Николай Георгиевич Гарин-Михайловский

Н.Г.Михайловский (1852—1906) выступал под псевдонимом Гарин. Он относился к тем писателям-реалистам, которые созда­ли, по выражению Гл. Успенского, художественную «летопись народного разорения», наступившего в это время в России. Созда­вая циклы очерков «Несколько лет в деревне» (1892) и «В сутолоке провинциальной жизни» (1900), Гарин-Михайловский ставил себе задачу осмыслить причины тяжелого состояния деревни и пред­ложить пути улучшения ее жизни. Чехов, разделявший подобные настроения, писал об этих очерках: «Раньше ничего подобного не было в литературе в этом роде по тону и, пожалуй, по искренно­сти». Гарин-Михайловский был уверен, что лишь тогда удастся разбудить мысль и инициативу крестьян, когда им будет принад­лежать земля.

Поискам путей молодого человека в современном ему мире посвящена его незавершенная тетралогия — «Детство Темы», «Гим­назисты», «Студенты», «Инженеры» (1892—1906). Развивая тра­диции автобиографической повести, писатель вывел нового ге­роя: его Карташов погружен в напряженные нравственные поис­ки. Кроме того, в тетралогии отразилось и обновление традицион­ной реалистической поэтики: более лаконичное письмо сменяет щедрую описательность и детально разработанную фабулу, уси­ливаются публицистические элементы писательского стиля.

Семья, воспитание детей (наряду с сельским хозяйством и инженерным делом в России) были главными темами Гарина-Михайловского. Особенно возмущали писателя телесные наказа­ния детей и связанное с ними унижение. Это было едва ли не самой болевой точкой мироощущения писателя, и без того остро и болезненно переживавшего многие жизненные моменты. В сказ­ке о волшебнице Ашем, в «Исповеди отца», в рассказе об умира­ющем мальчике Диме он клеймил подобное зверство.

Есть это и в «Детстве Темы». Уже в самом начале повести писа­тель дает ощутить читателю ужас мальчика перед возможным нака­занием: ведь нечаянно он сломал любимый отцовский цветок. «Пре­ступление» вот-вот откроется, и тогда «лицо отца нальется кровью, и почувствует, бесконечно сильно почувствует мальчик, что са­мый близкий ему человек может быть страшным и чужим, что к че­ловеку, которого он должен и хотел бы только любить до обожа­ния, он может питать и ненависть, и страх, и животный ужас».

Жизнь доброго, тонко чувствующего мальчика уже с раннего детства исковеркана страхом наказания за любой проступок, ко­торый покажется взрослым заслуживающим его. Между тем нату­ра его еще не испорчена: он не лгун, не лицемер, не трус. Послед­нее качество проявляется особенно ярко в эпизоде спасения Жучки. Нельзя сказать, что Тема одинок в своей большой семье. Его по­нимает и защищает мать, стараясь, насколько это возможно при деспотизме отца, избавить сына и от побоев, и от неизбежного при этом унижения.

В сцене наказания Тема в искреннем раскаянии говорит отцу: «Я придумал: отруби мои руки!., или отдай меня разбойникам!» До какого же отчаяния нужно было довести восьмилетнего малы­ша, говорит писатель, чтобы он произнес столь страшные слова. В конце концов подобное воспитание ломает Тему — он становит­ся морально неустойчивым мальчиком: лжет, подделывает отмет­ки и даже предает однажды товарища. Преодоление того негатив­ного, чем было отмечено детство Темы (и самого автора), при­шло лишь через годы. Но впечатления той поры жизни остаются с человеком до конца. Вот и К.Чуковский писал: «Проходят де­сятки лет. Гарин — седой инженер, писатель, общественный дея­тель, но в душе он все тот же Тема».

Страшным Гарину-Михайловскому казалось еще то, что сна­ружи, на поверхностный взгляд, жизнь ребенка в богатой бар­ской усадьбе протекала вполне благополучно. И в повести «Гимна­зисты» та же тема — внешне благопристойный гимназический быт калечит и развращает детей. В русской литературе с такой рез­костью и убедительностью это было показано впервые.

В повести «Детство Темы» жизнь мальчика предстает перед нами с восьми до двенадцати лет — до третьего класса гимназии. Каж­дая глава отражает или определенный этап в становлении детско­го характера, или принципиально важный момент в попытках взрослых воздействовать на ребенка. Передавая самые разные чув­ства и представления героя, писатель постоянно задерживается на том, как осознает ребенок поступки других людей, как осмыс­ливает их жизнь. В тех случаях, когда Тема не может понять до конца и объяснить свои представления, автор договаривает за него или воспроизводит его речь и мысли в той естественной неоформ­ленности, которая неизбежна для мальчика.

Характерная для русской автобиографической прозы черта — осознание своего частного опыта с точки зрения важности его для других — проявилась в каждой повести тетралогии. Гарин-Михайловский поднял важные и сегодня вопросы воспитания и образования, взаимоотношений родителей и детей в семье, влия­ния школы на нравственное становление личности.

В 1898 году Гарин-Михайловский совершил кругосветное пу­тешествие. В результате появились его очерки, а также записанные им «Корейские сказки». Хотя они и не предназначены детям, но сюжеты их в пересказе воспитателя могут быть интересны и по­лезны дошкольникам и младшим школьникам.