в Бердянск, где, по приказу ген. Кляйста, откроет свой штаб и будет собирать казаков.

Боясь, что Духопельников проспится и решит оставить его с семеьей в Таганроге, Нач. Рост. Штаба поспешил выехать из Таганрога. Это было 12-го февраля 1943 года.

Через несколько часов, он был в Бердянске, а спустя несколько дней, туда приехал и Духопельников со своим Штабом и начал собирать казаков. Но, т. к. г. Бердянск находился в стороне от главной дороги, по которой двигалась вся масса беженцев, то он вынужден был отправить своих агентов ловить беженцев и насильно доставлять их к нему в Штаб для регистрации. Казаки-же, узнав о таком распоряжении Духопельникова, стали идти окольными путями, чтобы не попадаться его агентам, и Штаб его оставался все время без работы, а это угрожало закрытием Штаба немцами.

К Нач. Рост. Штаба Духопельников относился издевательски: не давал никакой работы и не выдавал продуктов для питания.

Прошло некоторое время, и стали появляться слухи, что большевики обходят Бердянск, пытаясь отрезать его. Положение Нач. Рост. Штаба было отчаянное: автомобили были в руках Духопельникова, а на железной дороге уже началось бегство населения. Он был уверен, что Духопельников, при бегстве из Бердянска, бросит его здесь с семьей, чтобы отделаться от него, как живого свидетеля его ужасного поведения. [68]

Однажды, «адъютант и интендант» Духопельникова, г. Анохин, встретив Нач. Рост. Штаба во дворе и, находясь в пьяном виде, сказал: «Знаешь что, отец? Уезжай-ка ты отсюда по железной дороге, пока не поздно. Мы то на твоих машинах уедем отсюда, а тебе придется здесь зимовать. Я отвезу тебя на вокзал с вещами, а там ты уж, как-нибудь, устраивайся сам!» Это циничное заявление пьяного г. Анохина окончательно привело его в ужас. Он понял, что Анохин передал ему не свои слова, а разговор, по этому поводу, с Духопельниковым.

Вдруг, Нач. Рост. Штаба пришла в голову прекрасная мысль, которая могла спасти его от создавшегося ужасного положения. Но, для осуществления этой идеи, нужно было так повлиять на Духопельникова, чтобы она показалась ему спасением для его «безработного» Штаба.

Нач. Рост. Штаба, г. Адмиралов, немедленно, пошел на квартиру Духопельникова, и там изложил ему свой план, как улучшить работу его Штаба. Он сказал, что вся неудача в работе его Штаба происходит от того, что Бердянск лежит в стороне от проезжей дороги и потому следует открыть отделение его Штаба в городе, лежащем на перекресте дорог, по которым идут беженцы, а таким, самым подходящим местом, является г. Кривой Рог. Поэтому, Нач. Рост. Штаба предложил Духопельникову, чтобы он выдал ему пропускное удостоверение туда для организации там пропускного пункта для беженцев.

Духопельников ухватился за эту «коварную» идею, забыв, что у Нач. Рост. Штаба давно уже имелось удостоверение на открытие такого пункта в Кривом Рогу. Не поняв «спьяну», в чем дело, он написал Нач. Рост. Штаба сейчас-же пропускное удостоверение в Кривой Рог, но на просьбу г. Адмиралова выдать машину для выезда из Бердянска, он категорически заявил, что все автомашины, будто-бы, находятся на учете у немецкого Штаба, что оказалось, впоследствии, явной ложью и провокацией. [69]

Итак, стояла новая задача, как выехать из Бердянска? Тогда, г. Адмиралов решил попытаться найти проходящие немецкие машины и просить их взять его с собой. Он стал ходить по улицам Бердянска, высматривая машины. На его счастье, в одном переулке он увидал машины, которые готовились к отъезду. Он подошел к рабочим, которые были у машин и стал их просить взять его с собой, но они посоветовали ему обратиться в учреждение, для отъезда которого готовились машины. Он пошел в это учреждение. Это была немецкая телефонная станция. Когда, он вошел в станцию и стал разговаривать со служащим этой станции, туда вошел, по своим делам, адъютант Командующего фронтом, ген. Кляйста. Он спросил у служащего в чем дело, и, так-как адъютант генерала хорошо говорили по русски, то Нач. Рост. Штаба мог свободно изложить ему свою просьбу и, пояснить ему причину его выезда в Кривой Рог. Заинтересовавшись планом открытия там пропускного пункта беженцев, адъютант предложил, сейчас-же отправиться к Командующему фронтом и сообщить ему свой проэкт.

В немецком Штабе, куда они пришли, адъютант доложил генералу Кляйсту и тот был настолько любезен, что сейчас-же пригласил Нач. Рост. Штаба в своей кабинет для личного ему доклада. Г. Адмиралов через адъютанта изложил ген. Кляйсту свой план организации пропускного пункта беженцев и организацию боевых казачьих отрядов в Кривом Рогу. Командующему фронтом этот план понравился и он, взяв у него удостоверение, выданное ему Духопельниковым, прочитав, улыбнулся и приказал выдать новое удостоверение от его Штаба и за его подписью, в котором он приказывал всем лицам и учреждениям оказывать содействие Нач. Рост. Штаба в его работе, как представителю Войскового казачьего Штаба и Заместителю Пох. Атамана, полк. С. В. Павлова. [70]

Это удостоверение Командующего фронтом окончательно освободило г. Адмиралова от Духопельникова и его банды, и съиграло, впоследствии, огромную роль в дальнейшей его деятельности.

Получив это удостоверение, он решил просить ген. Кляйста оказать ему содействие и в выезде из Бердянска.

Генерал Кляйст ответил, что в Казачьем Штабе имеются машины, на которые даже отпускается бензин. На одной из этих машин и можно выехать из Бердянска. На это Нач. Рост. Штаба сказал ген. Кляйсту, что, по словам Духопельникова, эти машины взяты Штабом ген. Кляйста на учет и находятся в его распоряжении. Генерал усмехнувшись, ответил, что ему не нужны казачьи старые машины, у него достаточно и своих хороших машин и, возмутившись такой провокацией Духопельникова, сказал, чтобы г. Адмиралов потребовал у него машину для своего выезда в Кривой Рог.

Выйдя из немецкого Штаба, г. Адмиралов поблагодарил Бога за чудесное избавление от шайки бандитов и, что, наконец-то, он опять будет работать самостоятельно.

Не заходя к себе на квартиру, и не желая встречаться с Духопельниковым, г. Адмиралов опять пошел по городу в поисках проходящих машин, зная, что, с удостоверением от самого Командующего фронтом, устроить свой отъезд из Бердянска будет уже не трудно.

На одной из главных улиц, он увидел огромный транспорт автомашин морского немецкого Штаба, направлявшийся через Запорожье в г. Николаев. Заведующий этим транспортом, немецкий офицер, прочитав удостоверение, подписанное Командующим фронтом, немедленно, дал распоряжение отправить одну машину на квартиру Нач. Рост. Штаба за его семьей и имуществом. На квартире, немедленно, были сложены вещи и через несколько минут, семья его была доставлена на пункт, где стоял транспорт машин, который поджидал их и, после их прибытия, немедленно, тронулся в путь. [71]

С этого времени, г. Адмиралов больше не встречался с Духопельниковым и Сюсюкиным. Они выехали в район г. Николаева со Штабом ген. Кляйста, продолжая там свою разлагательную и провокаторскую работу среди казаков.

9-я глава

Открытие Казачьего Штаба в г. Кривой Рог. Устройство г. Д. на работу в Войсковой Штаб и первое появление Доманова в Войсковом Штабе.

Выехав из Бердянска, морской немецкий автотранспорт первую остановку сделал в селе Зеленый Гай. Дорога была ужасная: невылазная грязь и мокрый снег. Машины с трудом двигались, т. к. были сильно перегружены. Несколько раз случались аварии.

На второй день были под Мелитополем, но здесь, не останавливались и поехали дальше в г. Запорожье. Благополучно переехали около Днепропетровска через знаменитую плотину. Картина была грандиозная и только мысль, что постройка ее омыта людской кровью и слезами, отравляла это прекрасное зрелище.

Наконец, приехали в г. Никополь. На утро, получили неприятное известие: морской немецкий автотранспорт идет прямо в Николаев и Нач. Рост. Штаба дальше должен ехать по железной дороге. Пришлось ехать товарным поездом с большими приключениями. На ст. Апостолово, ночью, с невероятными трудностями и, в темноте, должны были перегружаться в другой поезд. Приехали в Долгинцево. Отсюда нужно было ехать уже на подводе.

Наконец, 1-го марта 1943-го года, по невероятной грязи, дотащились в г. Кривой Рог.

По приезде в город, Нач. Рост. Штаба, немедленно, отправился в немецкую комендатуру, где представил свое удостоверение, выданное Командующим фронтом, ген. Кляйстом. Это удостоверение произвело на Коменданта города большое впечатление и он, приняв г. Адмиралова очень любезно, отвел для него очень хорошую квартиру в центре города, а рядом с квартирой помещение для Казачьего Штаба и подворье для автомашин и подвод, обещая со своей стороны, согласно приказа ген. Кляйста, содействие в работе Казачьего Штаба. [72]

На другой-же день, явились сотрудники Ростовского Казачьего Штаба, которые уже приехали из Ростова, и Казачий Штаб начал свою работу. Пришлось увеличить состав сотрудников, т. к. предстояла большая работа. Нужны были культурные агенты для проведения разъяснительной работы среди всех отступавших: казаков, «иногородних», украинцев и др. Нужно было уговаривать их объединяться и регистрироваться в Казачьем Штабе, т. к. дальнейшая эвакуация, согласно приказа немецкого Штаба, возможна только в организованном порядке, иначе, не-зарегистрировавшиеся, будут лишены возможности получать продукты и будут задерживаться, как вносящие дезорганизацию и уклоняющиеся от всякой работы. Лицам, имевшим лошадей и подводы, это не нравилось, т. к. они ехали одни и со всеми удобствами, в то время как другие тащились с детьми и имуществом пешком или по железной дороге в ужаснейших условиях. Для последних такая регистрация была выходом из тяжелого положения. Они теперь часто получали в свое распоряжение отдельную подводу.

Согласовав свои распоряжения с немецким Штабом, Нач. Криворожского Казачьего Штаба, г. Адмиралов, открыл регистрационные пункты на вокзалах и в селах, где сходились проселочные дороги, по которым безпрерывно шли десятки тысяч беженцев. Зарегистрировавшиеся в этих пунктах, направлялись в Кривой Рог, где их соединяли в группы и отправляли эшелонами дальше. Упорствующих, агенты имели право задерживать и доставлять в Кривой Рог, т. к. такие лица вносили безпорядок.

В виду большого наплыва беженцев и т. к. всем нужно было дать приют, накормить и дать возможность отдохнуть от ужасной и тяжелой дороги и всех переживаний, по требованию Казачьего Штаба, немецкий Комендант города отвел для беженцев большое помещение и гужевой двор для их подвод. [73]

Приходилось выслушивать массу всяких жалоб, нареканий и недовольства. Все хотели ехать дальше, как можно скорее и кому куда вздумается, не считаясь с намеченным планом, согласованным с немецким Штабом. Некоторые не хотели даже подчиняться распоряжениям Казачьего Штаба. Многие отказывались от всяких работ, считая это насилием, но требовали исправной и немедленной выдачи продуктов. Нужно было установить ответственность за нарушение порядка, не вызывая у людей обиды и озлобления, принимая во внимание, что люди изнервничались и сильно страдали, потеряв все: Родину, близких, имущество, и бежали без всяких перспектив на лучшую жизнь.

Спустя некоторое время, неожиданно, приехал в Кривой Рог Пох. Атаман, полк. С. В. Павлов в ужасном настроении. Первыми словами его, после приветствия, были: «Давай казаков! Со мной около 50-ти бойцов и это все, что осталось от моих боевых отрядов. Я шел все время, прикрывая беженские колонны, от нападающих со всех сторон красных партизан!»

Начальник Каз. Штаба, г. Адмиралов, старался успокоить его и сообщил, что не все еще потеряно, кое что уже сделано, нужно только эту работу упорядочить и согласовать, выработав общий план. При этом, г. Адмиралов разсказал ему о своих мытарствах и поведении Духопельникова и Сюсюкина. Пох. Атаман выругал их, как следует «по казачьему», но не удивился, и сказал, что от них можно было всего ожидать. «Счастлив ты, что жив остался, Могло быть еще хуже!» сказал он.

На совещании с Пох. Атаманом был выработан общий план дальнейшей работы. Войсковой Штаб будет иметь местопребывание в г. Кировограде (Елисаветград), где находился, в это время, и немецкий Штаб, а Кривой Рог намечался главным пунктом организации отступавших казаков и «иногородных». [74] Здесь нужно было группи-ровать их и отправлять дальше эшелонами, а из добровольцев составлять воинские отряды, разбивать их по сотням, производить первоначальное военное обучение и затем отправлять в Кировоград для дальнейшей подготовки и зачислении в боевые отряды.

Во время совещания, Пох. Атаман жаловался, что ему по прежнему приходится всю работу вести одному. Около него нет хороших помощников, только один адъютант, сотник Плотников. Он хороший исполнитель, но ни на что серьезное не годится. Нужно, во что-бы то ни стало, найти подходящих помощников: культурных, энергичных, честных и главное не увлекающихся выпивкой.

Нач. Криворожского Каз. Штаба решил помочь Пох. Атаману и найти ему подходящих помощников. На первое время он послал ему в Войсковой Штаб некоторых из своих сотрудников, но потом решил, для начала, найти, хотя-бы господина Д., которого он считал человеком работоспособным и хорошим организатором. Но найти г. Д. было не легко. Выйдя из Батайска со своим небольшим отрядом казаков и обозом, г. Д. направился в эвакуацию самостоятельно, избегая всякой связи с Войсковым и Ростовским казачьими Штабами, хотя в последнем он состоял на службе и исправным образом получал причитающееся ему жалованье и даже получил эвакуационное пособие. Но ему все время хотелось быть самостоятельным и командовать хотя небольшой группой казаков.

От своих агентов г. Адмиралов, случайно, узнал, что недалеко от г. Никополя стоит какой-то небольшой отряд казаков с обозом. По наведенным справкам, это был «боевой отряд» господина Д. Г. Адмиралов, немедленно, отправился на поиски и нашел этот отряд, в 25–30 человек, в одном хуторе на отдыхе. После взаимного приветствия и обмена «любезностями», г. Адмиралов стал уговаривать его не идти «сторонкой» от общего казачьего дела, когда все напрягают последние силы в борьбе с большевиками. [75] Пох. Атаман потерял почти всех казаков, ведя все время бои с сов. партизанами, и до сих пор не может найти подходящих помощников. Нужно поддержать его и оказать ему помощь, и, поэтому, г. Д. следует, немедленно, выехать в Войсковой Штаб к Пох. Атаману.

Господин Д., как будто-бы, согласился с этим, но его супруга, имеющая на него сильное влияние, особенно сильно отстаивала независимое положение ее супруга и просила оставить его в покое, и не втягивать в это дело. Долго, ночью, слышались их споры по этому поводу, но на утро выяснилось, что г. Д. одержал победу над супругой и заявил, что согласен ехать к Пох. Атаману.

После завтрака, боясь, чтобы г. Д. не передумал, г. Адмиралов поспешил выехать с ним в Войсковой Штаб, который, в это время, стоял в г. Запорожье.

Пох. Атаман встретил г. Д. любезно и назначил его заведующим отделом пропаганды.

Относительно Духопельникова и Сюсюкина получились сведения, что они, состоя при Штабе ген. Кляйста, около Николаева, собирают казаков для несения полицейской службы при немецком Штабе и разсылают агентов, предлагая казакам записываться в его Штаб, обещая всем, записавшимся, веселую и доходную службу. Около него собирались всякого рода авантюристы, которые идут за кем угодно, лишь-бы пожить хорошо. Там-же оказался и интендант Ростовского каз. Штаба, господин Б.

«Такое поведение Духопельникова» сказал Пох. Атаман, «дезорганизует и подрывает казачье дело и он примет свои меры к обезврежению подобных работников!»

Но он жестоко ошибался. С подобными людьми, в то время, при той обстановке и взглядах немцев, справиться было не легко и они доставили Войсковому Штабу еще много неприятностей. Однажды, господин Д., попав в руки Духопельникова, чуть не сложил свою «буйную» голову и только настойчивые требования и защита перед немецким Штабом Пох. Атамана и г. Адмиралова спасли его от печального конца. [76]

В это-же время, появился на горизонте Войскового Штаба и войск. старш. Т. И. Доманов. Он служил в царское время полковым вахмистром, а во время первой мировой войны был произведен в хорунжие. Не попав в первую эмиграцию по болезни, он вынужден был возвратиться на Дон и поступить при сов. власти на работу. Ему удалось, спустя много времени, пристроиться на службу в особую советскую, привеллигированную, организацию «Круздо». Работа его заключалась в снабжении домов отдыха и санаторий всем необходимым, как-то: продовольствием, бельем, углем и т. п. На такую службу назначались обычно лица, пользующиеся особым вниманием и доверием, за какие-нибудь особые заслуги перед сов. властью, или-же имеющие высокие связи. Перед приходом-же немцев, Доманов жил в г. Шахты (Александр-Грушевск) и работал доверенным и представителем какой-то угольной сов. организации. С момента прихода немцев, он продолжал разъезжать по своим личным делам, выжидая, «во что это все выльется» и в казачьих делах держался «особняком». Когда был организован Войсковой Штаб и избран Пох. Атаман, Доманов не откликнулся на его призыв к объединению казаков около Войскового Штаба. Живя в 60-ти киллометрах от г. Новочеркасска, он ни одного раза не побывал в Новочеркасске у Пох. Атамана, предпочитая быть самостоятельным атаманом и никому не подчиняться. Это было время, когда каждый урядник хотел быть атаманом и ни кому не подчиняться.