Подсказки во время беседы. Беспокойство находит свое выражение и в голо се: если люди испытывают беспокойство, у ни\ отмечается общее усиление мышечного напряже ния

Беспокойство находит свое выражение и в голо се: если люди испытывают беспокойство, у ни\ отмечается общее усиление мышечного напряже ния, что ведет к повышению высоты звука, то есть фактора, который лингвисты обычно называю! «основной (несущей) частотой». Изменения вы соты тона, то, что лингвисты называют «дрожью» и «мерцанием», также представляют собой выра жение беспокойства. Другим характерным индика тором является громкая речь, которая представляе i собой полную противоположность медлительной и смягченной манере говорить, которая обычно служит симптомом печали или депрессии.

Когда люди испытывают беспокойство, они обычно склонны говорить в более быстром темпе-и меньше, чем обычно. Это объясняется тем, что они не хотят предстать перед окружающими и роли слушателей дольше, чем это необходимо. И не желают привлекать внимание к собствен ной персоне. Лучший способ достичь этой це­ли -- уменьшить объем проговариваемой инфор мации и повысить темп ее произнесения. Хотя люди, чем-то обеспокоенные, говорят значитель­но быстрее, чем обычно, но когда им приходится отвечать на вопросы, они реагируют весьма мед­ленно. Это объясняется тем, что им приходится тратить больше времени на обдумывание того, какого рода ответ им лучше дать собеседнику.

Взаимосвязь между беспокойством и паузами во время речи вовсе не имеет прямолинейного характера, поскольку все зависит от того, какому именно типу беспокойства -- врожденному или ситуационному -- они подвержены, или, други­ми словами, являются ли они страдальцами, одержимыми хроническим беспокойством, или просто обеспокоены конкретной' сложившейся ситуацией. Исследователи установили, что когда люди, подверженные хроническому беспокойст­ву, говорят, они почти не делают пауз, ибо стре­мятся как можно скорее проскочить тот объем информации, который им предстоит озвучить. С

другой стороны, когда говорят люди, обуревае­мые особенно острым беспокойством, они дела­ют паузы значительно чаще, чем обычно: дело в гом, что им приходится преодолевать постоянное гувство беспокойства и в то же время размыш-гять, а что же, собственно, они намерены ска­зать. Паузы в речи, которые являются признак^-ми острого беспокойства, часто заполняются та­кими звукосочетаниями, как «гм» или «ээ...», что позволяет говорящему как бы продемонстриро­вать, что ему, мягко говоря, есть что сказать, и что он не намерен уступать роль оратора другому. Люди, обуреваемые как хроническим, так и ост­рым беспокойством, в равной степени склонны к заиканию. Заики запинаются более часто, когда они чем-то обеспокоены; то же самое свойствен­но и незаикающимся людям; даже те, кто вообще никогда не запинается, рискуют начинать запи­наться именно в тот момент, когда они чувствуют какую-то угрозу или неуверенность в себе.

Публичные выступления -- это нечто такое, чего некоторые люди боятся более всего на свете. Большинство людей в той или иной степени сталкивались с явлением «фобии публичных вы­ступлений»; более того, есть такие, которых сама мысль о том, что им придется выступать перед ши­рокой публикой, буквально парализует и повергает в ужас. Часто можно слышать утверждение о том, что чем чаще человек выступает перед широкой ау­диторией, тем легче ему даются подобные выступ­ления. Возможно, подобное справедливо для мно­гих и многих ораторов, но для некоторых из них выступление перед большой аудиторией было и ос­тается источником глубокого беспокойства. Неза­висимо от того, насколько часто им приходится выступать и насколько успешно они прежде справ­лялись с этой задачей, они, в очередной раз пред­став перед публикой, продолжают беспокоиться о том, чтобы постоянно оставаться в центре вни­мания, забывают слова и целые строки и вообще выглядят смешно и жалко.

Поскольку беспокойство представляет собой негативно окрашенное эмоциональное состоя ние, оно с трудом поддается контролю, и поэто­му подсказки, так или иначе связанные с беспо­койством, скрыть весьма трудно. Здесь возникает нечто вроде взаимной обратной связи: с одной стороны, стремление скрыть беспокойство по­зволяет нам легче заметить волнение других лю­дей, но оно же позволяет им, в свою очередь, за­метить нашу собственную неуравновешенность и беспокойство. Люди стремятся скрыть одолеваю­щее их беспокойство самыми разными способами.

Один из них -- выработать такое расположе­ние духа, при котором они уже не испытываю! более беспокойства.

Другой способ заключается в том, чтобы по­пытаться скрыть именно подсказки о беспокойст­ве и волнении. Единственный недостаток этой ме­тодики заключается в том, что она часто создает подсказки, подавляющие другие подсказки, что, в свою очередь, выдает попытки подобного чело­века скрыть свое истинное состояние.

Люди, которые как бы непреднамеренно стре­мятся выпить глоток воды, когда у них внезапно пересыхает в горле, или вытирающие руку об одежду за миг до обмена рукопожатиями, часто обнаруживают свое внутреннее состояние куда более явно и откровенно, чем если бы они держа­лись естественно и не пытались во что бы то ни стало скрыть обуревающее их беспокойство.

Другими словами, подсказки, подавляющие дру­гие подсказки, часто куда выразительнее выдают состояние человека, чем те, просто подсказки, которые они стремятся замаскировать. Дело в том, что они невольно выдают и беспокойство человека, и его стремление скрыть его. Таким об­разом, если вы не хотите показать окружающим, до какой степени вы чем-то обеспокоены, поста­райтесь, чтобы они не заметили ваших подсказок о беспокойстве. А для этого не давайте им пой­мать вас на стремлении скрыть или замаскиро­вать эти подсказки.