Сословные монархии, абсолютизм и парламентаризм

Уникальным событием всемирной истории было рождение духа капитализ­ма, в его веберовском понимании, в первой половине XVI в. Однако не менее своеобразным феноменом западноевропейской жизни позднего Средневеко­вья и первых столетий Нового времени было формирование и укрепление пред­ставительных органов государственной власти, наиболее ярким примером чему является история английского парламента. А становление парламентаризма, прежде всего в той же Англии, было органически связано с утверждением идеи прав и свобод личности, впервые юридически закрепленной в "Великой хартии вольностей" 1215 г.

Для выяснения вопроса становления структуры современной мировой мак-роцивилизационной системы рассмотрение проблемы социально-политическо­го развития Запада необходимо ввиду, по крайней мере, двух обстоятельств.

Во-первых, начиная с позднего Средневековья (а кое-где и ранее) в преде­лах наиболее устойчивых государственных структур, постепенно укрепляю­щих свою целостность (как Англия, Франция, Швеция и пр.), а не утрачиваю­щих ее (как Германия, Бургундия, Италия и пр.), естественно и подспудно выз­ревают новоевропейские нации, так что сами такого рода государства стано­вятся в полном смысле слова государствами национальными.

Во-вторых, именно такие, приобретающие (почти всегда — с теми или иными оговорками, минимальными для Франции XVII—XVIII вв.) национальный харак­тер государства (Португалия, Испания, Франция, Голландия, Англия) становятся державами колониальными. Причем созданные ими (в первую очередь, Испанией и Португалией) колониальные системы XVI—XVIII вв. и сыграли ведущую роль в приобщении к Западнохристианско-Новоевропейской макроцивилизационной системе Америки, становящейся уже в XVI в. отдельной составной частью Макро-христианского мира. При этом на первых порах, в сущности до начала голланд­ской, а в особенности английской колониальной экспансии, последняя была дви­жима еще вовсе не интересами капиталистического предпринимательства и осу­ществлялась по преимуществу силами государственных структур.

В исторической науке принято считать, что, за исключением разве что Италии с Сицилией и Швейцарии, развитие государственных форм в Западной Европе проходило от феодализма и городских коммун XI—XIII вв. через сословно-пред-ставительной монархии XIV—XV вв. к абсолютным монархиям XVI—XVIII вв., затем либо трансформирующимися в монархии конституционные, либо в резуль­тате революций превращающиеся в республики. В качестве единственного круп­ного исключения из этой схемы обычно называют Англию, где конституционная монархия развилась непосредственно из монархии сословно-представительной, без ярко выраженного абсолютизма (хотя абсолютистские тенденции просматри­ваются и при Тюдорах в XVI в., особенно Генрихе VIII и Марии Кровавой, и при первых двух Стюартах в перв. пол. XVII в.). Сословное представительство (парла­мент) переживало и здесь критические моменты, но не переставало существовать и постепенно развилось в классическую форму британского парламентаризма.

Однако при более внимательном рассмотрении вопроса в парадигме полива­риантности исторического процесса данная схема нуждается в куда более суще­ственных уточнениях и коррективах. Примерно с середины XIII в. по конец XVIII в. в Западной Европе параллельно разрабатывались два конкурирующих принципа578__________Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

общественно-государственного устройства: абсолютистский и сословно-предста-вительный, оттесняющие все время на второй план еще один, третий, — респуб­ликанский, многие века локализированный в рамках отдельных городов-государств (Венеции, Генуи, Женевы и пр.), в неполной мере проявивший себя в Нидерлан­дах после освобождения их северных семи провинций от Испании, но со всею силой заявивший о себе в ходе Великой французской революции.

До времен последней республиканский принцип не играл существенной роли, а случай с Северными Нидерландами вполне может рассматриваться и в ключе развития сословно-представительных форм, тем более что штатгальтеры (статхаутеры) из Оранского дома правили пятью провинциями из семи, пред­седательствовали в Государственном совете и командовали морскими и сухо­путными вооруженными силами, нося звание и выполняя функции адмирала и генерал-капитана Республики. Так что реальная власть Вильгельма III Оранско­го в качестве штатгальтера Соединенных Провинций была большей, чем его власть в Англии в качестве короля после восшествия на британский престол в результате "Славной революции" 1688 г.

Если в XIV—XV вв. сословно-представительный монархизм становится веду­щим принципом политической организации запалнохристианских государств вне Италии и Швейцарии, то утверждать, что в XVI—XVIII вв. абсолютизм господство­вал в Западной и Центральной Европе в такой же степени оснований нет. И ярки­ми исключениями будут не только Голландия и Англия. Абсолютизм, в сущности, так и не смог закрепиться в скандинавских странах, где во все эти века не прекра­щалось функционирование представительных и аристократических органов. И уж с "точностью до наоборот" происходило развитие в Польше (после ее унии с Великим княжеством Литовским в 1569 г.— Речи Посполитой), где с 1430г. по Еддинскому привилею ни один шляхтич не мог быть арестован без санкции суда, а по Нишавскому статусу 1454 г. без согласия съезда шляхты не мог быть издан ни один закон или начата война. К 1500 г. был оформлен общепольский сейм (парла­мент), а по Генриховым артикулам 1573 г. королевская власть становилась выбор­ной, причем в случае несоблюдения королем консгитуционных обязательств шляхта закрепляла за собой право на восстание — "рокош".

Как видим, общей закономерности перерастания сословных монархий в аб­солютные не наблюдается. Это имело место в Португалии, Испании, Франции, с очень большими оговорками об этом можно говорить применительно к приду-найской державе Габсбургов, но зато Англия, Голландия, Скандинавские страны и Польша демонстрируют иную тенденцию, причем характерно, что в этой груп­пе государств оказываются как первые капиталистические, так и те, в которых буржуазные отношения находились в зачаточном виде (Скандинавия) или вооб­ще блокировались экономически пагубной политикой магнатско-шляхетского государства (Польша). При этом в общей тенденции, особенно если абстрагиро­ваться от таких полиэтнических (и потому внутренне слабо интегрированных) государств, как держава Габсбургов (будущая Австро-Венгрия) и Речь Посполи­тая, абсолютистское начало выразительно доминирует в романско-католическом мире, тогда как парламентаризм прокладывает себе дорогу в протестантских германоязычных (с Англией) государствах, что соответствует общему субциви-лизационному делению Западнохристианско-Новоевропейского мира.

Теперь, после сделанных выше замечаний общего характера, можно непос­редственно перейти к генезису западноевропейской абсолютистской государ-Великий перелом в истории запада 579

ственности. Ее основы выкристаллизовывались в миниатюрных формах в пред-ренессансно-возрожденческой Италии, однако почвой, давшей наиболее выра­зительные примеры абсолютизма западноевропейского образца, стали те ро­манские державы, в которых к концу Средневековья сложились сословные монархии. В этом смысле мы можем согласиться с общераспространенной, представленной, к примеру, Н.И. Кареевым точкой зрения, согласно которой между эпохой, когда королевская власть покоилась главным образом на фео­дальной основе, являясь лишь как бы вершиною феодальной лестницы сеньо­ров и вассалов, и эпохой, когда на Западе утвердилась абсолютная монархия, воплощавшая в себе верховенство государства, находится время сословных монархий, реализовывавших государственное единство при распределении власти между королем и государственными чинами или самостоятельными со­словиями, эпоха сословно-представительных собраний, при посредстве кото­рых общественные элементы принимали участие в политической жизни и при­учались к совместной работе, объединявшей эту жизнь.

Начавшийся в отдельных областях (Кастилия, Арагон, Северная Франция) еще во второй половине XII в. процесс централизации продолжался, хотя и далеко не равномерно, в XIII—XV вв. В социальном плане этому способствова­ло усиление в обществе позиций горожан-бюргеров и мелкого служилого ры­царства-дворянства. Это происходило на фоне кризиса имевшей место ранее барщинной эксплуатации крестьян, их личного освобождения и возрастания зависимости дворянства от получения средств за счет службы у королей, пре­имущественно в их армиях. В свою очередь, при дальнейшем росте и усложне­нии государственного аппарата, увеличении расходов на него и в особенности на появляющуюся налоговую эксплуатацию всех производительных слоев на­селения, в первую очередь, самого многочисленного — обретающего (или со­храняющего с древнейших времен) личную свободу крестьянства.

При недостаточной силе на первых порах самой по себе королевской влас­ти, при необходимости считаться с интересами представителей основных вли­ятельных сословий (дворянства, духовенства, горожан-бюргеров), отношения между которыми, в свою очередь требовали поисков компромиссов, вызревали условия становления парламентаризма. Это и определяло формирование — наряду с институтами королевской исполнительной власти, выполняющими в первую очередь фискальные, судебные и военно-политические функции, — сословно-представительных собраний, общегосударственных (Кастилия, Ара­гон, Англия) или местных, территориальных (развитых в особенности в Герма­нии), а иногда тех и других вместе (Франция, Нидерланды).

Такому развитию, сочетавшему государственную централизацию со стрем­лением к консолидации через учет интересов различных социальных групп, часто способствовала и внешняя угроза (со стороны мавров — на Пиреней­ском полуострове, турок — для Венгрии, борьба между Англией и Францией во время Столетней войны).

Эпоха сословных монархий охватывает преимущественно XIV и XV вв., од­нако первые институционализированные представительные органы власти в виде кастильских и арагонских кортесов, расцвет которых припадает на XIV в., видны уже в XII в. В середине XIII в. возникает английский парламент, получающий окончательную организацию в начале XIV в. и в середине XV в. приобретающий те свои основные права, которыми располагает в начале Нового времени. К на-580 Западная цивилизация, макрохристианский мир и глобализирующееся человечество

чалу XIV в. относится институционализация Генеральных штатов во Франции (1302), но уже к середине следующего столетия стало ясно, что в дальнейшем особой роли они играть не будут. Иного, более древнего происхождения был общегерманский (имперский) рейхстаг, однако в эти века его функции все более отмирают, тогда как возрастает роль немецких земельных ландтагов, заметных уже в XIV в. и набирающих особую силу в середине следующего столетия.

Параллельно с этим ростки централизованно-абсолютистской государствен­ности пробивали себе дорогу в Италии, начиная с ее южных областей, до XI в. находившихся под властью арабов (Сицилия) и византийцев (Апулия, Калаб­рия). Захватившие эти территории норманы не сумели создать здесь прочную феодальную систему, и, когда в начале XIII в. Сицилийское королевство пере­ходит в руки немецких Гогенштауфенов, молодой император Фридрих II (на юге Италии: 1215—1250) создает здесь первое в Западной Европе строго цент­рализованное государство во главе с практически неограниченным монархом, стоявшим во главе развитого бюрократического аппарата, собиравшего обще­государственные налеги и выполнявшего от лица короля судебные функции Фридрих II в качестве короля Неаполя и Сицилии имел дисциплинированную регулярную армию, а кроме того, покровительствовал наукам и искусствам, в которых сам был весьма сведущим человеком.

Падение дома Гогенштауфенов в борьбе с папством после смерти Фридриха II определило окончание первого в истории Запада абсолютистского экспери­мента. Гораздо большее значение для последующей истории имели единолично-тиранические режимы в отдельных городах-государствах северной половины Италии времен Ренессанса. Кое-где они появлялись уже в XIV в., но массовое их распространение относится уже к XV в., особенно его второй половине.

Итальянские князья-тираны, захватывавшие (как и их древнегреческие прото­типы) власть в городах-республиках в условиях обострения в них внутренней со­циальной борьбы, часто сопровождающейся и внешнеполитическими затрудне­ниями, по своему духу, как показал Я. Буркхард, были в большинстве своем людь­ми полностью возрожденческого сознания, не видившими оснований ограничи­вать или даже прикрывать свои личные честолюбивые амбиции, теоретически санкционируемые идеей предельной самореализации индивида во внешнем мире.

При этом, как свидетельствует известный труд Н. Макиавелли, прообразом героя которого был, как полагают, Чезаре Борджа, внедрявшие абсолютист­ские методы правления князья-тираны итальянских городов подходили к дос­тижению своих целей вполне рационально. Обстоятельную информацию об этом содержит труд названного автора но истории Флоренции. Наиболее зна­чительными представителями такого рода итальянских "принцепсов" были Вис-кон ги и Сфорца в Милане, Медичи во Флоренции и Чезаре Борджа в Романье.

Характер классического западного абсолютизма был обстоятельно рассмот­рен в старой русской историографии, прежде всего в работах Н.И. Кареева и П.Н. Ардашева и препарирован советской историографией, главным образом С.Д. Сказкиным, в плоскости его марксистского понимания как продукта клас­сового компромисса между еще господствующим, но уже теряющим по мере развития товарно-денежных отношений дворянством и усиливающейся, но еще не способной взять в свои руки государственную власть буржуазией. После­днее суждение может иметь некоторое отношение к реалиям Франции XVII в., однако менее всего подходит для такой классической абсолютистской держа-Великий перелом в истории запада__________________________________________581

вы, как Испания времен Филиппа П. Трудно увязать такое расхожее в советс­кие времена мнение и с образом "просвещенного абсолютизма", особенно в его прусском варианте государственности Фридриха II, не говоря уже о России Петра I или Екатерины П.

Поэтому более надежным представляется истолкование сущности абсолю­тизма как формы монархии, преобладавшей на Западе в XVI—XVIII вв. и отли­чавшейся в одинаковой степени как от более ранних сословных монархий, так и от позднейших конституционных устранением общественных сил от непос­редственного участия в государственной жизни.

В таком виде абсолютизм действительно зарождается в Италии во второй половине средних веков, а из больших европейских государств ранее всего ут­верждается в Испании Карла V (по императорской титулатуре) и Филиппа II, так что в XVI в. испанская монархия (как и близкая к ней по форме, но более ком-мерционализированная португальская) была ведущей представительницей этого начала в политической жизни Европы.

В следующем столетии Испания постепенно приходит в упадок, абсолю­тизм торжествует во Франции Генриха IV, Ришелье и Людовика XIV. В XVIII в. он в виде так называемого "просвещенного" абсолютизма становится ведущим политическим принципом в ведущих монархиях Центральной Европы — в Пруссии и державе Габбсбургов, а также в России. Однако здесь его генезис не был связан ни с постренессансно-католическим в его контрреформацион-ном виде сознанием, ни с отрицанием традиций общественного устройства времен сословных монархий, так что мы пока можем от него абстрагироваться.

Как отмечал П.Н. Ардашев, еще во времена классического Средневековья семена римской государственной идеи, разнесенные питомцами Болонского университета, начинали находить благоприятную почву не только в самой Ита­лии, в частности в Неаполе и на Сицилии, но и в этнически близких к ней других романских странах. Так, во Франции уже в XIII в. с образованием круп­ного королевского домена в годы правления Филиппа II Августа все более воз­растает роль чиновников-легистов, основывающихся в своей деятельности на новых государственно-правовых идеях.

Аналогичным образом в Пиренейских королевствах того времени, вплоть до объединения Арагона (с Неаполем и Сицилией) и Кастилии в общее госу­дарство — Испанию, действуют чиновники-летрады.Ж концу XV в. процесс государственного объединения Испании и Франции завершается, и в обеих странах устанавливается режим абсолютизма, в XVI в. более прочный в Испа­нии. Абсолютизм этой эпохи характеризовался, по мнению названного истори­ка, следующими основами чертами:

а) идеей божественного права монарха и, как следствие этого, тесным со­юзом государства с церковью;

б) полицейско-бюрократическим характером;

в) ростом значения королевского двора и развитием придворной жизни;

г) дворянским характером короля.

Абстрагируясь от идеологического обоснования божественности королевс­кой власти, с особой тщательностью разработанного во времена Людовика XIV Ж. Боссюэ, и от церемониально-декоративной внешней стороны абсолютизма, остановимся на его пронизанном строгим рационализмом административно-бюрократическом характере.582

Западная цивилизация, макрохристиансхий мир и глобализирующееся человечество

В романских странах XVI—XVII вв., как затем и в иных государствах Ев­ропы, укрепление абсолютизма было органически связано с монополизацией королевской бюрократией контроля над всеми сферами жизни общества и, соответственно, с ликвидацией ею сословной, муниципальной или областной самостоятельности предшествующих веков. Административно-судебные фун­кции выполнялись теперь исключительно назначенными королевской влас­тью чиновниками, организованными в достаточно жесткую иерархию. Глав­ным рычагом этой бюрократически централизованной машины являлся сам монарх, которому непосредственно подчинялись состоящий из назначаемых им лиц королевский совет и подобные министрам конфирмадоры (в Испа­нии) и статс-секретари (во Франции). На местах государственные админист­рации возглавлялись подобными по своим функциям коррехидорами (губер­наторами) в Испании и генерал-губернаторами провинций во Франции. Коло­ниальными же владениями управляли назначавшиеся лично монархами их наместники — вице-короли.

В еще большей степени такие характерные черты абсолютизма, как цент­рализм и унификация, были характерны для Португалии, включенной в состав владений испанского короля Филиппа II в 1580 г. Однако по сравнению с Испа­нией в этой стране большую общественную роль играло купечество, при том что в торговом предпринимательстве активную роль принимало и дворянство.

Иную эволюцию претерпела политическая организация Англии, где абсолю-тисткие устремления, казалось бы восторжествовавшие при Генрихе VIII во вто­рой четверти XVI в., были уравновешены парламентаристскими в начале правле­ния Елизаветы I, тогда как конфликт между уже сросшимся с парламентаризмом обществом и первыми двумя Стюартами на английском престоле привел к Анг­лийской революции. Окончательно парламентаризм в Англии восторжествовал в результате "Славной революции" 1688 г., когда в основе была утверждена та политическая система Англии, которая, развиваясь, действует и сегодня.

Таким образом, в конце XVII в. — начале XVIII в. Франция и Англия демон­стрируют в классической форме два основных принципа государственно-поли­тического устройства новоевропейского Запада — абсолютистский и парла-ментаристский. И было бы большим упрощением полагать, что последующая исюрия демонстрирует последовательное торжество второго над первым.

Скорее, мы видим маятниковые колебания от одного к другому при устойчи­вом сохранении обеих тенденций. Не говоря уже о рафинированном абсолютиз­ме Наполеона I, не будем забывать и о его племяннике Наполеоне III, тем более о диктаторах XX в. — Б. Муссолини, А. Гитлере, Ф. Франко и их бледных анало­гах в Португалии или довоенных Венгрии и Румынии (не говоря, разумеется, о российских монархах и коммунистических деспотах). Не будем забывать также, что личности масштаба О.Бисмарка и ПІ. де Голля, а отчасти даже У. Черчилль и Ф. Рузвельт, формально считаясь с парламентаризмом, выразительно представ­ляли авторитаристское начало. В последней четверти XX в. в Западном мире полностью восторжествовал парламентаризм, но восторжествовал ли он "беспо­воротно" — покажет будущее. Не следует забывать, что тепличные условия жизни на Западе второй половины XX в. — как и все в мире — явление преходящее.

Похваляясь в 1639 г. выстроенной против запорожцев первоклассной крепо­стью Кодак, коронный гетман С. Конецпольский спросил у присутствовавшего там Б. Хмельницкого, что он думает о ней, и будущий украинский гетман отме-Великий перелом в истории запада__________________________________________583

тил латинской пословицей "Построенное руками можно руками и разрушить". Менее чем через десять лет, в 1648 г., Кодак был запорожцами разрушен...

Как все не вечно под луной, так и процветание Запада не вечно; и мы не знаем, в какой форме там возродится абсолютизм (авторитаризм или тоталитаризм) в слу­чае сколько-нибудь серьезного потрясения основ его нынешнего благополучия.