Криминальное «расщепление» радости общения 5 страница

Экстремальные звуковые воздействия вызывают ответы на ЭЭГ в различных участках коры больших полушарий {Страхов А.В., Коршунова В.И., Косюга Ю.И., 1977]. При этом активизируются различньїе участки мозга, в том числе и «висцеральные центры» Бишон Г.Х., 1962; Мегун Р., 1965]. Это является показателем «включения» широкого круга адаптивных реакций в различных функциональных системах организма.

Важную роль нейрогормональной регуляции при стрессе, в частности при акустическом, подчеркивал Ганс Селье [Селье Г., 1966, 1979]. При воздействии на животных звука 150—168 дБ у них возникала «триада», характеризующая стресс [Anthony A.J., 1956]. Возможность животных активно перемещаться (убегать, нападать) во время указанного воздействия способствовала умень­шению выраженности у них висцеральных проявлений стресса. Различные авторы отмечали при экстремальных по интенсивности или по продолжительности акустических воздействиях измене­ние активности гипофиз-адреналовой системы, характерное для стресса [Ничков С, Кривицкая Г.Н., 1969 и др.].

Зависимость индивидуальной подверженности аудиогенному стрессу от особенностей функционирования гипофиз-адреналовой системы подтверждается тем, что у животных, подверженных аудио-генным припадкам, резко снижена реакция этой системы на звук; удаление надпочечников повышает вероятность возникновения аудиогенного возбуждения и судорог [Пухов В.А., 1964 и др.].

2.6.12. Заключение

Акустический стресс в реальном бою многообразен. Он суще­ственно изменяет поведение и эмоции бойцов. Грохот выстрелов и разрывов действует особенно на непривычных к ним людей. Однако внимание и этих людей, и исследователей психологии, психофизиологии боя больше обращено не на акустику, а на опас­ности, на способы выживания и победы в бою.

Представленное выше исследование показало, что боевым акустическим стрессом нельзя пренебрегать, особенно командуя необстрелянными солдатами. У некоторых при «звуковых ударах» может резко снижаться боеспособность; более того, их поведение и эмоции могут вести их к гибели. Не случайно значительная часть боевых потерь на всех войнах была в первые три-четыре дня боев.

Общие закономерности динамики акустического стресса «ударного» типа сходны с закономерностями кратковременно­го, острого стресса, возникающего при действии на человека качественно других стрессоров, например гравиинерционных [Китаев-Смык Л.А., 1963-1969; Китаев-Смык Л.А., Зверев А.Т., 1963,1965; Китаев-Смык Л.А., Пинегин Н.И., 1966 и др.]. На при­мере акустического стресса можно видеть большое разнообразие адаптационных реакций, выявляемых психологическими, психо­физиологическими, электрофизиологическими методами.

Акустический стресс существенно влияет и в мирное время, особенно на горожан, на их настроение, поведение и на здоро­вье. Акустический стресс обыденной жизни изучен в десятках тысяч экспериментальных исследований, ставших основой для многих полезных рекомендаций, которыми слишком часто пре­небрегают.

2.7. АКТИВНОСТЬ ИЛИ ПАССИВНОСТЬ?

2.7.1. Представления древних ученых Греции, Средней Азии и Дальнего Востока об активности и пассивности

Еще Гиппократ отмечал, что при душевном возбуждении и расстройстве одни люди склонны к маниакальному, т. е. актив­ному (греч. mania — безумство, восторженность), а другие — к депрессивному (лат. depression — подавление, понижение) пове­дению, иначе говоря, к пассивному состоянию. А вот различия по темпераменту (холерики, сангвиники, флегматики, меланхолики) более заметны, согласно Гиппократу, при спокойной жизни. Древ­ние греки видели, что в экстремальных ситуациях уменьшается перебор возможных и целесообразных форм поведения до мини­мального количества вариантов из двух полярных: активного и пассивного, вероятно, чтобы ускорить выбор способа защиты.

Принцип полярности реакций (способовзащиты) доминирует при стрессе: активность-пассивность, локальность—тотальность, обостренность либо затемненность сознания, индивидуализация или социальная сплоченность. Этим альтернативным психологи­ческим проявлениям стресса посвящены вторая и последующие главы этой монографии

Однако принцип полярности не был главенствующим в архаи­ческих представлениях о мироздании. Живший в Древнем Египте легендарный основатель философии герметизма Гермес Трисмегист провозгласил принцип полярности лишь четвертым в ряду семи важнейших закономерностей бытия [Трое посвященных, 2001).

Первейшим признавалась осмысленность всего во вселенной. Однако способность думать и осознанно действовать не должна узурпироваться людьми. Возможность внечеловеческого сознания провозглашалась и в наше время академиком В.И. Вернадским в его учении о ноосфере. Профессор И.Н. Яницкий, предполагая наличие «высшего разума» у нашей планеты, прогнозировал пла­нетарные катаклизмы [Яницкий И.Н., 1998]. Вторым у герметистов был принцип соответствия. Он считался важнейшим методом постижения всего неизвестного. Зная что-либо, можно узнать, понять его аналоги. Третий — принцип движения (вибрации) всего сущего. Считалось, что различия между многообразными проявлениями материи, энергии, разума и даже духа зависят, главным образом от скорости вибрации. Четвертый — это прин­цип полярности: все двойственно, все имеет полюса, все имеет свою противоположность: тепло и холод, близь и даль, любовь и ненависть, активность и пассивность при стрессе. В любой части диапазона можно обнаружить градации активности-пассивности. Зная методы управления полярностью, можно, в частности, пре­вращать активность в пассивность и обратно.

Удревних философов-герметистов пятым был принцип ритма: во всем проявляется движение между двумя полюсами в физи­ческом, физиологическом и психологическом планах. Все имеет свои приливы и отливы. Принцип ритма имеет одно важнейшее проявление — колебания можно рассматривать в оценочном диа­пазоне с высшим, достойным и низшим, недостойным уровнями, реализующимися в нравственном и ментальном планах. Шестой принцип философии герметизма — причинность: ничто нигде не происходит случайно, любой случай бывает проявлением пока еще непознанной, а может быть, непознаваемой закономерности. Седьмой — принцип пола. Все вещи, существа и люди содержат в себе мужское и женское начала. Функция пола — творить, по­рождать, производить.

Дихотомическое разделение индивидуальных различий пове­дения, в частности при стрессе, можно найти у многих авторов — Древних и современных. На Дальнем Востоке широко распростране­на концепция о двух началах — «янъ» и «инь». Первое реализуется в активности поведения, силе характера, а при чрезмерности — в ярости, безудержности; второе — в нежности, пассивности, а при чрезмерности своих проявлений — в депрессивности [ Абаев Н.В. 1980; Слейтер А.Е., 1959; Le Prestre С, 1971; Sasaki Е.Н., 1965)! Полярность «янъ»—«инь» представлялась включенной в сложную, динамическую картину природы. Обобщая и абстрагируясь от кон­кретных явлений, ученые древнего Китая разделили мир на пять категорий (первоэлементов — «у-син»):

—дерево — символ рождения, роста (переход от пассивной силы «инь» к активной «янъ»);

—огонь — символ максимальной жизненной активности («янъ»);

—металл — символ упадка (переход от «инь» к «янъ»);

—вода — символ максимальной пассивности «инь»;

—земля — первоэлемент, связывающий, объединяющий все другие первоэлемемнты, как центр и ось циклических изме­нений в природе мирозданий [Лувсан Г., 1986].

Главным практическим выводом из учения о пяти первоэле­ментах «у-син» было признание их взаимозависимости и связан­ности с созиданием либо разрушением. Созидание в том, что вода способствует росту дерева, дерево может поддерживать огонь, огонь порождает землю (пепел), земля производит металл, металл превращается в воду. Процессы разрушения, когда вода гасит огонь, огонь разрушает металл, металл раз­резает дерево.

Эта концепция утверждает, что «инь»-«янъ» и «у-син» вопло­щаются в человеке: в его психике и теле [там же].

В таблице, чрезвычайно упрощающей представления китай­ской философии, видно, что органы внутри человека — «инь», органы, выбрасывающие что-либо из него и тем воздействующие на внешний мир — «янъ». Их связи с эмоциями сложны и много­степенны.

Может быть, главным в древней китайской философии явля­ется учение о «дао» и «дэ». «Дао» невыразимо словами, предельно безлично. Оно есть и Путь, и высший принцип всего и всех во вселенной. «Дэ» — это «огромная мощь, ощущаемая как Благая сила, огромное животворное начало, импульс не только к жизни, _но и пониманию самой жизни, что намного ценнее» [Маслов А.А., 2003, с. 9]. В древнейшем и известнейшем «Каноне пути и благо­дати» («Дао дэ цзин») читаем:

«Дао порождает одно.

Одно порождает два.

Два порождает три.

Три порождает мириады существ.

Мириады существ порождают в себе инь и объемлют янъ;

а пустотная ци приводит их в гармонию» [там же, с. 251].

Вот как комментирует этот текст его переводчик академик А.А. Маслов: «Этот параграф открывает нам космогоническую теорию даосизма и может являться одной из самых древнейших частей "Дао дэ цзина"... Общепринято считать, что дао порожда­ет Единое, т. е. самое себя или высший предел (тайцзи). Единое порождает два начала — инь и янъ. Инь и янъ порождают Небо, Землю и человека в качестве посредника между двумя началами... Немалую загадку представляют собой "пустотное ци" ("чун ци"), что можно перевести как "текучее ци", "бьющееся (пульсирую­щее) ци", родившееся от соединения двух противоположностей, инь и янъ» [там же, с. 389]. Заметим, что полярная оппозиция «инь»—«янъ» представлена здесь в крайне простом варианте, тогда как в дальневосточной философии и психологии различают шесть (и более) уровней этой сущности.

Можно видеть немало сходного в понимания мироздания древнейшими учеными разных стран и в их взглядах на актив­ность и пассивность.

В научных трактатах средневековых ученых Средней Азии активность и пассивность рассматривались как вариации эмоций и конкретных действий. Более общими и высокими субстанциями признавались благочестие, мудрость, сознание, гуманность. Об этом можно читать в трудах богослова, философа, врача Авицен­ны (его полное имя — Абу Али Хусайн ибн-Абдаллах ибн-Хасан ибн-Али ибн-Сина) [Авиценна, 1957; 1980]. В Европе он более известен как врач, хотя медицине им посвящено менее 30 % его произведений. Современникам он был больше известен как философ и поэт.

Древние ученые Центральной Азии не рассматривали актив­ность и пассивность как свойства, которыми могут быть наделены все психологические функции человека. В «Кабуснаме», на­писанном в 1082-1083 гг. Кайтавусом Унсуралмаали, активность и пассивность описываются как проявления «животной энергии» [Унсуралмаали К, 1990]. Каково же ее место в феномене «че­ловек»? К. Унсуралмаали отличает материальную и «формаль­ную» (т.е. нематериальную — психическую) субстанции в человеке; отмечены их взаимодействия при переходах из одного состояния человека в другое. «Формальная» (психическая) суб станция трех видов: энергия, действие и дух. Энергия, в свою очередь, трех видов: душевная, животная, природная. Душевная энергия проявляется в пяти чувствах (зрение, вкус, слух, обоня­ние и осязание) и в трех психических силах (сила воображения, мысли и памяти).

И вот, наконец, животная энергия — она может реализоваться как активная либо пассивная. Показатель преобладания активной животной энергии — учащение пульса и сердцебиения. А гнев, как ни странно, трактуется как «следствие пассивной силы из числа животных сил» (энергий) [там же, с. 80]. Однако представле­ние о «животной» энергии (силе) в «Кабуснаме» — шире, чем это может быть понято сейчас. В этой древней книге «мужество» — результат равновесия животной энергии; «целомудрие»— по стоянное уравновешивание животных энергий сладострастия духовными силами; «мудрость» — стойкая уравновешенность души, неколебимая случайностями неуравновешенности актив­ных и пассивных энергий.

Итак, по «Кабуснаме», активность либо пассивность проис­ходят из «животной» энергии. И все же они могут опосредованно проявляться (уравновешенно либо неуравновешенно) в телесных и душевных ипостасях. И еще, в этом трактате подразумевается, что дух (психика — третий фактор нематериальных субстанции в человеке) может участвовать в регулировании активности и пас­сивности, проистекающих из «животной энергии» человека.

Автор этой поучительной книги рекомендует для углубленного изучения животных сил, энергий более древние источники: «Ан-Набд» и «Шестнадцать трактатов» Галена.

2.7.2. Источники активности и пассивности при стрессе

Активность или пассивность поведения при стрессе предо­пределяются сочетанием внутренних и внешних факторов. Опыт активного «овладения» ими повышает вероятность активного реагирования, прецеденты пассивного реагирования делают более вероятным пассивное поведение в экстремальных ситуациях. Надежность прогноза деятельности человека в критических усло­виях возрастает с приближением моделируемого уровня экстре­мальности ситуации к натурному (естественно происходящему) ее уровню [Орлов М.А., 1977 и др.].

Вероятность активного либо пассивного поведения в экстремаль­ных ситуациях не коррелирует с показателями типов высшей нерв­ной деятельности или личностными показателями, определяемыми в неэкстремальных условиях или при моделировании этих условий в лабораторном эксперименте [Мерлин B.C., 1981; Рождествен­ская ВИ., 1980]. «Некоторые испытуемые в стрессовом состоянии характеризовались поведением, иногда прямо противоположным тому, которого можно ожидать на основании определенного до опыта типа нервной деятельности» [Суворова В.В., 1975, с. 167].

Зависимость степени активизации эмоционально-двигательного реагирования человека от субъективного представления о среде т. е. от восприятия ее субъективной вероятности, определенности, «возможности» и т. п., позволяет «управлять» активностью действий людей при стрессе [Береговой Г.Т., Завадова Н.Д., Ломов Б.Ф., Пономаренко В.А., 1978; Журавлев Г.Е., 1977; Китаев-Смык Л.А., 1963 6, 1977 а, 1977 б и др.].

Чем более субъективно значимо событие (например, за счет осознания его опасности) и вместе с тем чем более определенным оно является для субъекта, тем больше вклад этого воздействия в актуализацию программы активного поведения.

Возможны ситуации, когда воздействие (сигнал) достаточно интенсивно, но на основе его субъектом не могут прогнозиро­ваться (осознанно или неосознанно) какие-либо возможные события, поскольку сложившаяся ситуация оказывается невоз­можной (невероятной) с позиции фило- и онтогенетического (врожденного и жизненного) опыта субъекта. В этом случае у него нет адекватных этому событию «программ» поведения. Ак­тивность поведения, имевшаяся до начала действия стрессора, снижается, т. е. поведение актуализируется в виде пассивного пережидания «невозможной» ситуации. Могут возникать либо пассивная расслабленность (катаплексоидность) либо пассив­ная напряженность (кататаноидность). Они длятся до тех пор, пока такая ситуация закончится либо накопится информация относительно действующего фактора, позволяющая перейти к активному реагированию на этот фактор. Пассивное реагирова­ние может длиться вплоть до гибели организма.

С возрастанием интенсивности действия стрессора, как указы­валось выше, проявления стресса (у одних людей различных типов активности, у других — пассивности) первоначально возрастают, затем благодаря адаптации к стрессору начинают снижаться (за­кон Йеркса-Додсона).

Задают вопрос: каков процент людей, склонных к активным либо пассивным реакциям при стрессе? Этот вопрос неправомерен, т. к. проявление той или иной формы адаптационной эмоционально- двигательной активности определяется совокупным сочетанием индивидуальной предрасположенности субъекта к активному либо к пассивному реагированию (действию) и реализующей эту предрасположенность экстремальностью стрессора, которая опять же субъективно (осознанно или бессознательно) оценивается реагирующим на нее индивидом. Оказываются слитыми воедино внутренний человеческий фактор (с компонентами врожденного и приобретенного, осознаваемого и неосознаваемого, индивиду­ального и коллективного) и внешний фактор, реальный, хотя и субъективно воспринимаемый,— экстремальность среды.

На рис. 17 представлен график изменения распределения числа испытуемых, активно, пассивно и «исходно» (на исходном уровне) реагирующих на увеличение экстремальности стрессора. В основу расчета этого графика положены данные исследований в невесомости операторской деятельности испытуемых с разной чувствительностью к силе стрессогенного воздействия. Использовались также результаты исследования реакций на увеличение интенсивности акустического воздействия при стрельбе авто­мата АК-47 (по данным исследований, проведенных совместно с Ю.М. Забродиным) [Китаев-Смык Л.А., 1983] и влияние на людей увеличений скорости либо продолжительности вращения испытуемых на наземном имитаторе межпланетных кораблей (по данным исследований, проведенных совместно с P.P. Галле и др- [Китаев-Смык Л.А., Галле P.P., Гаврилова Л.Н. и др., 1972; Китаев-Смык Л.А., Галле P.P., Клочков A.M. и др., 1969]).

Р—число людей в составе большой группы (популяции) (в %); ИР — исходно реагирующие. АР — активно реагирующие; ПР — пассивно реагирующие при разных уровнях субъективной экстремальности (Э); 1 — эмоционально двигательная активность. 2 — проявления социально-психологической актив­ности (протест испытуемых против участия в эксперименте)

Сначала с ростом экстремальности стрессора растет процент людей, активно реагирующих на стрессор; меньше возрастает про­цент людей с пассивным реагированием. В диапазоне больших ве­личин экстремальности возрастает процент людей, реагирующих пассивно, за счет уменьшения процента лиц активно реагирующих и за счет дальнейшего уменьшения процента людей, сохраняющих исходный уровень реагирования.

Полученный график может быть использован как эталонный для сравнительной оценки величины массового эффекта различ­ных стрессоров, несопоставимых каким-либо другим способом. Пример определения с помощью такого «эталона» субъективной экстремальности гравитационного стрессора (невесомости) для двух групп людей — с профессиональным летным опытом и без него — приведен в разделе 2.2.4.

2.7.3. Нет обреченности на активность либо пассивность при стрессе

Следует заметить, что эмоционально-двигательная, поведен­ческая пассивность, охватывающая практически всю популяцию (совокупность особей, людей), при увеличении экстремальности стрессора за счет его продолжающегося длительного действия может сменяться активизацией поведения части популяции (лат. populus — народ). Члены популяции могут осознавать или не осо­знавать ее мотивы. Такая активизация поведения при длительном стрессе может быть двух типов.

Во-первых, за счет усиления волевых импульсов — это как бы спонтанные порывы к тем или иным действиям по типу: «хочу — через не могу» либо результат осознанных волевых усилий: «надо — через не могу».

Во-вторых, за счет внутренних побуждений к общению, кото­рые могут усиливаться и внезапно прорываться при длительном стрессе, будучи предпосылкой для социально-психологической активности людей (населения, толпы). Эти проявления в форме революционно-террористической активности я изучал в «горячих точках» СССР и России. Такая взрывная активность масс людей названа мной феноменом «взрыва парового котла, перегретого и случайно проткнутого» [Китаев-Смык Л.А., 1997 б]. Сила накопившегося в нем давления долго была неза­метной (угнетаемые людские массы казались пассивными, они были загнаны в пассивность).

Что произойдет, если нарушить вынужденную стабильность (гомеостаз) «напряженной пассивности»? Используем для иллю­страции ответа на этот вопрос аллегорию. При возникновении «дырки в котле» взрыв активно разрушает и котел, и котельную, и дома вокруг. Наверное, так же при первой политической про­вокации загнанного, погруженного в терпеливую пассивность населения начинается революционный бунт угнетенных классов, этносов, наций.

Какое (активное или пассивное), реагирование более целесоо­бразно в экстремальной ситуации? Достаточно сильное неблаго­приятное воздействие невозможно долго выдерживать — насту­пит истощение адаптационных резервов. Если такое воздействие весьма продолжительно, его не переждешь. Более рационально активными действиями устранить экстремальный фактор за ко­роткий срок. Если для этого нет эффективного способа, остается пережидать в надежде, что хватит сил (глубоких адаптационных резервов) перетерпеть, пока неблагоприятный фактор либо сам ис­чезнет, либо станет ясно, как активно устранить его, т. е. ждать в надежде, что накопятся сила и знания, достаточные для активного удаления стрессора. Или в конце концов пассивно гибнуть.

Итак, при сильных стрессорах более целесообразно активное защитное реагирование (действие, поведение, деятельность). Пассивная тактика более целесообразна в ситуации, экстремаль­ность которой создается длительностью стрессора, а не силой его действия. Есть многочисленные свидетельства о том, что в одних и тех же экстремальных условиях у одних людей актуализируется активная, у других пассивная защита против стрессора.

2.7.4. «Ценность» активности либо пассивности при стрессе

В рамках человеческих и животных популяций полярность активности-пассивности — это полезный фактор адаптации, противостоящий внешним опасностям, защищающий генофонд

Что можно сказать о ценности активности и пассивности при стрессе для отдельного индивида? Критерий пользы — успеш­ность устранения стрессора, неблагоприятного для индивида, и эффективность овладения благоприятными обстоятельствами жизни. Неопределенность будущего делает в текущий момент потенциально-полезными оба адаптационно-защитных состояния. Лишь будущее, определив опасности и радости, покажет, оказа­лась ли полезной активность либо пассивность.

Однако в рамках предельно узкого «момента времени жиз­ни» индивида (см. «о моменте времени жизни» у Поля Бэра) в условиях современной европейской цивилизации все-таки более комфортно и целесообразно стрессовое, активное реагирование. Построенное на концепте определенности (как бы понятности) текущей ситуации, оно направлено на овладение этой ситуацией и служит субъекту (человеку, сообществу людей) источником благоприятных сигналов о его потенциальной успешности в овла­дении стрессором. Так не только достигнутое благополучие, но и ощущение своей победной роли в его достижении участвует в обретении ощущения комфорта жизни.

Стрессово-пассивное реагирование (существование) часто не создает такой комфортной обратной информации к субъек­ту. Более того, в современной жизни пассивно-вынужденное (принудительное) существование, как правило, окрашено без­радостностью, горестью негативных эмоций на фоне обратной афферентации «сигналов к себе» о неблагополучии. Это по­буждает субъекта (по принципу «кнута») к тревожным поис­кам выхода из стрессогенной ситуации (в поисках «пряника»). Негативная эмоция, дискомфортная в рамках «момента времени жизни», целесообразна как «сигнал к себе», напоминающий о не­желательности (по какой-то может быть пока неясной причине) текущей ситуации и о неотложной необходимости выхода из этой ситуации, а также смены имеющегося дискомфортно-пассивного состояния на комфорт борьбы, обещающей триумф, либо на пассивность, удовлетворенную победой, которая так или иначе, рано или поздно случится («синдром Манилова» из «Мертвых душ» Н.В. Гоголя).

Приведенные выше суждения, изложенные мной в моногра­фии «Психология стресса» [Китаев-Смык Л.А., 1983, с. 69—74], были развиты и дополнены концепцией «поисковой активно­сти» B.C. Ротенберга и В.В. Аршавского, ставшей важным ша­гом в совершенствовании учения о стрессе [Ротенберг B.C., Аршавский В.В., 1984]. «Под поисковой понимается актив­ность, направленная на изменение внешнего или внутреннего плана ситуации, определенного прогноза результатов деятель­ности в ней, при постоянном их учете. Такое определение под­разумевает, во-первых, широкий круг личностных факторов, обусловливающих устойчивость человека к отрицательным воз-Действиям внешней среды (в отличие от концепции обученной беспомощности, учитывающей в основном лишь особенности атрибутивного стиля), а во-вторых, предполагает, что человек, переживающий состояние стресса, является не относительно пассивным объектом воздействия внешних условий (каким он представляется с точки зрения концепции обученной бес­помощности), но активным субъектом, реорганизующим или пытающимся реорганизовать дискомфортную ситуацию так, чтобы она стала приемлема для него. Поисковая активность является общим, неспецифическим фактором, влияющим на резистентность организма к вредным воздействиям внешней среды» [Коростелева И.С, Ротенберг B.C., 2000]. Заметим, что концепция поисковой активности обладает подчас неоправдан­ным энтузиазмическим PR-воздействием за счет умаления позитивных сторон пассивности.

Вопреки постулатам поисковой активности этнокультурно обусловленная и социально оправданная пассивность ком­форта «ничегонеделания» как высшей ценности (если верить дошедшим до нас средневековым литературным источникам Ближнего и Дальнего Востока) может быть полезна и приятна не менее, чем «победоносная активность» [Виногродский Б., Кузык Б., 2004].

Итак, неблагоприятными для субъекта могут стать и чрезмерно активная, и чрезмерно пассивная эмоционально-поведенческие стрессовые реакции, не способствующие или даже мешающие удалению стрессора. Ведущий принцип купирования гиперак­тивного и гиперпассивного поведения при стрессе — изменение вероятностной характеристики среды.

При дискомфортной стрессовой гиперпассивности людей их властители, наставники, просветители должны своими по­литическими, административными, духовными акциями сделать так, чтобы их подвластным как бы «стало все ясно», т. е. чтобы исчезли ощущения, представления и мысли о невозможности, безысходности текущей ситуации и собственной беспомощности. При нежелательной стрессовой гиперактивности народа, на­селения возможны два корригирующих приема: 1) исправить, изменить кажущуюся единственно верной, но в действительности ложную понятность ситуации, как требующей возмущений, бун­та, и создать ее образ, генерирующий оптимально-эффективную (конструктивную) активность; 2) либо даже сделать ситуацию абсолютно «непонятной», «невозможной» для субъекта (народа) и тем ввести его в пассивное состояние, так прекратив его по­рочную, опасную гиперактивность.

2.8. РЕЗЮМЕ

Что можно считать самыми общими чертами эмоционально-поведенческих проявлений стресса? При кратковременном, интенсивном стрессе (нередко и в начале длительного) обнаружи­вается у одних людей активизация эмоционально-поведенческих реакций (активное реагирование — АР), у других — нарастание пассивности эмоционально-поведенческого реагирования (пассив­ное реагирование — ПР). В рамках этой дихотомии оказывается много различных эмоционально-акцентуированных форм поведе­ния. В чем их сущность и предназначение?

При всяком новом неожиданном, экстремальном, стрессоген-иом событии (или воздействии на человека) возникает ситуация неопределенности с неясностью того, что и как делать, чтобы ак­тивно удалить или пассивно переждать опасность, либо оптимально воспользоваться благоприятными обстоятельствами (событиями, силами, персонами). Неопределенность прогноза стрессогенной ситуации побуждает живые существа к избыточной мобилизации адаптационно-защитных ресурсов и, «на всякий случай!», к чрез­мерной активности либо избыточной пассивности в целях защиты от не вполне ясной неприятности. Если предстоят (или должны продолжаться) полезные, нужные события, то в психической сфере, в организме мобилизуются силы для «защиты» от утраты благоприятных обстоятельств, которые подарят счастье. Избыточ­ность, чрезмерность защитных действий (или бездействия) должны «перекрыть», гарантированно превысить, пока еще не ясно какую, потребность в защите. Эта защитная избыточность реализуется и ощущается как эмоции. Так названы переживания субъекта при не вполне определенной опасности, неясной новизне: радость, когда предстоит что-либо полезное, хорошее, либо страх, чтобы избежать плохое, или гнев против носителя опасности. Все ощутимые пере­живания способствуют избыточной мобилизации защитных сил и средств человека (интеллектуальных, моральных, физических) для Достижения актуальной цели.

Образ стрессогенных преобразований среды может локализо­ваться во внутреннем (психологическом) «пространстве» субъекта и сопровождаться психической депрессией, переживанием тоски и Др Депрессия может быть прикрыта, казалось бы беспечностью, но «улыбающаяся депрессия» опасна самоагрессией суицида.

Важным является то, что некоторым субъектам в экстре­мальной ситуации может быть ясно (осознанно либо не вполне осознаваемо) то, как необходимо действовать, чтобы безоши­бочно устранять стрессоры или поддерживать успех. Это бывает благодаря сочетанию позитивного опыта и личной способности субъекта преодолевать опасности и неприятности В таких случая адаптивно-защитная мобилизация психологических, физических (и физиологических) сил и средств организма не нуждается в эмоциональной «подкачке» и в чувственной актуализации эмоций. Действия человека в таком стрессово-конструктивном состоянии активизированы без эмоциональных переживаний. И лишь чувство радостного удовлетворения может сопровождать, и то не всегда, такое конструктивное реагирование (КР) при стрессе.