Ненормативность окказионального слова

Ненормативность — характерная особенность окказионального слова. Мотивированная неправильность, носящая целесообразно организованный, «запрограммированный» характер, может быть одним из проявлений поэтической речи (в самом широком смысле).

Сознательное, определенным образом мотивированное откло­нение от нормы, если оно достаточно ясно осознается на фоне последней, обязательно несет в себе также и эстетическую инфор­мацию, т.е. выступает как образное средство, как средство показа какой-либо характерности — речевой, социальной, диалектной, профессиональной, возрастной и т. п. Ср.: Я хоть учился у немцев, но человек наскрозь русский (Марков Г. «Сибирь»); ср. также в газетно-публицистических стилях речи: Когда бы я ни приез­жала в Усть-Белую, всегда захожу в дом к Шитиковым. Здесь постоянно кто-нибудь есть, и всякий раз радостные возгласы:«Робята, да кто к нам приехал-то! Чё же не написала телеграм­му?!». В этом доме, когда волнуются, переходят на старинное уральское наречие. Дело в том, что глава семьи — потомок русских землепроходцев. Выходцы с Урала говорят настолько своеобразно, что их порой и понять трудно («Правда», 8 февраля 1972 г.).

Как термин и диалектизм при вхождении в сеть изобрази­тельных средств художественного произведения теряют свои настоящие свойства термина и диалектизма, так и понятие пра­вильности—неправильности (в обычном, академически-норматив­ном своем значении) в поэтической речи исчезает, поскольку в ней факты языковой неправильности рассматриваются и оцениваются не метафизически-абстрактно, а с учетом той конкретной художественной нагрузки, которую они на себе несут. Эпитеты серпастый и. молоткастый советский паспорт с неповторимой экспрессией передают размашистую мощь поэтической мысли и чувства Маяковского, хотя слова серпастый и молоткастый, взятые сами по себе, изолированно, как внетекстовые лексические единицы, находятся за пределами языковой нормы. То же самое относится и к любому другому окказионализму. По верному заме­чанию Г. О. Винокура, в поэтической речи «не только оживляется все механическое, но и узаконяется все произвольное и случай­ное».

Этим и объясняется своего рода терпимость языковой нормы к различного рода «экстравагантностям» окказиональных слов.