Л.А.Новиков СИНОНИМИЯ

Определение лексической синонимии. Типы си­нонимов. Сущность синонимов как слов (словосочета­ний) с одинаковым или сходным значением и употребле­нием по-разному понимается различными исследователя­ми. Можно говорить о нескольких подходах к изучению синонимии.

При одном подходе синонимы рассматриваются с точки зрения их смыслового содержания как слова тождественные и слова, близкие по значению. Это общее традиционное определение синонимии. Говоря о сходст­ве и различии слов несчастие, напасть, беда и бедствие, Д.И.Фонвизин писал в своем «Опыте российского сословника» (1783): «Все сии слова возвещают и знаме­нуют злоключения; но несчастием называется всякое злое происшествие; напасть же есть злоключение не­чаянное. Беда также есть нечаянное зло, но грозящее еще лютейшими следствиями. Бедствие значит то же самое, но в обширнейшем смысле употребляется». По­добное общее определение синонимов с различными его модификациями дается обычно во многих пособиях по лексикологии.

При другом подходе, опирающемся в значительной степени на логические дефиниции, синонимия слов опре­деляется с точки зрения их взаимозаменяемости в одном и том же контексте без изменения смысла цело­го (хотя и с возможными стилистическими различиями) <…>. В основе такого рассмотрения лежит тождество (сходство) дистрибуционных свойств лексических единиц.

При третьем подходе синонимы рассматриваются как семантически тождественные (подобные) слова, имею­щие различную стилистическую характеристику. Это изучение синонимии как стилистического, изобрази­тельного средства языка, как реализации эстетических функций слова. Такая синонимия в силу ее специфики как свойства поэтической речи понимается расширитель­но: это «наличные», реально функционирующие сред­ства текста, дающие различную оценочную характерис­тику обозначаемого.

Наконец, возможен и четвертый подход к рассмотре­нию тождественных по смыслу слов — изучение контек­стуальных дескрипций (обозначений), соотносимых с одним и тем же денонтатом в пределах определенного текста: ср. различные характеристики при описании бур­сака Воздвиженского в «Очерках бурсы» Н.Г.Помялов­ского (Воздвиженский, друг, камчатник, ученый муж, мудрый географ); ср. у А.П.Чехова в расска­зе «Глупый француз»: Первое, что бросилось ему [клоуну Пуркуа.—Л. Н.] в глаза, был какой-то полный, благообразный господин, сидевший за сосед­ним столом и приготовлявшийся есть блины <...> Сосед между тем помазал блины икрой, разрезал все их на половинки и проглотил скоре, чем в пять минут... <...> Половой поставил перед соседом гору блинов и две тарелки с балыком и семгой. Благообразный гос­подин выпил рюмку водки, закусил семгой и принялся за блины.

Каждый из подходов к исследованию синонимии от­ражает (исключительно или преимущественной один из аспектов значения лексических единиц: сигнификатив­ный, структурный, прагматических и денотативный (сиг­матический). Начнем с последнего. Совер­шенно очевидно, что словам, одинаково отнесенным в тексте денотативно (референтно), но не обладающим в языке необходимым семантическим (сигнификативным) сходством, следует отказать в статусе синонимов <…>, так как синонимия, будучи категорией семантической, языковой, связана прежде всего со смыслом (сигнификатом), позволяющим ей оставаться таковой не только в данном, но и во многих других текстах (в языке). «Денотативная синонимия» имеет определенное значение для лингвистики текста, однако она должна быть от­граничена от собственно языковой синонимии. Что ка­сается стилистической синонимии, то она устанавлива­ется на основе семантической эквивалентности лексичес­ких единиц и поэтому будет рассмотрена позднее.

Синонимия как явление языка, как выражение смыс­ловой эквивалентности лексических единиц рассматри­вается прежде всего в собственно семантическом и структурном (операциональном) планах, соответствую­щих первым двум подходам к ее изучению. Эти под­ходы, отражая различные соотносимые аспекты рассмот­рения значения, не отрицают друг друга, а согласуют­ся и должны быть рассмотрены в их единстве; они представляют собой одно из проявлений постулируемого положения о том, что тождество (сходство) употребле­ния языковых единиц является отражением их семанти­ческого тождества (сходства). Поэтому в общем опре­делении синонимии должны быть учтены обе эти ха­рактеристики (как и ее стилистическая роль).

Существуют «узкое» (строгое) понимание синонимии как свойства слов, полностью совпадающих в своем зна­чении, и более «широкое» ее понимание. Первое имеет большую ценность с точки зрения семантического перифразирования высказываний, второе — для осмысления того, как функционируют в тексте полностью или ча­стично эквивалентные единицы. При более широком понимании синонимии внимание акцентируется на том, что языковые единицы обладают не только значитель­ным сходством, но и известными различиями, которые нейтрализуются в тексте <…>.

Известно, что многозначное слово может иметь не­сколько рядов синонимов, соотносимых с тем или иным его значением (ЛСВ). Поэтому в основу описания си­нонимии положим смысловые отношения лексико-семантических вариантов; высокий1 (о человеке) — рослый, высоченный, длинный, долговязый, высокий2 (о голо­се) — тонкий, писклявый, высокий3 (о языке, стиле, сло­вах) — возвышенный, приподнятый, торжественный, па­тетический, патетичный. Одни ЛСВ слова могут иметь регулярно употребляемые синонимы (ср. открыть1 — отворить, раскрыть, растворить, распахнуть (двери, ок­на), открыть4 —раскрыть, разинуть— (рот, пасть) и др.), другие—обычно нет (открыть9 (закон, закономерность) и т.п.). Семантическая близость синонимов проявляет­ся обычно в совпадении, тождестве части их смыслового содержания: определенных лексико-семантических вариантов (их семем), а также части сем (компонентов) таких семем. В этом смысле синонимия — это «тождественность, но тождественность не слов, а отдельных элементов их смысловой структу­ры». Синонимы семантически тож­дественны (эквивалентны) в пределах определенных значений (ЛСВ) или совпадающих частей значений взаимодействующих слов, взаимозаменимы в тексте в пределах, соответствующих их общему содержанию (пересечению их смыслового объе­ма). Это их наиболее характерные отношения.

Как лингвистически конкретизировать понятие «близ­кие (сходные) значения»? По-видимому, необходимо прежде всего всесторонне и тщательно рассмотреть языковой механизм синонимии, проанализировать сино­нимию с операциональной точки зрения, принять во

внимание абсолютный характер синонимии как явления языка и относительность понятия синонимов в тексте.

Близкие по значению слова (ЛСВ) представляют со­бой лишь «потенциальную синонимию», которая может как реализоваться, так и не реализоваться в речи и в последнем случае практически не быть языковой синонимией. Действительная синонимия имеет место тогда, | когда тождественные или близкие но значению слова одной и той же части речи так или иначе замещают друг друга с определенной целью в одинаковых позициях. В отличие от уже рассмотренных категорий лексико-семантической системы (полисемии, омонимии, конвер­сии) синонимия характеризуется прежде всего употреб­лением единиц в одинаковых позициях, очень часто не­посредственно контактным их расположением (ср. с до­полнительной дистрибуцией ЛСВ многозначного слова). С этой точки зрения едва ли можно считать реальными синонимами в языке глаголы задувать и выключать, включаемые в «Кратком словаре синонимов русского языка» В.Н.Клюевой в ряд погасить, потушить, задуть, выключить. Практическая ценность такой синонимии невелика, поскольку эти два глагола, несмотря на их смысловую близость, не обладают общей сочетаемостью, находясь в отношении дополнительного распределения. Их взаимная замена в тексте невозможна и при сочета­нии со словом лампа, так как в одном случае имеется в виду керосиновая, а в другом — электрическая:

Решающим фактором при оценке синонимии оказыва­ется не отвлеченное сопоставление семантически близ­ких слов, а их реальное взаимодействие в тексте, обна­руживающее зону нейтрализации семантических разли­чий. Степень синонимии слов тем выше, чем больше сходства в их лексической сочетаемости, чем больше общих кон­текстов, в которых эти слова могут так или иначе замещать друг друга: ср. гасить — тушить (последнее слово чаще сочетается с суще­ствительным пожар), с одной стороны, и тушить — вы­ключать — с другой, где сходства гораздо меньше. Если допустить, что две лексические единицы употребляются абсолютно одинаково во всех случаях, то они должны представлять смысловое тождество. Каждое слово мо­жет быть представлено в этой связи как бы раздвоен­ным и семантически тождественным самому себе, как предел его собственной синонимии, приближения к са­мому себе.

Несмотря на общее (инвариантное) определение си­нонимии как семантической эквивалентности всей или части содержания языковых единиц, понятие «синони­мы», по-видимому, всегда относительно и определяется характером контекста, а также актуальностью той ин­формации, которую несут эти единицы в составе целого высказывания. Абсолютна только сама синонимия (за­мещение, уточнение и проч.), реализация же ее и деле­ние слов на «синонимы» и «несинонимы» (языковые и речевые, истинные или «приблизительные», т.е. квази­синонимы) в значительной степени условны.

В чем же основное назначение синонимов в языке. Обладая тождественными или сходными значениями, они замещают друг друга в тексте, уточняют содержание обозначаемого, давая ему различную оценку, формируя вместе с другими словами тот или иной «стилевой строй» высказывания (текста).

Синонимия как лексическая категория — это семантическое отношение тождественных или сходных значении, выражаемых формально различными словами (ЛСВ), которые реализуют в тексте функции замещения, уточнения, а также стилистические функции. Два (или более) ЛСВ являются синонимами, если они, обладая различными знаками (лексемами), способ­ны благодаря тождеству или сходству значений заме­щать друг друга во всех или определенных контекстах, не меняя содержания высказывания. С точки зрения операционального подхода синонимию можно опреде­лить в терминах двусторонней импликации[126], или экви­валентности. Если два предложения имп­лицируют друг друга (Мы изучаем языкознание ® Мы изучаем лингвистику и Мы изучаем лингвистику ® Мы изучаем языкознание), т.е. эквивалентны, имеют одина­ковую структуру и отличаются только соотносительными лексическими единицами, занимающими одну и ту же позицию, то такие единицы представляют собой сино­нимы (языкознание — лингвистика). Напротив, импли­кация типа Он подарил ей розы ® Он подарил ей цветы является односторонней («несимметричной»)' обратного отношения с необходимостью не следует (*0н подарил ей цветы®0н подарил ей розы). Такое родо-видовое отношение, определяемое в терминах односторонней импликации, образует гипонимию, по отношению к которой синонимия выступает как «симметричная ги-понимия».

Итак, синонимия — полная или частичная эквива­лентность значений, выражаемая разными знаками (лек­семами): Х ~ У,где знак условно представляет собой в общем виде контаминацию обозначений полной эквивалентности еди­ниц (=) и частичной их эквивалентности (»), или пол­ной эквивалентности части их смыслового содержания.

В отличие от полисемии и омонимии это лексико-семантическая категория ономасиологического характера. Изучение синонимии — компетенция прежде всего ономасиологии, ее «типичная проблема», так как изучение синонимии идет в направлении от значения к формам выражения.

В курсах лексикологии традиционно выделяются сле­дующие типы синонимов: семантические, или идеографические (веселый — радостный, актер — артист), стилистические (кра­сота — краса, убежать — удрать, смыться) и семантико-стилистические (идти — тащиться (разг.), т.е. 'идти мед­ленно, с трудом', кашлять — бухать (прост.), дохать (прост.), т.е. 'сильно, надсадно кашлять" и т.п.). Надо сказать, что синонимы сравнительно редко выступают в «чистом виде», в одной строго определенной роли: чаще всего в их употреблении совмещаются различные «роли» (третий тип — результат такого совмещения), поэтому лучше говорить о синонимах и их функциях — семантических и стилистических.

Синонимы образуют парадигмы (или ряды) слов (ЛСВ), которые идентифицируются путем установ­ления их сходства и различия с доминантой — семанти­чески наиболее простым, стилистически немаркирован­ным и синтагматически наименее закрепленным сино­нимом. Их и представляют с различной степенью глуби­ны в синонимических словарях.

В структурном отношении синонимы могут отличать­ся друг от друга разными основами (молодой — юный, муж — супруг), приставками (выругать — отругать, кон­чить — окончить), суффиксами (заглавие — заголовок, схожий — сходный), префиксами и суффиксами (ка­чать — раскачивать и т.п.), отсутствием/наличием воз­вратной частицы -ся (дымить — дымиться, уткнуть — уткнуться), различным составом единиц, образующих фразеологические синонимы (поминай как звали — только и видели и т.п.).

Семантические функции синонимов. Идеогра­фическим синонимам свойственны две основные функ­ции: замещение и уточнение.

Функция замещения является исходной: на ней в значительной степени основывается само опреде­ление синонимов (операциональное). Функция замеще­ния реализуется тогда, когда синонимы, взаимно заменяя друг друга, употребляются в тексте для обозначе­ния одного и того же. Эта функция свойственна в ее «чистом виде» так называемым абсолютным (или пол­ным) синонимам, которые характеризуются нулевой оп­позицией, эквивалентной (полностью совпадающей) дистрибуцией и соответствующими равнозначными по­нятиями (их отношения представлены в виде совпадаю­щих кругов). Такие единицы обла­дают полностью эквивалентными значениями. Чаще все­го функция замещения реализуется в сменяющих друг друга частях текста, предложениях (или его частях):

«В 20—30-е годы вопросы взаимосвязи языка и мышления со­ветскими языковедами и философами изучались главным образом в плане их истории... Некоторыми лингвистами предполагалось, на­пример, что эргативной (деноминативной) конструкции предложения в эпоху её становления соответствовал и особый первобытно-образный тип мышления» (Язык и Мышление. М., 1967, с. 3); «Основ­ную роль в усвоении орфографии должны играть правила право­писания... А правила орфографии, чтобы их без усилий применять в любых условиях, должны быть усвоены так же твердо, как ус­ваивается таблица умножения» (А.И.Гвоздев. Основы русской орфографии. М., 1951, с. 19).

Использование синонимов в функции их взаимного замещения позволяет избежать повторения одних и тех же слов, однообразия в изложении.

Полные синонимы, «семантическое расстояние» меж­ду которыми равно нулю, употребляются как потенци­ально взаимозаменимые в любых контекстах: общее языкознание/общая лингвистика, русское языкознание/ русская лингвистика, структурное и прикладное языко­знание / структурная и прикладная лингвистика, сопоста­вительное языкознание / сопоставительная лингвистика, современное языкознание/современная лингвистика, тра­диционное языкознание/традиционная лингвистика, проблемы языкознания/проблема лингвистики, диссер­тация по языкознанию/диссертация по лингвистике, за­ниматься языкознанием / заниматься лингвистикой и мн. др. В этих случаях замена синонимов непривычна или невозможна лишь в немногих воспроизводимых в готовом виде сочетаниях типа сравнительно-историчес­кое языкознание, «Вопросы языкознания» (журнал), лингвистика речи. лингвистика текста, «Новое в лингви­стике» (непериодические сборники) и некоторых других. Если оставить в стороне эти немногочисленные употреб­ления, то такая синонимия может быть представлена как Xk=kY, т.е. эквивалентность при любом контекс­те (k).

Для замещения того или иного слова в тексте также широко используются 1) семантически эквивалентные данному слову составные наименования: вуз — высшее учебное заведение, СЭВ — Совет экономической взаимо­помощи; 2) развернутые наименования: загудеть — дать гудок, победить — одержать победу, ударить — на­нести удар, обманывать — водить за нос, небрежно — спустя рукава; 3) устойчивые сочетания, в том числе фразеологические: Ю. А. Гагарин — космонавт № 1, Л. И. Толстой — автор романа «Война и мир», Япония — страна восходящего солнца, чемпион по боксу — первая перчатка, телевизор — голубой экран (дескрипции, пери­фразы и т.п).

При внимательном рассмотрении функции замеще­ния, широко распространенной не только в языке, но и в других системах (ср. в математике: (прямая—кратчайшее расстояние между дву­мя точками), становится очевидным, что замещение свя­зано с уточнением, лежит в основе последнего: переход от одного синонима к другому дает новую, дополнитель­ную информацию об обозначаемом (прямая — кратчай­шее расстояние между двумя точками, В.А.Богородицкий — основатель первой в России эксперимен­тально-фонетической лаборатории, луна — месяц — 'лу­на', спутник нашей планеты с периодом обращения во­круг нее, равным звездному (сидерическому) месяцу). Очевидно, что чем более синонимы различаются в пре­делах их существенного сходства, тем больше возмож­ности у них уточнять друг друга при обозначении того или иного предмета (явления) действительности.

Функция уточнения является важнейшей се­мантической функцией синонимов, которые используют­ся здесь для выявления и раскрытия различных сторон, свойств, характерных признаков обозначаемого предме­та (явления) действительности. Уточнение — вообще од­на из существенных семантических функций языка; она свойственна самым различным, в том числе достаточно далеким по смыслу, словам (ЛСВ)[127]. Однако в нанбольшей степени она свойственна близким по значению еди­ницам. Эта функция реализуется чаще всего в преде­лах одного предложения, при близком, контактном рас­положении слов. Необходимость уточнения вызвана тем, что обозначаемое (предмет, явление, свойство и т. п.) не «покрывается» в силу своей многосторонности и много­гранности одним каким-нибудь ЛСВ. Возникает необхо­димость одновременного употребления сразу нескольких сходных и вместе с тем различных единиц, несовпадаю­щие стороны (семы) которых с разных точек зрения были бы «направлены» на обозначаемый предмет (яв­ление), вскрывая в нем все новые и новые стороны, де­лая его «выпуклым», как бы стереоскопически воспри­нимаемым. Это процесс—переживаемый, связанный с переходом от смысла и коннотаций одной единицы к се­мантике и различного рода ассоциациям других. Он напоминает наложение «мазков», красок в живописи, постепенно уточняющих очертание предмета, делающих его выразительным и многогранным, богатым разнооб­разными ассоциациями.

Уточняется прежде всего степень проявле­ния того или иного признака, качества, свойства, действия и т.п. (семантическая гра­дация):

— Милостивый государь, — начал он почти с торжественно­стью, — бедность не порок, это истина... Но нищета, милостивый государь, нищета — порок-с. В бедности вы еще сохраняете свое благородство врожденных чувств, в нищете же никогда и никто (Ф.М.Достоевский. Преступление и наказание); Душу мою посте­пенно наполнял неизъяснимый страх... Этот страх обратился в ужас, когда я стал замечать, что я заблудился, сбился с пути (А.П.Чехов. Ночь на кладбище); Из вас, несомненно, получится хороший скрипач, прекрасный скрипач (К.А.Федин. Братья).

В приведенных выше примерах синонимы отличаются отсутствием/наличием (или наличием / отсутствием) семы интенсивности ('большой', 'сильный', 'крайний', 'очень' и т.п.): ср. нищета — 'крайняя бедность', ужас — 'силь­ный страх', прекрасный — 'очень хороший'.

Уточняться может способ осуществления того или иного действия и другие явления. Принципиально то же самое семантическое от­ношение и у рассмотренных выше глаголов гасить и задувать; ср. задувать — 'дунув, погасить", т.е. прекращать горение + определенным способом (отсутст­вие/наличие указания на способ прекращения горения). Такие единицы образуют, как мы видели, привативные оппозиции типа А — не-А, характеризуются включенной дистрибуцией (для маркированного члена оппозиции) и соответствуют совместимым подчиненным понятиям; эти единицы отличаются по своему компонентному составу наличием / отсутствием определенной семы.

Уточнение может быть рассмотрено как своеобразное «неполное замещение»: До революции, крестья­не жили в бедности. Нищета преследовала их. всю жизнь или До революции крестьяне жили в бедности, нищете. Однако полного замещения здесь нет (ср. языкозна­ние == лингвистика). Отметим, что при употреблении не­тождественных (т.е. близких, но различающихся чем-то) по значению синонимов можно говорить о нейтра­лизующих контекстах, в которых различия лексичес­ких единиц снимаются, не являются существенными с точки зрения смысла высказывания (жили в бедности, нищете), и о дифференцирующих контекстах, где в фокусе высказывания оказываются различия таких единиц (это не бедность, а нищета; см. выше пример из Достоевского). Если у абсолютных синонимов смыс­ловая эквивалентность возможна в любом контексте (Хk==kУ), то у единиц, различающихся определенными компонентами своего значения, синонимия оказывается возможной в одних, нейтрализующих, контекстах — X(k1, k2, k3 ...)== (k1, k2, k3...)У и невозможной в дру­гих, дифференцирующих, контекстах — Х(...kn-2, kn-1, kn) ½½ (...kn-2, kn-1, kn)У, в которых подчеркиваются раз­личия подобных единиц, существенные с точки зрения информации, содержащейся в подобном тексте. И тем не менее принципиального различия между синонимией первого рода (языкознание — лингвистика) и второго рода (бедность — нищета) нет. Речь идет только о большей или меньшей «зоне синонимии», о большей или меньшей степени синонимичности слов, удовлетворяю­щей условиям того или иного контекста.

<…> Уточнение различных сторон обозначае­мого (предмета, свойства, признака, действия и т.п.), подчеркивание его характерных особенностей может про­изводиться не только единицами, логически подчинен­ными (включаемыми одна в другую), но и логически «равноправными» синонимами, образующими в языке эквиполентные оппозиции: они характеризуются конт­растирующей дистрибуцией и как синонимы, т.е. лекси­ческие единицы невзаимоисключающего характера, соответствуют с точки зрения их объемных от­ношений совместимым перекрещивающимся понятиям. Это наиболее интересный и се­мантически сложный тип взаимодействия синонимов в тексте.

Рассмотрим следующие предложения:

(1а) Больше Андрей не чувствовал себя одиноким в этом новом для него мире. Рядом был старый хороший товарищ, друг, с которым ничего не страшно (Д.А.Гра­нин. Искатели), (16) —А что, выдруг ему?—Друг не друг, а товарищ (Ю.Семенов. Петровка, 38); (2) На бледных, бескровных губах монашки показалась тонкая, молчальная улыбочка... (Ф.М.Достоевский. Братья Карамазовы); (3) Впрочем, он задыхался, он чувство­вал, что ... все эти глаза, на него обращенные, как-то гнетут и давят его... (Ф. М. Достоевский. Двойник).

Реализация функции замещения в предложении (1а) проявляется в том, что синонимы товарищ и друг, с по­мощью которых в нейтрализующем контексте дается ха­рактеристика близкого Андрею человека, совпадая в своей общей части (т.е. в пересечении своего компонент­ного состава: Х ÇУ—'близкий в каком-либо отношении человек'), в то же время находятся в отношении «не­полного замещения»: несовпадающие части (компонен­ты, семы) их значений, находящиеся здесь в отношении конъюнкции, выступают как дополнительные ха­рактеристики обозначаемого, уточняя его содержание (товарищ—['близкий чело­век'], 'большая степень близости', 'общественные отно­шения', 'род деятельности', 'условия жизни'; 'общность политических взглядов', 'принадлежность к обществен­ной, политической организации' и др., друг — ['близ­кий человек'], 'очень большая степень близости', 'личные отношения', 'привязанность, расположение', 'личные интересы' и др.). Эти нейтрализуемые, но при­сутствующие в системе, а потому и потенциально в тек­сте признаки (семы) как бы направляются на обозна­чаемый предмет (лицо), «суммируются», взаимодейст­вуют в создании языкового (словесного) образа — това­рища, коллеги, друга <…>.

Совокупность совпадающего и несовпадающих содер­жаний значений синонимов (их эквивалентных и неэкви­валентных компонентов) выделяет в характеризуемом человеке черты товарища и друга в их неразрывном единстве. В предложении (2б), где синонимы находятся в дифференцирующем контексте, происходит уточнение несовпадающих признаков слов (соответствующих ха­рактеристик человека), имеет место дизъюнкция проти­вопоставленных сем (см. выше): не друг, а товарищ.

Эквиполентные синонимы обнаруживают значитель­ную «зону» общей сочетаемости (синонимии), в которой они могут без существенного изменения смысла целого замещать друг друга, уточняя различные стороны обоз­начаемого (контрастирующая дистрибуция: плохой, хо­роший, близкий, верный... товарищ / друг, совет, просьба, помощь, поддержка... товарища / друга, внешность, ха­рактер, поведение... товарища / друга, приобрести, найти в ком-нибудь, потерять, лишиться... товарища / друга и мн. др.); такая общая сочетаемость отражает совпадаю­щую часть значений синонимов (х Ç у). Вместе с тем они обнаруживают «зоны» индивидуальной сочетаемости, отражающие несовпадающие семантические признаки слов, где взаимная замена синонимов оказывается не­возможной или затруднительной (ср. товарищ по рабо­те, по службе, по институту, по экспедиции, по оружию,, товарищ Иванов, товарищ капитан, товарищи коммуни­сты — как официальные обращения, не *друг (друзья); давний, преданный, закадычный друг, неразлучные друзья, не *товарищ (товарищи) и др.).

Аналогичные функции уточнения находим и в пред­ложениях (2) и (3). Синонимичные прилагательные бледный и бескровный как бы отталкиваются по сте­пени градации качества от своих условно «положительных» полюсов и сближаются как соотноси­тельные характеристики, между которыми есть опреде­ленная причинная связь (бескровный — 'лишенный кро­ви или бедный кровью'® бледный): полнокровный (ср. кровь с молоком) — бескровный ~ бледный — яркий (румяный). Несовпадающие семантические компоненты слов и здесь подчеркивают различные стороны обозна­чаемого, в частности — возможную причину бледности: бескровный—'болезненный' (постоянный или «протя­женный во времени» признак, вызванный болезнью), бледный—не только 'неяркий', но и '(внезапно) поблед­невший' (ср. Лицо его былобледно от волнения, глаза полузакрыты (А.М.Горький. «Коновалов»), ср. по­бледнеть от испуга, страха и др.); кроме того, первое слово обычно обозначает большую степень, бледности, чем второе, хотя различие их не исчерпывается интен­сивностью. В последнем предложении (3) синонимы не просто экспрессивно акцентируют состояние героя путем повтора соотносительных частей их содержания (гне­сти — 'терзать, мучить', давить — 'угнетать, притес­нять'): употребление в тексте Глагола давить, связанно­го в системе языка живыми ассоциациями с главным значением ('прижимать, наваливаясь всей тяжестью, жать тяжестью'), вызывают ощущение физического воз­действия, давления.

Если полнота синонимии у близких по значению слов определяется количеством общих сочетаний (контек­стов), то богатство так называемых смысловых «оттен­ков» характеризуется индивидуальной сочетаемостью каждого из них, отражающей специфику компонентного состава синонима.

Стилистические функции синонимов. Другими, качественно отличными от семантических являются стилистические функции синонимов, что в полной мере мо­жет быть рассмотрено и раскрыто в стилистике и поэти­ке. Поэтому ограничимся здесь несколькими общими замечаниями. Чтобы лучше подчеркнуть специфику сти­листической синонимии, рассмотрим ее в «чистом виде»,

Стилистические синонимы отличаются друг от друга (при их семантическом тождестве, высокой степени смыслового сходства) прагматическими (оценочными, аксиологическими) характеристиками, эмотивным зна­чением. Строго говоря, собственно (или чисто) стилистические синонимы тождественны по значению и в семантическом плане близки «полным» синонимам. Так, в результате выбора того или иного синонима из стили­стической парадигмы с опорным нейтральным словом есть — Они начали шамать/лопать/есть/трапезничать — изменяется «лишь отношение к тому, о чем идет речь, а в изменении этого отношения и заключается функция стилистических синонимов». Выбор синонима может зависеть от отношения говорящего к высказыва­нию, к лицу, воспринимающему это высказывание, от тех факторов, которые определяют стиль.

<…> Функция оценки является одной из важнейших у стилистических синонимов: она выражает определен­ное отношение говорящих к обозначаемому факту. Различная стилевая закрепленность маркированных лексических единиц в языке (выше нейтрального («нуля»): высокое, поэти­ческое, книжное, официально-деловое / ниже нейтрально­го («нуля»): разговорное, просторечное) является основанием соответствующей положи­тельной или отрицательно и оценки обоз­начаемого, которую можно условно передать семан­тически в структуре с модальной рамкой при помощи оценочных слов типа «хорошо» или «плохо».

Бывает, лгут из лучших намерений, чтобы не огорчать мать. Бывает, скрывают правду из трусости, опасаясь последствий... Врут из ложного понимания чувства товарищества. Уклоняются от истины из-за корыстного расчета, стремясь выгадать... Брешут прос­то так, по легкомыслию, нечаянно, не задумываясь. Обманывают, приукрашая себя... так хочется казаться лучше! Как видите, у лжи много оттенков, я пусть в любом случае ложь заслуживает осуждения, все-таки есть разница в том, когда человек не сказал правды, надеясь не расстроить больную мать, и когда он нахально обманул товарища (А. Маркуша. Глаза в гла­за. Наука и жизнь, 1979, № 1).

Синонимы лгать и обманывать — нейтральные, межстилевые слова, врать и брехать — стилистически сни­женные, соответственно — разговорное и просторечное. Эквивалентно им сочетание скрывать правду и частич­но эквивалентно (квазисинонимично) книжно-официаль­ное уклоняться от истины. Несмотря на то, что «в лю­бом случае ложь заслуживает осуждения», отношение к различным фактам ее проявления выражено в языке (лингвистически) по-разному. Так, стилистически нейт­ральное слово лгут не имеет выраженной оценочной ха­рактеристики, оно как бы «нулевое» (лгут из лучших намерений, ср. далее контекстуальную замену этого глагола: человек не сказал правды, надеясь не расстро­ить больную мать) в отличие от его стилистически мар­кированных синонимов, с помощью которых выражается отрицательная оценка обозначаемого (разг.: врут из ложного понимания чувства товарищества, прост.: брешут просто так, по легкомыслию, неча­янно, не задумываясь)и др.

Ярко выраженный оценочный характер имеют стили­стически маркированные лексические единицы синоними­ческой парадигмы (синонимического ряда):

очи (устар. и высок.) (+)

глаза (о)

буркалы(разг.) (-)

гляделки (прост.) (-)

мигалки (прост.) (-)

бельма (груб.-прост.) (-)

зенки (груб.-прост.) (-)

Ср., например «Должно быть, только на обильных ку­банских просторах могла возрасти женщина... с такими огромными карими глазами, к которым больше подходило слово«очи»» (А.Гончаров. Наш корреспондент) и Вгляделках, которые стыд глаза­ми звать, — ни в одном ни искры душевного света (Н.С.Лесков. На краю света). Сближение стилистически разноплановых синонимов (дескрипций), подчиненное определенной художественной задаче, ста­новится основой выразительных образов в языке худо­жественных произведений. Создавая портрет предводи­теля Струнникова, отличавшегося «замечательным тупоумием», М Е Салтыков-Щедринотмечает: «Зеркало души» (лицо) – вылитый мопс» («Пошехонская старина»).Эффект острого сатирического изображения (отрицательной оценки) создается за счет резкого стилистического «падения», сменяющих друг друга номинаций: зеркало души (высок., книжн. – здесь в «колеблющемся» значении от общеупотребительного до контекстуального) – лицо (нейтр.) – мопс (прост., перен.).

Стилистически маркированные синонимы (т.е. слова, обладающие эмотивно-оценочным значением) имеют двучленную структуру:

очи (+)

­

½хорошие½

Х считает, что (М) {глаза}

½ плохие ½

¯

гляделки (—)

Если считать тексты результатом реализации языко­вых средств и, следовательно, стилистических синонимов как одного из таких средств, то можно говорить и о другой важной их стилистической функ­ции — стилевой организации текста. Нормативный текст характеризуется не только семантическим, но и стилистическим согласовани­ем единиц. Семантически такие синонимы могут замещать друг друга без ущерба для смысла (ср. выше пример Они начали шамать/лопать/есть/трапезничать), стилистически — не всегда, так как этому препятствует стилевой строй текста. Функция стилевой организации текста состоит в стилистическом согласовании синони­ма (как, впрочем, и любого другого слова) с общим ха­рактером текста (высоким, нейтральным, сниженным):

(+) — А сама-то величава,Выступает, будто пава (А. С. Пушкин. Сказка о царе Салтане), [Репин]шест­вовал — именношествовал! (словно под музыку!) по залам Третьяковской галереи, среди своих про­славленных картин, а за ним в отдалении шла толпа почитателей (К.Чуковский. Илья Репин), (о)—«Ша­гал и я, стараясь попадать в ногу иидти наравне с со­седом (В.М.Гаршин. Из воспоминаний рядового Ивано­ва), (—) —На извозчика, бывало, гривенничка жаль,— на своих на двоих от Рогожской до Солянки пру (М.Е.Салтыков-Щедрин. Господа Головлевы), Л я как же одна вертаться буду? Вот кавалеры-чучелы: сами домой на печку, а я десять ки­лометров одна топай». (П.А.Павленко. Ночь) (стили­стически маркированные слова текстов даны враз­рядку) .

Существенно отметить, что стилистические синонимы в силу их маркированности способствуют «сгущению» того или иного семантического признака (несмотря на качественное различие эмотивного и сигнификативного значений): они способны обозначать более высокую по градации степень проявления того или иного качества (свойства, действия и т.п.). Ср., например, потенциаль­ное градационное различие глаголов-синонимов есть и жрать: Часам к двенадцати поспел обед. Людиели пло­хо (В.М.Гаршин. Из воспоминаний рядового Иванова) и Он накидывался на каждое кушанье, будто не ел трое суток, ижрал каждого по две, по три порции (Н.Г.Чернышевский. Пролог). Закрепленное за стили­стически маркированным словом употребление может стать причиной его семантического сдвига по сравнению с соответствующим нейтральным словом. На это об­стоятельство обратил внимание А.А.Реформатский, рассматривая различия в значении исконно русских и старославянских (церковнославянских) слов: «Свои слова соответствуют анатомическим понятиям, церковно­славянские же никакого отношения к этим понятиям не имеют. Старые риторики это правильно оценивали, разъ­ясняя, что чело — это не часть черепа, а «вместилище мыслей», очи — это не орган зрения, а «зеркало души», уста — это не орган приема пищи (или, допустим, лабиа­лизации гласных), а «источник речей премудрых» и т.д. (Говоря «никакого отношения... не имеют», А.А.Реформатский имеет в виду прежде всего стиле­вую сферу употребления, преимущественный объект обозначения соотносительных слов, связь которых—не­сомненна).

В заключение краткого обзора функций синонимич­ных единиц отметим, что факт синонимии может быть реализацией нескольких функций одновременно. Это об­стоятельство и является основанием для выделения семантико-стилистических синонимов: глупый — безмозглый (прост.+ 'очень глупый'); испытать —хва­тить (разг.+ 'испытать многое, пережить что-нибудь тя­желое': хватить горя), наперекор — 'вопреки желанию, ожиданию кого-либо' — нарочно (разг.+ 'преднамеренно наперекор кому-либо') и т.п.

Следует указать на случаи «приблизительной» сино­нимии — квазисинонимии, при которой семантичес­кие различия лексических единиц остаются достаточно значительными и не нейтрализуются в большом коли­честве контекстов, когда необходимых оснований гово­рить об устойчивой нейтрализации несовпадающих семантических различий ЛСВ нет. Это прежде всего родо-видовые отношения слов. Рассмотрим этот особый, специфический вид синонимии.

Гипонимия. Родо-видовые отношения лексичес­ких единиц называются гипонимией. Она определяется в терминах односторонней импликации: слон ® животное. Гипонимия характеризуется привативными оппозициями единиц (цветок — тюльпан.), вклю­ченной дистрибуцией, совместимыми подчиненными по­нятиями и основывается на логико-семантичес­кой субординации: лексическая еди­ница слон выступает как гипоним по отношению к жи­вотное, тюльпан — по отношению к цветок, день — по отношению к сутки и т.п. Наоборот, с точки зрения обратного отношения (суперординации) животное, цве­ток, сутки будут выступать как гиперонимы по отношению к соответствующим словам (и им подобным). Гипонимы, подчиненные логически одному и тому же гиперониму, выступают по отношению друг к другу как согипонимы: слон, лев, тигр, барс... (животное), тюль­пан, роза, астра, гладиолус... (цветок), день, ночь, ут­ро, вечер (сутки), бричка, двуколка, карета, тарантас... (экипаж как общее название рессорных повозок для пассажиров) и т.п.; т.е. это отношение эквиполентно противопоставленных единиц.

Гипонимия вместе с несовместимостью (А — не-А) являются «самыми фундаментальными парадигматичес­кими смысловыми отношениями, посредством которых структурирован словарный состав языка». Эти отношения — самые общие и универсальные при анализе и построения семантических полей (иерархической системы классов единиц) в лексике.

Как уже говорилось, гипонимия может смыкаться с синонимией лексических единиц, находящихся в привативных оппозициях. Однако мы предпочита­ем использовать этот термин только по отношению к тем случаям, когда имеют место четкая и определенная родо-видовая субординация лексики, строго выраженные отношения согипонимов. Гипонимия представляет собой разновидность родо-видовой квазисинонимии:

— Долго вам ехать на поезде-то?

— Двое суток.

— Значит, через два дня и на месте будете: там совсем близко.

Такая синонимия оказывается возможной только в немногочисленных нейтрализующих контекстах, где под­черкивается то общее, что есть у этих слов, а именно что они образуют определенный цикл (в сутках — один день) измерения времени. Взаимное замещение этих слов становится невозможным в дифференцирующих контекстах: Для выполнения этой работы необходимо два рабочих дня (не двое суток).

Подобная родо-видовая синонимия — распространен­ное явление в языке художественной литературы: Ког­дабричка подъехала к гостинице, встретился молодой человек в белых канифасовых панталонах... Молодой человек оборотился назад, посмотрел экипаж... и пошел своей дорогой (Н.В.Гоголь. Мертвые души).

Переход в тексте от гиперонима к гипониму (при условии, если они обозначают одно и то же) связан с получением дополнительной информации, с конкретиза­цией обозначаемого: Болезнь давала знать о себе: ту­беркулез быстро прогрессировал. При обратном переходе никакой дополнительной информации не получаем, если не считать очевидного подведения вида под род.

«Двусторонность» замены при гипонимии оказыва­ется возможной только применительно к данному тексту: бричка® экипаж, туберкулез® болезнь, [этот] экипаж® бричка,[эта] болезнь® туберкулез и т. п. В других, отличных от данного текстах смысловое различие таких лексических единиц не может быть нейтрализовано.

Печатается по кн. Новиков Л.А.Семантика русского языка. М.,1982. С.222-242.

Ю.Д.Апресян