В XIV—НАЧАЛЕ XVII в. 8 страница

Первостепенной задачей Д. Многогрешного стало укрепление собственной власти. Он раздавал уряды (должности) своим родственникам и сторонникам, сменял и даже карал смертью противников из числа старшины и любых недовольных, все более отодвигал старшинскую раду от ведения дел в стране. Вместе с тем, он поддерживал отношения с П. Дорошенко, а также воспротивился возврату Киева Польше и, вопреки Андрусовскому соглашению, не уступил Гомельщину Речи Посполитой. В марте 1672 г. часть старшины, опасаясь за свои уряды, обвинила гетмана в измене и, тайно схватив его вместе с братом Василием, отправила обоих в Москву. Братьев подвергли пыткам, обвиняя в связях с П. Дорошенко, однако приговор к казни был заменен ссылкой в Сибирь.

После трех месяцев борьбы внутри старшины за власть 16—17 июня 1672 г. в Козачьей Дубраве близ Конотопа состоялась генеральная рада, которая избрала гетманом генерального судью Ивана Самойловича. Тогда же состоялось новое соглашение из 10 пунктов в дополнение Глуховских статей. Принципиальное значение имела статья, ограничивавшая гетманский произвол: отныне гетман не имел права лишать урядов и карать без согласия старшинской рады или приговора войскового суда. Отдельно подчеркивалось, что Украина (Левобережье, Гетманщина) не могла иметь самостоятельных внешнеполитических отношений. Возвышение роли старшины было вызвано внутренними событиями, но было также удобно и Москве, так как позволяло ограничить власть гетмана, а вместе с тем и самостоятельность Гетманщины, позволяло играть на противоречиях казацких старшин. Вместе с тем, И. Самойлович как гетман (1672–1687) противостоял «украинскому злу» — старшинской олигархии и тем самым продолжил монархическую линию Б. Хмельницкого и Д. Многогрешного, добившись значимых успехов.

По Бучачскому договору 16 октября 1672 г. Польша отказалась от прав на Правобережную Украину, куда вторглась Турция. Это позволяло России бороться за присоединение Правобережья, и И. Самойловичу доверили переговоры с П. Дорошенко (тот разочаровался в жестоком турецком протекторате) о переходе под царскую руку. Между тем, два гетмана не хотели уступать власть, хотя оба желали единства Украины. Именно поддержка Москвы, признавшей значительные права автономии Украины, обеспечила победу Самойловича над Дорошенко, который во взаимоотношениях ни с Турцией, ни с Крымом, ни с Речью Посполитой не смог достичь подобных гарантий украинского самоуправления.

В феврале 1674 г. 60-тыс. армия И. Самойловича и российского воеводы Г. Г. Ромодановского вступила на Правобережье. Вскоре были взяты Черкасы, Канев, Корсунь. Представители 10 правобережных полков 25 марта 1674 г. провели раду в Переяславе. На этой раде они избрали И. Самойловича «гетманом обоих берегов», низложили П. Дорошенко и перешли под власть царя. Были принят новый Переяславский договор, который гарантировал казакам права и вольности по образцу Левобережья и учреждал 20-тыс. реестр для Правобережья. Россия обещала защиту украинцам от врагов — турок, татар и поляков. Характерно, что бывший польский ставленник гетман М. Ханенко также перешел на сторону Москвы и добровольно сложил гетманство в пользу И. Самойловича.

Положение П. Дорошенко стало безнадежным, когда польский король Ян Собесский в 1675 г. внезапно начал вторжение на Брацлавщину. Позже властные амбиции П. Дорошенко, оставшегося гетманом одного лишь Чигирина, дали формальный повод его сюзерену, турецкому султану, вторгнуться в Украину (якобы для его поддержки). «Поддержка» выразилась в том, что более чем 150-тыс. армия Мехмеда IV опустошила Правобережье. Войска И. Самойловича и Г. Г. Ромодановского вынуждены были отступить на левый берег, но в сентябре 1677 г. 30-тыс. украинско-российская армия вернулась к Чигирину. П. Дорошенко добровольно уступил гетманские клейноды И. Самойловичу, присягнул царю и поселился на Черниговщине.

Украинцы и россияне попытались отстоять Чигирин от турок, но в августе 1678 г. перед натиском превосходящего противника вновь вынуждены были отступить на Левобережье. Огромные массы населения с Правобережья уходили на левый берег. Тогда же И. Самойлович доверил сыну Семену, наказному гетману, «великий сгон» населения в Гетманщину. По Журавнинскому соглашению Речи Посполитой и Турции в октябре 1676 г. южное Правобережье оставалось пустынной «буферной» зоной между государствами. В Бахчисарае 23 января 1681 г. между Россией и Турцией было заключено перемирие, по которому Порта признавала власть российского царя над Левобережьем, Киевом и прилегающей округой, Запорожьем. Те же условия были утверждены 6 мая 1686 г. в Москве «вечным миром» России и Речи Посполитой. В итоге большие украинские территории более полувека оставались пустынными.

И. Самойлович был принципиальным противником Польши и Крыма. Он претендовал на власть не только над Левобережьем и Правобережьем, но и над Западной Украиной (Галиччиной, Подляшьем), Слобожанщиной, Запорожьем. В частности, в 1678 г. он предлагал выселять жителей Правобережья на Слобожанщину, которую надеялся подчинить. Но Москва отмела претензии украинского гетмана. Во внутренней политике гетман взял курс на укрепление старшинского землевладения и старшины как нового привилегированного сословия по образцу дворянства. Так, согласно Глуховским (1669) и Коломакским (1687) статьям было запрещено вписывать в казацкий реестр посполитых (крестьян). Таким образом, привилегированное казацкое сословие замкнулось. Проблему, однако, составило то, что до 80 % населения считали себя казаками. Старшина же все более уподоблялась дворянству, благодаря стяжанию «ранговых маетностей» (служебных имений) и удержанию их и урядов в наследственном пользовании. Если в 1654 г. только гетман имел право наследственного владения, то в дальнейшем эта сфера расширяется — благодаря усилиям старшины, а также царским и гетманским пожалованиям. На середину XVII в. повинности крестьян землевладельцам сохранялись только в монастырских владениях, но в дальнейшем (с укреплением земли в ранговое наследственное держание) и посполитые, и мещане, и даже казаки все более стали подвергаться старшиной и иными земледержателями повинностям («примусам»).

И. Самойлович прекратил созыв генеральных рад, и государственные дела гетман стал решать с опорой на старшинскую раду. Стремясь превратить уряды в наследственные должности, он учредил институт «бунчуковых товарищей»: дети старшины находились на специальной службе при гетмане, выполняя его поручения и готовясь занять уряды отцов. Также и своим сыновьям он раздавал важные полковничьи уряды и богатые «маетности». Основой административного устройства оставалась полковая система. Всего на Левобережье было 10 полков: Стародубский, Черниговский, Нежинский, Киевский, Гадячский, Переяславский, Полтавский, Лубенский, Миргородский, Прилуцкий. Все полки делились на сотни, которых в конце XVII в. насчитывалось 163.

Крупным событием периода гетманства И. Самойловича стало разрешение вопроса о новом киевском митрополите и переходе его под юрисдикцию московского патриарха. В сентябре 1675 г. умер митрополит и близкий советник П. Дорошенко Иосиф Нелюбович-Тукальский, после чего до 1685 г. сан киевского митрополита был вакантным. Собор в Киеве избрал 8 июля 1685 г. на кафедру луцкого епископа Гедеона Святополк-Четвертинского, сторонника И. Самойловича. Новый митрополит под давлением фаворита царевны Софьи В. В. Голицына согласился перейти из-под юрисдикции константинопольского патриарха в ведение Москвы. В мае 1686 г. константинопольский патриарх санкционировал этот переход. Однако, уступив в этом, И. Самойлович активно поддерживал Киево-Могилянскую академию.

Гетман осуществлял, по словам современников, «самовластие» в Малороссии, или Левобережье (Гетманщине). Это позволило достичь социально-экономической и политической стабилизации. Благодаря притоку беглецов выросло население. Число жителей Киева за вторую половину XVII в. увеличилось с 10 до 15 тыс. чел. Всего на Левобережье в конце XVII в. в более чем 2 тыс. поселениях проживало 1,5 млн. чел. На территории Гетманщины было 11 городов, 1800 сел и 126 местечек. Основывались новые поселения, росли земледелие и промыслы. Благоприятные почвы и климат позволяли успешно заниматься сельским хозяйством. Активно развивался мукомольный промысел, который старшина пыталась монополизировать. Развитие получили также варка селитры, смолокурение на Северщине, соледобыча, винокурение. На Черниговском Полесье разрабатывалась болотная руда и выплавляли из нее железа: в 70—80-е гг. XVII в. на территории Черниговского и Стародубского полков было 40 руден (предприятия по переработке болотной руды). Возобновилась торговля Левобережной Украины со странами Западной Европы, прерванная с 1648 г.

Стабилизация ситуации в Гетманщине во многом была достигнута благодаря долговременному компромиссу с Москвой, а также водворению закона и порядка на украинских землях. Вместе с тем, И. Самойлович, сам участник старшинских интриг против Д. Многогрешного, в 1687 г. пал жертвой заговора старшин, в том числе ближайшего своего сотрудника — генерального есаула Ивана Мазепы. Гетман ратовал за альянс с Портой и был ярым противником Польши, но после заключения с Речью Посполитой «вечного мира» Россия в апреле 1686 г. вошла в состав Священной лиги (совместно с Австрией, Венецией и Речью Посполитой), направленной против Турции. Москва, направляемая боярином В. В. Голицыным — недругом И. Самойловича, стремилась приобрести черноморское побережье. В мае—июне 1687 г. 100-тыс. российская армия во главе с Голицыным и 50-тыс. армия И. Самойловича пытались добраться до Крыма, но не сумели, так как татары подожгли всю степь на подступах к полуострову. Однако В. В. Голицин, приняв взятки от И. Мазепы, поверил его доносу, в котором И. Самойлович был оклеветан как виновник неудач российско-украинского похода. В июле 1687 г. в лагере на р. Коломак заговорщики, при участии российских воевод, арестовали гетмана. Он с семьей был сослан в Сибирь, а его старший сын — черниговский полковник Григорий — был убит.

Начало гетманства Ивана Мазепы. Уже 27 июля 1687 г. на раде гетманом избрали Ивана Мазепу (шляхтича по происхождению) и были приняты новые Коломакские договорные статьи Украины и России. Положение простого украинского населения в период утверждения власти очередного гетмана было усугублено климатическими аномалиями: в 1688 и 1690 гг. наблюдалось великое нашествие саранчи, в 1690 г. на р. Самаре разразился жестокий мор населения из-за эпидемии чумы, а во второй половине 90-х XVII в. Украину поразил ряд неурожаев, совпавших с активизацией разбоя крымчаков и запорожцев.

Коломакские договорные статьи в основном повторяли условия Конотопских статей 1672 г., за исключением того, что лишь по царскому указу гетман мог поставлять на уряды, а старшина лишать гетманства. В целом, до 1708 г. И. Мазепа продолжал курс своего предшественника, выявляя уже даже не просто промосковскую ориентацию, но настоящие симпатии. Он не доверял Польше, отрицательно относился к Турции и Крыму. Весной 1689 г. гетман во главе с 40-тыс. украинской армией участвовал во втором Крымском походе, в ходе которого В. В. Голицын не решился захватить Перекоп. Тем самым все усилия союзников были обречены на неуспех. Гетман решил действовать самостоятельно и для защиты от Крыма и своевольных грабительских вылазок запорожцев в 1688 г. на р. Самаре построил Новобогородицкую крепость.

В 1692 г. на Сечи вспыхнуло восстание под предводительством Петра Иваненко (Петрика). В своих претензиях на гетманство Петрик опирался на недовольных запорожцев, посполитых и простых казаков, а также на Крым. Однако он не нашел поддержки в Гетманщине. Уличенный как крымский агент, он в 1696 г. был пойман и казнен казаками.

И. Мазепа во внутренней политике следовал тому же монархическому курсу, что и его предшественник. При нем институт бунчуковых товарищей был дополнен значковыми и «значными» войсковыми товарищами. При И. Мазепе возросло закрепощение посполитых. Известно, что в начале XVIII в. ему принадлежало 120 тыс. крестьян в Украине и в России. Мазепа, как и И. Самойлович, поддерживал Киево-Могилянскую академию. Также он проявил себя как просвещенный правитель: основал Черниговский коллегиум, даровал значительные средства на строительство храмов (ему приписывают строительство 26 церквей: церкви Всех Святых в Киево-Печерской лавре, Богоявленского собора в Киеве и др.).

Глава 16. Секуляризация («обмирщение») культуры в России XVII в.

Что такое секуляризация («обмирщение») культуры? В истории России XVII век считают рубежом двух исторических эпох — Средневековья и Нового времени. Это столетие, являясь периодов яркого развития древнерусской культуры, в то же время стало ее финалом. В культуре отчетливо выделялись две тенденции: проникновение западноевропейского («фряжского») влияния и освобождение от господства Церкви, что и определяло неуклонное «обмирщение» различных проявлений культуры. В литературе эта секуляризация, или «обмирщение» выразилась в формировании демократической сатиры, в живописи — в постепенном разрушении иконографических канонов, в архитектуре — в сближении обликов культовых и гражданских сооружений, в науке — в росте интереса к изучению и обобщению опыта с целью применения его в жизни.

Особенность культурного процесса XVII в. в том, что Россия не познала ни Ренессанса, ни Реформации, а только элементы этих двух великих эпох в развитии мировой культуры. Страна своеобразно переживала кризис средневековой системы ценностей, испытав сложный переход через Смуту к новому историческому времени. Смутное время создало уникальную ситуацию, которая усилила элементы рационализма в массовом сознании и культуре. Кризис средневекового мировоззрения наблюдался в основополагающих вопросах, касавшихся соотношения сил и полномочий между властью, Церковью и народом.

Социокультурные последствия церковных реформ и раскола.Восстановление утраченной целостности государства предполагало реставрацию основ власти, религиозной обрядности, социальной иерархии, традиционной культуры. Однако попытка Церкви установить тотальный контроль над всеми сторонами жизни населения, «навести порядок» в душах людей, оказалась неудачной. Стал необратимым процесс десакрализации культуры.

Резко изменила духовную жизнь российского общества церковная реформа и последовавший за этим церковный раскол, разделившие население на две антагонистические группы — старо- и новообрядцев. В отличие от западной Реформации, в России «исправление» богослужебных книг не предполагало их перевода на народный язык или какого-либо приближения к разговорной речи. Как старообрядческие, так и новообрядческие книги были изложены на церковнославянском языке. Общим являлось отрицательное отношение к другим языкам богослужения, которые считались заведомо «нечистыми», искажающими вероучение.

Церковнославянский язык понимался на Руси как «икона православия», как средство выражения Богооткровенной истины. Когда в 1598 г. Борис Годунов задумал учредить университет и выписал для этого учителей из Германии, то духовенство воспротивилось, увидев в этом посягательство и на «чистоту» языка. Впоследствии прибывшего в Москву антиохийского патриарха Макария сам царь Алексей Михайлович предостерегал, чтобы он не говорил «нечистой речью» — по-турецки. Такое же отношение издавна было и к латинскому языку, который воспринимался как типичный еретический язык. Не случайно царских детей долгое время не обучали иностранным языкам (только монах Симеон Полоцкий стал стал использовать для этого латинский учебник).

Церковный раскол включил в себя и проблему канонов в живописи. В иконописи со второй половины XVII в. появились т. н. «живоподобные» изображения, внешние эффекты (светотени, перспектива и т. п.), направленные на восприятие мира в его данности. Это вызвало резкий протест старообрядцев. В своей «Беседе о иконном писании» протопоп Аввакум говорил, что иконописцы новой школы изображают святых как живых людей: «пишуть Спасов образъ Еммануила, лице одутловато, уста червонная, власи кудрявые, руки и мышцы толстые, персты надутые …». Старообрядцы отказывались поклоняться новым иконам, утверждая, что на них изображены живые люди, а не святые.

Схожие разногласия наблюдались в церковном пении. Все более распространенным во время богослужений становилось более понятное наречное пение, т. е. произношение слов в церковном пении перестало отличаться от произношения при чтении. Критически отнеслись старообрядцы и к театральным представлениям, которые появились в Москве при царе Алексее Михайловиче. Протопоп Аввакум обвинил его в том, что он потерял душу, устраивая мистерии с изображением страстей Христа. Болезнь и смерть царя Аввакум напрямую связывал с тем, что тот «тешился всяко, различными утешениями и играми» на божественные темы.

В культуре сформировался феномен старообрядчества, объединившего разнообразные социальные слои общества. Свою модель жизни старообрядцы создавали на основе полной гражданской и экономической автономности, привычных им культурных ценностей. Это в значительной степени повлияло на формирование характерных качеств личности. В результате церковного раскола в обществе проявлялись апокалипсические настроения, поиски истинно православного царства: «града Китежа», безгрешной и счастливой «земли Белогорья» и др. Путь к спасению через умерщвление плоти и личную святость без посредничества Церкви и священников предлагали защитники «народного православия» («поповцы», «беспоповцы», «капитоновцы» и др.).

Таким образом, церковный раскол выявил черты кризиса средневекового сознания российского общества. Он свидетельствовал о формировании нового типа личности, воплотившего в себе две крайности: с одной стороны — кротость, терпение и жертвенность, а с другой — желание действовать «вопреки», раскрепощение сознания, стремление к свободе.

Традиции и новации в просвещении.Расширение сферы торгово-ремесленной деятельности, зарождение российского предпринимательства, активизация контактов с Западом, необходимость обороны страны обусловили рост числа образованных людей в России. Подсчитано, что уровень грамотности взрослого населения России XVII в. по социальным группам составлял: духовенство — почти 100 % грамотность, монашество — до 75 %, дворяне — от 65 до 78%, купечество — от 75 до 96 %, посадские люди — не менее 20 %, крестьяне — не менее 15 %.

В России в XVII в. уже существовали зачатки системы государственного начального образования. Школы были частными учебными заведениями, в которых учились дети «всякого чина … и сана, славных и худородных, богатых и убогих, даже и до последних земледельцев». Преподавались чтение, письмо, пение, счет, основы религии, некоторые сведения по Священной истории. Дети получали представление о семи свободных науках, составлявших тогда курс университетского обучения. Одним из основных методов педагогики признавалось телесное наказание («розга», «сокрушение ребер», «жезл»). Методическим пособием для учителей и воспитателей являлось сочинение «Гражданство обычаев детских» — свод правил, определявших поведение детей в школе, за столом, при встрече с людьми; одежду и даже выражение лица.

Начальное образование носило церковный характер, учителями, в основном, были лица духовного звания. Занятия в школе начинались и заканчивались молитвой. Основными учебниками являлись книги религиозного содержания, но были изданы и буквари с информацией по вероучению и справочными сведениями. Их авторами являлись Василий Бурцов (1634), Симеон Полоцкий (1679), Карион Истомин (1694). Были распространены азбуковники — словари иностранных слов в сочетании с основами фонетики, правописания, синтаксиса. Они содержали информацию об античных философах и писателях, истории и географии, основах философии. В учебном процессе использовались также «Грамматика» Мелетия Смотрицкого и таблица умножения «Считание удобное».

Букварь В. Бурцова неоднократно переиздавался и долго был самым авторитетным учебным пособием. В нем содержались материалы для изучения азбуки и разнообразные тексты для чтения, сообщались сведения о спряжении глаголов и склонении имен существительных. Во второй части букваря были собраны молитвы, притчи царя Соломона и моральные наставления. Оригинальные пособия для обучения и воспитания молодежи создал К. Истомин, который был сторонником наглядного метода обучения, разработанного чешским педагогом Яном Амосом Коменским. В 1692 г. он создал два рукописных, исполненных красками и золотом, «лицевых букваря», предназначенных для обучения грамоте детей Петра I. Значение нравственно-религиозного воспитания подрастающего поколения раскрыл в книге «Катехизис». Своеобразной научной энциклопедией являлась его книга «Полис», в которой в стихах изложена космография, дана характеристика различных наук, стран и частей света.

Во второй четверти XVII в. в Москве появились первые средние и профессиональные школы. В 1640 г. по инициативе боярина Федора Ртищева при Андреевском монастыре была основана частная школа для молодых дворян, где их обучали греческому языку и латыни, риторике и философии. На средства патриаршего двора такого же уровня учебное заведение открыли в кремлевском Чудовом монастыре. В 1681 г. по указу царя Федора Алексеевича начало действовать греческое училище, которое патронировал патриарх Иоаким. В 1684 г. в училище (Типографской школе), которым руководил иеромонах Тимофей, обучался 191 человек, в 1685 г. — 200 (из них 54 старших, учивших «греческий язык книжному писанию», и 146 младших, изучавших славянскую грамоту). Ученики стали затем первыми студентами Славяно-греко-латинской академии.

Для учреждения высшей школы нужны были учителя, «люди ученые и православные, а не ковегласи и раскольники». Такими учителями стали братья-греки Иоанникий и Софроний Лихуды, выпускники Падуанского университета. По свидетельству Федора Поликарпова, одного из первых учеников, школа, основанная Лихудами, первоначально была более чем скромной. Но с 1685 г. при поддержке патриарха Иоакима новая школа превратилась в Славяно-греко-латинскую академию. Судя по записям Патриаршего приказа, к 1687 г. в ней числилось 76 учеников: в высшей школе — 14, в средней — 35, в низшей — 27. Грамматику и пиитику Лихуды преподавали на греческом языке, а риторику, логику и физику — на латыни. Ученики работали по системе, принятой тогда в Падуанском и других европейских университетах. С 1701 г. академия утратила свое прежнее название, стала называться Славяно-Латинской школой.

Повышению уровня грамотности способствовало книгопечатание. Печатный двор в Москве в первую очередь издавал книги богослужебного содержания (Требники, Служебники, Псалтыри, Часовники и т. д.). Из 233 изданных в 1615—1652 гг. книг таких было 44 %. Книги для обучения тоже выпускались и часто переиздавались. В 1648 г. Печатный двор издал «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» и «Грамматику» М. Смотрицкого. Печатали книги и «душеспасительного», и развлекательного содержания, появились технические руководства и географические описания путешествий, книги по различным направлениям знаний: травники, лечебники, «Книга сошного письма» и др. Книги становились обыденными в жизни бояр, купечества и даже посадских людей. Спрос на книгу требовал расширения производственных возможностей Печатного двора, который к середине XVII в. был способен издать более 11 тыс. книг, а во второй половине столетия — более 300 тыс. букварей и 150 тыс. учебных Псалтырей и Часословов.

Образованные люди стали играть заметную роль в жизни общества. Просветительское движение особенно проявило себя в окружении царя Алексея Михайловича. Многие влиятельные государственные чиновники, стремились преодолеть «старину» и косность мышления. А. Л. Ордин-Нащокин, выходец из провинции, опираясь на свои знания сделал успешную карьеру чиновника — дипломата и экономиста. Ф. М. Ртищев первым попытался перестроить по западным образцам организацию и содержание обучения в России, не упуская при этом нравственное воспитание. «Государственным человеком» и интеллектуалом был В. В. Голицын, повлиявший на проведение административных и экономических реформ, преобразований в системе обучения.

Накопление и освоение научных знаний. Расширение круга образованных людей было связано и с развитием научных знаний и техники. В середине XVII в. в России стали известны основные положения гелиоцентрической теории Н. Коперника. Первые научные труды по практической медицине создали выпускники «Школы русских лекарей» Степан Кириллов и Петр Постников. Практический характер носили изобретения в области строительства и производства: винтовые деревянные домкраты, мельничные водяные колеса, сверлильные станки, циркулярные механические пилы и др. В торговой практике использовались неизвестные на Западе счеты: костяшки на закрепленных в раме прутьях.

Во второй половине XVII в. стали проявляться начала исторической науки. Особую роль сыграла Киево-Могилянская академия. Это учебное заведение давало своим ученикам знания по логике и философии. Многие выдающиеся киевские ученые приглашались в Москву, где открывали свои школы. Некоторые из них пользовались большим влиянием при царском дворе. Не случайно именно в Киеве в 1674 г. появился первый учебник русской истории — «Синопсис» (греч. — описание) киевского монаха Иннокентия Гизеля. Постепенно расширялась историческая проблематика, анализировалась деятельность не только государя и церковной власти, но и «меньших людей»: псковские исторические сочинения «О разорении Пскова» и «О бедах, скорбех и напастех, иже быть в Велицей России», «Повесть об Азовском осадном сидении», раскольничья летопись противников церковной реформы. К последним сочинениям летописного жанра можно отнести «Новый летописец», давший официальную трактовку Смуты, и «Летопись о многих мятежах» — о роли Церкви в XVII в.

Одну из первых попыток анализа происходивших на рубеже XVI—XVII вв. событий предпринял монах Троице-Сергиевого монастыря Авраамий Палицын в сочинении 1620 г. «История в память грядущим родам». Царской власти, как гаранту порядка в России, посвятил сочинение «Временник» дьяк Иван Тимофеев. Идеальный образ мудрого просвещенного монарха представлял в своих литературно-публицистических произведениях Симеон Полоцкий. О пользе неограниченной монархии («самовладства») писал хорват Юрий Крижанич, сторонник идеи «славянского единства», главную роль в котором отводил Москве. Исследование «Скифская история» написал Андрей Лызлов.

Вместе с тем из-за сильного влияния Церкви исторический анализ не мог быть независимым и объективным. Толкование истории в духе осуществления божественного замысла доминировало.

Жанровое разнообразие литературы. Одним из проявлений обмирщения литературы стала демократическая сатира, выразившая отношение населения к Церкви. Впервые церковные служащие стали объектами критики. Так, «Сказание о куре и лисице» высмеивало лицемерие и стяжательство духовенства, «Служба кабаку» пародировала ритуал всенощного богослужения, «Калязинская челобитная» и «Повесть о бражнике» рассеивали миф о «святых», напоминая о греховных фактах из «житий». «Повесть о Карпе Сутулове» обвиняла купца, попа и архимандрита, требовавших любви от нуждающейся в деньгах купеческой жены. Вольномыслие сатирической литературы стало возможно только в условиях кризиса средневековой морали. Однако обличалась Церковь, но религия в целом находилась вне зоны критического анализа.

Появились произведения, раскрывавшие порядки государственной службы («Повесть о Шемякином суде», «Повесть о Ерше Ершовиче»), нравы горожан («Азбука о голом и небогатом человеке») и крепнущего дворянства («Повесть о Фроле Скобееве», «Повесть о Фоме и Ереме»). Новые литературные герои были лишены идеальных качеств, их переживания созвучны переживаниям простых людей, а вымышленные коллизии — «списаны» с реальной жизни. Они отвергали патриархальные устои и нравственные нормы прошлого, но их идеалы были еще неопределенны. В литературе намечался переход от жития подвижника к жизнеописанию благочестивого мирянина (муромские повести «Об Ульянии Осорьиной», «О Марфе и Марии»). Основоположником силлабической рифмованной поэзии стали Симеон Полоцкий, который писал стихи по-польски, на латыни и по-русски («Рифмованная псалтырь», «Рифмологион», «Вертоград многоцветный»), и его ученики Сильвестр Медведев и Карион Истомин.

Началось ускоренное освоение жанров европейской литературы, сочинители XVII в. увлеченно использовали чужие сюжеты. Так, французское сказание о рыцаре Бово д'Антон превратилось в «Повесть о Бове-королевиче», куртуазный роман — в «Повесть о Петре Златых ключей», роман рыцарский — в «Повесть об Иване Пономаревиче».

От иконы к парсуне: новое явление в живописи.Существенные изменения происходили даже самом каноническом виде искусства — иконописи. На рубеже XVI—XVII вв. в иконописи оформились два направления, условно именуемые «Годуновской» и «Строгановской» школами. Первая из них стремилась к строгому стилю, к возрождению традиций Андрея Рублева и Дионисия (росписи Смоленского собора Новодевичьего монастыря в Москве). Строгановская школа развивала мелкое, изощренно-утонченное письмо, для которого были характерны цветовая гамма с использованием золота и серебра, хрупкая изысканность образов, сложный пейзажный фон. Наиболее известные мастера школы — Емельян Москвитин, Прокопий Чирин, Истома, Назарий и Никифор Савины.

Выделялись монументальные росписи костромских и ярославских иконописцев (Гурия Никитина, Силы Савина, Дмитрия Плеханова и др.), работавших со своими артелями не только на родине, но и в Москве, Ростове, Вологде, в Троице-Сергиевом монастыре. К середине XVII в. одним из центров художественной жизни стала Оружейная палата в Москве, живописцы которой (Богдан Салтанов, Иван Безмин, Кирилл Уланов, Иосиф Владимиров, Никита Павловец и др.) выполняли стенные росписи, писали иконы, царские портреты, оформляли придворные и церковные праздники. Руководитель иконописной мастерской Оружейной палаты Симон Ушаков расписывал Архангельский и Успенский соборы, Грановитую палату Кремля, чертил географические карты, занимался офортом. В иконописи он выступал как реформатор, стремившийся к светотеневой, объемной форме (иконы «Отечество» («Троица»), «Благовещение», «Спас Нерукотворный», «Семь смертных грехов»).