ОБЩИЙ ФОН. Быстрый рост церкви из язычников, которая не была связана с иудаизмом ни по наследию, ни по убеждениям

Быстрый рост церкви из язычников, которая не была связана с иудаизмом ни по наследию, ни по убеждениям, мог привести только к резкому и окончательному разделению между этими двумя верованиями. Члены еврейских церквей продолжали хранить верность своим обрядам и соблюдению Закона, хотя и уповали на Иисуса, Мессию, в деле своего спасения. Напряженность между евреями и язычниками, которая чувствовалась все первые тридцать лет истории христианства, стала усиливаться с появлением все новых и новых церквей по всему миру, соперничающих с синагогами по числу последователей. Отвержение евреями христианской вести достигло, наконец, такой степени, что даже Павел оставил мысль о покаянии всего народа. Хотя он сказал: «Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти» (Рим 9:3), он отвратился от них и заявил: «Итак да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам: они и услышат» (Деян 28:28).

Разрыв усугублялся еще двумя факторами. С самого начала, когда Петр сказал еврейской толпе в Иерусалиме: «Ибо вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого призовет Господь Бог наш» (Деян 2:39), он тем самым провозгласил универсальность Евангелия. Евреи воспринимали себя как нечто исключительное, и мысль о соединении с язычниками в узах взаимного общения без принятия ими иудаизма была для них отвратительна (смотри, например, Деян 10:14,28, где в словах, приписываемых Петру, ясно видны эти древние предубеждения). Вторым фактором, завершившим разрыв, было падение Иерусалима в 70 г. н.э. Иудаизм как религия и иудаизм как политическая система составляли единое целое, и когда политическая система пала, евреи остались без страны, без храма и без собственного правительства, они потеряли то главное, что служило им опорой в жизни. Когда иудаизм был вынужден отказаться от всех этих средств внешнего проявления, он стал поклоняться Богу только через изучение Закона, в результате чего приверженность законничеству усилилась как никогда прежде.

У евреев-христиан в результате этого напряжения возникли некоторые своеобразные проблемы. Все христиане верили в божественный авторитет Ветхого Завета и пользовались им как основой для своей веры и практической жизни. Какже теперь толковать эти Писания? Следовать ли раввинам в их застывших на одном месте толкованиях или им, как христианам, нужно рассматривать все Писание в целом в свете нового откровения Иисуса-Мессии?

Какую позицию они должны занять в национальном вопросе? Если они верят словам Иисуса, Который сказал на горе Елеонской, что от Иерусалима не останется камня на камне (Мф 24:2; Лк 19:41-44), они могут принять уничтожение города только как неизбежный суд Божий над их народом за отвержение своего Царя. Если же они обратились от Закона к благодати, от Иерусалима как центра поклонения Богу — к своим церквям, то их соотечественники, оставшиеся верными Закону, отнесутся к ним, как к предателям. Если они возвратятся к законничеству, то оставят Христа и потеряют все, что Он им принес.

Решение не было, да и не могло быть легким, и многие колебались. Это не зависело от места жительства — трудно было как тем, кто жил в рассеянии, так и тем, кто жил в Палестине. Необходимо было принять очень важное решение, от которого зависела судьба церкви. В целом евреи-христиане были лучше подготовлены, чем уверовавшие из язычников, они знали Писания, то есть их вера была более сознательной. Поэтому их позиция — их верность или их неверность новой вере — могла оказать сильное влияние на результат всей миссионерской деятельности. Ради самих себя и ради всей растущей Церкви они должны были осознать, что Бог намеренно создает что-то новое и что они, веруя, должны идти за Ним, а не отступать назад.

Послание к Евреям было написано для разрешения этого затруднительного положения. Точный адресат этого послания неизвестен, так как в нем нет начального приветствия, а в самых старых рукописях оно называется просто «К Евреям». Люди, к которым оно писалось, прекрасно знали Ветхий Завет и систему храмовых жертвоприношений. Они были знакомы с Евангелием и слышали проповедь Евангелия от очевидцев, свидетелей жизни Христа, обладавших дарами Святого Духа (Евр 2:3,4). Эти люди сами были строгими верующими, переносившими гонения за свою новую веру как физические, так и эмоциональные (10:32-34). Они не были новичками.

Место их проживания точно неизвестно, и ответ в большой степени зависит от толкования одной фразы в главе 13 (13:24): «Приветствуют вас Италийские». Значит ли это, что автор был в Италии и передавал приветы евреям-христианам, живущим в каком-то другом месте? Или это значит, что получатели послания жили в Италии, а их друзья, которые были из Италии и находились в пути или вдали от дома, посылали свои приветы домой? Предлог «аро», переведенный «из», подтверждает второе предположение.

На этом шатком основании и на том, что самая ранняя цитата из этого послания встречается в 1-м Послании Климента, написанном из Рима, некоторые ученые делают вывод, что оно было послано евреям-христианам, жившим в Риме, которые сомневались, что им делать — продолжать ли исповедовать Христа или возвратиться в синагогу. Более старая теория говорит, что оно писалось по той же причине евреям-христианам Палестины.

АВТОР

Автор послания является еще большей загадкой. Он не дает своего имени и не ссылается ни на какие обстоятельства или связи, по которым можно было бы опознать его безошибочно и точно. Исследование послания открывает, что это был человек больших литературных способностей, стиль которого похож на классический греческий больше, чем у всех других авторов Нового Завета. Он не был непосредственным учеником Христа (Евр 2:3). Очевидно, что он был хорошо знаком с Ветхим Заветом, который цитировал по Септуагинте. Он мог быть евреем, так как он часто пользуется множественным числом первого лица, обращаясь к своим еврейским читателям. Он был другом Тимофея и, вероятно, принадлежал к кругу друзей Павла (13:23). Его цитата из пророка Аввакума (Авв 2:4): «Праведный верою жив будет» (Евр 10:38), — согласуется с тем, как Павел цитирует то же место в Рим 1:17 и Гал 3:11.

В отношении его личности было выдвинуто несколько гипотез, хотя ни в одной из них нет того единодушия, какое имеет авторство Луки в отношении третьего Евангелия и Деяний Апостолов. Восточная церковь с незапамятных времен считала это послание произведением Павла, но, возможно, не непосредственным. Евсевий утверждал со слов Климента Александрийского, что оно было написано Павлом по-древнееврейски, а Лука перевел его на греческий язык. Ориген часто цитировал его как принадлежащее Павлу, но высказывал свое собственное мнение, говоря: «Если же какая-либо церковь считает, что послание принадлежит Павлу, это похвально для нее, потому что никто из древних не представлял его как таковое без причины. Но только Бог знает, кто действительно писал это послание». Построение аргументации, стиль и интонация этой книги не Павловы.

В качестве возможного автора предлагалось много имен, основными из которых были Варнава, по предположению Тертулиана, и Аполлос, по догадке Мартина Лютера. В пользу Варнавы говорит то, что он был еврей, левит, друг Павла, его учение должно было близко напоминать учение Павла. Варнава мог служить как иудеям, так и язычникам. Его долгий опыт наставника подходит к поучительному характеру послания. В пользу Аполлоса нет ни одного древнего предания. Он тоже был еврей, александриец, наученный в Писаниях и исключительно успешный в служении евреям. Он был другом Павла и перед концом жизни Павла был активен в своих трудах (Тит 3:13).

Ни одна гипотеза не приводит нас к окончательному решению проблемы. Одно ясно, как говорит Хейнс: «Хотя автор послания неизвестен. однако в его богодухновенности нет никаких сомнений».