Свой своего поймет, лишь буквой намекни. 2 страница

– Согласен… Но вы вот утверждаете, что сок­ро­венные знания доступны высоко­нрав­ственным людям. Но не все же ученые сплошные эгоисты с раздутой манией величия. Взять хотя бы ту же Бех­тереву…

– Совершенно верно. И если вы внимательно следите за работой академика Бехтеревой как чело­века и ученого, то увидите, что, изучая всю свою жизнь мозг человека, она приходит к выводу, что знает практически малую толику о нем, о его возмож­­ностях. И, тем не менее, чем больше она углуб­ляется в изучение мозга, тем больше и боль­ше, базируясь на исключительной сложности и сверх­избыточности мозга, склоняется к идее о его вне­земном происхо­ждении, то есть к истинному первоисточнику. И я больше чем уверен, что скоро она публично об этом заявит. Так же, как заявили об этом великие ученые всего мира и не толь­ко в сфере изучения психики, но и других естест­венных наук. К примеру, Эйнштейн, Тесла, Вернадский, Циолковский и остальные ученые с большой буквы. Этот список огромен и его можно долго пере­числять. Но все эти люди пришли к тому, что чело­век уникальное и очень загадочное существо и никак не мог эволюционно зародиться на Земле от какой-то там инфузории-туфельки!

Мы стояли молча, слегка ошарашенные услы­шан­ным.

– Так что, получается сила неординарных, фено­ме­нальных людей скрывается всего лишь в их мысли? – переспросил Костя.

– Совершенно верно. Мысль – это реальная сила. Гораздо большая, чем человек может себе представить. Мысль способна двигать планеты, создавать и разрушать целые галактики, что изна­чаль­но было доказано самим Богом.

Николай Андреевич улыбнулся и с иронией произнес:

– Очень убедительный ответ, главное, даже не поспо­ришь.

– Надо же?! – в свою очередь выразил всеобщее удивление Андрей. – А почему мы тогда не ощу­щаем присутствие этой огромной силы в себе?

– Потому что вы в нее не верите.

– Вот так! Все так сложно начиналось и такой про­стой конец, – констатировал Костя.

– Что поделаешь, такова природа познания, – с улыб­­кой ответил Сэнсэй.

– Нет, ну а как это, – не мог понять Славик, – если я почувствую такую силу, то я в нее не пове­рю что ли?

– Весь фокус заключается в том, что вначале нуж­но поверить, а потом почувствовать.

– А если я поверю, но не почувствую, – не уни­мался Славик. – Что тогда?

– Если ты действительно поверишь, то обяза­тельно почувствуешь, – ответил Сэнсэй и добавил: – Ну ладно, дискутировать можно достаточно долго, но пора за­няться и медитацией.

– А что такое медитация? – спросила Татьяна. – Я читала, что это тренировка психики в состоянии тран­са. Но что это, так и не поняла…

– Проще говоря, простая медитация – это трени­ровка мысли, а уже более углубленная духовная практика – это тренировка духа.

– А что, дух и мысли это не одно и то же? – опять влез Костя.

– Нет.

Я заметила, что кот, сидящий невдалеке, заерзал на месте, как бы устраиваясь поудобнее.

– Сейчас мы сделаем самую простую медитацию на концентрацию внимания, для того чтобы нау­читься управлять энергией Ци. Но прежде я хотел бы немного повториться для тех, кто пришел позже. Кроме материального тела, у человека есть еще и энергетическое. Энергетическое «тело» состоит из ауры, чакранов, энергетических каналов, меридиан, осо­бых резервуаров накопления энергии. Каждый имеет свое название. Я буду вас подробнее знакомить с ними по ходу дела, в зависимости от медитации.

– А что такое чакран? – спросила я.

– Чакран – это такая малюсенькая точка на теле че­ло­века, через которую выходят и входят разные энер­гии. Он работает… ну, чтоб вам было более по­нятно… по типу диафрагмы в фотоаппарате, видели?

Мы утвердительно закивали головами.

– Вот так же и чакран, мгновенно открывается и мгновенно закрывается.

– И что, вся энергия за это время успевает выйти? – удивился Славик.

– Ну, это же не ведро воды вылить. Ведь человек – существо энергоматериальное, где энергия и материя существуют по своим законам и времени, однако находятся в полной взаимосвязи и взаимо­зави­симости… Еще вопросы есть? – Все молчали. – Тогда приступим. Сейчас ваша задача научиться чувство­вать внутри себя движения воздуха, движение Ци. Вы все считаете, что пре­кра­сно себя пони­маете и чувствуете. Но я больше чем уве­рен, вы не можете сейчас увидеть, к примеру… пальцы своих ног. Почему? Потому что у вас нет внутрен­него зрения. А внутрен­нее зрение, оно так же, как и вну­треннее ощущение, нарабатывается со време­нем в ежеднев­ных занятиях. Поэтому мы начнем с са­­мо­­го легкого, самого эле­мен­­тарного. Попытаемся на­учиться контролировать мысль и ощущения: вы­зы­­вать их и руководить ими.

Итак, встаньте поудобнее, расслабьтесь… Успокойте свои эмоции. Можете закрыть глаза, чтоб вас ничто не отвлекало. Растворите все ваши мысли и житейские проблемы в пустоте…

Только прозвучала эта фраза, как я тут же вспомнила о целой куче мелочных домашних делишек. «Тьфу ты! Вот же нахальные мысли, – подумала я. – Говорят же вам, растворитесь». Моя особа вновь попыталась не думать ни о чем.

– Сосредоточьтесь на кончике вашего носа…

С закрытыми глазами я попыталась «увидеть» свой кончик носа, руководствуясь больше внутренними ощущениями. В глазах почувствовалось легкое напряжение.

– Медленно, потихоньку глубоко вдыхаем. Сна­чала низом живота, потом животом, грудью, при­поднимая плечи… Слегка задерживаем дыхание… Медленный выдох… Внутренним зрением концент­рируемся только на кончике носа… Вы должны чувствовать, представлять, ощущать, что ваш кончик носа как маленькая лампочка или маленький огонек, который разгорается при каж­дом вашем выдохе… Вдох… выдох… Вдох… вы­дох… Огонек разгора­ется все сильнее и сильнее…

Сначала я почувствовала легкое жжение и пока­лывание в носоглотке. Было такое ощущение, что меня наполнили чем-то материальным, как будто кувшин с водой. Потом мне показалось, что в месте, где приблизительно находится кончик носа, появился в темноте контур с отдаленными его внутренними фрагментами, какого-то багрового маленького пятна. Но первое время я не могла его четко сфокусировать. Наконец, когда мне удалось его зафиксировать, оно начало светлеть изнутри. Причем при вдохе свет сужался, а при выдохе — расширялся. Только я приноровилась так дышать, как прозвучали слова Сэнсэя.

– Теперь переключите свое внимание на другую часть медитации. Поднимите слегка руки чуть вперед, ладонями к земле. Вдох делаем как обычно: через низ живота, живот, грудь. А выдох на­прав­ляем через плечи, руки, к центру ваших ладоней, где находится чакраны рук. А через них в землю. Пред­ставьте, что что-то льется у вас по рукам, энергия Ци, или свет, или вода, а затем выливается в землю, выходит. Поднимается этот поток с низа живота до вашей груди, в груди разделяется на два ручейка и через плечи, руки, ладони вытекает в землю. Сосре­доточьте все ваше внимание на ощу­щении этого движения… Вдох… вы­дох… Вдох… вы­дох…

У меня промелькнула мысль: «Что значит ды­шать через руки? Это как?» Я даже немного за­паниковала. Сэнсэй, очевидно чувствуя мое заме­ша­тельство, подошел и поднес свои ладони к моим, не касаясь кожи. Через некоторое время мои ладони разогре­лись, как печки, распространяя тепло от своего центра к периферии. И что самое удивительное, я реально почувствовала, как по моим плечам струятся малень­кие теплые ручейки. В районе локтей они терялись, но зато хорошо ощущала их выход из ладоней. Поглощенная новыми необыч­ными ощу­щениями, я даже не заметила, как отошел Учитель. «Вот это да! – подумала моя особа и задала сама себе вопрос. – А как я это делаю?» Пока разбиралась со своими мыслями, пропало ощущение ручейков. Пришлось снова сосре­дота­чиваться. В общем, получалось с переменным успехом. После очередной моей попытки я вновь услышала голос Сэнсэя.

– Сомкнули ладони рук перед собой. Крепко, крепко их сжали, чтоб закрылись чакраны рук и пре­кра­тилось движение энергии. Сделали два глу­бо­ких, быстрых вдоха – выдоха… Опустили руки, откры­ли глаза.

После медитации, когда стали делиться впе­чатле­ниями, я поняла, что каждый чувствовал ее по-разному. Татьяна, например, не видела «огонька», но зато чувствовала какое-то легкое движение по рукам. У Андрея была дрожь в ногах и легкое голово­кружение. Костя, пожав пле­чами, ответил:

– Ничего такого особенного я не почувствовал, только разве ощущения каких-то мурашек. Так это вполне нормальная реакция перенасыщения орга­низ­ма кислородом.

– После третьего, четвертого вздоха – да, – отве­тил Учитель. – Но вначале идет фиксация мозгом мысли, непосредственно перед движением Ци. И если прислушаться к себе, расслабиться и сделать глубокий вдох, то человек сразу почувствует распи­рание или ощущение мурашек в голове, то есть то­го, что там начнет происходить определенный про­­цесс. Это как раз и есть то, что вам нужно по­нять, что там шевелится, и научиться им управлять.

– А почему у меня ничего не получилось? – спро­сил раздосадованный Славик.

– А о чем ты думал? – полушутя спросил Сэнсэй.

Как выяснилось из дальнейшей речи парня, он сам непонятно чего ожидал, какого-то чуда. На что Сэнсэй ответил:

– Правильно, потому и не получилось, ведь ты сосредоточил мысли не на том, чтобы работать над собой, а на ожидании какого-то сверхъестествен­ного чуда. Но чуда не будет, пока сам его не сотво­ришь… Не надо ждать ничего сверхъестественного от того, что ты будешь правильно дышать или где-то на чем-то сосредотачиваться. Нет. Самое глав­ное чудо – это есть ты, именно как Человек!Ведь к чему сводится все большое духовное Искусство? К тому, чтоб человек стал Человеком, чтоб он посте­пенно просыпался и вспоминал те знания, которые были даны ему изначально. Эти медитации – всего лишь способ пробуждения от духовной спячки и вспо­минание того, что в нем давно скрыто и забыто, того, что он когда-то умел и знал как испо­ль­­зовать.

– Как это знал? – не понял Славик.

– Ну как. К примеру, любой человек умеет читать, писать, считать, если, конечно, он нормальный, без пси­хических отклонений. Так?

– Так.

– Но его же прежде надо научить. А в дальнейшем, он уже элементарно читает, считает и так далее. То есть уже точно знает, что, к примеру, один плюс один – бу­­дет два, что дважды два – четыре. Это ему ка­жет­ся потом настолько просто и реально! Но его же вначале научили этому всему, хотя на самом деле он про­сто вспомнил. Это скрытые, подсознательные воз­мож­ности. Или вот другой пример, более простой, связанный с физиологическим уровнем. Человека, не умеющего плавать, бросают в воду, он тонет. А новорожденного младенца, и это уже неоднократно доказано и подтверждено родами в воде, когда опускают в бассейн, он плывет как любая зверюш­ка. Значит, эти рефлексы у него есть? Есть. А потом это просто забывается. Так и человек, в нем много чего есть, о чем он даже не подозревает.

Но… это все работает только на положи­тель­ном факторе. А если у него преобладают какие-то меркантильные интересы, к примеру, научиться для того, чтобы разводить кого-то или кому-нибудь как дать энергией на расстоянии, или будет у всех ложки гнуть, а они ему деньги кидать за это, то у него ничего никогда не получится. Только когда человек научится контролировать свои мысли, когда он сделает из себя Человека с большой буквы, только тогда он что-то сможет.

– Так, получается, духовные практики – это сред­ство пробуждения человека? – переспросил Ан­дрей.

– Совершенно верно. Духовные практики – это всего лишь инструмент для починки своего разума. И как будешь использовать этот инструмент, таков и будет результат. То есть все зависит от желания и умения самого мастера. А чтобы научиться держать в руках этот инструмент, необходимо научиться контролировать свою мысль, сосре­дота­чивать ее, видеть внутренним зрением. В нашем случае научиться контролировать свое дыхание, чувствовать, что ты выдыхаешь через чакраны рук. Надо научиться вызывать опре­де­ленные ощуще­ния, чтобы потом управлять вну­трен­ней, скрытой энергией.

– А, по-моему, это галлюцинация, – вставил Костя.

– Да, галлюцинация, если воспринимать будешь как галлюцинацию. Если же ты воспримешь эту энергию как реальную силу, то это и будет на самом деле реальная сила.

– Странно, почему?

– Потому что, я еще раз повторяю, мысль кон­тро­лирует действие. А энергия – это и есть дей­ствие. Вот и все. Все очень просто.

Мы немного помолчали, а Николай Андреевич спросил:

– А с точки зрения психологии, это все-таки объек­­тив­ный фактор или субъективное ощущение? Вот я, например, четко ощущал концентрацию на кон­­­чике носа. Но движение по рукам ощущал час­тич­но, только там, где фокусировал внимание.

Сэнсэй начал объяснять психотерапевту, испо­ль­зуя в разговоре какие-то специфические, непо­нят­ные для меня термины, очевидно на его професси­ональном языке. И как я поняла из их речи, они коснулись впоследствии проблем экстра­сенсорики, включая сюда тематику лечения и диагно­с­тирования различных заболеваний. По­след­нее меня очень заинтересовало.

Во время этой дискуссии, пока другие ребята слу­шали, Славик внимательно рас­сма­три­вал ладони своих рук. И как только в беседе появилась затяжная пауза, парень поспешил спросить:

– Что-то я не совсем понял насчет чакран. Вы го­во­рили, что там должны быть открывающиеся точки. Но там же ничего нету!

Старшие ребята усмехнулись.

– Естественно, – сказал Сэнсэй. – Визуально там ничего подобного нет.

Женька, стоящий рядом с Славиком, не удер­жался и, повертев его руки, как доктор, серьезно спросил:

– Так, пациент. А кости и жилы вы там видите?

– Нет, – все еще недоумевая, проговорил Славик.

Женька причмокнул и скорбно произнес:

– Безнадежен!

Ребята засмеялись.

– Понимаешь, чакраны – это определенные зоны на теле человека, – терпеливо объяснял Учитель, – где повышено восприятие к теплу. Их, конечно, не видно, но это реально можно зарегистрировать современными приборами. Для ученых, так же, как и для тебя, данные зоны пока загадка: клетки те же, связи те же, а чувствительность выше. Поче­му? Потому что здесь находятся чакраны. А чак­ран – это уже относится к астральному телу, то есть к другой, более углубленной физике. Мысль является связую­щим звеном между астра­ль­ным и мате­риальным телами. Поэтому очень важно научиться контроли­ровать мысли… Именно тогда ты и будешь произ­водить в действительности само движение Ци по твоему телу.

Дальше в разговор подключились старшие ребята, обсуждая какие-то свои медитационные моменты. В конце нашей встречи Сэнсэй обязал Женьку и Стаса лично проводить нас до остановки и посадить в транспорт.

– И чтоб без всяких фокусов, – шутя пригрозил Сэнсэй Женьке.

– Так точно, – отрапортовал тот под козырек, – есть без всяких кусофов!

Сэнсэй безнадежно махнул рукой. Когда вся толпа, засмеявшись, двинулась к тропинке, Учитель позвал кота. Но тот важно пошел в другом направ­лении. Сэнсэй попытался догнать его, намереваясь сло­­вить, но не тут-то было. Этот проказник шмы­гнул в ближайшие кусты. Присев на корточки, Сэн­сэй попробовал его оттуда вытащить. Восполь­зовавшись этим замеша­тель­ством, я подошла к Учи­телю, вроде бы помогая ло­вить кота.

– А вы можете диагностировать.., – не успела я дого­ворить, как Сэнсэй ответил.

– Ты про свою вавку в голове, солнце мое… Са­му­рай! Ты еще карябаться вздумал. Вот же негод­ник. А ну давай, вылезай!

«Откуда он знает!» – я была просто поражена. И окрыленная надеждой, подумала: «Если уже знает про нее, то может и поможет с ней бороться!» Тем временем Игорь Михайлович спросил:

– А какой тебе диагноз ставят эскулапы?

– Родители говорят, ничего страшного, что-то с со­су­дами. Но насколько я поняла, подслушав разго­вор матери с профессором, у меня злока­чественное обра­зование в головном мозге. И неизвестно, как оно поведет себя в ближайшее время.

– Веский аргумент, – сказал Сэнсэй, отряхивая руки, и глянув в сторону кустов, произнес: – Ну и лад­но, сиди здесь, сколько хочешь. Замерзнешь, сам придешь!

Толпа, заметив «разборки» Сэнсэя с котом, начала воз­вра­щаться назад, предлагая свои услуги по по­имке.

– Да ну его! – махнул рукой Сэнсэй. – Сам домой прибежит.

К моему полному разочарованию, тот неболь­шой промежуток времени, который можно было использовать для разговора, мы с Сэнсэем прошли молча, присоединяясь к остальным. Я ожидала от него какой-то реакции, какого-то сочувствия, какой-то надежды на возможное лечение. Но напрасно я думала, что он вот-вот что-то скажет. Ответом на все была лишь тишина. Во мне таилась маленькая на­деж­да, что я услышу хоть какой-то намек на совет или моральную поддержку во время общего разговора с ребятами. Но он просто шел и шутил вместе со всеми, рассказывая какие-то анекдоты под общий гогот толпы. Это взбесило меня окон­чательно.

Всю дорогу я ужасно злилась. А дома просто не находила себе места. «Все пропало, все пропало! – причитала я в мыслях. – Только появилась хоть какая-то реальная надежда и опять все рухнуло. Как меня все достало, как все надоело. Все в этом мире бессмысленно! Я больше так не могу, просто нет уже никаких сил. Гори оно все синим пламенем, эта борьба за жизнь с этой дурацкой учебой, бес­смысленными занятиями и равнодушным Сэнсэем. Все равно один конец!»

Через некоторое время мое воображение уже рисовало ужасную, пугающую картину моих собственных похорон, горькие слезы матери, близких и друзей. Я ясно представила, как в мой гроб заколачивают гвозди и, опустив в сырую яму, забрасывают землей. Вокруг сплошная давящая темнота, пустота и безысходность. И все!

А что же дальше будет там, наверху, где полно­водной рекой бурлит жизнь? И здесь в моем сознании появилась другая картина. Все было как и прежде, ничего не изменилось. Родители как обычно продолжали посещать свою работу. Друзья ходили на занятия, на лицах у них была все та же жизнерадостность, веселый смех лился потоком с их уст от нескончаемых шуток. А Сэнсэй, как и прежде, проводил свои инте­рес­ные тренировки, демонстрируя и рас­сказывая удив­лен­ным ребятам об их же воз­мож­ностях.

Ничего не изменилось в этом мире! Един­ственное, что меня не стало. Вот в чем соль, обида и горе. Это была лишь моя личная трагедия. И по боль­­шому счету мои мысли, мои переживания, мои зна­ния и моя жизнь никому не нужны и никого не вол­нуют, кроме меня самой. Я родилась в одино­честве и умираю в одиночестве. Тогда в чем же смысл этого бесполез­ного существования? Зачем лю­ди вообще рожда­ются? Для чего дается жизнь?

Вот такой «кисель» из фило­софии жизни и, по большей части, философии страха смерти творился в моей голове. На меня напала жуткая хандра, быстро пере­ходящая в депрессию. Причем я быстро «завяла» под давлением своих угнетающих мыслей в течение каких-то суток. Мое здоровье резко ухуд­шилось, опять появились ужасные головные боли, из-за которых пропустила учебу и все занятия в школьных кружках, в том числе и любимые танцы. Мне уже ни­чего не было нужно в этом мире. Но…

Подходило время новой тренировки. И, несмотря на внешний шквал негативных эмоций, где-то глубоко во мне оставалось какое-то постоянное неизменное чувство уверенности в своих силах и полного спокойствия. Именно из-за него я спорила сама с собой, идти мне или не идти. И именно это внутреннее чувство почему-то больше всего меня раздражало.

Решающую точку в моих сомнениях поставили ребята, заявившись ко мне домой всей гурьбой. До это­го я и не думала даже собираться. Их зарази­тель­ный смех, обсуждение простых проблем, а также обмен впечатлениями от того, как дома получилась медитация, отвлекли меня от тяжелых мыслей, подняв чуть-чуть настроение. В конце концов ребятам удалось вытащить меня с моего «кладбища» на тренировку, объявив меня неисправимой симулянт­кой. А Андрей еще и про­читал мне целую лекцию по этому поводу на своих красноречивых примерах, сделав вывод в конце:

– Я понимаю, там еще учебу пропустить. Это ясно, скучно. Но тренировку?! Это же настоящее приклю­чение, которое ни в одной книге не прочи­таешь и ни в одном фильме не увидишь! Это же настолько интересно и познавательно! А ты, соня, «не хочу, не пойду». Так и проспишь все самые лучшие годы своей жизни и вспоминать потом будет нечего.

«Угу, – мрачно подумала моя особа. – Если это “потом” когда-нибудь наступит».

Мы пришли как обычно пораньше. Ребята, поздоровавшись с Сэнсэем, побежали к разде­валкам. А я нехотя плелась позади всех, опустив голову. И тут совсем рядом прозвучал голос Сэн­сэя.

– Переборола себя, молодец!

Я даже растерялась от неожиданности, удив­ленно глядя ему в глаза. В его внимательном взгля­де светилась неизменная доброта и участие. И как всегда, не давая возможности до конца опом­ниться, он добавил:

– Ну, беги переодевайся.

В это время к нему подошла, здороваясь, новая груп­па ребят. Они начали рассказывать ему о каких-то своих проблемах.

«Вот те раз! – промелькнуло у меня в голове. – Неуже­ли он знал обо всех моих мыслях, сомнениях и терзаниях?! Но если знал, так может это нормально, может так оно и должно быть? Он наз­вал меня молодцом, значит еще не все поте­ряно». Тем не менее, слова Сэнсэя подей­ствовали на меня как эликсир молодости на старуху. Я резво помчалась к раздевалке, забыв, что совсем недавно ковыляла вся разбитая и уставшая от этой жизни.

– Куда ты так спешишь? – недоуменно спросила Татьяна, глядя на мою бешеную скорость облачения в кимоно. – Во дает, только что умирала, а теперь не­сется сломя голову в спортзал.

– Эх, Татьяна! – улыбнулась я. – Правильно ска­зал Андрей, нам ли быть в печали.

И, глянув на ее удивленное выражение лица, добавила:

– Спешу жить, «чтоб не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»

Татьяна засмеялась, а я выскочила в спортзал с переполнявшим меня чувством бурной деятель­ности, присоединившись к другим разминающимся ребятам. Честно говоря, такой прыти от только что чахнувшего тела я и сама не ожидала. И откуда что взялось?

Когда до начала тренировки оставалось около пяти минут, Женька, занимающийся рядом со Ста­сом, глянув в сторону двери, засиял в лучах своей ослепи­тельной голливудской улыбки.

– Ба, кого я вижу! Какие люди в наших краях, – развел он руками.

В зал зашел крепкий парень невысокого роста, с волевым лицом и военной выправкой. Удивлен­ный возглас Женьки заставил обернуться и других ребят. Сэнсэй вместе со старшими ребятами подо­шел к вновь прибывшему:

– Здорово, Володя!

– С возращением!

– Рады тебя видеть!

Когда восторг от встречи несколько улегся, Сэнсэй спросил:

– Ну и как прошла командировка в теплые края? Прогрел косточки на курорте?!

– Угу, аж поджарился. Ну их в баню, такие по­ездки. Называется, не было печали, так начальство помогло.

– А что там? – поинтересовался Женя.

– Ты что, телевизор не смотришь, деревня, – с улыб­кой сказал Стас.

– Чаво, чаво? Какой такой телявизор? Да будет тебе ведомо, что у нас на деревне новости распро­стра­няются одним макаром – на слуху. А ежели кто не понимает или мыслию не разумеет, кулаком бац в ухо, и в головах братцев наступает прояснение. Во как!

Ребята засмеялись. А Женька обратился к Воло­де, уже перевоплотившись в роль попа:

– А ты поведай, сын мой, поведай экстрактно, о стра­даниях своих заморских, о делах прискорбных преисподни. Облегчись.

– Ну Женька! Тебя, наверное, и могила не испра­вит, – произнес Во­лодя, смеясь со всеми, и серьезнее добавил: – Да что там говорить, чурки бе­сятся, между собой кусок земли не могут поде­лить… Такой курорт испоганили!

– Эти умеют бурю в стакане делать, – согласился Витя. – Это у них в крови.

– Да, – протянул Женька, – не миновал народ ку­пе­­ли кровавой, не миновал… Поди и ты зубами в стра­­хе-то нащелкался?

– Так нам, батюшка, не привыкать. Чай не впер­­вой, – смешно передразнил его Володя.

– Ладно, ребята, еще наговоримся, – остановил этот юморной поток обмена впечатлениями Сэнсэй. – Иди пе­ре­оде­вайся, а то уже тренировку пора начинать.

Разминку провели в активном темпе, с уме­рен­ными нагрузками. Я обратила внимание, что Во­­ло­­дя, хотя и был парень коренастый, но двигался мяг­ко и легко, как снежный барс. Когда основная тол­па закончила повторять базу, Володя со «ско­рос­­тными» ребятами начал эмоционально бесе­до­вать о чем-то с Сэнсэем. Закончив свои упраж­не­ния, мы тоже поспешили присоединиться к ним, вникая в суть разговора.

– Разве можно там было что-то предпринять? – горячо спорил Володя. – Работать приходилось в основном ночью, в полной темноте, а зачастую в подвалах. Там не только фонариком присветить, при­курить нельзя, моментально свинцовую пулю получишь. Сколько из-за этого наших ребят погиб­ло! Тут уже пытаешься отстреливаться на любой шум в темноте.

– Но у вас же должно быть спецоборудование для ночного видения, – сказал Стас.

– Ага, это только в кино показывают. А на самом де­ле, в «Альфе» может оно и есть, а у нас откуда?

– А зачем тебе спецоборудование? – пожав пле­чами, произнес Сэнсэй. – Человек гораздо совер­шен­­нее любой железяки.

Володя задумался и, немного помолчав, добавил:

– Да я уже что только ни делал. И глаза вначале зажму­ри­вал, чтоб зрение быстрее привыкало, и с ребятами пытались тренироваться в темноте на развитие восприятия слуха. Но тщетно. Все равно в большинстве случаев срабатывал фактор внезап­ности, несмотря на то, что вроде бы и были готовы.

– Зрение и слух здесь абсолютно не при чем, – констатировал Учитель. – У человека есть совер­шен­но другое чувственное восприятие, благодаря которому ты можешь контролировать все окру­жающее пространство на желаемом расстоянии вокруг тебя.

Володя оживленно глянул на Сэнсэя:

– Сэнсэй, покажи, – приложив ладонь к сердцу, произнес он и с улыбкой добавил: – Больно истоско­валась душа по твоим примерам.

Сэнсэй усмехнулся, махнув рукой в знак согла­сия:

– Ну ладно, камикадзе, давай…

Володя вместе с ребятами разработали целый план, как дезориентировать Сэнсэя. Тем временем этот азарт необычной демонстрации уже охватил всю толпу. Кто-то принес плотный шарф, чтоб завязать Сэнсэю глаза, неоднократно проверяя на себе его непроницаемость к свету. Другие обсужда­ли, как же лучше создать шумовые помехи и коле­бания воздуха. Наша же компания с интересом наблюдала за этим процессом, стоя рядом со Ста­сом.

– А кто этот Володя? – спросил у него Ан­дрей.

– Володя? Это друг Сэнсэя. Один из его давниш­них учеников.

– А как давно он у Сэнсэя занимается?

– Ну, я уже пятый год. Когда я попал к Сэнсэю, Во­ло­дя только пришел из армии. А так, он еще до армии у него тренировался.

– Серьезный мужик, спортивный, – подметил Ан­дрей.

– Да уж, я думаю. Володя мастер спорта по самбо. Служил в морской пехоте в разведке. А после армии – в МВД.

– А кем он работает? – спросила я.

– Сейчас он занимается боевой подготовкой како­го-то недавно созданного спецподразделения.

И, помолчав немного, добавил:

– Этот гусь еще тот!

Весь наш большой коллектив под руководством Володи расположился по краям спортзала, обра­зовав огромный круг. Сэнсэй вышел на середину. Во­лодя самолично завязал ему глаза шарфом, тща­тельно закрыв все возможные щелки. После такой подготовки он скрылся в толпе. И тут Сэнсэй принял какую-то странную стойку. Она была похо­жа на уставшего странника, который отдыхает, опе­ршись на воображаемый посох.

– Ух ты! – восхищенно произнес Женька, потирая руки в предвкушении чего-то ожидаемого: – Вот сейчас будет что-то очень интересное.

– Это точно, – подтвердил Стас, внимательно глядя на Сэнсэя.

– А что это за стойка? – поинтересовался Андрей.

– Если я правильно понял, это из стиля «Старый лама», – тихо ответил Стас.

– Что-то про такой стиль никогда не слышал.

– Хм, и вряд ли услышишь. Это древний мертвый стиль. Как говорил Сэнсэй, о нем забыли еще до рождения Христа. До наших дней дошло лишь жалкое подобие этой школы. В Китае оно известно как стиль «Дракон».

– Ничего себе, – удивился Андрей, – жалкое подо­бие! Насколько мне известно, стиль «Дракон» самый сильный стиль, так как он вобрал в себя мудрость и силу всех школ боевых искусств…

И, глянув опять на Сэнсэя, добавил:

– А ты то откуда знаешь про этот древний стиль?

– Да имел случай лицезреть его два года назад. Тут какие-то туристы заезжали к нам. Так Сэнсэй их гостеприимно потчевал стилем «Старый лама». Вот это было зрелище, я вам скажу, глаз не отор­вать!

После такой рекламы, чтобы чего-то не про­пустить сверхзахватывающего и для своей истории, мы уставились на Сэнсэя во все глаза. Тем вре­ме­нем Володя дал сигнал, после которого вся наша огром­ная толпа начала производить невероятный шум, беспорядочно хлопая в ладоши и громко топая ногами.

Воспользовавшись таким прикрытием, Володя начал приближаться к Сэнсэю, обходя по часовой стрелке. Его движения были мягкими и легкими. Он ступал, словно пантера перед прыжком, все бли­же и ближе подходя к условному противнику. Когда Володя зашел с правой стороны сзади Сэнсэя, то с быстрым, легким подшагом стал наносить удар моваши-гэри в голову. Практически одновременно Сэнсэй отставил правую ногу назад и тут же в развороте его правая рука, изящно описав дугу, слегка при­кос­нулась ребром ладони к лицу Володи. Именно прикоснулась, как легкое перышко, а не ударила, как я ожидала. Судя по тому, что мы с окру­глен­ными глазами наблюдали дальше, это не было слу­чайностью или промашкой. Все движения были выпол­нены Сэнсэем легко, плавно и с особой аккурат­ностью. Володя же от этого легкого прикосновения полетел так, будто в него попало пушечное ядро. Ноги у него резко взметнулись вверх, и сам он переки­нулся через голову, с силой грохнувшись о пол. В зале водрузилась полная тишина. Володя зашеве­лился, присаживаясь на пол. Народ с облегчением вздох­нул и загудел, как улей, в обсуждении про­изошед­шего.