Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления

Наиболее частыми преступлениями, отнесенными в эту группу и встречающимися среди медицинских работников при выполнении ими своих профессиональных обязанностей, являются: злоупотребление должностными полномочиями /ст. 283 УК РФ/, превышение должностных полномочий /ст. 286 УК РФ/, незаконное участие в предпринимательской деятельности /ст. 289 УК РФ/, получение взятки /ст. 290 УК РФ/, служебный подлог /ст. 292 УК РФ/, халатность /ст. 293 УК РФ/.

Под злоупотреблением должностными полномочиями понимается использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это совершено из корыстной или личной заинтересованности и повлекло существенные нарушения прав и законных интересов граждан или организации либо охраняемым законом интересов общества или государства. Степень вины возрастает при наступлении тяжких последствий.

Должностными лицами в медицинских учреждениях являются сотрудники, постоянно, временно или по специальному полномочию выполняющие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции.

Злоупотребление должностными полномочиями может иметь место при определении нетрудоспособности, инвалидности, годности к военной службе, при решении вопросов о госпитализации, при присвоении квалификационной категории специалиста, лицензировании и аккредитации и др.

Поскольку злоупотребление должностными полномочиями совершается из корыстных побуждений или иной личной заинтересованности (получение взятки, вымогательство), оно, как правило, составляет дополнительный состав преступления.

Под превышением должностных полномочий понимают совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий и повлекших существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства. Превышение должностных полномочий применительно к деятельности медицинского работника обычно проявляется в следующих типичных формах: а) действия, входящие в компетенцию вышестоящего должностного лица, б) действия, могущие совершаться только коллегиально, в) действия, которые неправомочны любому должностному лицу.

Противоправные действия должностного лица медицинского учреждения, выходящие за пределы его прав и полномочий, наиболее часто связаны с причинением вреда здоровью человека.

Превышение должностных полномочий может иметь место при проведении медицинскими работниками незаконных экспериментов на людях. Например в случаях проведения биомедицинских экспериментов на заключенных, что прямо запрещено ст. 29 ОЗоОЗГ.

В соответствии со ст. 43 ОЗоОЗГ любое биомедицинское исследование с привлечением человека в качестве объекта может проводиться только после получения его письменного согласия. При этом подчеркивается, что гражданин не может быть принужден к участию в биомедицинском исследовании. Нарушение любого из этих положений должностным лицом может рассматриваться как превышение им своих полномочий.

Другим примером превышения должностных полномочий может быть нарушение порядка медицинских вмешательств, установленного ст. 32 ОЗоОЗГ. Согласно этой статье необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является "информированное добровольное согласие" гражданина. Понятие "информированности" складывается из представления пациенту сведений о целях и методах, побочных последствиях, возможной степени риска, продолжительности послеоперационного лечения и его возможных результатах. Только всесторонняя оценка всей совокупности представленных данных может быть основанием для продуманного согласия. Сложности могут появиться в том случае, если больной отказывается от необходимой ему операции. В таких ситуациях перед врачом стоит сложная деонтологическая задача – убедить больного в необходимости операции. Однако совершенно очевидно, что при категорическом отказе пациента скальпель применен быть не может. Игнорирование этого положения влечет и нравственную и уголовную ответственность.

Превышение должностных полномочий может наступить при нарушении порядка трансплантации органов и тканей человека, предусмотренных специальным законом РФ от 22.12.1992 г. Основные требования этого закона сводятся к следующему:

– трансплантация допускается только в тех случаях, когда другие медицинские средства не могут гарантировать сохранения жизни больному, либо восстановление его здоровья,

– изъятие органов и /или/ тканей у живого донора возможно только после заключения консилиума врачей-специалистов о том, что изъятием не будет причинен значительный вред здоровью донора,

– трансплантация возможна только с согласия живого донора и, как правило, с согласия реципиента,

– органы и ткани не могут быть предметом купли-продажи,

– изъятие органов и тканей для целей трансплантации не допускается у живого донора моложе 18 лет /исключая случаи пересадки костного мозга/ или недееспособного лица,

– забор органов и тканей разрешается только в государственных специализированных учреждениях здравоохранения,

– трансплантация возможна только с письменного согласия реципиента /исключая операции по жизненным показаниям/,

– не допускается изъятие органов и /или/ тканей от трупа, если на момент изъятия известно, что при жизни умерший человек, его близкие родственники или законные представители заявляли о несогласии с таким изъятием,

– разрешение не изъятие органов и /или/ тканей от трупа дает главный врач учреждения здравоохранения, в котором производится изъятие, а при проведении судебно-медицинской экспертизы – и судебно-медицинский эксперт,

– у живого донора может быть изъят только парный орган (правильнее – один из парных органов), часть органа или ткани, отсутствие которых не повлечет необратимого расстройства здоровья (это положение в законе сформулировано неточно, так как необратимое расстройство здоровья наступает всегда, когда удален орган, ткань или их часть).

Нарушение любого из этих положений влечет за собой уголовную ответственность за превышение должностных полномочий.

Не решена в прямой постановке вопроса проблема юридической регламентации реанимационных мероприятий. Речь идет о прекращении реанимационных мероприятий по отношению к "безнадежному" больному. Этот вопрос является составной частью проблемы так называемых "неизлечимых больных". Кардинально-гуманистический подход медицины и уровень современных медицинских знаний определяют необходимость до конца бороться за жизнь больного. При этом следует всегда учитывать два основных положения, известных со времен Гиппократа: 1) что неизлечимо сегодня, может быть излечимо завтра, 2) "неизлечимые больные", нередко вопреки медицинским канонам, выздоравливают.

В юридическом плане отношение к продолжительности проведения реанимационных мероприятий у "безнадежно больных" можно определить косвенно, исходя их положений ст. 45 ОЗоОЗГ о запрещении эвтаназии: "медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии – удовлетворения просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержании жизни".

Превышение полномочий должностным лицом может проявляться и в других формах. Например, "Инструкция о порядке заполнения и выдачи "Врачебных свидетельств о смерти" предусматривает выдачу этих документов патологоанатомами и судебно-медицинскими экспертами только на основании вскрытия трупа. Нарушение этого порядка носит явно противоправный порядок. Причем ответственность помимо указанных лиц несет и руководитель учреждения, где нарушается соответствующий порядок( главный врач, заведующий структурным подразделением, наделенный административно-распорядительными функциями).

Превышением полномочий руководителем является установление им своим распоряжением по медицинскому учреждению сокращенных или "самодеятельных" форм медицинской документации (амбулаторных карт, историй болезни, протоколов патологоанатомического исследования, заключений судебно-медицинс-кого эксперта и т.п.). Помимо того, что такие документы не позволяют вести полноценный и достоверный государственный статистический учет, проводить достоверный эпидемиологический анализ заболеваемости и смертности населения, они могут, в случаях совершения преступлений, затруднить или сделать невозможным раскрытие преступления и доказательство вины лиц, совершивших правонарушение. Последнее касается в первую очередь руководителей судебно-медицинских учреждений.

Считается преступлением незаконное участие в предпринимательской деятельности. В таких случаях речь идет об учреждении должностным лицом /например, главным врачом больницы или другого лечебно-диагностического учреждения/ организации, осуществляющей предпринимательскую деятельность /например, кооператив, центр платных диагностических или лечебных услуг/, либо участие в управлении такой организации лично или через доверенное лицо вопреки запрету, установленному законом, если эти деяния связаны с предоставлением такой организации льгот и преимуществ или с покровительством в иной форме /например, перераспределением потока "выгодных" пациентов, первоочередное обеспечение созданной коммерческой организации современной диагностической аппаратурой, эффективными медикаментозными средствами и т.п./.

Служебным подлогом является внесение должностным лицом, в официальные документы заведомо ложных сведений, а равно внесение в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание, если эти деяния совершены из корыстной или иной заинтересованности. Применительно к деятельности медицинских работников такими документами могут быть история болезни, медицинская книжка, амбулаторная карта, амбулаторный журнал, медицинские справки и др.

Служебный подлог в большинстве случаев сочетается с другими преступлениями, в частности, с получением взятки. Состав преступления наступает при получении взятки лично или через посредника в любой форме: деньгами, вещами, оказанием услуг и др.

В соответствии со ст. 293 УК РФ халатность – это "неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если это повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства". Должностное лицо отвечает за халатность только в том случае, когда у него имелась реальная возможность действовать надлежащим образом, а оно пренебрегло ею.

Халатность предполагает наступление существенного вреда, что в медицинской деятельности прямо или косвенно связано с причинением вреда здоровью граждан. Поэтому халатность, допущенная медицинскими работниками, может быть дополнительно квалифицирована как преступление против жизни и здоровья.

Примеры халатности в медицинской деятельности весьма разнообразны:

а) недостаточное обследование больных и невыполнение специальных диагностических исследований – больной поступает в приемное отделение с диагнозом аппендицит, достаточных обследований крови и температуры тела не проводится, в тот же день больного отправляют домой; он поступает вновь через 10 часов с явлениями гангренозного аппендицита и перитонита – смерть на 7-ые сутки;

б) небрежный уход и наблюдение за детьми – ребенку назначена тепловая процедура, врач подключил прибор в сеть с напряжением 220 В, ребенок получил ожоги III-б степени 10 % поверхности тела и умер;

в) несвоевременная госпитализация или преждевременная выписка – ребенок выписан через 4 дня после торакотомии, смерть через сутки;

г) недостаточная подготовка и небрежное выполнение хирургических операций и других лечебных мероприятий – производство полостной операции хирургом единолично, в ходе операции возникло смертельное кровотечение, с которым хирург не справился: оставление инструментов и салфеток, повлекшее инфекционно-гнойные осложнения, смерть или тяжкие последствия;

д) недостаточная организация лечебного процесса – больной шизофренией содержался в лечебном отделении общего типа без специального наблюдения, выбросился из окна 4-го этажа и погиб;

е) несоблюдение и нарушение различных медицинских инструкций и правил – неприменение противостолбнячной сыворотки при ранениях, невыполнение пробы на индивидуальную совместимость крови перед гемотрансфузией и др.;

ж) небрежное применение лекарственных веществ – больного подключили к баллону с "кислородом", в котором оказалась углекислота, исход – смерть;

з) небрежное ведение истории болезни и другой медицинской документации – здесь речь может идти об уголовной ответственности в виде халатности, если причиняется существенный вред, заключающийся в невозможности провести расследование преступления по материалам медицинских документов;

и) невежество – огнестрельное сквозное проникающее в брюшную полость ранение живота, хирург, не проводя лапаратомии, амбулаторно ушил входное и выходное огнестрельные отверстия, смерть через 3 суток от калового перитонита.

Противоправные действия медицинских работников, если они не причинили существенного вреда, не считаются преступлениями, а являются дисциплинарными проступками и влекут дисциплинарную ответственность.

Закон о трансплантации органов и (или) тканей человека

Действовавший до 1992 года порядок заготовки и трансплантации органов и тканей определялся министром здравоохранения и поэтому не выходил за пределы ведомственного акта, что было неминуемо сопряжено о целым рядом недоразумений и ограничений при его выполнении.

22 декабря 1992 года впервые высшим законодательным органом страны был принят закон "О трансплантации органов и (или) тканей человека", который стал важнейшим нормативным документом, регламентирующим эту деятельность на всей территории Российской Федерации. При составлении закона учитывались рекомендации Всемирной Организации Здравоохранения, общие гуманные принципы, провозглашенные международным сообществом, а также законодательство Российской Федерации о защите прав и свобод человека и гражданина.

Основная направленность закона сформулирована следующим образом: "Трансплантация (пересадка) органов и (или) тканей человека является средством спасения жизни и восстановления здоровья граждан". И хотя здесь не уточняется какие конкретные граждане подразумеваются, речь несомненно идет прежде всего о российских гражданах.

Закон определяет условия и порядок трансплантации, опираясь на современные достижения науки и медицинской практики. Трансплантация рассматривается как особая медицинская операция, которая может быть применена только в том случае, если другие средства не могут гарантировать сохранение жизни или восстановление здоровья реципиента. Человеку могут быть пересажены органы и (или) ткани, взятые либо у живого человека, либо – у трупа.

У живого донора органы или ткани могут быть изъяты только в том случае, если это действие не причинит значительный вред его здоровью (ст. 1). К сожалению, закон не определяет понятие "значительного вреда". Вполне очевидно, что, например, изъятие у живого донора не только такого важного органа как почка, но и лоскутов кожи, сопряжено со значительным вредом его здоровью. Однако такие процедуры проводятся и не запрещены. Закон подразумевает другое: операция изъятия органа и (или) ткани у живого донора должна быть проведена о наименьшим риском, полностью исключать гибель или инвалидизацию донора. Ясно, что трансплантация возможна только о согласия как донора, так и реципиента. Показания к изъятию органов или тканей у живого донора определяет консилиум врачей.

В законе приводится перечень органов и тканей, могущих быть объектами трансплантации (ст. 2): сердце, легкое, почка, печень. Вместе с тем, допускается отнесение к объектам трансплантации "других органов", перечень которых определяется Министерством здравоохранения совместно с Российской академией медицинских наук.

Действие закона не распространяется на органы, их части и ткани, имеющие отношение к процессу воспроизводства, включающие в себя репродуктивные ткани (яйцеклетку, сперму, яичники, яички или эмбрионы), а также на кровь и ее компоненты. На первый взгляд может показаться, что это положение недостаточно определенно и может восприниматься двояко: о одной стороны, как запрещение использования для трансплантации перечисленных органов, их частей как или тканей; о другой стороны, как отсутствие запрещения, так как закон не распространяется на эти объекты в соответствии о ныне действующим общим принципом законодательства: что законом не запрещено, то – разрешено Включение репродуктивных тканей в один ряд о широко распространенным переливанием крови и ее заменителей позволяет склониться ко второму варианту трактовки этой части закона.

Органы и ткани не могут быть взяты у любого живого человека (ст. 3). Ограничения касаются следующих категорий людей: а)не достигших 18-летнего возраста (при этом дословно записано -"за исключением случаев пересадки костного мозга"; данное положение очень нечеткое, т.к. в этой части ст. 3 говорится об ограничениях по "изъятию", а исключение делается по "пересадке"); б) признанных в установленном порядке недееспособными; в) страдающих болезнью, представляющей опасность для жизни и здоровья реципиента (заразные инфекционные заболевания, венерические болезни, ВИЧ-инфекция, онкологические заболевания и т.п.); г) находящихся в служебной зависимости от реципиента. Принуждение живого донора к согласию на изъятие у него органов или тканей для трансплантации влечет за собой уголовную ответственность.

Изъятие органов и тканей разрешается исключительно в государственных учреждениях здравоохранения (ст. 4). Круг учреждений, где может осуществляться трансплантация, еще более ограничен. Это могут быть только специализированные учреждения здравоохранения. Перечень учреждений, которым разрешается производить изъятие, заготовку и трансплантацию органов и тканей человека, устанавливается федеральным Министерством здравоохранения совместно о Российской академией медицинских наук, которые устанавливают также и правила работы указанных медицинских учреждений.

Одним из таких правил является обязательное медицинское заключение о необходимости трансплантации органов и (или) тканей конкретному человеку (ст. 5). Такое заключение может быть дано консилиумом врачей после всестороннего обследования предполагаемого реципиента, при исчерпании иных возможностей сохранения жизни больного или восстановления его здоровья. В состав консилиума в обязательном порядке включаются лечащий врач, хирург и анестезиолог. При необходимости привлекаются и другие специалисты.

Другим обязательным правилом является согласие реципиента на трансплантацию ему органов и (или) тканей (ст. 6). Согласию должно предшествовать подробное информирование пациента обо всех возможных осложнениях, связанных с предстоящей трансплантацией. Согласие должно быть дано только в письменной форме. Для пересадки органов и (или) тканей больным в возрасте менее 18 лет либо больным, признанным в установленном порядке недееспособными, необходимо письменное согласие их родителей или законных представителей. В исключительных случаях трансплантация может быть осуществлена без согласия реципиента. Исключительность ситуации определяется двумя основными моментами: а) промедление с проведением операции угрожает жизни реципиента, б) получить согласие в реально существующее время технически невозможно.

Закон устанавливает специальные положения, касающиеся изъятия органов и (или) тканей у трупов и живых доноров.

При изъятии органов и (или) тканей у трупов важнейшим является положение о презумпции согласия на изъятие органов и (или) тканей (ст. 8). Уместно привести полный текст статьи: "Изъятие органов и (или) тканей у трупа не допускается, если учреждение здравоохранения на момент изъятия поставлено в известность о том, что при жизни данное лицо либо его близкий родственник или законный представитель заявили о своем несогласии на изъятие его органов и (или) тканей после смерти для трансплантации реципиенту". С самого начала заметим, что установленный законом порядок подлежит исполнению. Однако приведенное содержание презумпции согласия не может не вызывать вопросов как морального, так и юридического характера.

Во-первых, часто ли в своей жизни, особенно в относительно короткой, молодой и желанной, человек задумывается о посмертной судьбе своих глаз, кожи, печени и т.п. Как он распорядился бы своими органами, задай ему этот вопрос при жизни? Кто может предсказать этот ответ? Изложенная в законе "презумпция” фигурально говоря, злоупотребляет неведением человека. Между тем, хотя эта проблема необычна, в ряде стран все-таки делаются попытки ее решить. Вот одно из реально существующих решений: о согласии или несогласии отдать после своей смерти собственные органы и (или) ткани молодого человека спрашивают при вручении ему паспорта – его решение заносится в этот удостоверяющий документ. Конечно такая форма тоже небезупречна. Но невозможно спорить с тем, что она все же представляет пусть несовершенную, но вполне конкретную попытку выяснить отношение человека к весьма деликатному вопросу. Кстати сказать, соответствующая запись в паспорте не является пожизненным "клеймом". Наличие записи часто или нечасто, вольно или невольно заставляет человека в течение жизни возвращаться к этой личной для него проблеме, корригировать свое первоначальное решение, т.е. в конечном итоге принять продуманное решение.

Во-вторых, очень неопределенно "звучит" возможное вето на изъятие органов и (или) тканей у погибшего человека со стороны его близких родственников (муж, жена, отец, мать, дети, братья, сестры, дедушка, бабушка, внуки) или законных представителей. Вчитаемся в текст ст. 9: "Изъятие ...не допускается, если при жизни данное лицо либо его близкие родственники или законный представитель заявили о своем несогласии...". То, что человек может заявить о своем несогласии только при жизни очевидно. Но из текста закона можно понять, что "несогласие" близких родственников или законного представителя тоже должно быть высказано при жизни умершего. Иначе говоря, после того, как человек умер, родственники и законный представитель теряют право на "несогласие". Тогда остается задуматься: каких случаев это может касаться? Это может быть только тогда, когда человек еще жив, но не имеет возможности из-за собственной недееспособности распоряжаться собой своими органами и (или) тканями. Но только ли такую ситуацию имеет в виду закон? Может быть все-таки мнение родственников небезразлично? Прямой ответ на эти вопросы, читая закон получить нельзя.

В-третьих, закон, и это естественно, не является сводом этических норм. Однако любой закон не должен вступать в противоречие с ними или игнорировать их. В этом смысле ст. 9 с полным безразличием относится к тому сложному тяжелому психологическому состоянию, в котором находятся близкие родственники умершего. Совершенно ясно, что горе вытесняет из их сознания такие проблемы, над которыми задумывается (если задумывается вообще) далеко не всякий человек. Получается на деле так, что закон способствует тому, чтобы "подобрать и использовать то, что плохо лежит", пока хозяин и его доверенные лица отвлечены иными проблемами, полностью занимающими их душу и сознание.

Если подвести итог, то изложенная в ст. 9 "презумпция согласия" является односторонней, обеспечивает интересы только государственных учреждений (хотя и во имя больных), не учитывает прав личности, злоупотребляет сложным психологическим состоянием, в котором находятся близкие умершего в ближайшие часы и дни после его смерти.

Однако, высказанные критические положения носят дискуссионный характер. Они, на наш взгляд, должны быть учтены при корректировке закона (в конце концов, это – закон старого, распущенного Президентом, Верховного Совета). Но закон есть закон. Как он не плох, его надо исполнять. Исполнять до тех пор, пока он не будет отменен или изменен.

В декабре 1995 года Государственная Дума приняла закон "О погребении", в котором также говорится о волеизъявлении человека, о достойном отношении к его телу после смерти. В ст. 5 этого закона говорится: "Действия по достойному отношению к телу умершего должны осуществляться в полном соответствии с волеизъявлением умершего, если не возникли обстоятельства, при которых исполнение волеизъявления умершего невозможно, либо иное не установлено Законодательством Российской Федерации". Противники изъятия органов и (или) тканей у умершего ссылаются на первую часть фразы, как прямо запрещающую манипуляции о телом при отсутствии соответствующего волеизъявления (согласия). К сожалению, они неправы. И неправы потому, что выхватывают фразу из контекста закона. Заключительная часть приведенной выдержки из ст. 5 данного закона, говорит о том, что действия о телом умершего могут осуществляться без учета его волеизъявления, если такое установлено иным законодательством Российской Федерации. Именно к таким законодательным актам относится и закон "О трансплантации" и "Уголовно-процессуальный кодекс", допускающие изъятие органов и (или) тканей без учета волеизъявления умершего для трансплантации или проведения судебно-медицинской экспертизы. Таким образом закон "О погребении" является самостоятельным нормативным актом, касающимся самостоятельной области действий, не опровергает и не отменяет ни одного положения закона "О трансплантации".

Важнейшим положением, допускающим изъятие органов и (или) тканей у трупа, является констатация смерти, т.е. когда имеются бесспорные доказательства факта смерти, причем зафиксированные консилиумом врачей-специалистов (ст. 9). При этом специально оговаривается, что в диагностике смерти предполагаемого донора, не разрешается участие трансплантологов и членов бригад, обеспечивающих работу донорской службы и оплачивающих ее. Последнее требование очевидно и не нуждается в каком-либо обосновании. Заключение консилиума о факте наступившей смерти должно происходить в точном соответствии с процедурой, утвержденной Минздравом Российской Федерации. Так требует закон. Однако в законе имеется нюанс, на котором следует акцентировать внимание. Это – понятие самой смерти. В общебиологическом плане смерть – это исход жизни, который наступает с последним сокращением сердца, т.е., когда прекращается функция основных жизненно важных систем организма: сердечно-сосудистой, дыхательной и центральной нервной. Между тем, в законе говорится не о такой смерти, а о "смерти головного мозга", т.е. о состоянии обреченности организма, о невозможности восстановить функцию головного мозга, о том, что без проведения специальных медицинских мероприятий по искусственному поддержанию функции сердца и легких сохранение жизни невозможно. Именно о такой "смерти" и идет речь в законе.

Ст. 10 определяет порядок получения разрешения на изъятие органов и (или) тканей у трупа: такое право предоставлено главному врачу учреждения здравоохранения, исключая случаи, когда, назначается судебно-медицинская экспертиза. В последнем случае кроме главного врача разрешение должно быть дано и судебно-медицинским экспертом с обязательным уведомлением прокурора.

При взятии органов и (или) тканей у живого донора следует соблюдать три обязательных условия (ст.11): а) донор должен быть предупрежден о возможных осложнениях в связи с предстоящим оперативным вмешательством по изъятию органов и (или) тканей; б) донор должен свободно и сознательно, причем в письменной форме, выразить согласие на изъятие своих органов и (или) тканей; в) донор должен подвергнуться всестороннему медицинскому обследованию консилиумом врачей и получить заключение консилиума о возможности изъятия у него органов и (или) тканей для цели трансплантации. Изъятие у живого донора органов и (или) тканей допускается, если он находится в генетической связи (кровном родстве) с реципиентом.

Живой донор имеет право (ст. 12) не только на полную информацию о возможных осложнениях для его здоровья в результате операции по изъятию у него органов и (или) тканей, но и на бесплатное лечение, в том числе и медикаментозное в связи с проведенной операцией.

В законе имеется еще одно не вполне четкое положение, которое на практике осуществить по-существу невозможно. Ст. 13 говорит о том, что: "У живого донора может быть изъят для трансплантации парный орган, часть органа или ткань, отсутствие которых не влечет за собой необратимого расстройства здоровья". "Парным органом", например, являются почки. Обе почки изъять нельзя, т.к. донор умрет. Поэтому речь должна идти о возможности изъятия лишь одного из двух парных органов. Второе, что почти абсурдно, это возможность изъятия органа (или части органа) без необратимого расстройства здоровья. Изъятый орган и (или) ткань (кроме крови, костного мозга и небольших участков кожи) не восстанавливается, не вырастает вновь, он необратимо утрачивается, т.е. влечет во, собой необратимое расстройство здоровья. К сожалению, содержание ст. 13 невозможно "прояснить" ни предыдущими, ни последующими статьями закона.

Закон устанавливает ответственность врачей и иных сотрудников учреждения здравоохранения за разглашение сведений о доноре и реципиенте (ст. 14), за продажу изъятых органов и (или) тканей (ст. 15), за вред здоровью донора или реципиента в результате нарушений условий и порядка трансплантации (ст. 16). В законе, о одной стороны, говорится о том, что органы и (или) ткани человека не могут быть предметом "купли-продажи" (ст. 1), с другой стороны, в законе указано (ст. 15), что "действие закона не распространяется на препараты и пересадочные материалы для приготовления которых использованы тканевые компоненты". Следовательно, не могут быть предметом купли-продажи органы и (или) их части, а также необработанные тканевые компоненты.