Образование очагов агрессии на границах СССР

На рубеже 20—30-х гг. XX в. мир вступила в полосу одного из самых глубоких экономических кризисов капиталистической системы. Промышленность многих стран, недавно обескровленная Первой мировой войной, вновь оказалась под угрозой разрушения. Результатом мирового кризиса стало установление во многих государствах тоталитарных режимов, обострение противоречий между ведущими державами. Международная ситуация серьёзно влияла на внутреннее положение в СССР. Многие задумки в экономике оказались сорванными, развитие реформ в социальной и экономической сферах затормозилось, первоначальные планы срочно перевёрстывались. Значительные ресурсы сверх запланированного приходилось выделять на обеспечение собственной безопасности: как военной, так и экономической. В силу указанных обстоятельств на международной арене Советский Союз все свои усилия сосредоточил на установление партнёрских отношений с другими странами и обеспечение международной стабильности. Отвести угрозу войны от советских границ, а если военную опасность нельзя устранить полностью, то хотя бы попытаться отстрочить её — вот над чем работали в Кремле и НКИДе.

В качестве основного партнёра в конце 1920-х гг. в СССР по-прежнему рассматривали демократическую Германию, стремились к продолжению курса Рапалло. Главным сторонником германской ориентации в советском истеблишменте являлся нарком иностранных дел Г.В. Чичерин. Его усилия не пропали даром — в 1931 г. СССР и Германия продлили договор о ненападении и нейтралитете 1926 г. Помимо этого успешно продолжалось военно-техническое сотрудничество Красной Армии и Рейхсвера. Однако ещё во второй половине 1920-х в Германии усилились тенденции на сближение со странами Запада. Со временем серьёзные изменения произошли и в руководстве советской дипломатией. С 1928 г. Чичерин по болезни фактически отошёл от дел, а в 1930 г. на посту руководителя советского внешнеполитического ведомства его сменяет М.М. Литвинов. Новый нарком иностранных дел придерживался атлантической, а не континентальной ориентации. Он отстаивал необходимость в первую очередь развивать отношения с Францией США и, особенно, Великобританией, в которой провёл 10 лет, ведя жизнь политэмигранта.

Субъективные стремления Литвинова к нормализации отношений между нашими странами в Лондоне понимания не встретили. Великобритания продолжала относиться к советам высокомерно и сдержанно. Значительно более успешно строились советско-французские отношения. Результатом сближения Москвы и Парижа становится подписанный в 1932 г. договор о ненападении между двумя странами. Заключая договор с СССР, Париж стремился не допустить новой полосы советско-германского сближения и тем самым обезопасить себя от угрозы со стороны реваншистских кругов, набиравших силу в германском обществе. В том же году аналогичные пакты о нейтралитете были подписаны Советским Союзом с Финляндией, Латвией, Эстонией и Польшей. Для понимания последовательной мирной политики СССР важно указать, что эти дипломатические шаги были предприняты нашей страной ещё до прихода нацистов к власти. В будущем они станут базой для продвижения советской линии на создание в Европе системы безопасности для всех.

Важнейшим внешнеполитическим успехом советской дипломатии на этом этапе становится нормализация советско-американских отношений. В 1932 г. на президентских выборах в США победил Ф. Рузвельт. Его взгляды характеризовали прагматизм и взвешенность. В отличие от своих предшественников, видевших в СССР основную угрозу свободному миру, Рузвельт отказался от продолжения курса конфронтации с Советским Союзом и выступил за нормализации двусторонних отношений. Осенью 1933 г. состоялся визит в Америку советской делегации во главе с Литвиновым. Увенчанием плодотворных переговоров по широкому спектру двусторонних отношений стал состоявшийся 16 ноября 1933 г. обмен нотами об установлении между СССР и США дипломатических отношений. Правительства двух стран не только признавали друг друга, но и отказывались от поддержки военных и других организаций, чья деятельность могла быть направлена на насильственное изменение политического или социального строя в одной из договаривающихся стран. По существу, с советской стороны это соглашение лежало не только в русле стремления Литвинова сменить прежний германский вектор советской внешней политики на сближение с ведущими западными демократиями, но и на сталинской теории “построения социализма в одной, отдельно взятой стране” и отказа от перманентной мировой революции.

Несмотря на очевидные успехи, достигнутые советскими дипломатами по обеспечению мирного развития страны, начало 1930-х гг. было ознаменовано резким ухудшением международной обстановки и ростом угрозы новой мировой войны. Первый очаг напряжённости и военной угрозы возник на Дальневосточных рубежах СССР. В 1931 г. японские милитаристы осуществили вторжение в Китай. Это первый случай крупномасштабной агрессии со времён окончания I Мировой войны. В 1932 г. на территории Манчжурии японцами было создано марионеточное государство Маньчжоу-Го. Возглавивший его император Пу И являлся послушной марионеткой агрессоров. Лига наций на призывы Китая о помощи отреагировала только ни к чему не обязывающими призывами не расширять военного конфликта. В конкретных условиях того времени, такая позиция международного сообщества фактически означала молчаливое признание расчленения Китая.

В отличие от западных государств, СССР встретил интервенцию Японии против Китая с растущей озабоченностью. В прошлом, китайские власти неоднократно демонстрировали свою враждебность по отношению к нашей стране. Несмотря на это СССР в условиях японской агрессии протянул своему южному соседу руку помощи. Когда стала видна готовность официальных властей Китая оказать сопротивление японской агрессии, СССР пошёл на нормализацию своих взаимоотношений с Гоминданом и в 1932 г. предложил китайскому диктатору Чан Кайши восстановить дипломатические отношения, разорванные в 1929 г. после провокации гоминдановцев на КВЖД. Чан Кайши согласился на предложение Москвы, поскольку только СССР готов был оказать Китаю действенную помощь в борьбе с японской агрессией, в то время как прочие великие державы ограничивались ничего не значившими дипломатическими декларациями. Не ограничиваясь контактами с китайской стороной, в том же 1932 г., учитывая укрепление японских позиций в непосредственной близости от своих границ, Советский Союз предложил Японии заключить пакт о ненападении, но японская сторона отклонила советское предложение.

Видя разрастание очага напряжённости и стремясь восстановить хрупкое равновесие на Дальнем Востоке, СССР предложил подписать Тихоокеанский пакт коллективной безопасности, но США и другие страны Запада отвергли эту идею. В целях защиты своих границ СССР продолжал развивать двусторонние отношения с Китаем. Китайская сторона стремилась связать СССР обязательством оказать прямую военную помощь в случае новой японской агрессии, что не устраивало советскую сторону. 7 июля 1937 г. Япония вновь начала военные действия с Китаем, это сделало китайские власти более сговорчивыми и 21 августа 1937 г. был подписан советско-китайский договор о ненападении. Результатом достигнутого взаимопонимания стала возросшая советская военно-экономическая помощь Китаю. В течение двух лет в Китай было направлено более 3,5 тыс. советских военных советников, СССР предоставил Китаю несколько кредитов, общим объёмом в 250 млн. американских долл. Кроме того, китайская армия, остро нуждавшаяся в современном вооружении, получила 1235 самолётов, 1600 артиллерийских орудий, более 14 тыс. пулемётов, значительное количество боеприпасов, горючего и другой техники.

Ещё один очаг военной опасности начал складываться в Европе, на западных границах СССР. В январе 1933 г. в Германии установился диктаторский режим Гитлера. В Советском Союзе отлично понимали, с кем теперь придётся иметь дело. Так, еще в 1923 г. Н.И. Бухарин говорил о возможной фашистской угрозе человечеству. Бухарин выделял особенно тогда еще незначительную группу фанатиков под руководством Адольфа Гитлера. Еще в 1924 г. в своей книге-манифесте “Майн Кампф” А. Гитлер в качестве своего внешнеполитического кредо высказался за уничтожение России и за расширение “жизненного пространства” для “высшей расы” на востоке. Гитлеру вторили А. Розенберг, Й. Геббельс и другие идеологи Третьего рейха. Свои планы фашисты обосновывали различными расовыми теориями о превосходстве арийской расы над славянами, норманнской теорией происхождения русского государства, необходимостью спасти Европу от коммунизма.

Вместе с тем, оказавшись у рычагов реальной власти, Гитлер первое время остерегался открыто разыгрывать антисоветскую карту. Он, видимо, ожидал реакцию на свою политическую победу со стороны родственных ему сил в Англии и США, а так же некоторых других странах. Не мог фашистский фюрер резко поменять внешнеполитический вектор так же из-за ощутимой оппозиции своим антирусским планам со стороны влиятельных кругов германских политиков, предпринимателей и военных. Наоборот, его первые шаги на посту канцлера Германии могли создать иллюзию, будто бы новое немецкое руководство не возражает против сохранения партнёрских отношений с нашей страной. В частности, в марте 1933 г. Гитлер заявил о готовности продолжить линию Рапалло в отношениях с СССР. В качестве реального шага нацистским правительством был ратифицирован советско-германский пакт, подписанный ещё в 1931 г., но не ратифицированный властями Веймарской республики. Но по мере укрепления своей власти, глава нацистского режима начинает действовать всё более нагло и самоуверенно.

Начиная с лета 1933 г. советско-германские отношения начинают ухудшаться. В июне 1933 г. прозвучало адресованное Германии заявление советского руководства о том, что продолжавшееся 10 лет военное сотрудничество двух государств с сентября 1933 г. будет прекращено. Это стало ощутимым ударом по нацистским планам перевооружения армии, но предотвратить их не смогло, т.к. Гитлер получал разнообразную поддержку реакционных кругов Запада. За военной сферой последовало сокращение сотрудничества и в других областях, прежде всего в экономической. В дальнейшем враждебность германской стороны по отношению к СССР только нарастала. В январе 1934 г. Германия заключает пакт о ненападении с Польшей, отдельные положения которого могли трактоваться однозначно как направленные против Советского Союза. Становилось очевидным, что антикоммунизм Гитлера являлся не только фактором идеологии, но и лежал в основе реальной политики нового германского руководства. Стремясь не допустить военных конфликтов непосредственно у своих границ, СССР предложил германской стороне выступить с совместным заявлением об обоюдной заинтересованности в сохранении независимости государств Прибалтики, но это предложение не нашло понимания, что было с озабоченностью встречено в Москве.

Совпадение экспансионистских настроений Германии и Японии, стремившихся к расширению своих территорий за счёт СССР, вело к постепенному сближению между двумя странами-агрессорами. 25 ноября 1936 г. между ними в Берлине было заключено соглашение, получившее название Антикоминтерновского пакта. В тексте соглашения, подлежащем публикации, провозглашалась необходимость противостоять распространению в мире коммунистического влияния. К официальному договору прилагался секретный дополнительный протокол, в котором цели агрессоров обозначались более конкретно. Главным врагом фашистских государств назывался уже не Коминтерн, а Советский Союз. Участниками пакта обсуждались согласованные действия на случай войны одной из договаривающихся сторон с СССР. В 1937 г. к Антикоминтерновскому пакту присоединилась фашистская Италия, тем самым образовалась «ось» Берлин—Рим—Токио, своим остриём направленная против Советского Союза. Никого в мире антикоммунистическая риторика пакта обмануть не смогла. Все прекрасно понимали — нацисты подготавливают почву для войны против России—СССР. В 1939 Антикоминтерновский пакт станет открытым военным союзом, к которому со временем присоседится Венгрия, Маньчжоу-го, Испания, Финляндия, Румыния, Болгария, Хорватия, Дания, Словакия.

6.1.2 «Коллективная безопасность» или «умиротворение»?

Осознание нараставшей опасности новой мировой войны, побудило руководство СССР выступить с инициативой создания международной системы предотвращения агрессии. Активным сторонником “нового курса” советской дипломатии на сближение с демократическими государствами Запада стал новый нарком иностранных дел Литвинов. В его выступлении 29 декабря 1933 г. на IV сессии ВЦИК СССР были сформулированные основные положения доктрины «коллективной безопасности», с которыми теперь Советский Союз намеривался выступать на международной арене. В докладе Литвинова прозвучала готовность СССР к нормализации отношений с любым государством, заинтересованном в поддержании мира. Кроме того, руководитель внешнеполитического ведомства СССР заявил о стремлении советской стороны к укреплению Лиги Наций и других международных механизмов, способных превратиться в надёжный заслон на пути сползания человечества к войне.

Новые инициативы, выдвинутые советской стороной, позволили серьёзно укрепить международный престиж СССР. 18 сентябре 1934 г. тридцатью девятью голосами против трёх Советский Союз был принят в Лигу Наций. Принципиальное значение имело, что при приёме его в Лигу Наций СССР настоял на соблюдении его государственных интересов: все разногласия, прежде всего относительно долгов царского правительства, были решены в пользу нашей страны. В том же 1934 г. Советский Союз был признан Чехословакией и Румынией.

Важнейшей победой советской дипломатии в этот момент явился очередной прорыв в советско-французских отношениях. Ещё в 1933 г., во время визита в Париж Литвинова, Франция предложила СССР заключить двустороннее соглашение, что стало ярким свидетельством возросшего престижа СССР на международной арене. Соответствующий договор о взаимопомощи сроком на пять лет между двумя странами был заключён 2 марта 1935 г. Чехословакия, которая так же опасалась роста в Германии милитаристских настроений, заявила о желании заключить с СССР аналогичный договор. Его подписание состоялось16 мая 1935 г. Особенностью договора стала включённая в него оговорка, по которой обязательства СССР и Чехословакии об оказании помощи друг другу вступали в силу только в том случае, если на стороне страны, подвергшейся агрессии выступала так же и Франция.

Советско-французский и советско-чехословацкий договоры о взаимопомощи могли бы составить каркас общеевропейской безопасности. В день подписания советско-французского договора, состоявшегося мая 1935 г., правительства двух стран выступили с идеей заключения Восточного пакта, согласно которому стороны, подписавшие его, брали обязательства о ненападении и неоказании помощи агрессору. Советская сторона сообщила представителям Франции, что видит необходимым участие в Восточном пакте СССР, Франции, Польши, Германии, Чехословакии и тех стран Прибалтики, которые выскажут заинтересованность в этом. Но Германия вновь отказалась принять на себя конкретные обязательства по предотвращению военной угрозы в Европе и присоединиться к соглашению, а без её участия Восточный пакт превращался в фикцию.

Не способствовала укреплению мира и непоследовательность политики стран западной демократии. Как в самой Франции, так и в ещё большей степени в Англии, значительным влиянием пользовались силы, в большей мере заинтересованные в сближении с Германией, нежели с СССР. Милитаристские круги этих стран оказались словно загипнотизированы антикоммунистической риторикой германских фашистов и выражали полную готовность поверить декларациям Гитлера о его стремлении искать “жизненное пространство” для немцев на Востоке. Альтернативу советской доктрины “коллективной безопасности” они видели в политике “умиротворения” агрессора и переориентации его захватнических устремлений в сторону Советского Союза.

Подписав договор о взаимопомощи, Франция фактически отказалась подкрепить его военной конвенцией, в которой были бы определены конкретные условия и размеры предоставляемой помощи. Важным свидетельством готовности определённых кругов на Западе проводить политику “умиротворения” становится подписанный в июне 1935 г. англо-германский морской договор, благодаря которому Гитлер получал возможность увеличить свой флот более, чем в пять раз. Стремлением любой ценой избежать войны с Гитлером следует объяснить ту вялую реакцию стран Запада, которая последовала после введения 16 мая 1935 г. в Германии всеобщей воинской повинности и начала строительства новой немецкой армии. Ещё одним ударом по Версальской системе стала позиция занятая Лигой Нацией по отношению к агрессии, которую в 1935 г. совершила против Эфиопии фашистская Италия. СССР с трибуны Лиги Наций призвал международное сообщество оказать действенное воздействие в отношении агрессора, ввести против него режим санкций, но поддержки советское предложение не встретило. Более того, Лига Наций запретила поставки вооружений обеим воюющим сторонам, что было на руку Муссолини, поскольку итальянская армия была оснащена гораздо лучше эфиопской.

Беспомощность западных государств по отношению к странам-агрессорам подтолкнула Гитлера на новые экспансионистские шаги. 7 марта 1936 г. германские войска вошли в Рейнскую зону, которая, в соответствии с условиями Версальского и Локарнского договоров, считалась демилитаризованной. Гитлер осуществил эту акцию, преодолевая сильнейшее противодействие собственных генералов, понимавших, что в случае ответных действий Франции, немецкая армия окажется в безвыходной ситуации. Но Гитлер точнее оценивал политические настроения во французском руководстве и сознавал, что никаких ответных действий его демарш не вызовет. 13 марта 1938 г. Гитлер объявил об аншлюсе Австрии — её вхождении в состав “тысячелетнего” рейха. Этот вероломный акт получил фактическое признание правящих кругов Англии и Франции. Политики, оказавшиеся во главе стран западной демократии, предпочли прочному миру сепаратный сговор со странами агрессорами, надеясь их руками уничтожить своего главного геополитического противника — Россию–СССР.