Язычество и первое упоминание названия Литвы в 1009 году

Больше всего спорных утверждений и оценок было вы- сказано по поводу литовского язычества. Причиной тому явилось про- тиворечие между созданным в первой половине XIX в. мифом о языче- ской эпохе как о золотом веке Литвы и скудостью информации из исто- рических источников. Романтики искали образы антропоморфных бо- гов, идолов, древние письмена, жрецов и волхвов, святилища – стреми- лись отыскать то, что было характерно для дохристианского Рима или греко-римского язычества. их оппоненты считали, что у литовцев не было развитой теологической системы, а в основе их религиозных пред- ставлений лежало обожествление природы. Древние литовцы видели отражение божества везде – в небосводе, по которому ходят Солнце, Луна и звезды, в земле, в огне и в воде. Такое обожествление природных явлений, а особенно земли, мешало развитию земледелия, требовавше- го обработки почвы, поэтому постепенно происходил перенос свято- сти со всего окружающего мира в целом на определенные священные места – например, конкретное дерево или камень. Примечательно, что местами особого средоточия силы считались дубовые рощи, жертвен- ные курганы (холмы), а священным животным был уж.

В качестве ответа критикам романтики ссылались на прусские ис- точники XVI–XVII вв. с упоминаниями авторов хроник о прусских богах. Согласно хронике Симона Грунау, прусский культовый центр располагался в местности Рикойто, где растет вечнозеленый дуб, под которым находится прусское святилище с тремя идолами прусских бо- жеств. Главным из них является Пикулло (Пакулас) – бог подземного мира, вторым – Перкуно (Перкунас), бог грома и молний, а третьим – Потримпо (Патримпас) – бог хлебов. В хронике описываются культ этих богов и иерархия служителей культа, жрицы, хранительницы священ- ного огня. С течением времени рассказ о трех прусских богах был до- полнен новыми деталями, вставками и иллюстрациями. В ипатьевском списке Галицко-Волынской летописи в записи под 1252 г. упоминаются четыре божества. Эту идею литовского язычества как «первичного са- мородка» и наличие верховного пантеона из четырех богов подтверж-

дает и литовская мифологическая география. В Литве существует мно- жество объектов: местностей, холмов, лесов, деревьев, камней, носящих имя бога Перкунаса. Встречаются и объекты с именем бога Диеваса – на- пример, камень Божий Стол (Dievo Stalas) или гора Божье Кресло (Dievo Krėslas). Отметим, что в современном литовском языке слово Dievas оз- начает просто «Бог». Кроме того, в Литве существует огромное количе- ство объектов с именем богини Лаумы или Лайме. Эти «изначальные» священные места охранялись ведунами и ведьмами, которые в совре- менном литовском языке обозначаются словами, этимологически вос- ходящими к глаголам с семантикой «знать, ведать» и «видеть».

Считается, что в Литве язычество не успело сформировать религиоз- ных центров – святилищ с функцией распространения письменности и просвещения, которые финансировались бы другими слоями общества, а также социального слоя языческого духовенства. Однако при этом не учитывается одно обстоятельство – в середине XIII в. литовцы, нако- нец, создали государство. А в государстве закономерным образом скла- дываются условия для формирования духовного сословия и централи- зованного религиозного учреждения, поскольку начинает действовать механизм, позволяющий все это содержать. С другой стороны, страна нуждается в идеологии для объединения общества. Правители других государств выбрали для этой цели христианство. Политика же литов- ских языческих правителей позволяет предположить, что язычество для них было равноценно христианству. Таким образом, государство должно было «сверху» пытаться ускорить процесс превращения язы- чества в институциональную религию. Ранним выражением этого про- цесса следует считать упоминаемое в источниках святилище Ромове (Ромува) в Надровии (Надрува) и его верховного жреца – кривиса. Это уже должно было быть самостоятельным институтом, который со- держался за счет подношений. Для сохранения политического балан- са жрец обосновался на территории самого слабого племени – надро- вов; это напоминает древнегреческую амфиктионию, союз полисов на межплеменной территории, созданный для защиты святилища общего божества. Основным объектом культа в Ромове был огонь, чье почита- ние связано с распространенными в Литве жертвенными курганами и камнями. В XIII в. сложился восходящий к мифам обряд сожжения тел умерших, который практиковался вплоть до самого крещения Литвы: в источниках сохранилось описание обряда сожжения останков великих литовских князей Ольгерда (Альгирдаса) и Кейстута (Кестутиса).

У большинства народов есть свой эпос, т. е. сказания о богах, по- лубогах и героях. Эти сказания были записаны позднее, с появлением

Литовская пуща из цикла рисунков А. Гротгера

«Литва», 1864–1866 гг.

письменности. Можно считать, что в описываемые нами времена ли- товский эпос уже начал формироваться. Прежде всего появились геро- ические песни, но в настоящее время их известно очень мало. Сегодня наука признает, что в понятие эпических сказаний укладывается не- сколько сюжетов из литовских хроник: сон князя Гедимина об основа- нии Вильнюса, походы великого князя литовского Ольгерда на Москву и история любви жрицы Бируты (Бируте) и великого князя литовского Кейстута. (история Бируты интересна еще и тем, что эта княгиня так и не получила христианского имени, была похоронена как язычница, но легенда о ней не забылась и с укреплением христианства, а гора Бируты в Паланге почиталась как место упокоения святой.) Все вышеупомя- нутые сказания были записаны в XV–XVI вв., но у них было историче- ское основание, что подтверждается письменными источниками того времени. Частью формирующегося литовского эпоса следует считать и легенду о князе Свинтороге (Швянтарагис). Однако эту историю следу- ет отделять от сочиненных в XV–XVI вв. легенд о римском происхожде- нии литовцев, о князе Палемоне (Палемонас) и его сыновьях.

I тысячелетие н. э. – эпоха дифференциации балтских племен. Уже Птолемей во II в. н. э. пишет о прусских племенах галиндах и ятвягах,

Городище Меркине – одно из самых красивых городищ Литвы. Стоявшие на них деревянные замки в XIII–XIV вв. являлись важнейшими оборонительными сооружениями.

Фото М. Бумблаускаса

или судавах. В раннем Средневековье западные хронисты начали упо- минать пруссов, куршей, земгалов. Литовцы, которые жили к востоку от этих племен, конечно же, в хроники не попали, да и сам процесс дифференциации восточных балтов начался несколько позднее. По- видимому, в конце I тысячелетия литовское племя развивалось быстрее всех остальных балтских племен, поэтому в 1009 г. западный миссио- нер и будущий святой Бруно Кверфуртский специально отправился от пруссов к литовцам. Здесь он окрестил литовского вождя Нетимера, но затем погиб от руки его брата. Наличие принципа наследования власти Нетимера доказывает, что Литва к тому времени достигла по меньшей мере стадии вождества – промежуточной политической структуры на пути от этнической общности к государству. Это, в свою очередь, ука- зывает на отсутствие существенного разрыва между Литвой и други- ми странами Центральной и Северной Европы, куда в это время также направлялись христианские миссии. К сожалению, миссия св. Бруно Кверфуртского и открытие Литвы в 1009 г. остались лишь историче- ским фрагментом, поскольку в течение следующих 200 лет после этого события упоминания о Литве отсутствуют. Существует большая веро- ятность, что данное положение было обусловлено походами киевского

князя Ярослава в середине XI в., поскольку в начале XII в. литовцы упо- минаются среди племен, плативших дань Киевской Руси.

1009 г. стал для Литвы годом не только описанного криминально- го события, но и годом гораздо более значимого факта – св. Бруно Кверфуртский в этом году открывает Литву и ее «короля» Нетимера, который уверовал и принял крещение. Это первое крещение в Литве связано с идеями милленаризма – учения о тысячелетии Царства Божия на земле в конце истории. В основе этого учения лежит Откровение иоанна Богослова, или Апокалипсис, в котором черпали свое вдохно- вение христианские миссионеры. На пороге тысячелетия (миллениума) ожидается Последний суд. Поэтому под занавес первого тысячелетия после Рождества Христова и родилось милленаристское движение – христианские миссии, крещение новых стран или их частей охвати- ли регионы будущей Центральной, Восточной и Северной Европы. Назовем хотя бы следующую цепочку: крещение польского правителя Мешко (966), крещение князя Киевской Руси Владимира (988), миссия св. Адальберта в Пруссии, завершившаяся его мученической смер- тью (997), попытка введения христианства норвежским королем Олафом I (997), решение о крещении, принятое исландским Альтингом (1000), коронация св. иштвана, первого праведного христианина на венгерском троне (1000), крещение конунга Южной Швеции Олафа (1008) и, наконец, крещение литовского «короля» Нетимера (1009).

Таким образом, с момента упоминания Тацитом племени эстиев до первого письменного употребления названия «Литва» прошла почти це- лая тысяча лет. Однако наука, сотню лет искавшая языческую Атлантиду балтов, ее так и не нашла. Литовцы должны были сформироваться в са- мостоятельный этнос, а племя Нетимера – продвигаться от племенного строя к государству, которое уже сможет привлечь к себе миссионеров. Литва осталась с литовским языком, мистически звучащими многого- лосыми хоровыми песнопениями «сутартинес», своими преданиями и сказками, со своими языческими богами. С этим языческим лицом Литва будет жить еще целых 400 лет после Нетимера – упоминания о литовских богах встречаются и в описаниях царствования Миндовга, чье креще- ние и королевская корона также остались не более чем историческим эпизодом, и в сказаниях о великом литовском князе Гедимине, который, впрочем, провозгласил не столько языческий монотеизм, сколько вер- ховное божество Диеваса: «и у нас лишь один Диевас…». именно языче- ский жрец Лиздейка напророчит основание и славу Вильнюса в толко- вании сна Гедимина о воющем железном волке. и хотя в Литве не было ни одного князя, который не вел бы переговоров о крещении, но Европа

эпохи крестовых походов, отказывавшая странам в самостоятельном крещении, словно сама отталкивала Литву от христианства. В течение всего этого времени Литва остается самостоятельной цивилизационной монадой, поэтому и Гедимин, и Ольгерд не стали ждать ни признании, ни короны со стороны и весьма неучтиво (с западной точки зрения) сами провозгласили себя королями. и только князь Витовт будет более любе- зен и сделает попытку получить корону и признание от Запада.