Влияние на длительный стресс дополнительных кратких стрессоров 14 страница

На основании этих данных А.С. Тиганов делает вывод о суще­ствовании порочного круга в динамике фебрильной шизофрении. «Возникающие вследствие всех этих нарушений расстройства психических и соматических функций в свою очередь могут усугубить патологическое напряжение организма, приводя к истощению стрессовых механизмов. Создается своего рода по­рочный круг, в котором изначально трудно выделить первичные и вторичные звенья» [Тиганов А.С, 1982, с. 102]. 7. Этап аментивно помраченного сознания. Болезнь про­грессирует, «борьба» с мнимым врагом безуспешна, и стройная фабула онейроида разваливается. Начинает доминиро­вать более мощная «защита» центральной нервной системы (на этом этапе болезни бесполезная) — аментивный синдром. Это — симптомы поражения ЦНС. Сначала — аментивно-подобные расстройства: безумные рефлексивные мысли и действия, перемешанные с хотя и болезненными, но разумными. Потом нарастает истинная аменция: больной мечется в пределах постели, не узнавая людей, бессвязно выкрикивает простые слова — чаще глаголы: «Стоять!», «Бежать!» и т. п.

Трагичен и страшен вид больного острым фебрильным психозом (фебрильной шизофренией). У него лихорадочный румянец, багровость кожи, много кровоподтеков, блестящие глаза, запекшиеся губы, сухой язык. Он изможден. Если больной неистов, то привязан за руки и ноги к кровати. В местах инъекции и катетеризации возможны очаги воспаления, из-за давления по­стели и плохой переносимости некоторых лекарств на коже может появиться буллезно-гнойный дерматит (лат. bulla — большой пузырь). Гнойники, возможно, уже прооперированы с иссечением омертвевших тканей тела. Чтобы больной не выдергивал иглы при долгом капельном введении лекарств, его руки могут быть загипсованы.

Особо отметим, в чем-то повторяясь, что при наиболее тяже­лых быстроразвивающихся формах острого фебрильного психоза наблюдаются:

—диссоциация симптомов — тяжелейшие соматические нару­шения при небольших подъемах температуры;

—гипертонические кризы с переполнением кровью сердца (из-за этого слабый частый пульс), с гиперемией мозга, легких, печени;

—желудок наполняется кровью — из-за этого кровавая рвота;

—онейроидно-бредовый этап этой болезни «смазан» или отсут­ствует;

—больной мечется только в пределах постели;

—у него «немой» негативизм, он злобно озирается, иногда бес­связно бормочет [Тиганов А.С, 1982].

8. Период сопора и комы. Защитно-адаптивные и энергети­ческие ресурсы больного не беспредельны. При крайнем ис­тощении их наступает сопор (лат. sopor — оцепенение, сон). Человек заторможен, нет никаких реакций на окружение. Потом наступает кома (греч. кота — потеря сознания, сон). Все рефлексы (зрачковые, сухожильные, кожные) снижены. Нет реакции на свет и звук. Дыхание и серцебиение ослабле-

ны. Если не вывести больного из сопорозного и коматозного

состояний за несколько часов, он умирает.

Лишь благодаря современным методам ургентной (англ. urgent — безотлагательный, настойчивый) и интенсивной терапии при умелом уходе за больными острым фебрильным психозом (фебрильной шизофренией) их смертность не пре­вышает 50 %, раньше умирали все тяжело заболевшие. Ис­пользуются новейшие нейролептики, кровозаместительная и электрошоковая терапия и многое другое. Применяется нарко­тизация (как при хирургических операциях), чтобы «усыпить» все саморазрушительные процессы в организме, в психике больного, чтобы прекратить жесточайший дистресс, прервать его путь к смерти как к избавлению от неодолимости мнимых стрессоров-врагов.

При тщательном и удачном лечении развитие болезни можно остановить на любом этапе. Во время выздоровления человек проходит в обратном порядке, как бы зеркально, все прошедшие периоды болезни и потом долго восстанавливается после асте-низации и кахексии [Цыганков Б.Д., 1990]. Как правило, восста­новление психики и телесного здоровья после тяжелой формы фебрильного психоза — неполное. Возможны повторные, еще более тяжелые приступы этого заболевания.

Автор этих строк помнит, как такой излеченный больной с дебильной радостью показывал глубокие шрамы у себя на теле, на местах излеченных гнойных воспалений и обвинял «тюремную психиатрию» (это было модно в конце XX в.) в якобы применявшихся к нему пытках. И сейчас опасна боль­шая смертность при остром фебрильном психозе (фебрильной шизофрении). Без экстренной ургентной, тщательной терапии тяжелые формы этой болезни всегда кончаются смертью. Это побуждает привлечь внимание к изучению использования для лечения острого фебрильного психоза искусственного охлажде­ния тела. Его методы, применимые даже в «полевых условиях», разработаны профессором Н.Н. Тимофеевым [Тимофеев Н.Н., 2005]. Управляемое значительное охлаждение тела больного (гипобиоз и криобиоз). освободив его от губительного эндоген­ного перегрева, может быть, позволит проводить эффективную терапию.

Затронем, наконец, до сих пор не ясную для всех проблему: какова причина острого фебрильного психоза, где стрессор, вызывающий дистресс, ведущий к смерти, кто тот неодолимый мнимый враг, создающий такую мучительную ситуацию, что для избавления от нее ближе смерть, чем жизнь.

Нет наследственной предрасположенности к этому за­болеванию; ее причинами не становятся профессиональные вредности и инфекции; у нее неспецифический продромальный период [Тиганов А.С, 1982]. Не означает ли это, что в какой-то момент заболевания «включается» особый, свойственный только этой болезни механизм тотального и максимального дистресса? Намечены два подхода к пониманию причин ее возникновения.

Один — основан на некоторых фактах, но больше на пред­положении о существовании в головном мозгу (в центральной нервной системе) «слабых мест», врожденных или возникших при травматизации (в частности, из-за перенесенных или текущих психических заболеваний). Эндогенные патопсихологические процессы доводят эти «слабые места» до «созревания», когда они, как «стартеры», запускают острый фебрильный психоз либо фе-брильное течение шизофрении. Возможно, есть пока неизвестный «центр», или «механизм» в центральной нервной системе, который становится таким «стартером».

Другой подход к пониманию причин острого фебрильного психоза предполагает преобладание внешних причин его на­чала. Конечно, этому заболеванию должно предшествовать сильное перенапряжение психики, интеллекта. Это возможно у личностей фанатично-целеустремленных, с авторитарным паранояльным складом характера, с мощью интеллекта. Американскими психиатрами высказывалось предположение (основанное на клинических наблюдениях), что пусковым меха­низмом (моментом) острого фебрильного психоза у таких людей становится жесточайшее разочарование в их главной идее и цели, направлявших и стимулировавших всю неукротимую целенаправленность их деятельности, их жизни. Аналогично у психических больных с паранояльным течением заболевания переход от простого его развития к острому смертельному пси­хозу может произойти из-за утраты «бредообразующей идеи» [MandlerG., 1984, и др.].

И у практически здоровых людей с паранояльным складом сильного характера при потере главной цели их жизни, и у пси­хических больных из-за разрушения бредообразующей идеи, т. е. при реальной или мнимой дискредитации («осквернении», «разоблачении») мысленных конструкций, воодушевлявших таких людей, может возникнуть острый, как бы протестный, психоз, разворачивающийся, как дистресс, разрушительно охватывающий и психику, и сому (душу и тело). Дистресс как защита, как борьба! Борьба против кого? Кто же враг? Его нет. Им оказывается утрата могучей цели существования, цели и оправдания самой жизни. Эта цель исчезла в самом человеке. Значит, он сам враг и должен быть наказан, тем более, что у него нет больше цели и идеи, направляющих и оправдывающих его жизнь. Так гипотетически можно представить, выстроить телеологическую картину возникновения острого лихорадочного (фебрильного, гипертоксического, смертельного) психоза.

Теперь очень важное замечание. Современной медицине следует обратить внимание на то, что десятки, возможно сотни и тысячи больных погибают из-за того, что при лихо­радочном состоянии (с большой температурой тела) их лечат от инфекционного (воспалительного) заболевания, тогда как главной причиной фебрилитета может быть психическое забо­левание — острый лихорадочный психоз. Для спасения таких больных необходимо совместное лечение — психиатрическое как основное и соматическое (соответственно телесным сим­птомам болезни).

Б. Пассивная гибель — летаргия. Летаргия (греч. lethargia < lethe — забвение, argia — бездействие, бессилие), или «летаргический сон», — это более глубокое, чем сон, состояние с чрезвычайным ослаблением всех жизненных функций организма. Летаргический сон. когда человека невозможно разбудить, может длиться от нескольких часов до нескольких недель и даже лет. Это состояние может повторяться. «Первое упоминание о длительном периодическом сне можно обнаружить у Tomas Willis в 1672 г.; в той же работе упомянут поэт Эпиминидес из Креты, который проспал в пещере 57 лет» [Вейн A.M., 1966, с. 59].

В продромальном (предвестниковом) периоде летаргическому приступу могут предшествовать головные боли, вялость, чув­ство разбитости тела, потеря интереса ко всему окружающему. «Разогнать» сонливость не удается. Бывало, что, почувствовав приближение летаргического сна, человек успевал добраться до дома. Однако, отмечено, что летаргия может возникать и без предвестников, внезапно.

При тяжелом случае летаргии (такие редко встречаются) человек похож на только что умершего: кожа холодная, блед­ная, сухожильные рефлексы не обнаруживаются, тонус мышц снижен, дыхание и пульс почти не заметны и очень редки, вы­деления мочи и кала прекращены. Это коматозная летаргия. М.З. Каплинский и Е.Д. Шульман наблюдали при такой ее форме катаплексию спящих (греч. — cataplexia — полнейшее расслабление всех мышц < cata — приставка «раз» + plexia — сплетение, совместное напряжение), из-за которой все мышцы абсолютно безвольно расслаблены [Каплинский М.З., Шуль­ман Е.Д., 1934]. Пробудившись после такого приступа, человек еще долго ослаблен, вял и не помнит, что с ним было, пока он спал [Rath В, 1962].

Профессор A.M. Вейн изучал не только летаргический сон, но и легкие (сомналептные) формы невольной периодической спячки людей [Вейн A.M., 1964]. В таких случаях дыхание, сердцебиение, способность глотания, выделения кала и мочи сохраняются. Восприятие окружающего частично сохранено. После окончания сомнолептного приступа у людей хорошее настроение и даже чувство счастья.

A.M. Вейн отмечал немало случаев периодического сна (летаргии), которым предшествовала психическая травма. Не случайно бытовал термин «истерическая летаргия». Такие случаи можно трактовать как чрезвычайные, запредельные формы уклонения, ухода от психотравмирующей ситуации (от всех возможных стрессоров) и вместе с тем как демонстрацию всем реальным или мнимым обидчикам, притеснителям себя, как незаслуженной жертвы, доведенной почти до смерти. Этот демонстративный укор может частично контролироваться сознанием, но не подчинен воле человека, спящего летарги­ческим сном.

Б.В. Андреевой описан случай летаргической болезни, когда первый приступ беспробудной спячки возник у человека вдень смерти его матери. А потом приступы летаргии повторялись ежемесячно в тот же день месяца [Андреева Б.В., 1950]. Перио­дичность приступов сна, причиной которых стала психотравма, отмечали Каплинский М.З. и Шульман Е.Т. [Каплинский М.З., Шульман Е.Д.,1934].

«Однако необходимо подчеркнуть, — писал A.M. Вейн о невольных приступах сна, — что наличие психотравмы еще не достаточно для доказательства функциональной природы заболевания, т. к. и в этих наблюдениях имелись четкие свиде­тельства органического поражения. По-видимому, психическое воздействие играло роль дополнительного, разрешающего, но не единственного фактора, обусловливающего гиперсомнические нарушения» [Вейн A.M., 1966, с. 62—63].

Тщательное изучение периодической спячки Вейном пока­зало разительное сходство изменений в организмах людей при летаргии и особенностей показателей стресса у подопытных животных Г. Селье. «Эти данные, — пишет A.M. Вейн, — подтверждают и выявляемую клинически вегетативную дис-тонию, которая характеризуется недостаточностью симпато-адриналового аппарата с преобладанием ваго-инсулярных трофотропных влияний Выявлена недостаточность коркового слоя надпочечников (по содержанию 17-ОНКС в крови и экс­креции с мочой), снижение функции щитовидной железы (по данным основного обмена), нарушения регуляции углеводного обмена (патологические гликемические кривые)» [Вейн A.M., 1964. с. 27]. Этими исследованиями доказано, что при стрессе, описанном Г. Селье, и при приступах летаргии задействованы одни и те же адаптационно-защитные системы. Надо иметь в виду, что в отличие от дистресса, изучавшегося Г. Селье, при ко­тором они работают на полную мощность (гиперэргически), при летаргии их интенсивность запредельно снижена (гипоэргична). Летаргия — это смертельный дистресс, но со знаком «минус» всех энергетических затрат, а не со знаком «плюс».

Способов срочного вывода человека из состояния летаргиче­ского сна пока нет. Лечение таких больных — это тщательное медицинское наблюдение за ними и кропотливый уход с поддер­жанием всех жизненных функций. При отсутствии такого ухода за заснувшим надолго больным он не выживет.

Самоубийственные дистрессовые изнурения одновременно всех адаптационных защитных механизмов психики и соматики при остром лихорадочном психозе и летаргии можно рассма­тривать как феномены «популяционной селекции» (о ней см. [Китаев-Смык Л.А., 1983, с. 159-164]). Эти комплексные недуги души и тела случаются редко, потому причины, ведущие людей на такие «соскальзывания» в смерть, и механизмы умирания изучены недостаточно. Их можно расценивать как особые проявления стрессового кризиса четвертого ранга — стресса умирания. Выше они представлены нами схематизированно. В связи с темой, обсуждаемой в данном разделе, целесообраз­но рассмотреть сохранившиеся архивные данные (интересные с научной точки зрения) об умирании великого человека — Ио­сифа Виссарионовича Джугашвили (Сталина).

В. Болезнь и смертельный дистресс И.В. Сталина.

В рассекреченных документах о болезни и смерти И.В. Сталина обращают на себя внимание изменения внутренних органов, свидетельствующие о тяжелейшем дистрессе (вредоносном стрессе), как одной из причин его кончины, последовавшей 5 марта 1953 г. Осмотр и вскрытие его тела проводил главный патологоанатом института им. Н.В. Склифосовского профессор Арсений Васильевич Русаков в присутствии других патологоанатомов и лечившей Сталина бригады профессоров [Русаков А.В. и др., 1953, л. 163-173].

До сих пор много домыслов о причинах смерти великого дик­татора. Высказывалось мнение о его отравлении [Авторханов А.,

1991]. Поводы для убийства были у его соратников, которых Сталин готовился устранить. Картина его смерти не простая. Попробуем в ней разобраться, используя сохраненные архивные материалы. Насколько здоровым был семидесятипятилетний руководитель Советской державы?

Большая часть документов о болезнях «вождя народа» — уничтожена. «По сохранившимся документам прослеживается несколько историй болезни Сталина начиная с 1920-х гг. На одной из папок копий эпикризов и медицинского заключения по истории болезни Сталина сохранилась помета: "Т. IX". Но фактически из истории болезни сохранились только остатки» [Фурсенко А.А., Афиани В.Ю., 1953, с. 9]. Сохранившиеся разрозненные листки в «Папке Сталина» свидетельствуют о том, что у Великого вождя уже давно была гипертоническая болезнь. Из-за нее он уже в 1947 г. лечился в Мацесте. «Диагноз: основной — гипертония в начальной стадии; сопутствующий — хронический суставной ревматизм, переутомление. Пульс — 74 в мин. Артериальное давление 145/85. Леч. врач Кириллов» [Лукомский П.Е. и др., 1953]. Нормальное для любого человека артериальное давление не выше 130/80 мм рт. ст. Если выше, это уже болезнь, что бы ни говорили врачи, успокаивая больных. При суставном ревматизме всегда поражается сердце, это до­полнительный фактор риска.

На сохранившихся листках в «истории болезни» И.В. Ста­лина в последующие годы уже не упоминается диагноз «ги­пертония в начальной стадии». Почему? Гипертоническая болезнь стала постоянной; тогда еще не было лекарств для эффективного ее излечения; напоминанием о диагнозе, на­верное, не хотели (боялись) огорчать Вождя народов. Вот еще сохранившаяся запись: «4.09.50. Пульс до ванной 74 в мин. Давление 140/80 мм рт. ст. После ванной пульс 68 в мин, ритм. Давление 138/75 мм рт. ст. Тоны сердца стали лучше. Сон удовлетворительный. Кишечник регулярно. Общее со­стояние хорошее. Кириллов» [там же]. Это свидетельство того, что лекарства не помогают, и даже гипертермическая водная процедура (теплая или горячая ванна) лишь незначительно нормализует болезненно измененные показатели сердечно­сосудистой системы. А «тоны сердца стали лучше» — значит, обычно они еше хуже. О причине этого стало известно только после вскрытия тела умершего Сталина (см. ниже).

В 1949 г. у И.В. Сталина было нарушение мозгового крово­обращения (микроинсульт мозга ?), из-за которого он на некоторое время уединился на одной из своих строго охраняемых дач в Аб­хазии. Примечательно, что, живя там, он ни с кем из соратников не говорил по телефону и общался только записками Возможно, у Сталина была нарушена речь. В феврале 1953 г. у него возникло очередное ухудшение здоровья. Из-за этого, находясь на ближней даче, он никого не принимал.

Насколько болен был Сталин за несколько дней до смерти, наступившей 5 марта 1953 г.? Медицинских записей и свиде­тельств не сохранилось. Есть только документальная фиксация некоторых событий. «Последний раз заседание в кремлевском кабинете Сталина, согласно журналу записи посещений, состоя­лось 17 февраля 1953 г. Недолгий, на полчаса, прием вечером делегации во главе с индийским послом К. Меноном (цит. по [По­сетители кремлевского кабинета И.В. Сталина, 1977, с. 38]). ...27 февраля он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы поехать в Москву в Большой театр на «Лебединое озеро» [Фурсенко А.А., Афеани В.Ю., 1953, с. 18]. Как обычно, Сталин пригласил Ма­ленкова, Берию, Булганина, Хрущева «после просмотра кино "на уголке", в Кремле, 28 февраля вечером на дачу на традиционный ужин... По версии Хрущева, вечер прошел хорошо, и Сталин был "навеселе" и в хорошем настроении (хотя охрана утверждает, что Сталин заказывал для ужина только "маджари", молодое домашнее грузинское вино). Гости разъехались от 4 до 6 часов I марта» [там же, с. 18-19].

1 марта 1953 г. «Сталин с утра часов в 11, когда он вставал, не дал о себе знать (по терминологии охраны, в комнатах "не было движения")- Странно, что они, забеспокоившись, тем не менее ждали до 6 часов вечера, когда зажегся свет в одной из комнат. Но затем Сталин не давал о себе знать. А охранники ждали до II часов, и только после приезда фельдъегеря с почтой из ЦК вошли в малую столовую и, увидев лежащего на полу Сталина, стали звонить начальнику Управления охраны и министру МГБ СССР С.Д. Игнатьеву, затем сообщили о случившемся Г.М. Маленкову» [Новик Н.П.. 2003].

Началась суматоха в высшем эшелоне власти СССР. «Ночью на дачу приезжали Хрущев и Булганин (но почему-то не вошли к Сталину), затем дважды Берия с Маленковым, приказавшим охране не беспокоить спящего вождя. Охрана, чувствовавшая, что проис­ходит что-то неладное, была на этот раз настойчива» и настояла на вызове врачей [Фурсенко А.А., Афеани В.Ю., 2003, с. 19].

Ведущие терапевты и невропатологи страны, профессора во главе с Главным терапевтом Министерства здравоохранения СССР профессором П.Е. Лукомским поставили диагноз: «Право­сторонняя гемиплегия вследствие кровоизлияния в бассейне левой мозговой артерии» [Лукомский П.Е. и др.. 1953. л. 82].

В медицинских документах И.В. Сталин был зарегистрирован как «Хрусталев».

Что же было со Сталиным первого марта, когда он один на­ходился в своих апартаментах, закрытых и строго охраняемых на «ближней» даче в Волынском? Обратимся к документам, хотя и посмертным, к акту исследованию его тела. «На нижней губе спра­ва, соответственно второму и третьему резцам, имеются ссадины, размеры которых совпадают с верхними частями коронок этих зубов. На верхней губе соответственно верхним клыкам имеется глубокий, поперечно расположенный дефект слизистой размером 0,2 х 0,75 см, на нижней губе в ротовой ее части имеется точечный дефект темно-красного цвета» [Русаков А.В. и др., 1953, л. 165]. Это свидетельствует, что Сталин, ослабев или теряя сознание, упал (но не на пол) и ударился ротовой частью о какой-то пред­мет, возможно, о край стола. Ударов было несколько — справа и слева. Возможно, этот волевой человек, борясь со слабостью, закусил губу. Быть может, он пытался подняться и снова падал? Что еще говорит акт обследования?

На наружной поверхности правого локтевого сустава осаднение кожи в виде пятен буровато-красного цвета с сухой поверх­ностью... в области левого локтя сзади имеется шесть точечного вида осаднений в виде сухих красноватых пятен». [Русаков А.В. и др., 1953, л. 166]. Следовательно, сначала Сталин, не теряя сознания, потерял равновесие и упал, потом пытался ползти на локтях. Вероятно, руки еще действовали, парализована была лишь правая нога. Возможно, он звал на помощь. Физические усилия и эмоциональное потрясение усугубляли выраженность инсульта мозга и его последствий Паралич захватил и правую руку. Тогда нарушилась и речь.

Мы обращаем внимание на реконструкцию начала смер­тельного осложнения болезни, чтобы представить, что думал, что чувствовал тогда Сталин. Всемогущий диктатор и полко­водец страны, победившей во Второй мировой войне, «Отец» и «Учитель» всего прогрессивного человечества, выдающийся человек XX столетия (по признанию тогдашних политиков и со­временных историков), и главное, лидер политической системы, погубившей миллионы людей ради идеи создания Всемирной Советской страны. И он, казалось, был близок к этому: уже был запас атомных бомб, в 1953 г. в СССР готовился пробный взрыв водородной бомбы, которой тогда еще не было ни в одной другой стране. СССР за счет ограбления собственного населения со­держал наибоеспособнейшую армию мира. И вот Величайший. Всемогущественный Властитель лежит беспомощный, пытается приподняться на локтях, обмочив штаны. Казалось бы, какой позор! Какое унижение! Чувствуя, что речь отказала ему, по­нимая, что он трагически ослаб и может скончаться, Сталин, конечно же, переживал не только последствия инсульта, но и жуткий психологический дистресс. Наверно, кошмаром чуди­лось, что болезнь ставит под удар дело всей его жизни, а он не мог воспитать преемников, потому что строил свое могущество на стравливании соратников и на перманентном уничтожении одних руками других. И вот сейчас опять он подготовил очеред­ную смертельную свару двух группировок; их лидеры приезжали порознь к уже больному Сталину ночью с 1 на 2 марта (см. выше). Из-за унизительной неустранимой беспомощности у Сталина рушилась его стержневая, грандиозная идея, создававшая цель всех его великих и тиранических деяний. Нам — людям, не наделенным столь могучей психической силой, никогда не по­чувствовать горя и ужаса такой утраты. Эмоциональный кризис у Сталина был, вероятно, замешан не только на ужасе смерти и отчаянии, но и на злобе, или же эти эмоции перемежались у него. Судьбы мира и человечества нес на плечах гигант Сталин. И вот он чувствует, что повержен невидимым врагом, сбит с ног и брошен на пол, а «врачи-убийцы», которых он недавно не всех перестрелял, не помогут, а будут «измываться» над ним. С такими переживаниями великий человек был несколько часов один первого марта 1953 г.?

На протяжении нескольких дней болезни Сталин был то в бессознательном состоянии, то приходил в себя. Он всякий раз давал знать, когда хотел помочиться (ему подносили «утку»). И только «3 марта... 17.30. Непроизвольное мочеиспускание» [Третьяков А.Ф. и др., 1953, л. 20]. Но это из-за того, что все врачи — участники консилиума тогда отвлеклись от больного и писали очередное заключение о его здоровье [Третьяков А.Ф. и др., 1953, л. 21].

Дежурившие врачи-профессора постоянно записывали в журнал все показатели его состояния. Чаще они пишут: «2 марта 7.00... больной в бессознательном состоянии» [Третьяков А.Ф. и др., 1953, л. 13]. Это может свидетельствовать, что Сталин не расходовал своих сил, своего внимания на врачей. (Пусть занимаются своим делом — лечат!) Но тут же пробуждался и пытался действовать, как только чувствовал необходимость в этом. На следующий день 3 марта запись в журнале: «3 час. 30 мин.... временами проявляются проблески сознания, и пытается что-то сказать, отдельное слово разобрать невозможно» [Третья­ков А.Ф. и др., 1953, л. 19]. Это когда приходили его соратники, готовящиеся делить власть в стране.

Врачи пишут утром 3 марта: «сопорозное состояние усугу­билось», а вечером того же дня вынуждены признать «19.00. Около 50 минут больной был без кислорода. Наблюдался крат­ковременный проблеск сознания, реагировал на речь товарищей» [Третьяков А.Ф. и др., 1953, л. 21 ]. По воспоминаниям свидетелей, Сталин зло посмотрел на них. И даже 5 марта 1953 г. — запись в журнале дежурного врача: «7.20. у больного наблюдалось двига­тельное беспокойство. Он попытался вставать». [Третьяков А.Ф. и др., 1953, л. 36].

Его дочери Светлане запомнилось: «...в какой-то момент... он вдруг открыл глаза и обвел ими всех, кто стоял вокруг. Это был ужасный взгляд: то ли безумный, то ли гневный... Взгляд этот обо­шел всех в какую-то долю минуты. И тут, — это было непонятно и страшно, я до сих пор не понимаю, но не могу забыть, — тут он вдруг поднял кверху левую руку (которая двигалась) и не то указал ею куда-то вверх, не то погрозил всем нам. Жест был не­понятен, но угрожающ и неизвестно к кому и к чему относился» [Аллилуева СИ., 1990, с. 9-10].

Невозможно представить трагедии Сталина, но можно понять чудовищный стресс лечивших его медицинских светил. Неза­долго до этого были арестованы (некоторые уже расстреляны) профессора-врачи, якобы пытавшиеся отравить Великого вождя и его соратников. В тюрьму были недавно посажены личный врач Сталина профессор В.Н. Виноградов и начальник Лечебно-санитарного управления Кремля Егоров. Медицинский мир знал, что выдающийся психиатр В.М. Бехтерев умер вскоре после осмотра Сталина. Якобы были и другие случаи загадочной гибели лечивших его врачей.

Профессора у постели Сталина понимали, что в случае его смерти они могут быть схвачены как ее виновники. И дей­ствительно, после его смерти были арестованы и оказались на Соловках А.Ф. Третьяков, только недавно назначенный Министром здравоохранения СССР, возглавлявший бригаду профессоров, лечивших Сталина, и группу патологоанатомов, вскрывавших труп, и И.И. Куперин, недавний начальник Лечебно-санитарного управления Кремля, и еще два врача. Все лечившие Сталина знали, что если он выздоровеет, то, конечно, их всех уничтожат, чтобы не осталось свидетелей беспомощного состояния всемогущего диктатора.

Посетители, побывавшие тогда у его постели, обращали внима­ние на испуганность лечивших его врачей [Аллилуева СИ., 1990, с. 7]. Рассматривая черновики их записей в журнале наблюдений за больным, можно видеть, как менялся почерк ото дня ко дню и за время каждого дежурства: буквы начинали прыгать, становились неразборчивыми.

 

 

Дежуранты-профессора даже путали день с ночью. 3 марта утром заступивший на дежурство профессор П.Е. Лукомский, вероятно, после тревожной ночи, писал: «19 часов 10 минут», «19.30», «20.05». Врач, дежуривший вслед за ним, переправил на: «7 часов 10 минут», «7.30», «8.05». Возможно, из-за такого собственного стресса врачи преувеличивали утрату сознания Сталиным. А он молча, казалось бы безучастно, страдал от своей беспомощности. Возможно, из-за этого 5 марта у него произошел инфаркт миокарда после очередного посещения соратниками. «Электрокардиограмма, снятая утром 5 марта, показала острое нарушение коронарного кровообращения с оча­говыми изменениями преимущественно в задней стенке сердца. Этих изменений не наблюдалось на электрокардиограмме, снятой 2-го марта» [Лукомский П.Е. и др., 1953, л. 94]. Только на третьи сутки при анализе крови в некоторых лейкоцитах об­наружена зернистость, показатель нарастающего дистресса.

Зарегистрированная 2-го марта экстрасистолия и возникшая позднее мерцательная аритмия, возможно, связаны с врожденным дефектом сердца И.В. Сталина: «Овальное окно не заращено, имеет щелевидную форму и прикрыто со стороны правого пред­сердия полулунной формы складкой» [Русаков А.В. и др., 1953, л. 168]. Возможно, этим был обусловлен в основном сидячий образ жизни и медленная походка Вождя народов, что отразилось на его анатомических особенностях: «Отмечается слабая выраженность икроножных мышц» [Русаков А.В. и др., 1953, л. 166].

5 марта в предсмертные часы Сталина записи профессора-невропатолога Р.А. Ткачева стали почти неразборчивы, но по­следняя строчка, написанная П.Е. Лукомским, почерком вновь ставшим каллиграфическим: «21.50. Товарищ И.В. Сталин скон­чался» [Третьяков А.Ф. и др., 1953, л. 42].

Не только инфаркт миокарда не укладывается в классиче­скую схему геморрагического инсульта, поразившего Сталина. У него 5 марта дважды — в 8.20 и в 19.00 была кровавая рвота, а при патолого-анатомическом исследовании были обнаружены поражения органов, свидетельствующие о тяжелейшем дистрес­се с запредельным истощением стресс-адреналовой системы: «Надпочечники обычных размеров... на разрезе корковый слой узковат, светло-желтый; мозговое вещество надпочечников в со­стоянии размягчения» [Русаков А.В. и др., 1953, л. 172]. Такую же выраженную деструкцию надпочечников Г. Селье находил у подопытных животных, погибших при дистрессе от крайнего истощения всех адаптивных ресурсов организма из-за интенсив­нейших стрессоров [Селье Г., 1966, 1979 и др.].








Дата добавления: 2019-02-07; просмотров: 190;


Поиск по сайту:

При помощи поиска вы сможете найти нужную вам информацию.

Поделитесь с друзьями:

Если вам перенёс пользу информационный материал, или помог в учебе – поделитесь этим сайтом с друзьями и знакомыми.
helpiks.org - Хелпикс.Орг - 2014-2024 год. Материал сайта представляется для ознакомительного и учебного использования. | Поддержка
Генерация страницы за: 0.019 сек.