Сердце — источник любви и жизни 9 страница

Сердечные приступы во время физической активности редки. Исследования, охватывающие 1347 приступов, пока­зывают, что только 2% из них имели место во время физического усилия. Вопрос о связи между физическим усилием и заболеванием сердца чаще всего появляется, ког­да доктор даёт пациенту, перенёсшему инфаркт, советы на тему его способностей к половым контактам Пациенты опасаются, что такое усилие может слишком сильно нагру­зить сердце и привести к очередному приступу. Этот страх преследует также мужчин, которые не перенесли инфаркт. Хотя имеется много шуток на тему "смерти в седле", кото­рые указывают, что сердечный приступ во время полового контакта — идеальный способ расстаться с этим миром, смерть во время полового акта случается редко. Проведен­ный в Японии анализ 30 000 преждевременных смертей указывает, что только 35 из них произошли во время сексу­альной активности, а 28 имели место во время полового акта мужчин с женщинами, которые не были их жёнами. Это показывает, что убийственной является не столько сексуальная активность, сколько чувство вины или говоря шире — внутренний конфликт. Один врач заметил, что смерть в таких обстоятельствах обычно настигает в чужом месте после обильной еды с большим количеством алкого­ля. Если вдобавок это касается немолодого мужчины -всё становится ясным Усилие, предпринятое с целью избе­жать поражения, подвергает его огромному физическому и эмоциональному стрессу.

Случается так, что на сердце действуют различные отя­гощающие факторы одновременно, и оно уже не в состоя­нии справиться с ними. Врач, которого мы назовём Артуром, следующим образом описал обстоятельства своего сердеч­ного приступа: Мой отец умер в 38 лет в результате инфаркта миокарда. У меня был инфаркт в возрасте 37 лет в день Рождества Я отдал себе отчёт в иронии этого "подарка", как и в том, что хотя и на год раньше, я пошёл по стопам отца.

Моем)' инфаркту предшествовало расставание с одной женщиной, с которой я встречался эпизодически, и возвра­щение к прежней, с которой я был некоторое время в непродолжительной и полной конфликтов связи. Наилуч­шим образом можно описать мою любовь и сексуальные контакты как незрелые и непродолжительные. Я был не­способен взять на себя ответственность и моя сексуальная активность с разными сексуальными партнёршами имела в себе что-то компульсивное. Однако я всегда возвращался к неудовлетворяющей и эмоционально истощающей связи с упоминаемой женщиной. В период, предшествовавший ин­фаркту, у меня не было никаких симптомов заболевания сердца. Время о г времени на работе я измерял себе артери­альное давление Поэтому я знаю, что в течение нескольких месяцев у меня эпизодически поднималось диастолическое давление (до 110 мм рт ст). Как терапевт, я могу сказать, что для меня единственными факторами риска (согласно нашим "механистическим" понятиям) были: случаи заболевания у родственников, курение и сидячий образ жизни. В период инфаркта уровень холестерина у меня в крови был в пределах 250.

Инфаркт развился после того, как я много работал по ночам на дежурствах (с 19.00 до 7.00). Я пошёл домой в день Рождества и проснулся около 13.00 с характерной болью в груди. У меня было впечатление, как если бы моя грудная клетка была подвешена на проводах высокого на­пряжения, которые раздирали её в различных направленп-. ях. Я чувствовал себя не по себе, но у меня ничего не болело. Я помню, что сомневался, не инфаркт ли это. Я заметил, что боль отдавала в кисти обеих рук, я сильно потел, н у меня немного кружилась голова. Когда я напря­гал мышцы грудной клетки, мне становилось хуже. Думая, что у меня избыточное мышечное напряжение, я начал онанировать, но это только усилило боль, и я не мог достичь оргазма. Я встал, умылся и почувствовал себя немного лучше, но был очень измучен. Я решил, что это какая-то вирусная инфекция. Несмотря на это, я пошёл на обед с женщиной, с которой встречался. Я вернулся домой рано. На следующий день утром я пошёл на работу, хотя выглядел плохо и чувствовал себя ужасно. Перед тем как пойти домой, я решил "ради каприза" сделать себе элетрокардиограмму. Взглянув на неё, я ужаснулся. У меня был острый инфаркт миокарда. За этим последовала срочная госпитализация. Мне заменили 5 сосудов, после операции у меня упало артериальное давление, и я был, что естественно, очень сильно выбит из равновесия".

Это еще один пример человека, который воспротивился телу для того, чтобы подтвердить собственную муже­ственность. Следующий случай сердечного приступа и ско­ропостижной смерти тридцатишестилетнего мужчины имеет похожий сценарий. Приступ случился в то время, когда Джозеф был со своей женой на отдыхе во Флориде. От­пуск был первым в течение восьми месяцев перерывом в работе на очень ответственной должности. Джозеф был очень компетентным в своей отдели, но тот факт, что он выкуривал три пачки сигаре г ежедневно, указывал на сильный стресс. Вдобавок у него был избыточный вес и он совершенно игнорировал спорт. В день сердечного приступа Джозеф очень интенсивно играл в гольф, а вечером пошел с женой на торжественный ужин, где очень плотно поел Жена рассказывала, что он отказался от излюблен­ного десерта, а после еды жало1ался на какой-то диском­форт.

Пара вернулась домой после полуночи, и они занялись сексом. Жена Джозефа отмети1а, что эякуляция у него была какой-то вялой, а после оргазма его тело упало, обес­силенное. Сразу же после этого Джозеф снова стал жало­ваться на какое-то недомогание. Он не позволил жене выз­вать врача, считая, что этот Д1»комфорт пройдёт сам по себе. Но через минуту после этого он почувствовал стран­ные ощущения в голове и побледнел. Жена рассказала, что он производил впечатление пьяного. Она всерьез забеспо­коилась, когда он сказал, что вероятно переживает приступ страха, и вызвала скорую помощь. Он умер до ее прибытия. Можно с уверенностью сказать, что Джозеф был канди­датом на инфаркт миокарда. Его, поведение указывало на то, что он бросил вызов собственной податливости болезни или своей судьбе. У многих мужчин курение ассоциируется с мужественностью. Отказ от курения рассматривается на бессознательном уровне как признание собственной слабости. Джозеф стремился достичь успехе, любой ценой. Он должен был подтвердить, что он победитель во время игры в гольф, во время обеда, во время занятий сексом. Он перенапрягался, для того чтобы поддержать свой И[МНДЖ. Во время полового акта он мог обнаружить собственную импотенцию и впасть из-за этого в панику

Большинство мужчин боятся поражения в сексе, ассоци­ируя его с утрагой любви. До недавнего времени женщины были свободны от таких страхов. Но ситуация быстро ме­няется. Всё больше н больше женщин вступают в полный соперничества мир работы, в котором их оценивают на основании того, насколько успешно они функционируют Многие женщины развивают поведение типа А, что делает их предрасположенными к заболеваниям сердца В течение последнего двадцатилетия среди женщин драматически воз­растает частота ишемической болезни сердца и инфарктов миокарда.

Смена жизненного стиля отражается также на их сексу­альном функционировании. Вначале восьмидесятых годов в Институте Мастерса и Джонсон проводились исследова­ния сексуальных дисфункций у женщин, в процессе кото­рых 218 работающих и столько же не работающих женщин опрашивали на тему их сексуальных реакций. Анализ дан­ных показал, что женщины, работа которых требовала вре­мени и энергии, в два раза чаще обращались за помощью в связи с недостаточным половым влечением, чем женщины, имеющие менее ответственную работу или женщины, заня­тые исключительно работой по дому. Женщины, настроен­ные на построение карьеры, чаще жаловались на вагинизм, чем остальные две группы женщин. Таким образом, требо­вание хорошего профессионального функционирования и у женщин и у мужчин вызывает напряжение, одновременно ослабляя их способность к расслаблению через удоволь­ствие и удовлетворение в любви.

Шестидесятилетняя женщина, занимающая высокую ад­министративную должность, которую мы будем называть Люси, имела такие же проблемы, но, к счастью, она вышла на пенсию, после чего её состояние ухудшилось настолько, что стало угрожать её жизни. Люси пришла ко мне подавлен­ной после перемещения её на более низкий пост в большой фирме. Она обвиняла в этом завистливого шефа, хотя официальным поводом, который ей указали, была её недо­статочная компетентность. Нетрудно было заметить, что она была напряжена и возбуждена. У неё был избыточный вес, и она стыдилась своей фигуры. Уровень холестерина у неё был очень высок. У неё были напряжённые челюсти, что указывало на то, что её достижения на работе требовали от неё много усилий. Её грудь была раздутой, а дыхание — слабым. В своей личной жизни она не обладала такой же сильной волей, как на работе, — она выкуривала по две пачки сигарет в день, хотя пробовала различные методы для того чтобы бросить курение. Проще говоря, её проблемой была потребность в подтверждении собственной компетен­тности и своего высокого положения, что является типич­ным нарциссическим нарушением.

Я считаю, что Люси избежала сердечного приступа пото­му, что после того, как её переместили на более низкую должность, она вышла на пенсию. Благодаря этому она избежала стресса, связанного с ситуацией соперничества. Она обратилась ко мне из-за депрессии. Через некоторое время она осознала, что её перестал интересовать мир биз­неса, и что её подлинным стремлением была любовная связь с мужчиной. Она бросила курить. Таким образом, Люси интерпретировала своё поражение как обретение свободы. Если бы она этого не сделала, она боролась бы за подтверж­дение уважения себя, что поставило бы её в ситуацию неустанного стресса и напряжения.

Норман Казинз в своей книге "Исцелённое сердце" (Ыоппап Соштз, ТЬе НеаНп§ НеагЬ, Ые\\г Уогк, 1983) при­писывает Арнольду Гатченсону, автору книги "Воля к жиз­ни" (ТЬе У/Ш 1о 1луе) идею о том, что "люди, будучи узниками обязательств, которые они должны выполнять, являются кандидатами на серьёзное заболевание". Сам Ка­зинз перенёс сердечный приступ "после возвращения из сумасшедшего путешествия на Восточное Побережье". Че­рез несколько дней его ожидало следующее путешествие, но он знал, что неспособен отменить это мероприятие. Че­рез несколько дней у него случился сердечный приступ.

"Сразу же после ленча, — вспоминает Казинз, — на меня накатилась волна недомогания и слабости. Я не испытывал обширных, сжимающих болен, обычно сопутствующих сердечному приступу, но сдавленность в грудной клетке и затруднение дыхания не оставляли сомнений, что я страдаю от заболевания сердца". Перед тем как приехала скорая помощь, жена Казинза подключила его к кислородной подушке. С этого момента он делал всё, чтобы не поддаться панике, которая, по его мнению, является убийственным фактором. Книга "Исцелённое сердце", в которой он описывает лечение того, что диагностировано как значительное повреждение сердечной мышцы н сердечная недостаточность — интересный рассказ о воздействии пси­хических и эмоциональных факторов на организм.

Но могут ли они вызвать заболевание"? Казинз не был классической личностью типа А — он верил, что смех про­тивостоит вредному влиянию стрессов, не пил, не курил, у него было нормальное артериальное давление, и он был худым. Он занимался спортом, но затем бросил его из-за частых поездок. За два месяца до сердечного приступа он заметил у себя в холодное время зажатость в горле, тя­жесть в правой ноге и следы крови в мокроте. На ЭКГ не было выявлено никакой патологии, а симптомы исчезли. Однако что-то было не в порядке. К сожалению, большин­ство врачей не могут выявить болезнь, пока не наступят значительные структуральные изменения. Никто не иссле­довал, нормальным ли было дыхание Казинза, никто не заметил раздутости его грудной клетки, жёсткости его тела, зажатого горла и напряжения в челюстях. Если мы хотим понять заболевание, особенно хроническое, мы должны подходить к человеку с холистической точки зрения и об­следовать человека в целом, а не только его отдельные органы.

Идея о том, что не до конца выполненные обязательства могут привести к серьёзной болезни является привлека­тельной, но не полной. Конечно, угрожающей будет ситуа­ция, вызывающая чувство паники и бессилия, особенно если мы не осознаём этих чувств. Усилие по блокированию чувства бессилия и страха подвергает сердце сильному стрес­су. Но настоящей ловушкой для сердца является ситуация подавления любви. Казинз сказал, что любил жену и детей, но не давал им этого почувствовать.

Нам неизвестны интимные подробности личной жизни Казннза, а кардиологи не вникают в эти дела в рамках своих обязанностей. Статистики тоже, так как исследовате­ли не задают подходящих вопросов. Такие подробности, однако доступны в исследованиях отдельных случаев и часто дают данные, которые подтверждают развиваемую здесь концепцию.

Пациент, которого я представляю в следующем случае, был интернистом Он пришёл на консультацию после перенесенного сердечного приступа. Возраст Ральфа прибли­жался к шестидесяти годам. Он повторно женился и был несчастлив в этом браке. У него была дочь от первого брака н два сына от второго брака. "Я увидел, что вторая жена не переносит моей дочери. Она была мстительной, как ведьма. Вела себя как ребёнок. Это был очень болезнен­ный период. Я старался ей помочь, но не смог. Это было для меня адом.

За два года до приступа я ушёл от жены. Но я не смог вынести боли, связанной со вторым разводом, тем более, что у нас было два сына, поэтому я вернулся к ней.

За год до сердечного приступа я попал в отчаянную ситуацию. С женой я был импотентен, поэтому я решил попробовать себя с другими женщинами. Я решил пойти напролом и заниматься сексом с любой женщиной, которая будет этого хотеть. Я увидел, что с другими женщинами я не импотентен, но эти мимолётные эротические приключе­ния не давали мне удовлетворения. Они не имели никакого отношения к моей жизни. Затем я влюбился в молодую женщину по имени Мари, которая работала у меня медсест­рой. Однажды вечером я вернулся поздно со свидания с ней и обнаружил, что жена очень зла. Несмотря на это, я рассказал ей о своей новой связи. Но я не смог противосто­ять ей. Она вынудила меня своими угрозами бросить Мари, к чему я был не готов и продолжал встречаться с ней тайком.

В день, когда случился сердечный приступ, во время встречи с Марн, я употреблял алкоголь. Этой ночью жена искала сближения, и мы занимались сексом. Это была тяжё­лая работа. Хотя у меня была эякуляция, я не испытывал удовлетворения и чувства лёгкости. Я не мог уснуть. Я чувствовал напряжение где-то ниже рёбер. Я пошёл в туалет, думая, что если совершу дефекацию, напряжение уйдёт. Казалось, что боль уходит, но когда я пришёл на кухню, она вернулась. Это была постоянная, нарастающая боль. Она продолжалась около десяти минут. Она не была давящей. Несмотря на это, я допускал, что это сердечный приступ. Я попросил жену, чтобы она отвезла меня в больницу. По дороге меня несколько раз вырвало.

В приёмном покое у меня сняли ЭКГ. К моему удивле­нию, боль полностью прошла. Я был разочарован тем, что поставил ошибочный диагноз. Но недомогание вскоре вер­нулось, и мне дали морфий. Я уснул, и во время сна у меня была остановка сердца. Врачи восстановили деятельность сердца, но возникло трепетание предсердий, было трудно стабилизировать ритм. Когда я проснулся и увидел на мо­ниторе нарушение в деятельности сердца, меня охватил чёр­ный юмор. Меня не интересовало, буду ли я жить. Я не чувствовал никакой паники. Мысль о том, что я мог поста­вить неправильный диагноз, была для меня настолько не­приятной, что я с облегчением принял то, что у меня дей­ствительно сердечный приступ. У меня был инфаркт задней стенки миокарда.

Я стал размышлять о том, буду ли я жить достаточно долго для того, чтобы пережить этот брак? У меня было чувство, что вчерашний половой акт с женой, первый с тех пор, как я бросил Мари, был последним предательством самого себя. Сердечный приступ предварила ещё одна страш­ная вещь. У меня с коллегами были планы построить соб­ственную клинику. Перед самым приступом это предприя­тие оказалось в финансовом крахе. Я должен был отказаться от своей мечты и уволить людей. Я чувствовал себя побеж­дённым. У меня было чувство, что жена держит меня в кулаке".

Мы можем многое узнать из этой истории, которая вы­разительно показывает роль чувств и эмоций как причины сердечного приступа. Последнее замечание Ральфа свиде­тельствует о том, как сильно ощущал он себя пойманным в ловушку ещё в браке. Однако нахождение в ловушке не является «пусковым» фактором сердечного приступа. Не­которые люди всю жизнь находятся в ловушке плохого брака, или других ситуаций, но с ними не происходит ничего драматичного. На мой взгляд, «пусковым» фактором может быть ситуация, когда неожиданно сломлено стремление к свободе. Лишение этого стремления оставляет человека с чувством бессилия и безнадёжности. Человек выдержива­ет в ловушке какой-то болезненной ситуации столь долго, сколь долго в его сердце живет надежда. Сердечный приступ у Ральфа был связан с утратой надежды.

Рассмотрим роль чувства надежды для нашего здоровья. Не является ли она, кроме прочего, надеждой на лю­бовь, на связь с жизнью, с окружающим миром, с какими-то конкретными людьми? Пожизненное заключение не станет смертным приговором, если узник наладит значимую связь с другими заключёнными и окружающим его миром. Боль­шинство приговорённых к пожизненному заключению име­ют надежду освободиться. Мы поговорим об этом в следу­ющем разделе.

Сейчас мы сконцентрируемся на роли страха и паники в возникновении сердечного приступа. Почему Ральф не мог освободиться от своего несчастливого брака? Что его сдер­живало н пугало? Позже я узнал, что он всё же развёлся с женой. Вы должны осознать, что настоящая ловушка нахо­дится внутри, что сердце заключено в жёсткую клетку и тоскует о свободе, для того чтобы найти любовь. Но осво­бождение из этого заключения вызывает боль, связанную с "разбитым сердцем", и страх быть отвергнутым, который может ввергнуть человека в панику. Подавление стремле­ния к любви и свободе оказывает давящее влияние на сер­дце, что может вызвать спазм одной из сердечных артерий.

Спазм, по моему мнению, это ключ к пониманию сердеч­ного приступа. Изменения в коронарных артериях предрас­полагают к сердечному приступу, но редко являются един­ственной причиной абсолютной непроходимости артерий. Этот взгляд подтверждают два наблюдения. Люди могут долгие годы иметь серьезное заболевание сердца без сер­дечных приступов. С другой стороны, у человека может случиться инфаркт миокарда, даже если он не страдал до этого от заболевания сердца. В таком случае мы должны поставить вопрос о том, что вызывает спазм. Спазм разви­вается в мышечной ткани вне самой артерии. Когда спазм охватывает большую поперечно-полосатую мышцу, мы на­зываем это судорогой. Все мы имели опыт таких судорог в мышцах ног при необычных, быстрых и неожиданных дви­жениях. Такие спазмы не появляются в расслабленных мышцах или в очень напряжённых мышцах. Непривычное движение происходит, когда напряженная мышца начинает расслабляться, то есть двигаться свободно. Минутная поте­ря контроля вызывает в напряжённой до этого мышце ре­акцию паники и возникает неожиданный спазм. Такой спазм или судорога, если он происходит в конечностях, не несёт угрозы здоровью, и проходит после расслабления. Ситуа­ция становится серьёзной, когда возникает спазм коронар­ной артерии.

Жертва сердечного приступа редко когда осознаёт та­кую последовательность и логику событий. Она может осоз­навать, что находится в ловушке, но часто не ощущает паники, которая возбуждает стремление к освобождению. Она идентична той панике, которую человек ощущал в детстве, реагируя на "разбитое сердце", и сейчас, для того чтобы не допустить её, сдерживает дыхание и обездвиживает тело на глубочайшем уровне — на уровне сердца.

Сердечный приступ у Казинза иллюстрирует эту после­довательность событий. Согласно его рассказу, приступ случился на следующий день после того, как он осознал, что не хочет ехать в очередное безумное путешествие в интересах бизнеса. Его стремление к уходу от обязанностей не было особенно сильным, так как он не протестовал и не выражал злости по поводу того, что попал в ловушку. Даже когда случился приступ, он не впал в панику и не плакал от боли. Он принял ситуацию с типичным для себя юмором. Но его спокойствие было поверхностным, внутри, в его сердце что-то жгло.

Джордж Энжел, психиатр и интернист, написал достаточ­но подробно о событиях, предшествовавших его сердечно­му приступу. Его история проливает свет на роль неосознанного чувства вины в возникновении инфаркта миокарда. Брат — близнец Энжела, Фрэнк, умер от сердеч­ного приступа в сорокадевятплетнем возрасте. Их отец умер по той же причине за два дня до своего пятидесяти девятилетия. Он умер дома, оставляя пятнадцатилетнего Джорджа с "сильным чувством нереальности", как Джордж это воспринял, и с убеждением, что он так же, как и отец не доживёт до пятидесяти девяти лет.

В детстве Фрэнк и Джордж были настолько похожи, что родители с трудом их различали. Их связь, согласно рассказам Джорджа, была "близкой, сильной, но окрашен­ной сильным соперничеством". Оба мальчика ходили в одну школу и избрали одну профессию. Фрэнк стал профессо­ром медицины и патологии в Университете Дьюка, а Джордж — профессором медицины н психиатрии в Уни­верситете Рочестера.

Смерть Фрэнка была для всех неожиданностью. Джордж через несколько часов после извещения о смерти брата ощутил боль в грудной клетке. Неделей позже обследова­ние показало, что Джордж страдает ишемической болезнью сердца. Несколько его снов в этот период выражали сомнения в том, умер ли он сам или его брат. У Джорджа было сильное чувство, что он не проживет дольше Фрэнка. Но по прошествии нескольких месяцев он стал думать, что, раз у него не случился приступ 10 ноября, в годовщину смерти Фрэнка, возможно, его эта участь минет. Однако 9 ноября следующего года у него случился сердечный приступ. В этот день он должен был встретиться с кем-то, кого он отождествлял со своим братом. Он не был в восторге от перспективы этой встречи и ретроспективно отдал себе отчёт в том, что в течение целой недели перед этим он находил себе занятия для того чтобы об этом не думать. Встреча должна была состояться 9 ноября вечером. Она так и не состоялась. В 15.30 у Джорджа случился сердечный приступ.

"Моей реакцией на приступ было большое облегчение — писал он. — Я чувствовал удовлетворение и спокойствие. Я не только избежал неприятной встречи, но и не должен был больше ждать приступа".

Эта реакция может показаться странной, но, как мы имели возможность видеть, это встречается у жертв сердечного приступа часто. Попробуем это пояснить. Страх, который ощущал Джордж перед возможным приступом, был для него сильным стрессом. Как впоследствии оказалось, он имел свой глубоко скрытый источник. Его открыл сам Джордж, когда выздоравливая, слушал по радио спектакль "Гамлет".

"Я неожиданно подумал, что я нашёл новую точку зре­ния на эту пьесу. Дядя Гамлета не убил своего брата! Это была только фантазия Гамлета. Я почувствовал радость от этого открытия. Я быстро осознал свою ошибку и без труда принял такое положение вещей. Я не был ответстве­нен за смерть Фрэнка!" Джордж вышел из больницы, про­шёл реабилитацию в течение нескольких месяцев и вернул­ся ко всем своим обязанностям.

Читатель может размышлять о том, почему Джордж чув­ствовал себя ответственным за смерть брата, хотя для это­го не было разумных причин. С точки зрения психоанали­за, чувство ответственности Джорджа происходило из бессознательного желания смерти Фрэнка. Как утверждает Джордж, между ними существовало сильное соперничество. Джордж вспоминает, что когда-то он в приступе ярости гонялся за братом с кухонным ножом, и его разоружила кухарка. Будучи подростками, братья договорились никог­да не назначать свидание девушке брата. Без сомнения это соперничество имело истоки в младенчестве, когда они стре­мились завладеть исключительным вниманием матери. У животных такое соперничество бывает связано с борьбой за выживание, в ситуации, когда мать не имеет достаточного количества корма. У людей это проявление сексуального соперничества.

Джордж Энжел, также как и Норман Казпнз, подавлял чувства, которые в случае с ним касались брата. За неделю перед годовщиной смерти близнеца, в день встречи с чело­веком, которого он с ним отождествлял, эти чувства стали пробиваться из его бессознательного, возбуждая страх. Можно сказать, что Джордж ожидал наказания за то, что желал смерти Фрэнку.

В течение последующих после приступа лет Джордж заблокировал чувство вины в связи со смертью брата. Од­нако в пятую годовщину смерти Фрэнка у него был страш­ный сон, который он описал как "боль, связанную с чув­ством вины и утратой Фрэнка, и одновременно облегчение от того, что я уцелел". Другой сон, на этот раз в пятую годовщину сердечного приступа Джорджа, вызвал у него подавленность. Он приписывал её конфликту между тоской по связи с братом и соперничеству с ним. Два следую­щих эпизода — переживание, что Фрэнк жив, и неожидан­ный приступ крайнего истощения, который случился с Джорджем с точностью до минуты в седьмую годовщину после его приступа — указывали на то, что он всё ещё борется с собой на бессознательном уровне.

Джордж Энжел назвал свой страх того, что он не пере­живёт пятидесятивосьмилетие (возраст, в котором умер его отец), комплексом Немезиды. Такие страхи называют так­же "реакциями годовщин". Олин, который проводил иссле­дование "реакций годовщин", описывает их как "психобио­логические реакции воспоминания в определённое время стрессогенных событий в прошлом, которые вызывают симптомы соматических заболеваний, таких как сердечные приступы; эмоциональных заболеваний, таких как депрес­сия или поведенческих расстройств, таких как зависимость от химических веществ." Олин ссылается на множество случаев из своей практики, а также на истории из литерату­ры, касающиеся знаменитых людей. Примером может быть история, касающаяся Элвиса Пресли. Элвис также пережил смерть своего брата-близнеца и посвятил ему в своих воспоминаниях много внимания. Кроме этого, как расска­зывает Олин' "Элвис был очень сильно связан с матерью. Когда она умерла 14 сентября 1958 года, в возрасте 42 лет, он сказал: "Моя жизнь закончилась". Через 19 лет, 6 сентября 1977 года он умер в возрасте 42 лет".

Давайте ещё раз вернёмся к истории Джорджа Энжела. Временем Немезиды был для него пятьдесят восьмой год жизни, возраст, в котором умер его отец. В течение этого года он думал о нём, всё больше и больше осознавая, на­сколько сильно он с ним отождествлялся. На фотографии, сделанной в это время женой, Джордж принимал позы, настолько похожие на позы отца, что их можно было при­нять за близнецов. Фатальным днём смерти отца было 12 декабря. Двумя днями позже был день рождения отца, а двумя днями раньше - день рождения Джорджа. В сен­тябре у Джорджа появились первые тревожные симпто­мы — периодическая слабость, усталость, одышка при фи­зической нагрузке и усиленное сердцебиения. Он не обращал на это внимания, пока врач, заметив его бледность, тут же его не госпитализировал. Его симптомы оказались анемией, вызванной кровопотерей из-за геморроя. Потеря крови была настолько большой, что это угрожало жизни Джорджа. Ему сделали переливание крови, и он в течение двух не­дель приходил в себя. "Но было ли это только сопротивле­нием болезни? — спросил он позже, — а может быть я пассивно принимал её как судьбу, которую заслужил, так же как восемь лет назад я принял свой сердечный при­ступ?"

Наш интерес к этому случаю связан с ролью, которую играют годовщины в развитии заболеваний. Энжел пишет: "В этой психодинамической ситуации календарное время в виде годовщин стало внешним стимулом, стремящимся каж­дую минуту возбудить борьбу не на жизнь, а на смерть". Для него это была борьба между любовью и ненавистью, вначале с братом-близнецом, а затем — с отцом — за лю­бовь матери. Но может ли мальчик отважиться быть более важным, чем отец? Выиграть у отца — означает заполучить мать, что будет преступлением, переходящим всякие дозволенные границы.

Мы вырастаем и, согласно определённым стандартам, перерастаем собственных отцов, но ребёнок, скрытый в нас и отождествляемый с сердцем, не изменяется. Расщепление между взрослым, принадлежащим Эго аспектом нашей личности и детским аспектом, принадлежащим сердцу, приводит к фиксации наших наиболее глубоких чувств на уровне шестилетнего возраста, в конце эдипальной фазы.

На этом уровне мальчик не может превзойти отца; он не может его пережить — это также означало бы его более высокое положение. Быть лучше, чем отец — означает владеть матерью. В некоторых ситуациях эта перспектива кажется настолько ужасающей, что не оставляет другого

выбора, кроме смерти.

Комплекс Немезиды чаще встречается у мужчин, чем у женщин, и преимущественно касается связи с отцом. Он не всегда заканчивается смертью, но может приводить к разви­тию заболевания. В случае Джорджа взрыв неосознавае­мой враждебности по отношению к отцу к брату вызвал реакцию паники, которая закончилась спазмом коронарных артерий. Па мой взгляд, каждый сердечный приступ стоит интерпретировать как реакцию паники на неосознаваемом уровне.

Реакция паники предваряет сердечный приступ или ему сопутствует Когда приступ уже развился, паника уменьша­ется, хотя бы на некоторое время. Это удивительно, насколько мало пациентов впадают в панику после сердечного приступа. Совсем наоборот — они испытывают облегчение! Свою борьбу они оставили позади.