Типологический подход в «понимающей» социологии М. Вебера

М. Вебер анализирует экономическое поведение как априорно-типологический конструкт рационального выбора, репрезентативный всем моделям социальных действий, реализуемых в хозяйственной сфере. Сам способ выделения сущностных сторон поведения такого рода базируется, прежде всего, на феноменологическом анализе и дополняется обширнейшей аргументацией, которая обосновывает возможность и вероятность появления цивилизованной формы рационального выбора, воплощенной в так называемом «духе капитализма». Мы не будем рассматривать особенности генетико-исторической аргументации М. Вебера и той гипотетической конструкции, с помощью которой он объясняет появление этого феномена. Тем более, что при всей грандиозности замысла и результатов его теоретической реализации, они встречают серьезные возражения. Главное, что нас интересует – это структура экономического поведения, которая в процессе рационализации социальной жизни приобретает комплекс внутренних и внешних свойств, позволяющих относить его к определенному типу цивилизованно-рациональных форм социального действия, характерных для развитого капиталистического общества.

С точки зрения М. Вебера, экономическое действие – это цивилизованный (мирный) способ контроля над ресурсами со стороны субъекта, который, осуществляя его, субъективно и сознательно ориентируется на соображения выгоды.

Таким образом, ориентация субъекта на получение выгоды (целеполагание) является основным элементом экономического действия. При этом важным аспектом последнего является фактор значения (ценности) процессов и объектов, которые выступают не только в качестве целей, но также в качестве средств, препятствий и продуктов действий людей[1].

Сам факт значения (в данном случае не важно какого) совершаемого экономического действия предполагает другой его элемент – планирование (в узком смысле – калькуляцию). Причем планирование имеет гибкую структуру самонастраивающегося автокефального (автономного) действия, не ограниченного жесткими рамками целей и интересов других субъектов, действующих аналогичным образом. Автокефальность экономического действия предполагает наличие свободы выбора, которая является критериальным признаком рационального экономического поведения. Разумеется, что эта автокефальность не абсолютна и ограничивается рамками определенных ценностей (этика протестантизма).

Еще один важнейший аспект (элемент) экономического действия – это конкретная форма его реализации – техника (технология). По Веберу, не всякий тип действия, являющийся рациональным с точки зрения выбора средств, может быть назван рациональным экономическим действием, поскольку техника любого действия характеризует лишь используемые средства, но не значение и не цель, на которую оно ориентировано[2].

Технологическое действие (технологическую рациональность), даже если оно осуществляется в определенном, в том числе экономическом контексте, можно рассматривать в чистом виде независимо от чьих-либо целей и желаний[3]. Вместе с тем М. Вебер выделяет два полярных значения техники как таковой: рациональная техника, которая является производной высшей формы рациональности – научного знания и не зависит от экономических интересов и целей преследующих свою выгоду субъектов; и алгоритм (техника) рационального экономического действия, который неотделим от совершающих его субъектов.

Нам представляется, что разделение целеполагания, планирования и выбора средств действия, а также упорядочение этих и других возможных элементов действия в реальном, живом, а не абстрактном экономическом поведении не совсем правомерно. Любой поведенческий акт является структурной целостностью. Поэтому только в очень большом приближении можно сказать, что выбор цели, являясь одной из фаз экономического действия, в конечном счете, сменяется технологией ее достижения. Добавим, что желание получить выгоду (интерес), инструментально-рациональная ориентация (планирование) и техника (алгоритм) достижения результата (технология) не могут быть реализованы без компетенции, которая связывает в единое целое все элементы, как индивидуального акта экономического действия, так и групповых (массовых) его актов, интегрированных в определенной организационной форме (предприятии).

Рассматривая трактовку идеального типа экономического действия М. Вебера как своеобразного теоретического эталона, с которым можно сравнивать реальные экономические действия различного рода, следует обратить внимание на саму сущность рациональности, а также на проблему легитимности экономического поведения.

Как известно, М. Вебер различал «формальную» рациональность (рациональность как таковую), построенную на калькуляции, полностью исчерпывающей социальное действие, и «материальную (содержательную)» рациональность, которая не может быть до конца (или вообще) рассчитана, и которая основана на «ценностных постулатах». Он считал, что рациональность второго типа характерна для традиционализма, и по мере развития общества формальная рациональность будет все более и более преобладать над содержательной. В связи с этим, на наш взгляд, становится трудноразрешимой проблема этичности и связанная с ней проблема легитимности экономического поведения.

Далее. Согласно веберовскому определению, основополагающим компонентом экономического действия является легальная и легитимная установка субъекта действовать рационально с целью достижения выгоды. Отсюда следует, что такая «рациональность» охватывает не все модели максимизирующего поведения. В частности экономически ориентированные действия, связанные с насилием или только с экономическими соображениями, лишенными сознательного максимизационного содержания, не могут относиться к категории экономических действий. Однако такая трактовка рациональности представляется дискуссионной.

Современная практика цивилизованных экономических действий демонстрирует множество примеров отклонения от веберовского образца, где принуждение (и даже насилие) в той или иной форме является дополнительным средством получения выгоды. И существование этих явлений является скорее правилом, чем исключением. Ведь сам принцип рациональной максимизации выгоды содержит в себе элементы явно эгоистического действия, не всегда и не обязательно ориентированного на того, кто лишается своих преимуществ, имея дело с субъектом, получающим прибыль.

Можно привести огромное число примеров, когда экономические субъекты ориентируются только на свой экономический интерес, игнорируя этические и институциональные запреты. Причем это касается не только отдельных индивидов, групп, организаций, фирм, корпораций, но и отдельных государств и даже государственных союзов. Перечислим лишь некоторые факты эгоистических действий экономических субъектов, максимизирующих свою утилитарную, прагматическую функцию: монопольные эффекты; недобросовестная конкуренция; экологический дисбаланс окружающей среды, создаваемый за счет форсирования производства (особенно токсичных его видов); оппортунистическое поведение партнеров по бизнесу; алчность транснациональных монополий и корпораций; коррумпированность государственных чиновников; рестрикционизм наемного персонала и эксплуатационные действия работодателей; зомбирование потребителей с помощью рекламы; отток ресурсов и капитала из развивающихся стран; экономическая преступность и нелегальный бизнес; военные конфликты и промышленный (экономический) шпионаж; минимизация налогов; эксплуатация гастарбайтеров и т.п.

Таким образом, режим максимизации выгоды экономических субъектов не исключает нарушения правил игры и легитимных форм обмена преимуществами, если для этого имеются (появляются) необходимые условия. Вероятно, многочисленные проявления максимизационного эгоизма и являются причиной того, что работа по классификации различных форм капитализма и типологии экономических действий по степени рациональности не может найти в настоящее время своего окончательного и непротиворечивого завершения[4].

Можно предположить, что веберовский идеальный тип экономического поведения характерен только для наиболее развитой фазы индустриального рыночного капитализма. Тогда мы имеем дело не только с теоретическим идеалом (идеализацией), но и с идеалом нормативно-этическим, а также с некоторой исторической тенденцией, стремящейся к этому идеалу. Это, во-первых. Во-вторых, что особенно интересно, в сконструированном М. Вебером идеальном типе экономического действия, прослеживается некий чистый, стерильный образ реального экономического действия, которое «пытаются получить» институционально-государственные структуры в различных странах развитого рынка, ограничивая максимизационный эгоизм реально действующих субъектов. Таким образом, процесс рационализации экономической жизни общества можно понимать как постоянный поиск наилучших институциональных механизмов регуляции экономических действий, который приближает или, точнее, создает все больше прецедентов реального воспроизводства моделей экономического поведения, близких к веберовскому идеальному типу.

Поэтому нельзя во всем согласиться со своеобразной апологетикой современного индустриального капитализма, воплощенного в идеализированной этике профессионального долга и профессиональной чести, которая репрезентирует капиталистический этос рационального экономического поведения[5]. Дело не столько в том, что экономическое поведение того или иного автономного субъекта лимитируется универсальными этическими нормами, сдерживающими его максимизационный эгоизм, сколько в том, что для этого существует (или не существует) соответствующая институциональная среда.

Тем не менее, веберовская концепция, основанная на построении и выделении типологических и структурных характеристик экономического поведения, дает возможность развивать ее в различных направлениях. На наш взгляд, основными из них являются следующие.

1. Дальнейшее изучение формальной (технологической) рациональности экономических действий различного класса, порядка и специализации, а также тех социокультурных и институциональных процессов их регуляции, интеграции и организации, которые позволяют связать единым детерминационным стержнем (как в системе совместных экономических действий, так и в поведенческой матрице отдельной личности) субстантивное (ценностное) и формально-логическое (технологическое) их содержание.

2. Категориальное наполнение экономического действия такими элементами экономической теории как рынок, товар, обмен, деньги, конкуренция, организация, разделение труда, экономическое и профессиональное стратификация, контракт и т.п. Это позволит, сохранив поведенческую матрицу экономической активности, раскрыть ее богатейшее содержание, которое демонстрирует реальная хозяйственно-экономическая жизнь общества.

3. Углубленное изучение технологической и функциональной специализации экономического поведения, и конкретных режимов и способов максимизации, без которых многие реальные поведенческие модели теряют свою качественную специфику, особенно в случае их эмпирического анализа.

4. Интерпретация институциональных и социокультурных составляющих и детерминант экономического поведения, которые делают возможным его реализацию в рамках определенных ценностных шкал и предпочтений.