Sermons 2:234

«Уэслианство иногда отождествляется с арминианством, — пишет проф. Джеймс Орр, - но имеет одно очень важное отли­чие, поскольку отводит труду Св. Духа Божьего центральную роль в деле возрождении человека». Одна из характерных черт евангель­ской проповеди Уэсли — акцент на новом рождении, которое он рассматривал как вхождение в христианскую жизнь. Оно служило для него свидетельством того, что Св. Дух в полной мере потрудил­ся в душе человека. Но напоминание Уэсли о необходимости воз­рождения и о сверхъестественной работе Св. Духа, как его един­ственного источника, следует рассматривать в контексте его обще­го учения о Св. Духе. Третье лицо Св. Троицы обладает привилеги­ей исполнять Божественную волю; таким образом, Св. Дух — это Движущая сила всей христианской жизни. То, что Господь Бог сде­лал для человека и его спасения, свершилось раз и навсегда в Иисусе Христе. То, что Господь Бог сейчас делает для спасения че­ловека, свершается посредством Св. Духа, в Котором мы обретаем Дары искупительной смерти Спасителя.

Каждый шаг на пути спасения Уэсли без колебаний приписывал действию Св. Духа: «Несомненно, всякая истинная вера, всякий душеполезный труд, всякая добрая мысль, слово и труд — это дей­ствие Духа Божьего»². От первичного импульса общей благодати (которую Уэсли соотносил с насущной потребностью человека в спасении) до момента возрождения, а потом и на всем пути возрас­тания в христианской святости правит Св. Дух. Он «Вдохновитель и Исполнитель и веры нашей, и дел наших. ‘Если же кто Духа Хрис­това не имеет, тот [и] не Его’. Он Один способен вернуть к жизни тех, кто мертв для Бога, вдохнуть в них христианскую жизнь, ограждать, сопровождать и помогать им Своею благодатью, и доб­рые намерения воплощать в добрые дела»³. Ранее, в той же пропо­веди он сказал: «Без Духа Божьего мы ничего не можем и будем лишь плодить грехи. Только Он один действует в нас Своей всемо­гущей властью, заставляя либо желать добра, либо творить добро. Невозможно было бы даже помыслить о добром, не помогай нам сверхъестественным образом Св. Дух - равно как и творить нас, возрождать души наши в праведности и истинной святости».

Уэсли называл Св. Дух «источником всей духовной жизни». Он отводил все заслуги Христу, а всю власть — Св. Духу: «У человека не больше власти, чем заслуг. Как все заслуги у Сына Божьего, так вся власть у Духа Божьего!» Как замечает д-р Старки, отсюда можно было бы заключить, что Св. Дух непричастен к оправданию, но на самом деле Уэсли совсем не это имел в виду⁷. Он подчеркивал, что, исторически, искупление обусловлено заслугами Христовыми и зиждется на прощении; но обязательное условие и орудие проще­ния — вера, которая, сама по себе, создается Св. Духом. Более того, именно Св. Дух приносит верующему плоды смерти Христовой, чтобы тот был оправдан в глазах Божьих.

В проповедях Уэсли говорит о благодатном труде Св. Духа на каждом из этапов познания Бога человеком. Делая упор на оправ­дании, он следует Мартину Лютеру; подчеркивая же роль Св. Духа, как главного инструмента действенного призвания, скорее вторит Жану Кальвину. Но Кальвин и его ученики видели в возрождении человека только начало действия Св. Духа, насаждение новой жиз­ни в человеческой душе, а Уэсли опирался на учение о предваряю­щей благодати, в котором действие Св. Духа уподобляется дородо­вому воздействию⁹. Используя аналогию с рождением ребенка, как это делал и сам Уэсли, можно сказать, что он видел в предваряю­щей благодати нечто вроде стимулирующего действия Духа, начи­ная с момента зачатия. При этом он верил, что Дух влиял на челове­ка и раньше, «хотя и верно, что в подавляющей части своей люди стараются задушить в себе это влияние как можно быстрее, после чего забывают или же отрицают, что когда-нибудь его вообще ис­пытывали».

«Убеждающую благодать», приводящую к раскаянию, Уэсли то­же рассматривал, как дарованную Св. Духом, в соответствии с Писанием". Конечно, он видел в ней «неповторимое действие Св. Духа». Св. Дух способен убедить, «не используя никаких средств или же те средства, которые изберет — при том, что сами по себе они недостаточны, а то и вообще неспособны дать плоды». Неко­торые люди могут в такой момент «сломаться», почувствовать сла­бость или заболеть без всяких видимых причин. Такие случаи Уэс­ли называл «мгновенным ударом убеждающего Духа». Других мо­жет глубоко затронуть неожиданный приход к ним Бога «через про­буждающую проповедь или беседу», «через Слово, в котором явлен Св. Дух». Может это случиться и посредством «какого-то грозного знамения».

Но, по словам Уэсли, «обычно Дух Божий убеждает грешников посредством закона». Здесь мы подходим к одной из характерней­ших особенностей его миссионерской проповеди. Прежде чем воз­вещать добрую весть о спасении во Христе, он неизменно предъяв­лял своим слушателям требования нравственного закона. Таким образом, он открывал людям, что они - непослушные грешники в очах Божьих, и лишь потом говорил о Спасителе, Который запла­тил за их освобождение. «Думаю, это самый верный метод пропове­ди», — объяснял он, явно имея в виду споры о тогдашних «еванге­листах». «В начале всякой проповеди после общего слова о любви Бога к грешникам и Его желании всех спасти следует проповедо­вать закон самым решительным, тщательным и глубоким образом. Лишь иногда надо прибегать к Евангелию, показывая, насколько Далеко оно от закона. Когда все больше людей убеждаются в своих грехах, надо говорить о Евангелии чаще, чтобы заронить веру и воз­высить до духовной жизни тех, кого поработил закон; но все это не Должно делаться слишком поспешно». Конечно, здесь Уэсли сле­дует отцам-реформаторам. «Закон обнаруживает болезнь, — гово­рил Лютер, — Евангелие предлагает лекарство». В своих пропове­дях Лютер всегда связывал Закон и Евангелие именно таким обра­зом; оба он считал трудами Христа, которые исполняет Св. Дух: Закон — Его opus alienum; Евангелие — Его opus proprium.

В проповеди «О происхождении, природе, правообладании и употреблении Закона» Уэсли развил эту мысль: «Закон, утвердив­шийся в сознании, сокрушает скалы. Именно эта часть Слова Божьего «зон каи энэргэкс» — ‘жива и действенна’ и ‘острее всякого меча обоюдоострого’. Закон, направляемый рукой Бога и тех, кто Им послан, пронзает насквозь лживое сердце, ‘до разделения души и духа’, ‘составов и мозгов’. Грешник открывается сам перед собой; все фиговые листки спадают, он видит, что ‘несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг’. Закон порождает полную убежденность. Чело­век ощущает себя истинным грешником. Ему нечем платить. Его ‘уста заграждаются’, и он ‘виновен пред Богом’. Таким образом, первая задача закона - сразить грешника: разрушить жизнь и силы, на которые он рассчитывает, убедить его, что в своей жизни он мертв — не только обречен на смерть, но и реально мертв перед Богом, лишен всякой духовной жизни, ‘мертв по преступлениям и грехам’».

Итак, неверующий готовится к новой жизни во Христе — к тому, что Библия называет «возрождением». Уэсли применяет это слово к подлинному моменту рождения, которое он полагает мгновен­ным. Предварительный же период вынашивания он относит к тру­ду предваряющей благодати, тоже осуществляемому Св. Духом. Поэтому он называет возродившегося человека «воистину живу­щим» — его оживил Дух Божий. Он жив во Христе: «Бог всегда по­сылает духа его душе, а душа его возносит дух к Богу. Благодать нисходит в его сердце, молитва и хвала восходят к небесам. Такая взаимосвязь Бога и человека, общение с Отцом и Сыном - словно дыхание духа. Бог поселяется в душе человека, а чадо Божье возрас­тает, пока не входит ‘в меру возраста Христова’».

Уэсли так определяет «новое рождение»: «Бог сотворил вели­кую перемену в человеческой душе, дав ей новое бытие, подняв ее из греха-смерти в жизнь-праведность. Эта перемена, всецело охва­тывающая человеческую душу, совершается Духом Божьим: душа ‘заново создана во Христе’, ‘создана по Богу, в праведности и свя­тости истины’; любовь мирская преображается в любовь Божью, гордыня - в милосердие, страсть - в смирение, ненависть, злоба, зависть — в нежную, искреннюю, бескорыстную любовь ко всему человечеству. Словом, это та перемена, посредством которой земные, плотские, дьявольские чувства превращаются в ‘чувствова­ния, какие во Христе Иисусе’. Это природа нового рождения: ‘так бывает со всяким, рожденным от Духа’»²⁶. В другой проповеди, «О великой чести быть рожденным от Бога», Уэсли описал воз­рождение как «огромную внутреннюю перемену, рожденную Св. Духом, перемену всего бытия; ибо с того момента, как мы рожде­ны Богом, мы живем совершенно иначе, чем прежде. Мы пребы­ваем в ином мире».

Уэсли называет возрождение и оправдание верой двумя главны­ми движущими силами христианской религии. «Если какие-то уче­ния в христианстве и могут быть названы фундаментальными, то это, несомненно, учения об оправдании и новом рождении. Первое учение связано с великим деянием Божьим для нас, когда нам про­щаются грехи; второе учение — с великим деянием Божьим в нас, когда обновляется наша падшая природа». То же различение Уэс­ли делает в другой проповеди: «Оправдание приносит только отно­сительную перемену, новое рождение — перемену подлинную. Оправдывая нас, Бог делает нечто для нас; давая нам новую жизнь, Он делает это в нас».

Уэсли разделял оправдание и новое рождение логически, но не во времени. Он считал, что эти два события происходят одновре­менно. «Во времени ни одно из событий не происходит раньше другого. В тот миг, когда мы оправданы благодатью Божьей, через искупление в Иисусе, мы ‘рождены от Духа’. Но логически оправ­дание предшествует новому рождению. Сначала мы навлекаем Его гнев, чтобы перемениться, а затем - Его Дух, который действует в наших сердцах». Это не означает, что грешник будет оправдан, не родившись заново. Пока вере во Христе не сопутствует новое рож­дение, это не живая вера (которая единственно и способна оправ­дать), а мертвое и умозрительное утверждение. По мнению Уэсли, возрождение было тесно связано с обращением, но эти два понятия не были для него синонимами. В проповедях он сравнительно ред­ко упоминал об обращении, в котором усматривал скорее след­ствие, чем причину. Понятно, что когда человек заново рождается и вверяет себя Христу, он полностью преображается. Таким обра­зом, обращение — это зримое свидетельство возрождения.

Уэсли полагал, что новое рождение происходит мгновенно. Опять же здесь можно привести удачную аналогию с рождением Ребенка. Ребенок рождается в определенный момент, но этому предшествует длительный период вынашивания; даже схватки мо­гут длиться несколько часов. Однако сам факт рождения можно за­фиксировать только тогда, когда ребенок появился на свет и делает свой первый вздох. С этого момента он начинает расти, и сам про­цесс роста тоже занимает длительное время. Уэсли с удовольствием использовал эту аналогию, когда говорил о возрождении. Новое рождение он рассматривал как переход от долгого подготовитель­ного труда Св. Духа через предваряющую благодать к жизни в свя­тости. К определению точного момента возрождения он подходил очень осторожно. Поэтому трудно согласиться с концепцией Джо­на Парриса, согласно которой зрелый Уэсли-теолог скорее «интер­претировал новое рождение, в окончательном и после-крещенческом смысле слова... как происходящее не в момент обращения, а тогда, когда человек уже живет в святости».

Наиболее полно позиция Уэсли раскрывается в проповеди «О но­вом рождении». Судя по приведенному списку проповедей, она бы­ла одной из его любимых. Проанализировав природу возрожде­ния, он пришел к выводу, что возрождение не подлежит сколько-нибудь точному умозрительному описанию. На очевидный вывод его натолкнул разговор Господа с Никодимом в третьей главе Еван­гелия от Иоанна; он комментирует 7-й стих следующим образом: «Как действовал Св. Дух в этой душе, не способны объяснить ни ты сам, ни мудрейшие из сынов человеческих». «Однако, — добавляет он, — в рамках мудрого христианского подхода, когда мы не преда­емся сомнительной критике, природа нового рождения вполне подлежит ясному библейскому описанию. Это описание устроит всякого разумного человека, заботящегося исключительно о спасе­нии своей души».

Развивая мысль, выраженную уже в предшествующей пропове­ди — «О великой чести быть рожденным от Бога», — Уэсли прово­дит различие между физическим и духовным рождением³⁷. Прежде чем ребенок появляется на свет, у него есть глаза, но он не видит, у него есть уши, но он не слышит; все его прочие ощущения тоже не­совершенны. Он не знает, на что похож мир, у него нет знаний. Утробное существование нельзя называть жизнью, только после рождения человек начинает жить. Потом он начинает видеть свет и различать предметы. Уши его открываются, и на его барабанные перепонки обрушиваются звуки. Начинают действовать и осталь­ные чувства. Он дышит и живет совершенно иначе, чем прежде.

«Как это все похоже! — отмечает Уэсли. — Когда человек еще пребывает в своем природном состоянии, до того, как родиться от Бога, у него есть глаза (в духовном смысле), но он не видит, толстая непроницаемая пелена мешает ему. У него есть уши, но он не слы­шит; он абсолютно глух к тому, что ему больше всего нужно услы­шать. Все его духовные ощущения замурованы; он живет так, слов­но их нет. Поэтому он не знает Бога, не общается с Богом, не зна­ком с Ним. У него нет истинного знания о Божественном, о духов­ном и вечном. Как человек он жив, как христианин - мертв». Но едва родившись от Духа, он абсолютно меняется. Его глаза и уши, душа и мысли открыты. Он видит свет любви Божьей в лице Иисуса Христа. Он слышит внутренний голос Божий, говорящий: «Дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои». Он ощущает в своей душе вели­кий труд Духа Божьего. Он вбирает умом истину Слова и день за днем возрастает в знаниях. Только теперь он «воистину живет».

Далее Уэсли говорит о необходимости нового рождения, пока­зывая, почему оно так важно. Во-первых, новое рождение — пред­варительное условие святости. Поэтому проповедник определяет его не как «чисто внешнюю религиозность, круг обязанностей», а как «сам образ Божий, запечатленный в сердце»⁴¹. Нового рожде­ния не происходит, пока мы не обновляемся Св. Духом: «Оно не может начаться в душе прежде, чем душа изменится. До тех пор, по­ка сила Всевышнего не коснулась нас и мы не ‘обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу’, мы не родимся заново — а это со­вершенно необходимо на пути к святости».

Во-вторых, новое рождение необходимо для вечного спасения. «Люди, конечно, могут себе льстить (как безнадежно порочна и лжива человеческая душа!), что до последнего вздоха будут жить со своими грехами, а потом — жить с Богом. Тысячи искренне верят, что найдут широкий путь, не ведущий к погибели. ‘Чего опасаться женщине, - говорят они, - если она невинна и целомудренна? По­чему надо бояться, что честный мужчина таких строгих нравов не попадет на небо? Тем более если они постоянно ходят в церковь и участвуют в таинствах?’ Один из них самоуверенно спросит: ‘А что, разве я веду себя не так, как все?’ Да, вы ведете себя именно так, как ваши не святые соседи, как те, что умирают в грехах! Вы все угодите в преисподнюю, в ад, окажетесь ‘в озере огненном, горящем се­рою'. Тогда, наконец, вы увидите (хотя Бог давал вам возможность Увидеть это раньше!), как необходима святость для того, чтобы жить во славе. А значит, необходимо и новое рождение — ибо нель­зя быть святым, не родившись заново».

В-третьих, Уэсли полагал, что новое рождение необходимо для обретения счастья. Даже светскому поэту Ювеналу была известна печальная истина: «счастлив не будет злодей». Зло создает «насто­ящий ад в груди»; даже не очень сильные страсти, остающиеся бес­контрольными, приносят больше огорчений, чем радости: «Пока зло правит в человеческой душе, ей не будет счастья. Но оно правит ровно до того мгновения, как наша природа меняется, как мы зано­во рождаемся; соответственно, новое рождение совершенно необ­ходимо для счастья в этом мире, равно как и в мире грядущем».

Мы уже заметили, что Уэсли предъявлял суровые обвинения не только безответственным язычникам своего времени, но и тем, кто тщился спастись (как некогда и он сам) высоконравственным по­ведением и скрупулезным исполнением церковных обязанностей. Насколько далеко он ушел от прежней идеологии «высоко-церковничества», искавшей орудие спасения в благодати таинств, видно из его настойчивых напоминаний о необходимости нового рожде­ния. Как мы позже увидим, он не отрицал таинств, но не считал крещение и евхаристию условием спасения. Как заметил епископ Гор, только ритуализм Высокой церкви побуждал видеть в этих двух таинствах «божественным образом данные возможности и ин­струменты ради... дара возрождения и обладания Духом». Одного только учения Уэсли о новом рождении достаточно, чтобы увидеть, как он расходится во мнениях с высоко-церковниками. Он зашел так далеко, что сказал своему племяннику Сэмюэлю, ставшему ка­толиком: «Если ты не рожден от Бога, то ты не в церкви».

Кроме того, из библейской истины о возрождении Уэсли сделал вывод, что крещение не следует отождествлять с новым рождени­ем⁴⁸. Крещение — это знак, новое рождение — это означаемое собы­тие. Крещение всегда — внешнее и видимое, новое рождение — вну­треннее и невидимое. Мало того, поскольку крещение не тожде­ственно новому рождению, то оно не всегда сопровождает это рож­дение. Их нужно отделять друг от друга: так, можно «родиться от воды», но при этом не «родиться от Духа» (Ин. 5:3). Очень трудно опровергнуть тот очевидный факт, что многие сыны дьявола даже после крещения оставались такими же. Из уважения к Англикан­ской церкви Уэсли делал исключение для младенцев, в буквальном смысле этого слова. Тем не менее, ясно, что его доводы касаются тех, кто пережил младенческий возраст. Посмотрим, что он гово­рит тем, кто верит в крещение как средство спасения:

«Итак, не говорите про себя ‘Однажды я был крещен, поэтому теперь я чадо Божье’. Увы, это пустое рассуждение. Сколько мы ви­дим крещеных обжор и пьяниц, крещеных лжецов и богохульников, крещеных злоязычников, крещеных сутенеров, воров, грабителей? Что же, вы думаете, они — чада Божьи? Истинно говорю вам, кем бы вы ни были, к какому бы из перечисленных типов ни относились: ‘Ваш отец диавол, и вы хотите исполнять похоти отца вашего’»⁵⁰. В другом месте он говорит (уже в прямой связи с его верностью ан­гликанскому учению): «Перестаньте хвататься за соломинку, заяв­ляя, что вы были заново рождены в крещении. Кто отрицает, что в тот миг вы были чадами Божьими и наследовали царство небесное? Но несмотря на это, ныне вы — чада дьявола. Поэтому вы должны родиться заново». Уэсли не оспаривает официального церковного учения, согласно которому его слушатели в момент крещения в мла­денческом возрасте стали чадами Божьими. В своих рассуждениях он просто отталкивается от реалий их взрослой жизни: кем бы они ни были в миг крещения, теперь их никак нельзя назвать заново рожденными.

Следует признать, что попытки Уэсли согласовать взгляды на новое рождение с англиканским учением, верность которому он всячески старался сохранить, особенно неубедительны. Приходит­ся отметить вместе с проф. Канноном, что «утверждение о дейст­венности крещения младенцев для Уэсли не более чем слова, втис­нутые в рамки церковного учения. Он никогда не считал его основ­ным элементом собственного учения». Сама логика проповеди о возрождении должна была увести его от традиционной англикан­ской доктрины крещения младенцев. Но он всячески старался не доводить свои выводы до логического конца, полагая, что еван­гельская проповедь по-прежнему может опираться на идею утра­ченной благодати. Вопрос о том, можно ли счесть эту идею библей­ской, довольно спорный.

Но даже если в данном вопросе Уэсли непоследователен и не­убедителен, серьезного влияния на его благовестие это не оказыва­ет. Завершим главу довольно язвительным замечанием: «‘Послу­шайте, да я исполняю все предписания Божьи — посещаю церковь и участвую в таинствах’. То же делаешь и ты; но все это не спасет тебя от адских мук, если ты не рожден заново. Ходи в церковь дваж­ды в день, ходи к обедне Господней еженедельно, непрестанно мо­лись в уединении, слушай множество добрых проповедей, читай множество хороших книг. И все равно нужно ‘родиться заново’, ибо ничто, ничто под небесами не заменит нового рождения. Если ты еще не ощутил внутри себя труд Божий, то непрестанно моли: Господи, ко всем твоим дарам — дай мне еще родиться заново! От­кажи мне в чем хочешь, но не в этом. Позволь мне ‘родиться свы­ше’! Отбери у меня все, что считаешь добрым — славу, удачу, дру­зей, здоровье, — но оставь мне возможность родиться отдуха, войти в число чад Божьих! Позволь мне родиться ‘не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего вовек’; позволь мне денно ‘возрастать в благодати и познании Господа на­шего и Спасителя Иисуса Христа’!»”