за недостачу вверенного работникам имущества 2 страница

Жалобы, поданные Н.М. Ланкиной в надзорном порядке на решение Прикубанского районного народного суда от 18 апреля 1989 года об отказе в восстановлении на работе, оставлены без удовлетворения областным судом Карачаево-Черкесской автономной области и Верховным судом Российской Федерации. В связи с повторной жалобой Верховный Суд Российской Федерации письмом от 7 февраля 1992 г. за N 30ф92-5 уведомил Н.М. Ланкину о том, что ее жалоба не подлежит рассмотрению в связи с истечением срока для обжалования дел данной категории.

Ответы с отказами в рассмотрении жалоб на вступившие в законную силу решения судов об отказе в восстановлении на работу были получены из Верховного Суда Российской Федерации Е.М. Ивановым (8 сентября 1989 г. за N 78ф88-610), А.А. Красновым (16 декабря 1991 г. и 24 апреля 1992 г. за N 70ф91-64), В.Н. Смирновым (29 января 1991 г. за N 78В89-43), В.А. Юдаковым (19 сентября 1989 г. за N 49ф88-334).

По делу В.В. Ноженко президиумом Краснодарского краевого суда был отклонен протест заместителя председателя Верховного Суда Российской Федерации на основании части пятой статьи 211 КЗоТ Российской Федерации в связи с истечением одного года на обжалование вступившего в законную силу решения суда об отказе в восстановлении на работе. Определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1991 года по протесту заместителя председателя Верховного Суда Российской Федерации судебные решения по делу В.В. Ноженко были отменены и дело направлено на новое рассмотрение. Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации на это определение 19 ноября 1991 года принес протест в Президиум Верховного Суда Российской Федерации, приведя в качестве обоснования для отмены определения часть пятую статьи 211 КЗоТ Российской Федерации о нерассмотрении надзорных жалоб на решение суда об отказе в восстановлении на работе в связи с истечением срока.

Этот протест Президиумом Верховного Суда Российской Федерации был удовлетворен, и Постановлением от 15 января 1992 года определение Судебной коллегии по гражданским делам этого же суда от 29 апреля 1991 года было отменено и оставлено в силе решение Центрального районного народного суда г. Сочи от 4 марта 1988 года об отказе В.В. Ноженко в иске о восстановлении на работе.

Таким образом, суды, рассматривавшие в порядке надзора дела Н.М. Ланкиной, В.И. Галушко, Е.М. Иванова, А.А. Краснова, В.В. Ноженко (в конечном счете), В.Н. Смирнова, В.А. Юдакова, не проверяли достоверность фактов, повлекших увольнение этих лиц с работы, доводы заявителей и обоснованность вступивших в законную силу решений судов, а в качестве правового основания для отказа в рассмотрении надзорной жалобы применяли либо часть четвертую статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, либо часть пятую статьи 211 КЗоТ Российской Федерации. При этом суды также руководствовались пунктом 27.1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 г. N 3, которым не только воспроизводилось положение части четвертой статьи 90 Основ законодательства о труде, но и дополнялось ее содержание указанием на то, что эта норма действует независимо от того, что решения об отказе в восстановлении на работе вынесены до вступления в действие Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1988 года "О внесении в законодательство Союза ССР о труде изменений и дополнений, связанных с перестройкой управления экономикой". Тем самым части четвертой статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде была неправомерно придана обратная сила, т.е. действие этой нормы было распространено и на правоотношения, возникшие в связи с рассмотрением жалоб по делам о восстановлении на работе до 4 февраля 1988 года. Этим допущено нарушение статьи 66 Конституции Российской Федерации, из смысла которой вытекает, что закон, направленный на ограничение прав граждан, обратной силы иметь не может.

Однако по смыслу Конституции Российской Федерации указанные нормы законодательных актов Союза ССР и Российской Федерации, равно как и пункт 27.1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 г. N 3, применению не подлежат.

Сроки на обжалование вступивших в законную силу решений суда или вышестоящего в порядке подчиненности органа об отказе в восстановлении на работе, установленные частью пятой статьи 211 КЗоТ Российской Федерации, равно как и частью четвертой статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, носят характер не сроков давности, а являются пресекательными.

Гражданским процессуальным законодательством Российской Федерации не установлено сроков, в течение которых граждане вправе обжаловать вступившие в законную силу решения судов по всем категориям гражданских дел, включая и дела по трудовым спорам (часть первая статьи 1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Гражданский процесс предусматривает проверку дел в порядке надзора как средство исправления возможной судебной ошибки. Закон устанавливает при этом исключительный порядок надзорного производства: только в случаях принесения протеста имеет место проверка вступившего в законную силу судебного решения в новом судебном разбирательстве. При этом закон не связывает надзорную проверку судебного решения каким-либо процессуальным сроком.

Установленная гражданским процессуальным законодательством процедура рассмотрения жалоб в порядке надзора в соответствии со статьей 319 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации применяется ко всем решениям, определениям и постановлениям по гражданским делам всех судов Российской Федерации. Пресекательные сроки, закрепленные в трудовом законодательстве, не только игнорировали возможность судебной ошибки, но и, по сути, лишали суд права на ее исправление. Допущенным отступлением от норм гражданского процесса были ухудшены возможности рабочих и служащих по защите их трудовых прав в порядке надзорного судопроизводства.

Сказанное дает основание для вывода о том, что при коллизии норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и Кодекса законов о труде Российской Федерации применению в данном случае подлежали нормы Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Однако судебная и иная правоприменительная практика по этому пути не пошла.

Кроме того, в соответствии с пунктом 6 части первой статьи 109 Конституции Российской Федерации на Верховный Совет Российской Федерации возлагается обязанность обеспечивать единство законодательного регулирования на всей территории Российской Федерации. Данное конституционное положение требует от законодательного органа Российской Федерации обеспечивать не только единство законодательства Российской Федерации, но и согласованность норм материальных и процессуальных отраслей права.

Однако указанное противоречие между нормами гражданско-процессуального законодательства и законодательства о труде до настоящего времени не устранено.

Таким образом, часть четвертая статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, часть пятая статьи 211 КЗоТ Российской Федерации и пункт 27.1 упомянутого Постановления Пленума Верховного Суда СССР прямо противоречат гражданско-процессуальному законодательству Российской Федерации, нарушают право граждан на судебную защиту своих прав и свобод, гарантированное статьей 63 Конституции Российской Федерации без каких-либо изъятий, и не согласуются со статьей 32 Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Верховным Советом Российской Федерации 22 ноября 1991 года, и с частью второй статьи 2 Декларации прав и свобод человека, принятой Съездом народных депутатов СССР 5 сентября 1991 года, также провозгласивших указанное право.

Сложившееся на их основе после 4 февраля 1988 года обыкновение правоприменительной практики при обжаловании вступивших в законную силу судебных решений и вышестоящего в порядке подчиненности органа об отказе в восстановлении на работе противоречит статье 34 Конституции Российской Федерации. Конституционный принцип равенства всех перед законом и судом нарушается здесь тем, что вследствие применения норм о пресекательных сроках у граждан, обжалующих эти решения, ограничены возможности использования надзорного судопроизводства для защиты своих прав.

При такой практике сужается также объем возможностей по реальному использованию гражданами установленной статьей 61 Конституции Российской Федерации конституционной гарантии по защите своих прав, свобод и законных интересов всеми способами, не противоречащими закону.

В соответствии со статьей 319 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации реализация права граждан на обжалование вступившего в законную силу решения суда об отказе в восстановлении на работе может быть осуществлена лишь при условии принесения протеста должностными лицами, перечисленными в статье 320 Гражданского процессуальною кодекса Российской Федерации.

При рассмотрении надзорных жалоб без принесения протеста единолично указанными лицами авторам надзорных жалоб даются ответы со ссылкой на отсутствие оснований для принесения протеста на состоявшиеся судебные решения. В коллегиальном составе суда такие жалобы не рассматриваются и по ним не принимается какого-либо процессуального решения суда.

Сложившийся на основе вышеуказанной правоприменительной практики упрощенный порядок рассмотрения должностными лицами надзорных жалоб без принесения протеста на вступившие в законную силу решения судов об отказе в восстановлении на работе, введение срока, ограничивающего право граждан на обжалование в порядке надзора таких решений, не соответствуют положениям статьи 31 Конституции Российской Федерации, провозглашающей, что утвержденные обществом и государством права и свободы человека, его честь и достоинство являются высшей ценностью.

Ограничение возможности граждан защитить конституционное право на труд в суде с использованием всех стадий гражданского судопроизводства противоречит статье 166 Конституции Российской Федерации, гарантирующей им право на коллегиальное рассмотрение дел в суде, за исключением случаев, установленных законом. Законодательство о труде не содержит изъятий из принципа коллегиальности при разрешении трудовых споров по делам об увольнении в суде. Этот порядок также противоречит статьям 16 и 22 Декларации прав и свобод человека от 5 сентября 1991 года, закрепившим для каждого человека право на справедливое и открытое разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом и право на судебное обжалование незаконных действий должностных лиц, государственных органов и общественных организаций.

Правоприменительная практика, в основе которой лежат отказы должностных лиц в рассмотрении надзорных жалоб по вступившим в законную силу решениям судов и решениям вышестоящих в порядке подчиненности органов об отказе в восстановлении на работе со ссылкой на пресекательный срок, установленный в законодательстве о труде, не соответствует положениям статьи 51 Конституции Российской Федерации, установившей право граждан обращаться с жалобами без ограничения каким-либо сроком в государственные органы и к должностным лицам, которые обязаны рассмотреть эти обращения, принять по ним решения и дать мотивированный ответ.

Сложившееся после 4 февраля 1988 года обыкновение правоприменительной практики на основе части четвертой статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, части пятой статьи 211 КЗоТ Российской Федерации и пункта 27.1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 г. N 3 противоречит статье 14 Конституции Российской Федерации, так как фактически работник лишается права использовать надзорную форму судебной защиты для опровержения или подтверждения справедливости увольнения. Ограничение реальной возможности работника защитить себя в суде от несправедливого увольнения не соответствует требованиям указанной статьи Конституции Российской Федерации, обязывающей гарантировать справедливые условия увольнения. Тем самым ущемляется право на труд, закрепленное в статье 53 Конституции Российской Федерации.

Такое обыкновение правоприменительной практики противоречит статье 33 Конституции Российской Федерации, согласно которой права и свободы гражданина могут быть ограничены законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других людей в демократическом обществе.

Эта практика находится в противоречии и с общепризнанными международными нормами, относящимися к правам человека, соблюдение которых гарантируется Российской Федерацией в соответствии со статьей 12 Соглашения о создании Содружества Независимых Государств, ратифицированного Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 12 декабря 1991 г. N 2014-1, и которые согласно положениям статьи 32 Конституции Российской Федерации имеют преимущество перед законами Российской Федерации и непосредственно порождают права и обязанности граждан Российской Федерации.

Так, статья 8 Всеобщей Декларации прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, провозглашает, что каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его основных прав, предоставленных ему конституцией или законом; пункт 3 (ъ) статьи 2 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятого Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 года, возлагает на государство обязанность обеспечить, чтобы право на правовую защиту для любого лица, требующего такой защиты, устанавливалось компетентными судебными, административными или законодательными властями или любым другим компетентным органом, предусмотренным правовой системой государства, и развивать возможности судебной защиты; часть первая статьи 14 указанного Международного пакта о гражданских и политических правах требует, чтобы каждый при определении его прав и обязанностей в гражданском процессе имел право на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона; часть вторая статьи 29 Всеобщей Декларации прав человека провозглашает, что при осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе; статья 4 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, принятого Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 года, закрепляет положение о том, что ограничение прав определяется законом, и только постольку, поскольку это совместимо с целью способствовать общему благосостоянию в демократическом обществе.

Пунктом 27.1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 г. N 3 было дано такое толкование части четвертой статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, которым действию этой нормы придана обратная сила. Тем самым Верховный Суд СССР превысил свои полномочия, поскольку толкование закона дается органом, принявшим этот закон: в России такое право на основании пункта 8 статьи 109 Конституции России принадлежит Верховному Совету Российской Федерации.

Не устранил нарушений конституционных прав граждан на судебную защиту по делам о восстановлении на работе и Закон СССР от 12 мая 1991 года "О внесении изменений и дополнений в законодательные акты Союза ССР о труде", изложивший часть четвертую статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде в новой редакции, согласно которой срок обжалования судебных решений об отказе в восстановлении на работе был увеличен до двух лет.

Указанные нормы трудового законодательства и пункта 27.1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 г. N 3 противоречат положению статьи 4 Конституции Российской Федерации, установившей, что все органы государства обеспечивают охрану прав и свобод граждан и что все государственные и общественные организации, должностные лица обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации. Эти нормы не соответствуют также статье 184 Конституции Российской Федерации, в которой содержится требование о том, чтобы все законы и иные акты государственных органов Российской Федерации издавались на основе и в соответствии с Конституцией Российской Федерации.

Между тем, рассматривая в надзорном производстве жалобы граждан на отказ в восстановлении на работе по вступившим в законную силу судебным решениям и решениям вышестоящего в порядке подчиненности органа, суды и должностные лица игнорировали данные конституционные положения и применяли не нормы Конституции Российской Федерации, а нормы трудового законодательства о пресекательном сроке.

Таким образом, при рассмотрении надзорных жалоб Н.М. Ланкиной, В.И. Галушко, Е.М. Иванова, А.А. Краснова, В.В. Ноженко, М.Ф. Никулина, В.Н. Смирнова, В.А. Юдакова на судебные решения об отказе в восстановлении на работе допущены отступления от положений, содержащихся в статьях 4, 14, 31, 32, 33, 34, 51, 53, 61, 63, 66, 109, 166, 184 Конституции Российской Федерации.

На основании вышеизложенного и руководствуясь пунктами 2 и 3 части первой статьи 66, пунктом 9 части третьей статьи 67, пунктом 2 части первой статьи 71 Закона Российской Федерации о Конституционном Суде Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации постановляет:

1. Признать обыкновение правоприменительной практики, сложившееся после 4 февраля 1988 года на основании части четвертой статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, части пятой статьи 211 КЗоТ Российской Федерации и пункта 27.1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 г. N 3 "О применении судами законодательства, регулирующего заключение, изменение и прекращение трудового договора" с изменениями, внесенными Постановлениями Пленума от 5 сентября 1986 г. N 12, 6 апреля 1988 г. N 3, 30 ноября 1990 г. N 14, 8 октября 1991 г. N 10, ограничивающее право граждан на судебную защиту по делам о восстановлении на работе, не соответствующим Конституции Российской Федерации.

2. В соответствии со статьей 73 Закона Российской Федерации о Конституционном Суде Российской Федерации данное Постановление является основанием для рассмотрения Верховным Судом Российской Федерации в качестве надзорной инстанции судебных решений, оспариваемых Н.М. Ланкиной, В.И. Галушко, Е.М. Ивановым, А.А. Красновым, В.В. Ноженко, М.Ф. Никулиным, В.Н. Смирновым, В.А. Юдаковым. Нарушение конституционного права на судебную защиту по делам о восстановлении на работе должно быть устранено Верховным Судом Российской Федерации, если для этого не имеется иных препятствий, кроме устраненных решением Конституционного Суда Российской Федерации.

3. В соответствии с частью четвертой статьи 73 Закона Российской Федерации о Конституционном Суде Российской Федерации Верховному Совету Российской Федерации надлежит изучить вопрос о необходимости отмены части пятой статьи 211 КЗоТ Российской Федерации как не соответствующей Конституции Российской Федерации.

4. На территории Российской Федерации на основании статьи 2 Постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г. N 2014-1 "О ратификации Соглашения о создании Содружества Независимых Государств" не применяются часть четвертая статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде и пункт 27.1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 г. N 3 как противоречащие Конституции Российской Федерации.

5. На основании статей 49, 50 Закона Российской Федерации о Конституционном Суде Российской Федерации данное Постановление вступает в силу немедленно после его провозглашения, является окончательным и обжалованию не подлежит.

6. В соответствии со статьей 84 Закона Российской Федерации о Конституционном Суде Российской Федерации данное Постановление подлежит опубликованию в "Ведомостях Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации", а также в "Российской газете" не позднее чем в семидневный срок после его изложения.

Председатель

Конституционного Суда

Российской Федерации

В.ЗОРЬКИН

За Секретаря

Конституционного Суда

Российской Федерации

Н.ВИТРУК

2. Определение Конституционного Суда РФ

«По запросу Первомайского районного суда города Пензы о проверке конституционности части первой статьи 374 Трудового кодекса Российской Федерации» от 4 декабря 2003 г. № 421-О

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей М.В. Баглая, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, А.Л. Кононова, Л.О. Красавчиковой, В.О. Лучина, Ю.Д. Рудкина, А.Я. Сливы, В.Г. Стрекозова, Б.С. Эбзеева, В.Г. Ярославцева,

заслушав в пленарном заседании заключение судьи А.Я. Сливы, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение запроса Первомайского районного суда города Пензы,

установил:

1. Гражданин Ю.В. Цыпин – главный инженер ОАО "Молочный комбинат "Пензенский", избранный в феврале 2003 года председателем местного комитета профсоюзной организации, в марте того же года был уволен с должности в связи с сокращением штата работников. Первомайский районный суд города Пензы, куда Ю.В. Цыпин обратился с иском о восстановлении на работе, при рассмотрении данного трудового спора установил, что вышестоящий выборный профсоюзный орган, в который работодатель, как того требует часть первая статьи 374 Трудового кодекса Российской Федерации, обратился после принятия решения о сокращении штатной единицы главного инженера в связи с реорганизацией структуры управления, согласие на увольнение Ю.В. Цыпина не дал.

В своем запросе в Конституционный Суд Российской Федерации Первомайский районный суд города Пензы оспаривает конституционность положения части первой статьи 374 Трудового кодекса Российской Федерации, согласно которому увольнение по инициативе работодателя в соответствии с пунктом 2 статьи 81 данного Кодекса (в связи с сокращением численности или штата работников организации), руководителей (их заместителей) выборных профсоюзных коллегиальных органов организации, ее структурных подразделений (не ниже цеховых и приравненных к ним), не освобожденных от основной работы, допускается помимо общего порядка увольнения только с предварительного согласия соответствующего вышестоящего выборного профсоюзного органа. По мнению заявителя, названная норма не соответствует статьям 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (часть 2), 37 (часть 1), 46 (часть 1), 55 (часть 3) и 118 Конституции Российской Федерации.

2. Согласно статье 30 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждый имеет право на объединение, включая право создавать профессиональные союзы для защиты своих интересов; свобода деятельности общественных объединений гарантируется. Из названной конституционной нормы вытекает обязанность государства обеспечивать свободу деятельности профсоюзов в целях надлежащего представительства и защиты социально-трудовых прав граждан, связанных общими профессиональными интересами.

Обязанность государства обеспечивать указанным категориям граждан надлежащую защиту против любых дискриминационных действий, направленных на ущемление свободы объединения профсоюзов в области труда, вытекает и из положений статей 2 и 3 Конвенции МОТ № 87 1948 года о свободе ассоциации и защите права на организацию, подпункта "б" пункта 2 статьи 1 Конвенции МОТ N 98 1949 года о применении принципов права на организацию и на введение коллективных договоров, статей 1 и 2 Конвенции МОТ № 135 1971 года о защите прав представителей трудящихся на предприятии и предоставляемых им возможностях, а также пункта "а" статьи 28 Европейской социальной хартии (пересмотренной) от 3 мая 1996 года, которая подписана Российской Федерацией 14 сентября 2000 года.

По смыслу приведенных конституционных положений и норм международного права, установление законодателем для работников, входящих в состав профсоюзных органов (в том числе их руководителей) и не освобожденных от основной работы, дополнительных гарантий при осуществлении ими профсоюзной деятельности, как направленных на исключение препятствий такой деятельности, следует рассматривать в качестве особых мер их социальной защиты. Следовательно, часть первая статьи 374 Трудового кодекса Российской Федерации, закрепляющая в качестве такой гарантии обязательность получения работодателем предварительного согласия вышестоящего выборного профсоюзного органа на увольнение работников, входящих в состав профсоюзных органов (включая их руководителей) и не освобожденных от основной работы, по своему содержанию направлена на государственную защиту от вмешательства работодателя в осуществление профсоюзной деятельности, в том числе посредством прекращения трудовых правоотношений. По сути, данная норма устанавливает абсолютный запрет на увольнение перечисленных категорий профсоюзных работников без реализации установленной в ней специальной процедуры прекращения трудового договора.

3. Работодатель, считающий необходимым в целях осуществления эффективной экономической деятельности организации усовершенствовать ее организационно-штатную структуру путем сокращения численности или штата работников, для получения согласия вышестоящего выборного профсоюзного органа на увольнение работника, являющегося руководителем (его заместителем) выборного профсоюзного коллегиального органа и не освобожденного от основной работы, обязан представить мотивированное доказательство того, что предстоящее увольнение такого работника обусловлено именно указанными целями и не связано с осуществлением им профсоюзной деятельности.

В случае отказа вышестоящего профсоюзного органа в согласии на увольнение работодатель вправе обратиться с заявлением о признании его необоснованным в суд, который при рассмотрении дела выясняет, производится ли в действительности сокращение численности или штата работников (что доказывается работодателем путем сравнения старой и новой численности или штата работников), связано ли намерение работодателя уволить конкретного работника с изменением организационно-штатной структуры организации или с осуществляемой этим работником профсоюзной деятельностью. При этом соответствующий профсоюзный орган обязан представить суду доказательства того, что его отказ основан на объективных обстоятельствах, подтверждающих преследование данного работника со стороны работодателя по причине его профсоюзной деятельности, т.е. увольнение носит дискриминационный характер. И только в случае вынесения судом решения, удовлетворяющего требование работодателя, последний вправе издать приказ об увольнении.

4. Согласно части второй статьи 36 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" основанием к рассмотрению дела Конституционным Судом Российской Федерации является обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации нормативное положение, оспариваемое в обращении. Поскольку в данном случае такая неопределенность отсутствует, запрос Первомайского районного суда города Пензы не может быть принят Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Норма части первой статьи 374 Трудового кодекса Российской Федерации, предусматривающая увольнение по инициативе работодателя в соответствии с пунктом 2 статьи 81 данного Кодекса руководителей (их заместителей) выборных профсоюзных коллегиальных органов организации, ее структурных подразделений (не ниже цеховых и приравненных к ним), не освобожденных от основной работы, только с предварительного согласия вышестоящего профсоюзного органа, – по своему конституционно-правовому смыслу и целевому предназначению – направлена на защиту государством свободы профсоюзной деятельности и не препятствует судебной защите прав работодателя на свободу экономической (предпринимательской) деятельности в случае отказа соответствующего вышестоящего профсоюзного органа дать предварительное мотивированное согласие на увольнение такого работника.

Выявленный Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Определении конституционно-правовой смысл данной нормы в силу статьи 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" является общеобязательным, что исключает любое иное ее истолкование в судебной и иной правоприменительной практике.

2. Признать запрос Первомайского районного суда города Пензы не подлежащим дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного в нем вопроса в соответствии с Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации" не требуется вынесения предусмотренного его статьей 71 итогового решения в виде постановления.

3. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данному запросу окончательно и обжалованию не подлежит.