Социология науки Р. Мертона. Теории среднего уровня

Р. Мертон стоял у истоков социологии науки. Еще в 1930-е гг., будучи студентом Гарвардского университета, он проводил самостоятельные исследования науки как социального института. П.А. Сорокин привлек Р. Мертона к своей работе «Социальная и культурная динамика», для которой Р. Мертон разрабатывал тему, касающуюся развития науки. В 1935 г. Р. Мертон опубликовал обзор новых работ М. Шелера, К. Маннгейма и Э. Грюнвальда по социологии знания; в следующем году – статью «Цивилизация и культура», в которой сделал знание предметом социологического анализа в соответствии с концепциями А. Вебера и Р. Макивера. Здесь он впервые сопоставил теоретическое и прикладное знание с социологически понимаемыми ценностями и нормативными принципами. Книга «Наука, технология и общество в Англии XVII в.» (1933-1935) развивает идеи названных выше статей. Первое описание норм «чистой» науки появляется в работе «Наука и социальный порядок» (1937). В этом труде Р. Мертон уделяет особое внимание функционированию научного сообщества.

По мнению Е.З. Мирской, Р. Мертон дал целостную теоретическую схему рассмотрения науки как социального феномена, на основе которой можно было, во-первых, формулировать поддающиеся исследованию вопросы, а во-вторых, устанавливать критерии оценки получаемых ответов. Он опирался на категорию «научный этос». Это совокупность норм, действующих в научном сообществе. Научный этос, по Р. Мертону, является основным механизмом функционирования науки как социального института по производству достоверного знания. Силой, обеспечивающей движение этого механизма, – институционально подкрепляемое стремление каждого ученого к профессиональному признанию. Кроме того, Р. Мертон создал мощную научную школу в социологии науки.

Р. Мертона принято считать основоположником институциональной социологии науки, так как наука для него прежде всего социальный институт. А любой социальный институт, с точки зрения структурно-функционального анализа, – это прежде всего специфическая система ценностей и норм поведения. Мертоновская социология науки – нормативная социология: для нормального функционирования каждого социального института необходимо, чтобы выполнялся определенный набор норм, или, наоборот, если имеется стабильно функционирующий социальный институт, в нем непременно поддерживается и выполняется некий набор норм.

Еще в 1942 г. Р. Мертон сформулировал основные императивы научного этоса: коллективизм (communalism), универсализм (universalism), бескорыстность (disinterestedness) и организованный скептицизм (organized skepticism) – CUDOS. Правила, регулирующие поведение в науке, не имеют статуса юридических законов. Их действенность связана с ориентацией членов научного сообщества на определенный комплекс ценностей и норм, который характерен для этого социального института. Нормы выражаются в форме позволений, запрещений, предписаний, предпочтений и т.п. Эти императивы, передаваемые наставлением и примером и подкрепленные санкциями, составляют исторически сложившийся этос науки – основу профессионального поведения, профессиональной этики.

Императив универсализма порождается внеличностным характером научного знания. Поскольку утверждения науки относятся к объективно существующим явлениям и взаимосвязям, то они универсальны. Это значит, что они справедливы везде, где имеются аналогичные условия, и их истинность не зависит от того, кем они высказаны. Надежность нового знания определяется по внеличностным критериям: соответствию наблюдениям и ранее подтвержденным знаниям. Ценность научного вклада не зависит от национальности, классовой принадлежности или личных качеств ученого.

Ограничение продвижения в науке на основании чего-то иного, кроме недостатка научной компетентности, – прямой ущерб развитию знания. Универсализм проявляет себя в провозглашении равных прав на занятия наукой и на научную карьеру для людей любой национальности и любого общественного положения. Он обусловливает интернациональный и демократический характер науки.

Императив коллективизма имеет директивный характер. Он предписывает ученому незамедлительно передавать плоды своих трудов в общее пользование. Научные открытия являются продуктом социального сотрудничества и принадлежат сообществу. Они образуют общее достояние, в котором доля индивидуального «производителя» весьма ограничена. Ему следует сообщать свои открытия другим ученым тотчас после проверки свободно и без предпочтений. Права собственности в науке фактически не существует. Эпонимическая традиция не дает первооткрывателю каких-либо исключительных прав или привилегий по использованию этого открытия. Потребность ученого как-то воспользоваться своей интеллектуальной собственностью удовлетворяется только через признание и уважение, которые он получает как автор открытия. Отсюда повышенное внимание к вопросам научного приоритета.

Стремление ученых к приоритету в условиях капитализма создает в науке своего рода конкурентные условия. Такая ситуация может толкать на какие-то особые действия, предпринимаемые специально, чтобы затмить соперников. Эти действия способны исказить нормальный ход исследования и соответственно его результаты. В качестве противоядия указанным побуждениям и выдвигается императив бескорыстности. Эта норма предписывает ученому строить свою деятельность так, как будто, кроме постижения истины, у него нет никаких других интересов.

Организованный скептицизм одновременно является и методологической и институциональной нормой. Сам Р. Мертон рассматривает организованный скептицизм как особенность метода естественных наук, требующего по отношению к любому предмету детального объективного анализа и исключающего возможность некритического приятия. В то же время норма организованного скептицизма является и директивным требованием по отношению к ученым. Никакой вклад в знание не может быть допущен без тщательной, всесторонней проверки. Норма скептицизма предписывает ученому подвергать сомнению как свои, так и чужие открытия и выступать с публичной критикой любой работы, если он обнаружил ее ошибочность.

Р. Мертон первым подверг систематическому исследованию профессиональное поведение ученых. Он первым сместил предмет социологического анализа из области продуктов научной деятельности в область ее процессов, из области знания – в область познания. При этом процесс познания рассматривался им как деятельность по правилам. Попытка выделить эти правила в явном виде, более четко, чем они существуют в сознании членов научного сообщества, – большая заслуга Р. Мертона, считает Е.З. Мирская. Вся его концепция научных норм построена не в философском, а в социологическом плане и связана с большим числом интересных эмпирических исследований.

Для описания реального поведения ученых дополнительно к нормам научного этоса Р. Мертон вводит еще девять пар взаимно противоположных нормативных принципов. Идея «социологической амбивалентности» состоит в том, что в своей повседневной профессиональной деятельности ученые постоянно находятся в напряжении выбора между полярными императивами предписываемого поведения. Так, ученый должен:

1. Как можно быстрее передавать свои научные результаты коллегам, но он не должен торопиться с публикациями;

2. Быть восприимчивым к новым идеям, но не поддаваться интеллектуальной моде;

3. Стремиться добывать такое знание, которое получит высокую оценку коллег, но при этом работать, не обращая внимания на оценки других;

4. Защищать новые идеи, но не поддерживать опрометчивые заключения;

5. Прилагать максимальные усилия, чтобы знать относящиеся к его области работы, но при этом помнить, что эрудиция иногда тормозит творчество;

6. Быть крайне тщательным в формулировках и деталях, но не быть педантом, ибо это идет в ущерб содержанию;

7. Всегда помнить, что знание универсально, но не забывать, что всякое научное открытие делает честь нации, представителем которой оно совершено;

8. Воспитывать новое поколение ученых, но не отдавать преподаванию слишком много внимания и времени;

9. Учиться у крупного мастера и подражать ему, но не походить на него.

Амбивалентные нормативы порождаются специфическими условиями науки как социального института и в большей степени отражают реальное бытие ученых, модели поведения которых складываются как результат их взаимодействия в определенном коллективе (в широком смысле) – научном сообществе.

Р. Мертон анализирует модели поведения ученых и выделяет четыре роли: исследователь, учитель, администратор и эксперт. В этом наборе наибольшее значение он, естественно, придает роли исследователя. Р. Мертон трактует роли ученого как относительно независимые виды деятельности, причем роли учителя и администратора понимаются как «почетная отставка» для лиц, отходящих от исследовательской деятельности. Отсутствие взаимосвязи между процессами научного исследования и воспроизводства субъекта научной деятельности, подчиненность роли учителя, по мнению Е.З. Мирской, является существенным недостатком мертоновского подхода. Его последствия остаются незамеченными, потому что вопросы самовоспроизводства научного сообщества оказываются вне интересов школы Р. Мертона.

Одной из центральных идей Р. Мертона была идея соединения теоретической и эмпирической социологии, между которыми в то время существовала непроходимая пропасть, а представители обоих направлений рассматривали друг друга как оппонентов. Р. Мертон видел в разрыве между теоретизированием и эмпириче­ским исследованием серьезную проблему социологии, которая препятствует ее дальнейшему развитию. Еще в конце 1940-х гг. Мертон выступил против переоценки грандиозных концептуальных систем (таких, например, как система Т. Парсонса), архитектурное великолепие ко­торых сопоставимо лишь с их бесполезностью для объ­яснения конкретных наблюдений.

В работе «О социологических теориях среднего уровня» Р. Мертон отмечает, что мода на «общие теории социальных систем» связана с особенностями институционализации социологии как научной дисципли­ны. Многие отцы-основатели социологии (например, О. Конт и Г. Спенсер) стрем­ились к широкому интеллектуальному синтезу и к созданию всеобъемлющих систем (подобных философским системам XVIII-XIX веков). Кроме того, пола­гает Р. Мертон, «запоздалое» развитие молодой науки вы­нуждало социологов уделять особое внимание атрибутам научной респектабельности. Господствовавший в конце XIX – начале XX веков классицистский образ науки преувеличивал ту меру интел­лектуальной целостности и методической строгости, ко­торая присуща реальной исследовательской практике. Социологи, стремившиеся к обоснованию научного ста­туса своей дисциплины, вольно или невольно ориенти­ровались на этот нормативный образец: исследование конкретных социологических проблем было возможно лишь в рамках какой-то «общей теории социо­логии», требовавшей «обобщенной и окончательной си­стемы социологического мышления».

Эмпирическая традиция в социологии восходила к ее социально-реформистским корням. Эмпирическая социология, чтобы показать собственную социальную значимость и непосредствен­ную практическую пользу, занималась поиском фактов и, в конечном счете, оказалась в относительной изоляции от теоретическо­го мышления.

Таким образом, по мнению Р. Мертона к середине ХХ в. оформилось два полярных стиля социологической работы. Между ними нарастало взаимное от­чуждение, перераставшее в непримиримую и бесконечную полемику, изо­билующую взаимными обвинениями в «позитивизме» и «описательности», либо, наоборот, в спекулятивном док­тринерстве и «абстрактном теоретизировании». Р. Мертон полагает, что столь непродуктивное расходование интеллектуальных ресурсов является, в конечном счете, проблемой научной политики.

Попытки создания «великих теорий» не ведут к ликвидации раз­рыва между теоретическим мышлением и эмпирическим исследованием, так как эти «тотальные социологические системы» могут служить в лучшем случае общими ориентациями относительно эмпирических данных, скорее предлагающими типы переменных, которые следует как-то включить в теорию, чем дающими четко сформули­рованные и проверяемые утверждения о взаимосвязях между конкретными переменными. Альтернатив­ной и более успешной стратегией накопления теорети­ческого знания в социологии, по мнению Р. Мертона, явля­ется создание «теорий среднего уровня» (или «среднего радиуса действия», от англ. middle range theories).

Существует определенная неясность в интерпретации и, соответственно, в переводе термина «теории среднего уровня». В сущности, Мертон использует его в двух смыслах: теории с ограниченным, «сред­ним» диапазоном применения; теории среднего уров­ня обобщения, занимающие промежуточное положение между конкретными эмпирическими закономерностями и абстрактными интеллектуальными схемами. Иными словами, речь идет и об объеме теории, и об уровне обобщения. Исследователи творчества Р. Мертона (в частности П. Штомпка) показали, что главной для американского социолога является вторая из указанных интерпретаций, то есть речь идет именно об уровне обоб­щенности теоретических суждений.

В основе «теории среднего уровня» обычно лежит довольно простая идея. Р. Мертон, в частности, использует примеры теорий ре­ферентных групп, ролевого конфликта, фрустрации – агрессии, формирования групповых норм, восходящей социальной мобильности. Такие «концептуально-ограни­ченные» и эмпирически подтвержденные «теории сред­него уровня» позволяют объединить, консолидировать отдельные рабочие гипотезы, и сами, в свою очередь, подлежат объединению в более крупные теоретические системы.