Нехимические аддикции

Нехимическими называются аддикции, где объектом зависимости становится поведенческий паттерн, а не ПАВ[67]. В западной литературе для обозначения этих видов аддиктивного поведения чаще используется термин «поведенческие аддикции».

Первую классификацию нехимических аддикций в России предложил Ц.П. Короленко (2001). Он выделил непосредственно нехимические аддикции, к которым относятся азартные игры (гэмблинг), аддикция отношений, сексуальная, любовная аддикции, аддикция избегания, работоголизм, аддикция к трате денег, ургентная аддикция, а также промежуточные аддикции, например, аддикцию к еде (переедание и голодание), характеризующиеся тем, что при этой форме задействуются непосредственно биохимические механизмы. Кроме вышеперечисленных, в настоящее время описано значительное количество других нехимческих аддикций: многообразные компьютерные зависимости или интернет-зависимости, аддикция упражнений (спортивная), духовный поиск, «состояние перманентной войны», синдром Тоада, или зависимость от «веселого автовождения» (joy riding dependence) (McBride, 2000). В.Д. Менделевич (2003) рассматривает также фанатизм во всех его проявлениях (религиозный, политический, спортивный, национальный) как одну из форм аддиктивного поведения, отмечая, что любое сверхценное увлечение, при котором объект увлечения или деятельность становится определяющим вектором поведений человека, оттесняющим на второй план или полностью блокирующим любую иную деятельность, ивходит в состав аддиктивного, патохарактерологического типов девиантного поведения.

И. Маркс (Marks, 1990) предложил следующие критерии для диагностики поведенческих (нехимических) зависимостей:

• Побуждение к контрпродуктивной поведенческой деятельности (= тяга).

• Нарастающее напряжение, пока деятельность не будет завершена.

• Завершение данной деятельности немедленно, но ненадолго снимает напряжение.

• Повторная тяга и напряжение через часы, дни или недели (= симптомы абстиненции).

• Внешние проявления уникальны для данного синдрома аддикции.

• Последующее существование определяется внешними и внутренними проявлениями (дисфория, тоска).

• Гедонистичекий оттенок на ранних стадиях аддикции.

Нехимические аддикции часто сочетаются с другой психической патологией: аффективными расстройствами, обсессивно-компульсивными расстройствами, расстройствами личности, неврозами и химическими зависимостями.

Для обозначения форм нехимических аддикции, связанных с высокими технологиями, М. Гриффите предложил термин «технологические зависимости». Эти зависимости автор разделил на пассивные (зависимость от телевизора, аддикция к аудиостимулам) и активные (компьютерная зависимость, интернет-зависимость)[68].

Особенностью технологических аддикции, по мнению А.Ю. Егорова, выступает то, что объект зависимости (компьютер, мобильный телефон) на самом деле является предметом зависимости, средством реализации других поведенческих форм зависимого поведения[69].

Новые технологии и сеть интернет являются надежными и сильными современными средствами, изменяющими эмоциональное состояние, и дающими возможность реализации разных форм аддиктивного поведения.

Азартные игры

Игромания представляет собой сложное социокультурное, социопсихологическое явление, в котором действующими лицами является не только индивиды, непосредственно занимающиеся азартными играми (игроманы, игрозависимые), но и члены их семей, родственники, друзья (созависимые).

Под игровой зависимостью (игроманией) понимается привыкание, тяготение и психологическую зависимость социального субъекта от любого вида игровой деятельности, от участия в любой игре. Необходимым условием возникновения такой зависимости выступает наличие интереса (азарта) играющего к участию в игре, соответствующего его определенным потребностям (материально-денежным, коммуникативным, эстетическим, релаксационным и т.д.). Наличие денежного интереса в играх на деньги является лишь частным случаем, поскольку в число игр, вызывающих зависимость, можно включить не только азартные игры на деньги в специально разработанных для этого местах -казино, магазинах и кафе с игровыми автоматами, залах игровых автоматов, казино и интернет-казино, бильярдных, боулинг-клубов, ипподромах и валютной бирже, но и компьютерные игры без видимого денежного интереса играющего. Вместе с тем, игры на деньги относятся к сфере игорного бизнеса, представляют особую социальную проблему и приносят игрозависимым гражданам и обществу в целом максимальные психологические и социокультурные разрушения.

В каждом случае, независимо от характера самой игры, желание играть возникает вследствие психологической склонности человека к определенному типу игры («азартная личность», «игрок»), стремления к получению острых ощущений, релаксации, или же обусловлено социокультурными причинами - исключенностью из значимых общественных отношений, экономической нестабильностью, снижением социального статуса и уровня доходов, выпадением из прежде близкой культурной среды и прежних личностных и групповых солидарностей (маргинализация), отсутствием работы или потерей квалификации (депрофессионализация), проблемами межличностных отношений.

В соответствии с эпидемиологическими исследованиями известно, что зависимостью от азартных игр страдают примерно от 0,5 до 1,5% населения развитых стран, особенно в тех регионах, где игорный бизнес легализован. Зависимость от азартных игр в последние годы стала одной из серьезных социальных и медицинских проблем в российском обществе.

По данным исследований Фонда Общественного мнения (ФОМ), готовы признать себя азартными людьми всего 19% россиян (среди мужчин -26%, среди женщин - 12%). Такие данные публикует Фонд Общественное мнение (ФОМ) на основании данных, полученных в результате опроса, проведенного в 44 регионах России в конце июля 2005 г. При этом нельзя сказать, что азарт совершенно чужд остальным россиянам, отмечает ФОМ. Более 40% из тех, кто в целом не считает себя азартным (33% по выборке в целом), признают, что в их жизни бывали такие моменты, когда они испытывали азарт. Не знакомы с этим чувством, по их собственной оценке, 43% участников опроса. Азартные люди чаще сожалеют о том, что у них такой характер. Среди них каждый третий признался, что ему случалось сожалеть о своей азартности, в то время как среди неазартных - лишь 12% иногда жалеют, что эта черта им не свойственна. Большинство опрошенных считают, что азарт может принести пользу в различных сферах жизни. Каждый пятый респондент отмечает, что азарт полезен в труде, в работе, 16% упомянули в этой связи спорт и бизнес. В то же время только 3% опрошенных заявили, что азарт ни в какой сфере жизни пользы принести не может. При этом более половины опрошенных (52%) полагают, что у нас в стране к азартным людям относятся в целом неодобрительно, и только 14% респондентов придерживаются противоположной точки зрения. Словосочетание «азартные игры» знакомо практически каждому взрослому жителю нашей страны - только 2% опрошенных услышали его впервые в ходе опроса. На практике с азартными играми знакома треть россиян, а 63% опрошенных заявили, что никогда в них не играли. В карты на деньги играли 20% респондентов, среди мужчин - 35%. Вторые по популярности - игровые автоматы: опыт общения с ними имеют 16% опрошенных. У молодежи игровые автоматы популярнее карт (28% против 22%), тогда как у игроков среднего поколения - популярнее карты (24% против 13%). В другие азартные игры (рулетка, кости и т.д.) играли сравнительно немногие - в целом не более 10% опрошенных. Россияне довольно оптимистично оценивают результаты своего участия в азартных играх - доля тех, кто заявил, что чаще проигрывал, лишь вдвое превосходит долю тех, кто заявил, что чаще выигрывал (12% против 6%). Еще 15% опрошенных полагают, что с материальной точки зрения они остались в итоге «при своих».

Сегодня у специалистов, исследующих социальные причины игромании, не существует единой точки зрения на то, как возникают и развиваются подобного рода зависимости, на данный момент также не описан социальный портрет игрозависимои личности, что затрудняет организацию эффективной реабилитационной системы. Учитывая, что игровая зависимость это форма девиантного поведения, проблема социальной реабилитации игрозависимой личности является особенно актуальной для России, где в последние годы игорный бизнес приобрел характер пандемии.

Играизация, в отличие от игры, не знает строгих правил, напротив, она их постоянно корректирует и создает новые. Играизация предполагает нарушение правил, чтобы получить деньги, статус, ту или иную выгоду.

Играизированные практики распространяются в самых различных культурных контекстах по всему миру и становятся самостоятельным видом социального икультурного производства. Играизированный индивид и играизированное общество становятся глобальными символами успеха и благополучия. Индивид становится зависимым от социальных игр, в которые он не может не играть.

Играизация становится формой отчуждения, которой сопутствует регрессия - переход к более низким, упрощенно-примитивным социальным действиям. Это способствует развитию девиаций, зависимого поведения. Регрессия проявляется в различных формах зависимости — алкогольной, наркозависимости, азартно-игровой зависимости т.д.

Гемблинг (патологическая склонность к азартным играм F63.0 по МКБ-10) «заключается в частых повторных эпизодах участия в азартных играх, что доминирует в жизни субъекта и ведет к снижению социальных, профессиональных, материальных и семейных ценностей, не уделяется должного внимания обязанностям в этой сфере» (МКБ-10, 1994).

По мнению ряда исследователей, число патологических игроков во взрослой популяции варьирует от 0,4 до 3,4%), а в некоторых регионах может достигать и 7,0%. Число патологических игроков среди подростков и юношей часто превышает среднее число патологических игроков среди взрослых не меньше, чем в два раза и достигает от 2,8% до 8,0%.

Исследованиями Г.И. Каплан и Б.Дж. Сэдок (1994) установлено, что в США играет от 2 до 3% взрослого населения. Расстройство чаще встречается у мужчин. При этом чаще оно встречается как у мужчин, чьи отцы играют, так и у женщин, чьи матери играют. Женщины, страдающие этим расстройством, чаще имеют мужей-алкоголиков. По сравнению с населением в целом среди родителей патологических игроков чаще встречается зависимость к алкоголю.

Зависимость от азартных игр, как и зависимость от психоактивных веществ, имеет ряд характерных психопатологических проявлений:

- патологическое влечение,

- рост толерантности,

- абстинентный синдром,

- клиническую динамику,

- изменения личности.

В последнее время проблема азартных игр приобрела исключительно важное значение в связи с повсеместным распространением денежных игровых автоматов, открытием множества казино. Все они красиво оформлены, что способствует усилению суггестивного эффекта легкой возможности выигрыша за короткое время. Игровые автоматы давно распространены во всем мире. Так, еще в 1970-х годах ХХ столетия в Англии возникла проблема низкой посещаемости кинотеатров, вплоть до необходимости их закрытия, за счет возрастающей популярности залов игровых автоматов. В США, по данным Р. Фольберг (Volberg, 1996), количество «проблемных гемблеров» — аддиктивных игроков, настолько зависимых от игровых автоматов, что их жизнь оказывается полностью подчиненной этой страсти, — достигает 5% населения. Данные других исследователей (Ladouceur et al., 1999) свидетельствуют о том, что только за первую половину 1990-х годов число проблемных гемблеров выросло в Канаде более чем на 75%.

В связи с этим многие зарубежные исследователи считают азартные игры серьезной социальной проблемой, представляющей угрозу для части населения. Проблема усугубляется тем, что в процессе игры в ряде случаев возникают расслабление, снятие эмоционального напряжения, отвлечение от неприятных проблем, и игра рассматривается как приятное времяпрепровождение. На основе этого механизма постепенно наступает втягивание и развивается зависимость. Вместе с тем в литературе до сих пор не утихают споры — является ли гемблинг аддикцией или в большей степени одной из форм обсессивно-компульсивного расстройства (Blanco et al., 2001).

На сегодняшний день нет ни одной модели, которая полностью объясняла бы сложный и гетерогенный характер патологической склонности к азартным играм. В настоящее время предпочитают считать патологическую склонность к азартным играм полиэтиологическим расстройством, возникающим вследствие сложного взаимодействия психологических, поведенческих, когнитивных и биологических факторов (Sanju George и Vijaya Murali).

Выделяют следующие ряд признаков, характерных для азартных игр как одного из видов аддиктивного поведения. К ним относятся:

1. Постоянная вовлеченность, увеличение времени, проводимого в ситуации игры.

2. Изменение круга интересов, вытеснение прежних мотиваций игровой, постоянные мысли об игре, преобладание и воображении ситуаций, связанных с игровыми комбинациями.

3. «Потеря контроля», выражающаяся в неспособности прекратить игру как после большого выигрыша, так и после постоянных проигрышей.

4. Состояния психологического дискомфорта, раздражения, беспокойства, развивающиеся через сравнительно короткие промежутки времени после очередного участия в игре, с труднопреодолимым желанием снова приступить к игре. Такие состояния по ряду признаков напоминают состояния абстиненции у наркоманов, они сопровождаются головной болью, нарушением сна, беспокойством, сниженным настроением, нарушением концентрации внимания.

5. Характерно постепенное увеличение частоты участия в игре, стремление ко все более высокому риску.

6. Периодически возникающие состояния напряжения, сопровождающиеся игровым «драйвом», все преодолевающим стремлением найти возможность участия в азартной игре.

7. Быстро нарастающее снижение способности сопротивляться соблазну. Это выражается в том, что, решив раз и навсегда «завязать», при малейшей провокации (встреча со старыми знакомыми, разговор на тему игры, наличие рядом игорного заведения и т. д.) гемблинг возобновляется.

В американской классификации психических расстройств (DSM-IV, 1994) диагноз патологического гемблинга ставится при наличии пяти и более пунктов из раздела А и пункта раздела Б.

А. Поглощен гемблингом, например, постоянно возвращается в мыслях к прошлому опыту гемблинга, намеренно отказывается от гемблинга или, наоборот, предвкушает и готовится к реализации очередной возможности гемблинга, или обдумывает способ достать денежные средства для этого.

• Продолжает игру при все возрастающем подъеме ставок, чтобы достичь желаемой остроты ощущений.

• Предпринимал неоднократные, но безуспешные попытки контролировать свое пристрастие к гемблингу, играть меньше или совсем прекратить.

• Проявляет беспокойство и раздражительность при попытке играть меньше или совсем отказаться от гемблинга.

• Играет, чтобы уйти от проблем или снять дисфорию (в частности, чувство беспомощности, вины, тревогу, депрессию).

• Возвращается к игре на следующий день после проигрыша, чтобы отыграться (мысль о проигрыше не дает покоя).

• Лжет семье, врачу и другим людям, чтобы скрыть степень вовлеченности в гемблинг.

• Совершал криминальные действия — такие, как подлог, мошенничество, кража, присвоение чужого имущества с целью обеспечения средств для гемблинга.

• Ставит под угрозу и даже готов полностью порвать отношения с близкими людьми, бросить работу или учебу, отказаться от перспективы карьерного роста.

• В ситуации отсутствия денег из-за гемблинга перекладывает решение проблем на других людей.

Б. Игровое поведение не связано с маниакальным эпизодом.

Говоря о психологических особенностях проблемных гемблеров, большинство исследователей указывает на потерю контроля за собственным поведением, причем это касается всех вариантов гемблинга — от игры на тотализаторе до игровых автоматов (OConnor, Dickerson, 2003). Австралийские исследователи А. Бласцински и Л. Науэр (Blaszczynski, Nower, 1997) выделяют три подгруппы проблемных гемблеров: 1. с нарушением поведения; 2. эмоционально неустойчивые; 3. антисоциальные гемблеры, склонные к импульсивным поступкам, подчеркивая тем самым неоднородность группы аддиктов.

Хотя болезненная страсть к азартным играм чаще наблюдается у мужчин, у женщин эта аддикция принимает более тяжелые формы. Женщины втягиваются в опасное увлечение в три раза быстрее и тяжелее поддаются психотерапии. В отличие от мужчин, женщины подпадают под зависимость от азартных игр в более зрелом возрасте, и по другим причинам. Наиболее распространенная из них — личные проблемы, от которых они пытаются уйти в игру. Наиболее часто это происходит в возрасте от 21 до 55 лет, и в 1–4% случаев страсть принимает такие формы, при которых необходима помощь психиатра. Каждый третий патологический игрок — это женщина. Так, в недавнем сравнительном исследовании 70 проблемных гемблеров-мужчин и 70 гемблеров-женщин показало более прогредиентное развитие аддикции у женщин по стадиям: социальный гемблинг; интенсивный гемблинг; проблемный гемблинг. Половые различия между мужчинами и женщинами заключались также в том, что гемблингу у женщин чаще сопутствовало депрессивное расстройство, а у мужчин — алкоголизм (Tavares et al., 2003).

Следует отметить, что лица, участвующие в игре, сравнительно часто злоупотребляют алкоголем и другими ПАВ, то есть включаются в комбинированные формы аддиктивного поведения. Для «игроков» типичны трудности межличностных отношений, частые разводы, нарушение трудовой дисциплины, частая смена работы.

Существуют факторы, предрасполагающие к гемблингу: неправильное воспитание в семье, участие в играх родителей, знакомых, стремление к игре с детства (домино, карты, монополия и т. д.), вещизм, переоценка значения материальных ценностей, фиксированное внимание на финансовых возможностях, зависть к более богатым родственникам и знакомым, убеждение в том, что все проблемы можно решить с помощью денег (Короленко Ц. П., Дмитриева Н. В., 2000). Американский исследователь А. Пастернак (Pasternak, 1997), в свою очередь, в качестве факторов риска выделяет принадлежность к национальному меньшинству, отсутствие семейного статуса, депрессию, а также различные варианты химической аддикции.

Р. Кастер (Custer, 1984) выделил три стадии развития гемблинга: стадию выигрышей; стадию проигрышей и стадию разочарования. Стадия выигрышей представлена следующими признаками: случайная игра, частые выигрыши, воображение предшествует и сопутствует игре, более частые случаи игры, увеличение размера ставок, фантазии об игре, очень крупный выигрыш, беспричинный оптимизм. Для стадии проигрышей характерны: игра в одиночестве, хвастовство выигрышами, размышления только об игре, затягивающиеся эпизоды проигрышей, неспособность остановить игру, ложь и сокрытие от друзей своей проблемы, уменьшение заботы о семье или супруге, уменьшение рабочего времени в пользу игры, отказ платить долги, изменения личности — раздражительность, утомляемость, необщительность, тяжелая эмоциональная обстановка дома, одалживание денег на игру, очень большие долги, созданные как законными, так и незаконными способами, неспособность оплатить долги, отчаянные попытки прекратить играть. Признаками стадии разочарования являются: потеря профессиональной и личной репутации, значительное увеличение времени, проводимого за игрой, и размера ставок, удаление от семьи и друзей, угрызения совести, раскаяние, ненависть к другим, паника, незаконные действия, безнадежность, суицидальные мысли и попытки, арест, развод, злоупотребление алкоголем, эмоциональные нарушения, уход в себя.

В.В. Зайцев и А.Ф. Шайдулина (2003) описали развитие фаз и поведение пациентов, составляющих так называемый игровой цикл, понимание которого важно для формирования психотерапевтических задач при работе с проблемными гемблерами.

Фаза воздержания характеризуется воздержанием от игры из-за отсутствия денег, давления микросоциального окружения, подавленности, вызванной очередной игровой неудачей.

Фаза «автоматических фантазий», когда учащаются спонтанные фантазии об игре. Гемблер проигрывает в своем воображении состояние азарта и предвкушение выигрыша, вытесняет эпизоды проигрышей. Фантазии возникают спонтанно либо под влиянием косвенных стимулов.

Фаза нарастания эмоционального напряжения. В зависимости от индивидуальных особенностей возникает тоскливо-подавленное настроение, либо отмечаются раздражительность, тревога. Иногда это настроение сопровождается усилением фантазий об игре. В ряде случаев оно воспринимается пациентом как бессодержательное и даже направленное в сторону от игры и замещается повышением сексуального влечения, интеллектуальными нагрузками.

Фаза принятия решения играть. Решение приходит двумя путями. Первый из них состоит в том, что пациент под влиянием фантазий в «телеграфном стиле» планирует способ реализации своего желания. Это «очень вероятный для выигрыша», по мнению гемблера, вариант игрового поведения. Характерен для перехода первой стадии заболевания во вторую. Другой вариант — решение играть приходит сразу после игрового эпизода. В его основе лежит иррациональное убеждение в необходимости отыграться. Этот механизм характерен для второй и третьей стадий заболевания.

Фаза вытеснения принятого решения. Интенсивность осознаваемого больным желания играть уменьшается, и возникает «иллюзия контроля» над своим поведением. В это время может улучшиться экономический и социальный статус гемблера. Сочетание этих условий приводит к тому, что пациент без осознаваемого риска идет навстречу обстоятельствам, провоцирующим игровой срыв (большая сумма денег на руках, прием алкоголя, попытка сыграть для отдыха и т. д.).

Фаза реализации принятого решения. Для нее характерно выраженное эмоциональное возбуждение и интенсивные фантазии о предстоящей игре. Часто гемблеры описывают это состояние как «транс», «становишься как зомби». Несмотря на то, что в сознании пациента еще возникают конструктивные возражения, они тут же отметаются иррациональным мышлением. У игрока доминируют ложные представления о возможности контролировать себя. Игра не прекращается, пока не проигрываются все деньги. Затем начинается фаза воздержания и запускается новый цикл.

В. В. Зайцев и А. Ф. Шайдулина (2003) уделяют особое внимание так называемым «ошибкам мышления», которые формируют иррациональные установки гемблеров. Ошибки мышления бывают стратегическими, обусловливающими общее положительное отношение к своей зависимости, и тактическими, которые запускают и поддерживают механизм «игрового транса».

К стратегическим ошибкам мышления относятся следующие внутренние убеждения:

• Деньги решают все, в том числе проблемы эмоций и отношений с людьми.

• Неуверенность в настоящем и ожидание успеха вследствие выигрыша, представление о возможности уничтожить жизненные неудачи успешной игрой.

• Замещение фантазий о контроле над собственной судьбой фантазиями о выигрыше.

К тактическим ошибкам мышления относятся:

• Вера в выигрышный — фартовый — день.

• Установка на то, что обязательно должен наступить переломный момент в игре.

• Представление о том, что возможно вернуть долги только с помощью игры, то есть отыграть.

• Эмоциональная связь только с последним игровым эпизодом при даче себе самому слова никогда не играть.

• Убеждение о том, что удастся играть только на часть денег.

• Восприятие денег во время игры как фишек или цифр на дисплее.

• Представление о ставках как о сделках.

В связи с повсеместным распространением игровых автоматов и отсутствием контроля, в частности, возрастного, в игровых залах России среди населения практически во всех возрастных группах началась своеобразная гемблинг-эпидемия. Подростки не оказались в стороне от нее. У последних имеются свои особенности гемблинг-зависимости. Исследование особенностей гемблинга среди подростковой популяции в 10000 человек в возрасте от 12 до 13 лет из 114 школ в Англии и Уэльсе показало, что подростки играют практически в те же игры, что и взрослые. Вместе с тем подростки предпочитают игровые автоматы (fruit machines, которые в настоящее время стоят во всех игорных залах России), а также билеты Национальной лотереи. По данным австралийских исследователей, более 5% подростков могут быть отнесены к проблемным гемблерам (Fisher, 1999).

П. Дельфабро и Л. Трапп (Delfabbro, Thrupp, 2003), рассматривая социальные детерминанты, способствующие возникновению подросткового гемблинга, указывают на факт гемблинга среди родителей, а также положительное отношение к игре в семье. Говоря о факторах, препятствующих подростковому гемблингу, исследователи отмечают воспитание в семье таких качеств, как умение сохранять свои деньги, составлять и поддерживать бюджет.

6.7.2. «Интернет-зависимости»

Все больше пользователей ежедневно подключается ко «Всемирной Паутине».

Что же представляет собой обычное, нормальное использование Интернета? С точки зрения Р. Дэвиса, здоровые пользователи Интернета имеют четкую цель и тратят на ее достижение разумное и ограниченное количество времени, не испытывая при этом психологического или когнитивного дискомфорта. Здоровые пользователи Интернета в состоянии отграничить виртуальное общение от живого общения. Интернет для них является лишь полезным инструментом[70].

В связи с возрастающей компьютеризацией и «интернетизацией» российского общества стала актуальной проблема патологического использования интернета, обозначенная в зарубежной литературе I. Goldberg, К. Young еще в конце 80-х. Речь идёт о так называемой «интернет-зависимости» (синонимы: интернет-аддикция, нетаголизм, виртуальная аддикция, кибераддикция). Первыми с ней столкнулись врачи-психотерапевты, а также компании, использующие в своей деятельности интернет и несущие убытки, в случае, если у сотрудников появляется патологическое влечение к пребыванию «онлайн».

В связи с возрастающей компьютеризацией и "интернетизацией" российского общества эта проблема в конце 90-х годов прошлого века приобрела актуальность и в России.

По данным исследований, численность пользователей мировой паутины в России на конец 2009 года составляла 39,9 миллионов человек. В конце 2011 года эта цифра выросла уже до 70 миллионов человек. Согласно прогнозу «Русской службы BBC» к 2013 году число пользователей возрастёт до 90 миллионов. Согласно зарубежным исследованиям, проблемы, вызванные взаимодействием с сетью Интернет, лежат в области нарушений физического здоровья, а также рекреационной и коммуникативной сферах личности. Очевидно, что человек, страдающих Интернет-зависимостью сталкивается с серьёзными затруднениями в существовании, поскольку из-за зависимости страдает его здоровье, карьера, семья. Представители группы чрезмерных пользователей в своей жизни сталкиваются лишь с тенденциями проявления этих последствий.

Чтобы отличить время препровождение в сети, характерное для лиц, которым по роду деятельности приходится в рабочее время находиться «онлайн», от аддиктивной реализации в виде пребывания в сети, необходимо учитывать особенности аддиктивного поведения.

По определению Ц. Короленко и Б. Сигала (Segal В., Korolenko С, 1990), аддиктивное поведение характеризуется стремлением ухода от реальности посредством изменения своего психического состояния. Т.е. вместо решения проблемы «здесь и сейчас» человек выбирает аддиктивную реализацию, достигая тем самым более комфортного психологического состояния в настоящий момент, откладывая имеющиеся проблемы «на потом». Этот уход может осуществляться различными способами. Элементы аддиктивного поведения в той или иной степени присущи практически любому человеку (употребление алкогольных напитков, азартные игры и пр.). Проблема аддикции (патологической зависимости) начинается тогда, когда стремление ухода от реальности, связанное с изменением психического состояния, начинает доминировать в сознании, становясь центральной идеей, вторгающейся в жизнь, и приводящей к отрыву от реальности. Происходит процесс, во время которого человек не только не решает важных для себя проблем (например, бытовых, социальных), но и останавливается в своем личностном развитии. Этому процессу могут способствовать биологические (например, индивидуальный способ реагирования на алкоголь, как на вещество, резко изменяющее психическое состояние), психологические (личностные особенности, психотравмы в анамнезе), социальные (семейные, и внесемейные взаимодействия) факторы. Важно отметить, что аддиктивная реализация включает в себя не только аддиктивное действие, но и мысли о состоянии ухода от реальности, о возможности и способе его достижения.

Термин интернет-зависимость был впервые предложен Иваном Голдбергом (Goldberg I., 1996) для описания патологического, непреодолимого влечения к использованию интернета. Неразумное интенсивное использование интернета не только причиняет вред психологическому и физическому здоровью, но и оказывает пагубное влияние на межличностные отношения.

Согласно исследованиям Кимберли Янг (Young К., 1996-2003), чаще становятся интернет-зависимыми люди, страдающие депрессиями, биполярными расстройствами, тревожными расстройствами, имеющие низкую самооценку или пытающиеся избавиться от другой зависимости.

Многие интернет-аддикты открыто признают наличие «аддиктивной личности» и в прошлом злоупотребляли лекарственными препаратами, алкоголем, сигаретами или пищей. Сравнительно часто среди лиц, страдающих интернет-зависимостью, встречаются патологические игроки или любовные аддикты и аддикты избегания.

Термин "интернет-зависимость" используется для обозначения патологического использования компьютера с целью вовлечения в социальные взаимодействия (когда участвует более одного человека). М. Орзак (Orzack, М.) выделила следующие психологические и физические симптомы, характерные для патологического использования компьютера:

Психологические симптомы: Хорошее самочувствие или эйфория за компьютером Невозможность остановиться Увеличение количества времени, проводимого за компьютером Пренебрежение семьей и друзьями Ощущения пустоты, депрессии, раздражения не за компьютером Ложь работодателям или членам семьи о своей деятельности Проблемы с работой или учебой Физические симптомы: Синдром карпального канала (туннельное поражение нервных стволов руки, связанное с длительным перенапряжением мышц) Сухость в глазах Головные боли по типу мигрени Боли в спине Нерегулярное питание, пропуск приемов пищи Пренебрежение личной гигиеной Расстройства сна, изменение режима сна

Согласно исследованиям Кимберли Янг (Young, К.) опасными сигналами (предвестниками интернет-зависимости) являются:

ü Навязчивое стремление постоянно проверять электронную почту

ü Предвкушение следующего сеанса «онлайн»

ü Увеличение времени, проводимого «онлайн»

ü Увеличение количества денег, расходуемых «онлайн».

В представлении К. Янг, зависимость от Интернета - многомерное явление, включающее несколько компонентов:

1. Проявления эскейпизма — уход в виртуальную реальность тревожных и склонных к депрессиям лиц, ощущающих собственную незащищенность, имеющих низкую самооценку, одиноких и тяготящихся собственной жизнью;

2. Поиск новизны;

3. Стремление к постоянному стимулированию чувств;

4. Эмоциональная привязанность - возможность освободиться от переживания неприятностей в реальной жизни, высказаться, быть эмпатийно понятым и принятым и получить поддержку и одобрение;

5. Возможность ощущения себя «виртуозом» в применении компьютерных технологий и специализированных коммуникативных или поисковых программ вследствие преодоления компьютерофобии[71].

У интернет-аддикта происходит изменение системы ценностных ориентации, когда наиболее значимые жизненные ценности уходят со своих позиций, смещенные аддиктивным агентом. Пренебрежение интересами близких, избегание выполнения домашних обязанностей, отстранение от своего ролевого поведения в семье являются характерными признаками интернет-аддикции.

Интернет может выступать в качестве аддиктивного агента. Факторы, делающие интернет притягательным в качестве средства ухода от реальности и способа получения удовольствия:

1. Сверхличностная природа межличностных взаимоотношений.

2. Возможность анонимных социальных интеракций.

3. Возможность для реализации представлений, фантазий с обратной связью.

4. Вуайеристический аспект.

Анализ отечественной и зарубежной литературы показал, что все причины зависимости от Интернета можно разделить на внешние и внутренние:

1. Внешние причины: А. Факторы, способствующие дезадаптации в реальной жизни.

1) Травматическая ситуация, стресс, породившие отчуждение от
реального мира и людей.

2) Социальная изоляция - вынужденная или нарочно созданная.
Человек оказывается в изоляции и пытается искать пути выхода из этой
изоляции.

Б. Особенности интернет-среды:

1) Престижность Интернета.

2) Доступность.

3) Возможность поиска необходимой информации.

4) Возможность общения со знакомыми, находящимися на
расстоянии.

5) Возможность быстрого поиска новых социальных контактов
(друзей, любимых, знакомых, людей).

6) Легкость общения в Интернете за счет его неполноценности, так как данный вид общения на 70-80% состоит из игры воображения,
позволяющей сделать из своего собеседника - идеального собеседника.

7) Возможность создания собственного образа, вызвав предусмотренную и желательную реакцию окружающих, получение их признания.

8) Возможность удовлетворения сексуальных желаний, и, возможность ухода от проблем в реальной жизни,

9) Свобода действий, поступков, высказываний: свобода от ограничений и социальных норм, накладываемых обществом; возможность общения на «запрещенные» обществом темы; свободное управление информацией.

10) Безответственность в общении.

2. Внутренние причины:

А. Расстройства психики:

Агорафобия - страх открытого пространства.

Ксенофобия - страх чужих.

Дисморфобия - человек постоянно переживает по поводу собственной внешности.

Страх общения с другими людьми.

Комплекс неполноценности.

Депрессии.

Акцентуации и патологии, толкающие человека на удовлетворение противозаконных фантазий: садизм, мазохизм, педофилия.

Возникновение зависимости от Интернета не подчиняется закономерностям формирования других зависимостей: если для развития традиционных форм зависимого поведения необходимо несколько лет, то у 25% интернет-аддиктов формирование зависимости от Интернета, по данным К. Янг, происходит через 6 месяцев после начала использования Интернета, у 58% - в течение следующих 6 месяцев, а у 17% - через год[72].

По мнению К. Янг, интернет-зависимость в своем развитии также проходит ряд стадий, в ходе которых вначале происходит знакомство и заинтересованность Интернетом и его основными возможностями. Затем Интернет замещает значимые сферы жизни личности, после чего происходит перенос жизненных целей личности из реальной жизни в сеть Интернет. В результате данного переноса происходит быстрое формирование зависимости, реализуемое за счет широкой доступности ее объекта, возникновения эмоционального подъема от результатов собственных действий, создания иллюзии сохранения контроля за своими действиями и их последствиями. Формируемая зависимость выражается в навязчивом стремлении проверить электронную почту, предвкушении следующего сеанса выхода в Интернет, увеличении времени, проводимого on-line, увеличении количества денег, расходуемых на Интернет.

Согласно К. Янг стадия интернет-аддикции определяется потерями в реальной жизни, а не количеством времени, проведенного в Интернете. При развитии интернет-зависимости ущерб наносится таким существенным сторонам жизни как участие в приятельской компании и жизни семьи, полноценный сон, выполнение повседневных обязанностей, занятия спортом, хобби, чтение книг, просмотр телепередач, социальные контакты[73].

Расширяя дефиниции интернет-зависимости, предложенные К. Янг; Р. Дэвис предложил когнитивно-поведенческую модель патологического использования Интернета. Он выделил две формы интернет-зависимости: специфическое и генерализованное патологическое использование Интернета. Первая форма представляет собой зависимость от какой-либо специфической функции Интернета (виртуальные сексуальные службы, аукционы, продажа акций, гемблинг). Тематика зависимости сохраняется, она также может быть реализована и вне Интернета. Вторая форма представляет собой неспециализированное, многоцелевое избыточное пользование Интернетом и включает проведение большого количества времени в сети без ясной цели (общение в чатах, зависимость от электронной почты), то есть в значительной степени связана с социальными аспектами Интернета[74].

А.Ю. Егоровым, Н.А. Кузнецовой, Е.А. Петровой было выявлено, что интернет-зависимые лица имеют более высокий риск возникновения личностных расстройств и социальной дезадаптации. Риск алкоголизации у интернет-зависимых личностей оказался в 7 раз выше, а риск наркотизации - в 6,8 раза выше[75].

Венгерские исследователи пришли к выводу, что у интернет-зависимых лиц отмечаются признаїш расстройства контроля побуждений. Так, 82% опрошенных сообщили о выраженной тяге находиться on-line, 92% считали, что без Интернета мир — пустое и скучное пространство, у 77% возникали фантазии по поводу использования Интернета, 43% сообщили о депрессивном настроении и чувстве вины, возникавших после длительного пребывания в Сети, 71% сообщили о появлении агрессии при невозможности нахождения в сети Интернет[76].

В исследовании К. Янг и Р. Роджерса было выявлено, что интернет-зависимые личности характеризовались высоким уровнем абстрактного мышления, были настороженны. По мнению исследователей, будучи индивидуалистами, интернет-зависимые лица легко адаптировались к длительным периодам относительной изоляции и были способны довольствоваться лишь опосредованными контактами с другими людьми[77].

И. Гамбургер и Е. Бен-Артзи обнаружили, что интроверты и экстраверты используют разные ресурсы Интернета. При этом у мужчин экстраверсия положительно коррелирует с использованием Интернета «для развлечения», а нейротизм отрицательно связан с использованием информационных сайтов. У женщин экстраверсия отрицательно, а нейротизм — положительно коррелировали с использованием инфор­мационных ресурсов Интернета. Позже те же авторы установили, что для интернет-зависимых лиц характерно ощущение одиночества, которое они стараются снизить, проводя время за общением в чатах[78].

С. Каплан выделяет следующие личностные характеристики интернет-зависимых лиц: депрессия, одиночество, скромность и самолюбие[79].

Исследуя психологические характеристики личности интернет-зависимых подростков, А.Ю. Егоров, Н.А. Кузнецова и Е.А. Петрова выявили, что среди них преобладают подростки с шизоидным, истероидным, лабильным и эпилептоидным типами акцентуаций. Преобладание шизоидных акцентуантов среди интернет-зависимых подростков авторы объясняют особенностями деятельности в сети Интернет. Большое количество интернет-зависимых подростков с истероидной акцентуацией объясняется авторами фрустрированностью их потребностей в реальном мире и стремлением реализовать собственные истероидные черты в виртуальном мире путем знакомства и общения в чатах, интернет-зависимые подростки, имея доминирующую потребность в близком общении, при этом не обладают достаточной социальной смелостью для установления отношений с окружающими людьми в реальном мире. Они низкоадаптивны и застенчивы, что мешает им находить близких людей и налаживать тесные доверительные взаимоотношения как со сверстниками, так и со взрослыми. С точки зрения исследователей, удовлетворение потребностей интернет-зависимых подростков в поддержке, одобрении, общении смещается из рамок повседневной жизни в жизнь виртуальную. У интернет-зависимых подростков наблюдается снижение самооценки, самоинтереса, выраженности интегрального чувства за / против своего «Я» и повышение уровня самообвинения. С точки зрения авторов, для интернет-зависимых подростков измененное самовосприятие является желаемым и одобряемым им и виртуальным сообществом, с которым они активно взаимодействуют[80].

Таким образом, интернет-зависимость, в отличие от традиционных форм зависимого поведения, характеризуется быстрыми темпами развития, существенными изменениями психологических характеристик личности.