И ВНЕНАУЧНОЕ ОСВОЕНИЕ МИРА

1. Историческая динамика: рациональное и иррациональное знание.

2. Отличительные черты и функции практического познания.

3. Понятие паранауки.

4. Вненаучное знание.

Основная литература

Философия: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.Н.Лавриненко, проф. В.П.Ратникова. – М., 2004. С. 29-31.

Дополнительная литература

Волков Ю., Поликарпов В. Интегральная природа человека. – Ростов-на-Дону, 1994.

Гроф С. Холотропное дыхание: Три уровня человеческого сознания и как они формируют нашу жизнь. – М., 1996.

Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. – М., 1990.

Островский Э.В. История и философия науки: учеб. пособие для студентов вузов. – М., 2007. Гл. 5, 16.

Спиркин А.Г. Философия. - М., 1999. “Познание, практика, опыт”.

1. Историческая динамика: рациональное и иррациональное знание

На ранних этапах развития человеческой мысли картина мира носила це­лостный характер, где рациональная и иррациональная компоненты выступали в неразрывном единстве. Она была по­нятной и очень удобной как в обыденной жизни, так и на уровне теоретических представлений. Человек сравнительно легко и естественно нахо­дил в ней себе соответствующее место.

Однако последующая дифференциация человеческих знаний привела к разделению этих компонент, каждая из которых начала специализироваться на исследовании отдельных сторон действи­тельности. Выделившаяся наука стала заниматься исследованием глубинных закономерностей отдельных материальных объектов и фрагментов действительности с целью их преобразования и управ­ления для удовлетворения человеческих потребностей. Соответст­венно в сфере иррационального, из которой впоследствии посте­пенно выделились искусство, мораль, религия и пр., основное вни­мание обращалось на фиксировании целостных характеристик бы­тия на разных уровнях. Философия постоянно пыталась как-то объединить эти два уровня (рационального и иррационального).

Такая ситуация неизбежно приводила к значительному измене­нию всей мировоззренческой парадигмы, что нашло свое отражение и в формировании различных систем образования, начиная уже с ан­тичности. Здесь уже четко обнаружились две полярные ориентации: Платоновская Академия сосредоточила свое внимание преимущест­венно на вненаучном познании во всем его многообразии (религия, поэзия, философия и пр.), аристотелевская же школа явно ориенти­ровалась на научное, рациональное познание (опыт, наблюдение, логика, риторика и т. д.). И, конечно, не случайно наука в ее сего­дняшнем понимании берет свое начало именно от Аристотеля. Однако, и в Средние века, и Новое время исследователи, которых мы бы сейчас отнесли к ученым, не­изменно указывали на необходимость наряду с логическими рассужде­ниями и четкими понятиями использовать и вненаучные знания в виде интуитивных догадок, фантастических образов и т. д. Например, Гип­пократ неоднократно говорил, что врач не имеет права лечить людей, если он не овладел астрологией. Парацельс постоянно настаивал на необходимости сочетания рациональных и интуитивно-мистических подходов. Этой же точки зрения придерживался Авиценна и многие другие. Такое сочетание рационального и иррационального (интуитив­ного, образно-эмоционального и пр.), включая элементы магии, харак­терно практически для всех представителей эпохи Возрождения, вклю­чая таких исследователей, как Д. Бруно, И. Кеплер, отчасти Г. Галилей и даже И. Ньютон, который стоит ближе к нам.

Окончательное разделение научного и вненаучного знания за­вершилось только в начале двадцатого столетия. Такое разделение вызвало существенное изменение мировоззренческих установок и оценки науки. Уже Бюффон, читая выдающиеся трактаты эпохи Возрождения, касающиеся зоологии, в частности пресмыкающихся, возмущался тем, что их авторы наряду с рассмотрением реальных змей и особенностей их поведения, описывали также драконов, хи­мер и других фантастических персонажей.

В наше время прогрессирующая дифференциация знания (бо­лее 2500 различных наук) при явном доминировании научно-рационального, привела к построению формализованной научной картины мира, в которой реальному целостному человеку становит­ся все труднее находить себе место. Эта ситуация с особой остротой поставила на повестку дня вопрос интеграции научного и вненауч­ного знания.

Эта задача на практике оказалась трудновыполнимой. Слож­ность усиливается еще и тем, что существующие системы образова­ния ориентированы преимущественно на науку. При этом наука рассматривается как единственный и абсолютный метод познания действительности и в силу этого она якобы должна обладать абсо­лютной монополией на знание. Разумеется, исходя из такой пози­ции, почти все вненаучное знание оказалось вне сферы внимания педагогики.

Однако наука в своем развитии постоянно выходила и выходит за пределы нашего знания (теория относительности, квантовая механика, парапсихология и пр.), где исследователь уже на эмпирическом уровне сталкивается с такими объектами, которые явно не поддаются интерпретации с помощью традиционных науч­ных методов (факты ясновидения, телепатия, телекинез, различные биополя и т. п.). Если наука в основном пользуется аналитическими (рациональ­ными) методами, то в области иррационального подхода доминирует интуиция. Будучи дополнительными друг к другу, рациональное и иррациональное знания дают стереоскопическое, объемное представление о мире или его отдельных фрагментах. Здесь речь идет именно о до­полнительности, ибо многочисленные попытки поглощения наукой вненаучного знания неизменно оказывались безрезультатными. В последнее десятилетие исследователи спонтанно начинают выделять четыре специфические вида знания: научное, практическое, паранаучное и вненаучное.

Сейчас, пожалуй, трудно сказать, выиграла ли наука от того, что исключила из своего состава вненаучное (паранаучное) знание. Она, конечно, приобрела логическую стройность и завершенность. Но одновременно она стала намного менее пригодной для исследования целостных объектов, в частности таких, как человек и общество. Важнейшие компоненты действительности оказались вне ее компе­тентности. В еще большей мере это касается таких объектов, как ду­ша, дух, духовность, духовный мир и пр. Но при этом наука оказа­лась более эффективной для анализа механических систем, агрегатов и вообще объектов с невысоким уровнем целостности. Интересно, что многие выдающиеся открытия в науке были сделаны в тот период, когда наука еще полностью не освободилась от вненаучных пред­ставлений. Вполне возможно, что сочетание научного и вненаучного знания было бы полезным и стимулировало научные открытия.

2. Отличительные черты и функции практического познания

Рационально-научное знание традиционно включает в себя представление об устойчивых закономерностях, структурной орга­низации и глубинных взаимосвязях и взаимоотношениях матери­альных объектов.

Необходимым дополнением к научному познанию является по­знание практическое, связанное с освоением, постижением окружаю­щего человека мира в процессе материальной жизни общества. Вве­денный совсем недавно в философско-методологический арсенал, дан­ный вид познания привлекает внимание не только философов, но и юристов, экономистов, политологов, психологов и пр., связанных с созданием, обменом, распределением и получением материальных благ.

Специфика практического познания заключается в том, что оно объединяет, трансформирует все другие формы познавательного процесса, применяя духовный их потенциал в производственно-политической, социальной, бытовой, чувственно-предметной деятель­ности. Практическое познание поэтому вплетено во многие циклы человеческой жизнедеятельности. С помощью практического позна­ния исторический субъект (личность, социальные группы, коллекти­вы, массы людей) постигает и изменяет мир природы и общества со­образно тем условиям и тем целям, которые вытекают из сущест­вующих задач.

Практическое познание - это те познавательные процессы, которые сопровождают деятельность человека в таких сферах, как промышленность, сельское хозяйст­во, политика, право, военное дело, изобретательство, обучение, воспитание.

Особенности практического познания:

· познавательная деятельность осуществляется не ради самого знания, а для эффективного выполнения общезначимой работы. Поэтому, практическое познание оперативно, оно связано с ограниченными временными рамками большинства стадий матери­ального производства, цикличностью социальной жизни в целом;

· знания практика вынуждены применяться "здесь-теперь", ибо реша­ет поставленные задачи он чаще всего одномоментно. Отсюда, наря­ду с проверенными знаниями, практик использует подчас и знание вероятностное, неточное, сообразовывая его всякий раз с теми изме­нениями, которые происходят в жизни. Не может пренебрегать прак­тик и случайностями, неожиданностями, мелочами, которые могут дорого обойтись ему, а то и просто помешать в выполнении постав­ленной задачи;

· практическая деятельность всегда сопровождается личным соперничеством, конкуренцией, противоборством людей. В этих условиях от качества знания и способности его применения зависит успех в выполнении поставленной задачи, жизненно важной для человека;

· тесным образом связано с эмоциями, волей, чувства­ми, переживаниями, настроениями, страстями, мотивами, интереса­ми. Успешность процесса познания, поэтому, зависит от личностно-психологических качеств практика (собранности, переключаемости, скорости мышления, уравновешенности и т.д.);

· значима морально-ценностная составляющая. Ответственность, самоконтроль, чувство долга - необходи­мые качества для практической реализации знания. Именно поэтому, гносеологическим критерием правоты для практического познания является не столько "истина-ложь", сколько "добро-зло", "прекрасное-безобразное", "гуманность-антигуманность". К примеру, использование тех или иных научных открытий, знания в целом в ядерной физике или генной инженерии могут принести опасность, вред и обществу, и человеку.

Практическое познание, как и любой другой вид познания, по­лифункционально.

Его основные функции:

1) информацион­ная, описательно-объяснительная, которая состоит в отображении свойств и отношений окружающей при­родной и социальной среды. Источником получения знания служит непосредственное взаимодействие, прямой физический контакт с предметами в процессе труда. Чувственно-образное мышление в про­цессе работы дополняется словесно-понятийным, логическим выра­жением знания.

2) экспрессивно-аксиологическая, т. е. ценностная. Ценность знания и его оценка весьма важны и необ­ходимы, так как затрагивают общественные и личные интересы лю­дей, их потребности. Наиболее ярко проявляется это в экстремаль­ных ситуациях, когда от качества информации и умения ею воспользоваться, зависят решения и поступки, жизненно важные и для об­щества, и для личности. Примером могут служить различного рода катастрофы: железнодорожные, морские, авиационные, энергетиче­ские, причиной которых, чаще всего являлось нарушение технологи­ческих процессов или же неверная реакция на критическую обста­новку со стороны руководителей и персонала технически сложных действий.

3) консульта­тивно-директивная или регулятивная функция. Манипулируя с пред­метами действительности, практик нуждается в совете, пожелании, в предложении наиболее оптимальных способов решения поставленной задачи. В этой связи, практическое познание носит прикладной, пред­писывающий характер, что в свою очередь обусловливает специфику отношений на практике (ученик-наставник, любитель-профессионал, специалист-дилетант, подчиненный-руководитель и пр.).

В литературе отмечаются также и другие, относительно самостоятельные функции прикладного знания: комму­никативная, педагогическая, научно-исследовательская.

Основными видами практического познания выступают: трудовое, игровое, учебное, воспитательное, правовое и пр.; профессиональное и любительское; гуманитарное и техническое.

Таким образом, практическое познание составляет необходимую сторону че­ловеческой деятельности, прежде всего, предметно-практической, жизненно важной и необходимой для создания условий жизни че­ловека. Практическое знание представляет собой полноцен­ный и равноправный с другими видами знания вариант освоения и проектирования жизненно-практического опыта людей. Поэтому отличия научного и практического познания не дают основания их противопоставлять, а тем более разделять на высшие и низшие. Перед нами самоценные, периодически сменяющие друг друга или же объединяющие моменты познавательной деятельности. Научное все чаще становится ориентиром в практике и практическом позна­нии. Со своей стороны, практический опыт и практическое умение влияет на науку и выступает нередко в роли заказчика и контроле­ра значимых для него рецептов и технологий.

3. Понятие паранауки

В наше время все чаше говорят и о паранаучном знании – знании, непосредственно примыкающем к знанию научному, но не совпадающему с ним (приставка "пара" означает "около", "рядом", "возле"). Правомочность такого названия вполне оправдана, ибо для получения такого знания часто используются методы, которые получили широкое распространение в науке (логика, математика, использование различных приборов, экспериментальных методик и т. п.). В таком случае в область паранаучного знания попадают та­кие разделы, как астрология, алхимия, парапсихология, графоло­гия, хиромантия (пальмистрия), физиогномика и многие другие.

Паранаучные представления нередко проникают и взаимодействуют с научными знаниями, могут порождать новые направления в науке. Примером такой связи может служить выявленная в последние годы четкая зависи­мость между определенными комбинациями линий рук человека и его наследственными психическими и соматическими заболевания­ми. Эта часть хиромантии, прекрасно известная халдейским и древнеегипетским магам и жрецам, широко используется в совре­менной медицинской диагностике. Это же касается отдельных раз­делов графологии, физиогномики, широко используемых в совре­менной судебно-медицинской экспертизе и пр.

В паранаучном знании за­фиксирован огромный опыт древних культур, который, к сожале­нию, не может быть выражен рациональными средствами. В эту сферу попадает также эзотерическое знание, часть которого может быть отнесена к знанию научному, но которое сознательно не вы­ражается в рациональной форме, ибо в таком случае оно становит­ся достоянием всех. Однако распространение таких знаний может оказаться опасным не только для овладевшего им человека, но и для всего общества.

Возрастающие масштабы преобразования природы на базе раз­вития науки и техники породило неразрешимые противоречия меж­ду человеком и окружающим миром. Войны, революции, глобальные социальные потрясения, угроза всеобщей экологической катастрофы и пр. - все это есть серьезный аргумент в пользу утверждения, что одного научного знания явно недостаточно для достижения гармонии человека и природы. Это понимали многие мыслители задолго до нашего времени. Так, например, один из основателей русского кос мизма Н. Ф. Федоров в прошлом веке сформулировал тезис, что если наука и техника не имеют достойной цели для своего примене­ния, то они неизбежно превращаются в орудие самоуничтожения и уничтожения всего окружающего. Ж. Ж. Руссо в свое время под­черкивал, что развитие цивилизации влечет за собой падение обще­ственной нравственности.

4. Вненаучное знание

Вненаучное знание само по себе также многообразно и содер­жит такие виды, как непосредственно опытное, жизненное знание человека; практически-профессиональное знание и навыки; стиль, нормы, образцы и отношения поведения и деятельности; духовно-религиозное знание, искусство и духовно-чувственные представле­ния, эстетические и нравственные ценности и идеи.

Основным источником многообразия вненаучных форм знания являются историко-культурные архетипы, которые проявляются в образах этнической и общечеловеческой мифологии и помогают че­ловеку занять психологически непротиворечивое положение в об­щей картине мира.

Характерной чертой всякого вненаучного знания является его невербализуемость. Поэтому для его передачи более пригодными оказы­ваются символические конструкции, непосредственные контакты с его посетителями, что активно практикуется во всякого рода эзотерических школах, тайных обществах и т. п. Уже в античности мы постоянно сталкиваемся с тем, что великие мудрецы (Пифагор, Платон, Аристо­тель и др.) излагали свои учения в виде рационалистических представ­лений (тексты т. д.), предназначенных для всех, и одновременно эзо­терически, сопровождая изложение мистериальными действиями. По­следнее предназначалось только для посвященных.

Многие механизмы передачи вненаучного невербализованного знания до сих пор остаются для нас загадочными, хотя на практике они широко используются (в йоге, некоторых культах, преимущественно восточного происхождения и т. п.) Аналогичные феномены можно наблюдать и в области обыден­ных представлений. Скажем, в ремесленном производстве, в художест­венных и даже в некоторых научных школах "секреты" мастерства передаются невербально через непосредственные, часто довольно дли­тельные контакты учителя и ученика и в принципе не могут быть вы­ражены рациональными, вербальными средствами.

На­учное и вненаучное знание отличаются друг от друга способами их передачи. Если наука обычно стремится к большей ясности, ло­гичности и однозначности в обобщении эмпирических наблюдений и формулировании законов, то вненаучное знание принципиально многозначно. Это хорошо можно показать на примере библейских текстов и произведений искусства. Хорошо известно, что религиоз­ное знание передается в виде притч, о чем в частности свидетельст­вуют многочисленные буддийские тексты, Новый Завет и пр.

Христос действительно постоянно излагал свое учение в форме притч. В подавляющем большинстве случаев он их не расшифро­вывал, давая возможность каждому человеку интерпретировать их в соответствии с уровнем своего духовного развития. Однако ино­гда он все же делал исключения. При этом постоянным рефреном идет утверждение "имеющий глаза, да видит; имеющий уши, да слышит". Этим напоминается слушателям, что излагаемое не огра­ничивается буквальным смыслом. Еще Ориген указал на то, что в интеграции Библии, особенно Нового Завета, можно выделить три уровня толко­вания: буквальный, символический и эзотерический.

Нечто аналогичное можно сказать и по поводу искусства. Но здесь речь уже идет о передаче собственно не духовного знания, а о передачи образно-эмоционального мира личности, своеобразного "наглядно-чувственного знания". Это можно хорошо проиллюстри­ровать на примере портрета. Скажем, картину И. Е. Репина "Иван Грозный убивает своего сына Ивана" можно воспринимать и как изображение конкретного исторического события и как духовно-психологическую драму, определяющую судьбу людей. Эту мысль подчеркивал Гегель, который говорил о том, что одна и та же рели­гиозная заповедь будет звучать совершенно по-разному в устах мо­лодого человека и в устах старца, прожившего богатую и долгую духовную жизнь. Или возьмем другой пример. Картину В. Ван-Гога "Хижины" можно воспринимать и как простое изображение бедных покосившихся домиков в конкретной местности, но можно в ней ощутить и бренность человеческого бытия.

Во вненаучном знании ведущую роль играет непосредственный опыт человека, то есть "опытное знание". Это знание является ба­зовым для каждого человека, как опыт человеческого общения и его личностных контактов с миром. Это живое опытное знание может существовать на различных уровнях, среди которых следует указать индивидуаль­ный, народно-этнический, групповой, общечеловеческий.

Каждый данный уровень аккумулирует свой специфический опыт, часто проявляющийся в определенных нормах и образцах поведения, отношений или деятельности. Так, например, общечеловеческое "опыт­ное знание" может выражаться в общечеловеческих моральных нормах, в эстетических образцах, в веротерпимости и т.п. Групповое опытное знание может иметь различную направлен­ность (половозрастную, профессиональную, общественно-политичес­кую и пр.).

Все способы передачи опытного знания проек­тируются на индивидуальный опыт человека. Эта проблема была детально проанализирована в работах С. Л. Франка. Он подчеркивал, что "живое знание или знание-жизнь есть всегда непосредственное знание индивидуального как такового. Связь, соединяющая мое прошлое с моим настоящим, проходит через пребы­вающее единство моей личности, которая, как целое, присутствует в каждом отдельном моменте своего развития, во всей временной цепи моих частных переживаний. Живое знание есть приобщение своей жизни к жизни всеобщей, как переживание самого Бытия как невыразимого целого, ибо всякая погруженность в миг настоящего есть вместе с тем потенциальное бытие в вечности".