Экономическое и социально-политическое развитие

Во имя сохранения международных позиции, опасаясь, что империя утратит свое влияние в Европе, отстанет в экономичес­ком и военном отношениях и даже может утратить экономическую самостоятельность, самодержавие было вынуждено проводить по­литику форсирования модернизации. Российский вариант модер­низации отличался рядом особенностей. Одной из наиболее зна­чительных была ведущая роль государства и государственного регулирования в экономической жизни страны. Общеизвестно, что на Западе аграрный переворот был результатом революции и пред­шествовал промышленному перевороту. В России промышленный переворот завершился к 80-м годам XIX в., до буржуазно-демокра­тических революций, а аграрно-капиталистический не завершился вовсе. Правящие круги понимали слабость предпосылок для инду­стриальной модернизации «снизу», эволюционным путем, поэто­му ускоренная индустриализация могла быть только результатом активного целенаправленного вмешательства государства «сверху». Это нашло отражение в экономической политике правительства, гибкой таможенной политике, ограждавшей отечественную про­мышленность от конкуренции заграничных товаров; предоставле­нии заводам крупных заказов на длительный срок по завышенным расценкам; концессионной организации железнодорожного стро­ительства; привлечении иностранного капитала; форсировании экспорта сельскохозяйственной продукции (хлеба) и сырья. Резуль­татом явились сжатые исторические сроки российского промыш­ленного развития, его высокие темпы. За последние 40 лет XIX в. объем промышленной продукции в России возрос в 7 раз, тогда как в Германии — в 5, во Франции — в 2,5, в Англии — в 2 раза.

Начавшийся в 1893 г. промышленный подъем во многом опре­делялся активным железнодорожным строительством, которое со­здавало устойчивый спрос на металл, уголь, лес и другие материа­лы. Особенностью экономики России на рубеже веков было и то, что из-за отсутствия в достаточном количестве собственных фи­нансовых средств широко привлекался иностранный капитал. За счет иностранных инвестиций не только развивалось железнодо­рожное строительство, но и появлялись новые отрасли в структуре российской промышленности (например, электротехническая и химическая). В то же время сама Россия экспортировала капиталы за рубеж (Китай, Иран и др.), что обусловливалось не столько эко­номическими, сколько военно-политическими соображениями. Одновременно в России шел интенсивный процесс формирования единого национального рынка, чему в значительной степени спо­собствовали два материальных фактора: строительство железных дорог и переход на твердую, конвертируемую валюту.

Важной чертой развития российской промышленности в начале XX в. была высокая концентрация производства, по уровню кото­рой Россия занимала первое место в Европе. Высокий уровень концентрации производства явился одной из причин процесса монополизации. Уже в начале XX в. монополии образовались во всех основных отраслях производства — от простейших картелей до синдикатов и трестов. В черной металлургии господствующее положение заняли «Продамет», «Кровля»; в машиностроении и металлообработке — «Продвагон», «Продпаровоз», «Гвоздь»; в до­быче угля — «Продуголь»; в нефтяной промышленности — «Но-бель-мазут». Промышленность, которой во все большей степени требовались огромные финансовые средства, начинала зависеть от банков. В России по-иному, чем в странах классического капита­лизма, шло образование банковской системы. Если там она начи­налась с мелких и средних банков, то в России кредитная система была первоначально представлена крупными банками, а мелкие и средние стали появляться только перед первой мировой войной. Началось сращивание российских банков с промышленностью. Создавалась финансовая олигархия, в руках которой концентриро­вались огромные финансовые средства и основные промышлен­ные мощности: пять крупных банков контролировали основную массу финансовых средств в промышленном производстве. Круп­ные банки имели свои филиалы в Европе — в Париже, Лондоне. В российской банковской системе значительное место занимал иностранный капитал.

В начале XX в. Россия вместе с другими странами (Западная Европа, США) переживает жестокий кризис перепроизводства (1899—1903). Он начался с резкого падения цен на основные виды продукции и привел к значительному сокращению производства, Разорению предприятий. За годы кризиса закрылось около 3 тыс. крупных и средних предприятий, что привело к массовой безра­ботице. В крупных промышленных центрах — Петербурге, Ростове-на-Дону, на Урале, юге России прошли рабочие выступления. В России на рубеже XIX—XX вв. капитализм, минуя длительную фазу свободной конкуренции, перешел в принципиально новую стадию своего развития — империализм. Вследствие бурного роста промышленного производства Россия вступила в этот процесс од­новременно с другими ведущими мировыми державами. Однако русский вариант империализма представлял собой лишь надстрой­ку над многоукладным и достаточно рыхлым экономическим бази­сом общества.

В XX в. Россия вступила страной, в которой ?0% населения было занято в сельском хозяйстве, сохранявшем полукрепостнические отношения. В начале века в стране отмечается подъем сельскохозяйственного производства. По общему объему сельскохозяйствен­ной продукции Россия занимает первое место в мире. На ее долю приходилось 50% мирового сбора ржи, около 20% пшеницы и 25% мирового экспорта зерна. Быстрыми темпами увеличивалось про­изводство картофеля, сахарной свеклы, льна и других технических культур. Росли поголовье и продуктивность скота. Однако на фоне впечатляющих перемен в промышленности и торговле положение в аграрном секторе выглядело безнадежно отсталым и архаичным. Ситуацию в деревне осложняли еще два взаимосвязанных обстоятельства: аграрное перенаселение (с 1861 по 1913 г. население Рос­сии удвоилось) и крестьянская община.

Отсюда понятно экономическое обоснование крестьянского требования в годы революции передачи им части помещичьих зе­мель. Положение усугублялось отсталостью материально-технической базы сельского хозяйства. Треть крестьянских дворов была безлошадной, а треть имела всего одну лошадь. Крайним проявле­нием бедности было отсутствие коровы — такие хозяйства состав­ляли до 10%. Русский крестьянин получал самые низкие урожаи зерновых в Европе (5—6 ц с гектара). К тому же политические права крестьян были более ограниченными по сравнению с другими ка­тегориями населения: на них не распространялся суд присяжных, до 1903 г. сохранялись телесные наказания и местные сословные суды. Капиталистическую эволюцию сельского хозяйства тормо­зило сохранение общины, консервирующей крепостнические пе­режитки: отработки, выкупные платежи, круговую поруку. Она регламентировала периодическое перераспределение земель, ка­лендарные сроки сельскохозяйственных работ и др. Устойчивость общинных традиций препятствовала появлению нового крестья­нина, хозяина собственной земли. К началу XX в. ? надельной крестьянской земли находилось в общинном пользовании. Лишь в западных губерниях преобладала частная собственность на землю. По-прежнему основными фигурами на селе были крестьянин и помещик. Последний не стремился к модернизации сельскохозяй­ственного производства: вследствие быстрого роста сельского на­селения рабочая сила имелась в избытке и почти бесплатно. К 1905 г. всего 3% дворян-землевладельцев смогли перевести свои имения на капиталистические рельсы с применением сельскохо­зяйственных машин и наемного труда.

К началу XX в. Российская империя по размеру территории — 22,2 млн. км (16,8% обитаемой суши) — занимала второе место в мире после Британской империи. По первой переписи населения (1897 г.) в России (за исключением Финляндии) насчитывалось свыше 125 млн. человек: по численности населения Россия заняла третье место после Британской империи и Китая.

По степени индустриализации Российская империя значитель­но уступала ведущим странам мира. Индустриальное общество ха­рактеризуется следующими показателями: преобладание доли про­мышленной продукции в национальном доходе, преобладание городского населения над сельским, высокий уровень грамотности населения. Обладая большим национальным богатством — 160 млрд. руб. (8,6 % общемирового), значительную часть которого (90 млрд. руб.) составляли природные ресурсы, Российская импе­рия по валовому промышленному производству — 5,7 млрд. руб. (3,8 % общемирового) — находилась на пятом месте в мире. Наци­ональный доход на душу населения был в 3—5 раз ниже, чем в развитых странах. По объему промышленного производства на одного человека и уровню производительности труда в промыш­ленности Россия уступала в 5—10 раз ведущим странам. По длине железных дорог (79 тыс. км в однопутном исчислении) Россия за­нимала второе место в мире, уступая только США (хотя и в 5 раз). Процессы модернизации почти не коснулись глубинных пластов народной жизни. Сельское хозяйство давало 51% национального дохода, промышленность — 28%, остальное приходилось на транс­порт и торговлю. Жизненный уровень народа в России был ниже, чем в Германии и Англии, соответственно в 2 и 4 раза.

Показатели урбанизации (доли городского населения) и уровня образования населения ярко отражают процесс перехода от аграр­ного к индустриальному обществу. Российская империя оставалась, по сути, сельской страной: только 30 млн. человек, или 18% насе­ления, проживали в городах. По уровню грамотности (30% населе­ния) Россия занимала одно из последних мест в мире. В то же время наблюдалось стремление всех слоев населения к получению образования. Эта потребность учитывалась царским правительством: рос­ло число гимназии, реальных училищ, высших учебных заведении. Однако Россия не имела достаточного образовательного и квали­фикационного уровня работников, что не отвечало потребностям страны. Особенно неблагоприятное положение наблюдалось в на­чальном и среднем образовании. Гораздо лучше обстояло дело с высшим образованием. Численность студентов в университетах между 1900 и 1913 гг. выросла вдвое, составив 120 тыс. человек.

Таким образом, рассмотрев социально-экономическое развитие России на рубеже XIX—XX вв., следует подчеркнуть, что, несмотря на очень высокие темпы роста, Россия в начале XX в. лишь при­близилась к индустриально развитым странам, войдя в первую пятерку держав по абсолютным размерам промышленного произ­водства.

Особенности экономического развития страны отразились на социально-классовой структуре российского общества, расстанов­ке политических сил и характере общественных движений в начале XX в. К концу XIX в. дворянское сословие составляло около 2 млн. человек (1,5% общего числа населения). Сила дворянства заключа­лась в землевладении, его близости к царю, обладании ведущими позициями в государственном управлении. Потомственные дворяне составляли 70% чиновников гражданских ведомств. К началу XX в. из их среды вышло 90% генералов, 75% полковников, 50% всего офицерского состава.

По социальному положению к дворянству примыкало духовен­ство. В ведении церкви находилась целая система церковных учеб­ных заведений: 4 духовные академии, 57 семинарий, 186 духовных училищ. В стране насчитывалось 111 тыс. священников, более 1000 монастырей обслуживали 100 тыс. монахов и монахинь. Цер­ковь владела 2 млн. десятин земли.

Наиболее многочисленным сословием было крестьянство — 97 млн. человек. Хотя и медленно, но все же шло его расслоение: к началу XX в. деревенская беднота составляла около 50% всего кре­стьянства, среднее крестьянство — 30, зажиточное — 20%.

Наряду со старой сословной структурой (градация населения идет по юридическому признаку) в России начинает складываться новая классовая структура общества (по экономическому призна­ку). К концу XIX в. растет численность буржуазии и промышлен­ного пролетариата. Общая численность рабочих достигает 10— 14 млн. человек, из них около 2 млн. — фабрично-заводские.

Одним из основных направлений внешней политики России на рубеже веков была так называемая «большая азиатская программа», ставившая целью экономическое продвижение на рынки Дальнего и Среднего Востока, приобретение (захват) новых территорий. По словам военного министра А.Н. Куропаткина, Николай II мечтал не только о присоединении Манчжурии (Северо-Восточного Китая) и Кореи, но и о захвате Афганистана, Персии (Ирана) и Тибета. В 1896 г. Россия получила от китайского правительства разрешение на строительство Транссибирской железной дороги, проходящей через Манчжурию. В 1898 г. С.Ю. Витте добился ус­тупки в аренду Порт-Артура и Дальнего. В Порт-Артуре была создана военно-морская база. Это вызвало негативную реакцию со стороны Японии: произошло столкновение интересов двух держав. Военное разрешение конфликта практически становилось неизбеж­ным. Пользуясь сложностями в англо-русских отношениях, Япо­ния заключила союз с Англией: начались военные приготовления. Русско-японская война началась в январе 1904 г. Целый ряд небла­гоприятных факторов (удаленность от своих основных баз на 8 тыс. км, недооценка военной силы противника, внезапность первого удара и др.) привели к поражению России в этой войне. В августе 1905 г. был подписан Портсмутский мир (США), по которому Япо­ния получила Южный Сахалин, аренду Ляодунского полуострова, Южно-Маньчжурскую железную дорогу. Хотя Россия отделалась относительно небольшими территориальными потерями, пораже­ние в войне существенно подорвало престиж царского самодержа­вия. После японской войны правительство старалось вести осто­рожную и взвешенную политику не только на Дальнем Востоке, но и на других направлениях.

Таким образом, в начале XX в. самодержавие оказалось не в состоянии разрешить острые внутренние и внешнеполитические проблемы, которые десятилетиями накапливались в стране. Свои решения предлагали различные политические партии и течения, находившиеся в оппозиции к царской власти. Между тем в стране уже начиналась первая российская революция.