Лекция 7. ИСТИНА КАК ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ ПОЗНАНИЯ

1. Философские уровни понимания истины.

2. Основные концепции истины в философии.

3. Аспекты истины.

4. Продукты постижения истины людьми.

Основная литература

Философия: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.Н.Лавриненко, проф. В.П.Ратникова. – М., 2004. С.366-369.

Хрусталев Ю.М. Философия. – М., 2004. С. 305-309.

Хрусталев Ю.М. Философия науки и медицины. – М., 2005. С. 360-362.

Дополнительная литература

Новая философская энциклопедия: в 4 т. – М., 2000-2001.

Островский Э.В. История и философия науки: учеб. пособие для студентов вузов. – М., 2007. С.124-125.

Рычков А.К., Яшин Б.Л. Философия: 100 вопросов-100 ответов: Учебное пособие для студентов вузов. – М., 1999. С. 72-73.

Спиркин А.Г. Философия. – М., 1999 Гл. XII. § 8 «Что есть истина».

Экман П. Психология лжи / Пер. с англ. – СПб., 2003.

1. Философские уровни понимания истины

Категория истины является центральной в гносеологии. Однако само понимание истины многоуровневое, и каждый из этих уровней порождает специфику ее понимания.

Онтологический уровень. Истина рассматривает­ся здесь как свойство самого бытия и даже как под­линное бытие, противостоящее бытию иллюзорному, не подлинному. В рамках религиозно-философских построений, мир платоновских идей или Царство Божие — истинны, ибо противостоят мнимому — теле­сному или греховному — чувственно воспринимаемо­му бытию. Истина здесь сопрягается с непосредствен­ной духовной очевидностьюи религиозным открове­нием.

В реалистических докт­ринах и обыденном сознании истина сопрягается с законосообразным или идеалосообразным бытием. Когда мы говорим “настоящий ученый”, “истинный гражданин своей страны”, “типичный представитель своей профессии” и т. д., то везде подразумеваем, что нечто бытийствует в полном соответствии со своим эталоном или идеа­лом. Гегель бы сказал, что здесь предмет соответствует своему понятию, а потому он и истинен.

Логико-семантический уровень.Это уровень, в рамках которого функционируют дедуктивные науки и где истина фиксируется терминами ”правильность”, “корректность”, “достоверность”. Под этим понима­ется формальная безупречность доказательства теоре­мы или получения какой-то логической формулы на основе исходно принятых аксиом и правил вывода.

Ценностно-экзистенциальный уровеньфиксирует­ся в русском языке словами правда, праведность, пра­вота.Под правдой в экзистенциальном аспекте пони­мается личностно продуманная и прочувствованная ценность, которая принимается человеком всем его существом и искренне утверждается им в жизненных поступках. Человек может при этом заблуждаться, за что он подлежит объективному моральному и социальному осуждению, но в субъек­тивном-то плане он поступает вполне искренне и прав­диво.

На гносеологическом уровнекатегориальный смысл истины заключается в содержа­тельной характеристике человеческих знаний,особен­но философского и научного характера, которые фик­сируются языковыми средствами и исследуются как языковые выражения. На этом уровне существует боль­шое количество моделей понимания истины.

2. Основные концепции истины в философии

Современное понимание истины предполагает диалог различ­ных философских концепций и синтез наиболее плодотворных идей в контексте современных представлений науки и культуры. В истории философии сложилось несколько подходов к определению этой категории.

Априористская концепцияутверждает, что истина или ряд истин изначально присущи человеку или человеческой душе в виде некого доопытного знания, которое можно раскрыть в каждом инди­виде через определенную методику, как бы заставляя человека “припомнить” заложенное в его сознании изначально. Таково учение индийской веданты о по­тенциальном всезнании человеческого атмана, тожде­ственного брахману; античное понимание знания как припоминания того, что некогда видела и слышала бессмертная душа; христианское учение о потенциаль­ном богоподобии человека, декартовская доктрина врожденных идей.

Конвенциональная модель истиныподдерживает идею, что истина — есть всегда продукт гласного (а чаще — негласного) согла­шения между участниками познавательного процесса. В разных науках и в разных сообществах (религиозных конфессиях, профессиональных группах и т.д.) су­ществуют разные “правила игры”, а все доказатель­ства строятся лишь на основе принятых конвенций. Соответственно, то, что может трактоваться в рамках одного научного сообщества как истинное знание, в другом будет расценено как знание ложное. Так всегда бывает, когда сталкиваются представители разных школ в науке и в философии.

Когерентная теория истины. Существует несколько вариантов данной теории. Самый популярный и известный из них утверждает, что истинное знание всегда внутренне непротиворе­чиво и системно упорядочено. Здесь происходит сбли­жение с трактовкой истины в смысле логической пра­вильности и корректности. При всей частичной обо­снованности такого подхода все-таки следует признать, что отсутствие логических противоречий и взаимосвя­занность суждений внутри какой-то теории еще отнюдь не свидетельствует о ее истине; и, наоборот, наличие диалектических и антиномических суждений внутри теории еще не дает оснований заключать о ее ложности.

Второй вариант теории когеренции утверждает, что истинной должна быть признана та гипотеза, которая не противоречит фундаментальному знанию, существу­ющему в науке. Данный крите­рий также нельзя абсолютизировать, ибо любая новая фундаментальная теория всегда какому-то общеприз­нанному знанию да противоречит.

Прагматическая версияистиныподчеркивает субъективный момент в составе человеческого знания, т.е. степень его пригодности на практике. Суть концепции сводится к тому, что знание дол­жно быть оценено как истинное, если способно обеспе­чить получение некоего реального результата (экспе­риментального, утилитарно-прагматического и т.д.). Иными словами, истинность отождествляется здесь с пользой или результативностью.

Однако утилитар­ную направленность науки не следует преувеличивать. Множество открытий совершались творцами, конечно же, не из утилитарных соображений, а из чистой люб­ви к истине. Многие научные теории в момент их со­здания вовсе не имеют никакого экспериментального и технического применения. Более того, самые страте­гически значимые идеи, тем более в философии, по определению бескорыстны и антиутилитарны.

Экзистенциалистские концепциидостаточно разнородны, но сближаются в плане ценностного истолкования истины.

Во-первых, может быть выдвинут тезис, что исти­ной следует считать такое знание, которое способству­ет творческой самореализации личности и стимулиру­ет ее духовный рост. В роли такового способно высту­пить и объективно ложное знание, лишь бы оно глубоко переживалось и творчески отстаивалось человеком. При таком подходе подчеркивается значение именно творческого человеческого измерения знания, претендующего на истинный статус.

Во-вторых, экзистенциальный аспект истины мо­жет быть открыт в ситуациях пограничных, зачастую на грани жизни и смерти. “Свет истины” как бы вли­вается в “трещины” его личной судьбы, порой зас­тавляя переосмысливать многие предрассудки и житейские стереотипы.

Наконец, третий ракурс экзистенциального виде­ния истины смыкается с онтологическим ее аспектом. Истина в ее греческом значении (aleteia), по М. Хайдеггеру, означает несокрытость бытия, т. е. некое подлин­ное его измерение, которое всегда пребывает в нас и с нами, но которое надо просто научиться видеть и слышать. Человек техногенно-потребительского обще­ства, ориентированный на покорение природы и удов­летворение своих безмерных телесных потребностей, отгородился от истины системой своих научных абст­ракций, миром технических устройств и пустых слов. Отныне «свет истины» доступен лишь поэтам, философам, святым праведникам и подвижникам, созерцающим его «нетелесными очами сердца». Здесь идет последовательное возвра­щение к классической концепции истины в платони­ческом понимании и ее отождествление с откровени­емкак атрибутом религиозного опыта.

Классическая концепцияпод истиной понимает соответствие че­ловеческих знаний реальному положению дел, какой-то объективной действительности, достаточно полное и точное отражение некоего объекта в мышлении человека. В явной форме клас­сическую концепцию можно найти уже у Платона и Аристотеля. Определяя истинность как соответствие мнений, утверждений с действительностью, Аристотель считал истинность не свойством вещей, а свойством представлений и суждений. Коротко говоря, истиной с этой точки зрения может называться объективная информация. Эта точка зрения на истину легла в основу всей европейской цивилизации, в особенности классической науки, прежде всего естествознания. Классическая концепция всегда была и до сих пор остается наиболее влиятельной не только среди фило­софов, но и среди ученых, ибо в наибольшей степени соответствует их интуитивной вере в то, что они не творят научные гипотезы и теории по своему собствен­ному усмотрению, а познают нечто в самом бытии, и что полученное ими знание — не фикция, а вскрывает объективные закономерности мироздания.

Диалектико-материалистическая (марксистская) концепцияистины, при­нимающая аристотелевские идеи как исходные, создана на основе по­нимания познания как отражения. Истина понимается здесь как знание, соответствующее действительности, причем характер и степень этого соответствия изменяются в определенных пределах, уточняются в связи с про­грессом науки и практики. Именно практика, обладающая такими чертами, как материаль­ность (предметность), объективность, социально-историческая обу­словленность, позволяет проверить идеальные знания и представ­ления, воплотив их в материальную деятельность и объекты, под­чиняющиеся объективным законам природы и общества.

Изложенная марксистская концепция истины требует сегодня конструктивного переосмысления, поскольку, основываясь на идеа­лах и нормах классической науки XIX века, она во многом не со­ответствует современным научным представлениям. Прежде всего, стало очевидным, что практика в ее материально-предметной форме не является универсальным критерием истины, поскольку в такой сфере, как логико-математическое знание, а также в различных областях гуманитарного знания, где объект исследования — тексты, применяются другие способы оценки - логические, семиотические, семантические, системные или культурно-исторические. Относи­тельность такого критерия истины проявляется в том, что практика ограничена уровнем развития производственно-технических и экс­периментальных средств и не всегда возможным завершением про­цесса проверки. Это означает, что как критерий истины материаль­ная практика должна быть взята в процессе движения и развития.

Невозможно также принять традиционное понимание объектив­ности истины как воспроизведения объекта таким, каким он сущест­вует сам по себе, вне и независимо от человека и его сознания. Ус­ловием объективности истины в этой концепции является исключение субъекта, его деятельности из результатов познания, что не соответ­ствует реальному познавательному процессу. Познание, как было показано ранее, не сводится к зеркально-отражательным процедурам получения чувственного образа как "слепка", копии вещи, а предстает сложными образами, формирующимися в системе творчески-проективной, интерпретирующей деятельности субъекта, содержащей компоненты социального и культурно-исторического опыта.

Субъект "творит" истину, преобразуя объект, себя и свое знание о мире и объекте. Условием получения истины являются личное творчество, поиск, риск, разработка способов проверки, обоснования, а главное - свобода ответственно, нравст­венно мыслящего и действующего субъекта.

Марксистская концепция истины учитывала сопоставление не знания с вещью, но упускала соответствие вещи знанию. Соответствие предмета, вещи своему поня­тию имеет различные смыслы. Для Платона это совпадение вещи с предшествующей идеей; в христианско-теологической интерпрета­ции оно предстает как соответствие сотворенных вещей заранее мыслимой божественной идее; в кантовской философии оно суще­ствует как трансцендентальная идея: "предметы считаются с нашим познанием".

3. Аспекты истины

Как видно из перечисленных концепций истины, она многогранна. Прежде всего, следует выделить объективный и субъективный аспекты.

С этих позиций нам представляется вполне ра­зумным определение истины как такого объективно­го содержания наших знаний, которое не зависит ни от человека, ни от человечества.Подобное понима­ние восходит к марксисту В.И. Ленину, но оно может разделяться мыслителями и совершенно иных фило­софских взглядов — например, интуитивистом Н.О. Лосским. По Н.О. Лосскому, истина —это имманентное обладание идеей трансцендентной предметности.В обоих оп­ределениях подчеркнуты два важных момента: во-первых, знание, претендующее на истинность, необ­ходимо субъективно (имманентно) по форме своего су­ществования, т. е. имеет человеческое измерение. Без живого человека говорить об истине в гносеологичес­ком плане бессмысленно. Во-вторых, истинное знание объективно (трансцендентно) в смысле отсутствия в его содержании субъективно-психологических приме­сей (субъективистских домыслов или, в просторечье, отсебятины).

В субъективном плане истины:

— способ формулирования истины, форма ее выражения; каждый участник познания (личность, малая группа, масса людей) адаптируют информацию “под себя”, в связи со своими собственными потребностями и целями;

— заблуждения, искажения, незнание, ошибки; причем заблуждение и незнание не всегда помеха на пути к истине, но и катализаторы ее выработки.

Из понимания истины как объективной, не зависящей от индивидов, классов, человечества, следует ее конкретность. Конкретность истины - это зависимость знания от связей и взаимодействий, присущих тем или иным явлениям, от условий, места и времени, в которых они существуют и развиваются. Истина всегда конкретна, абстрактной истины нет. Это требует полноты анализа, учета существенных связей и отношений объекта с окружающим миром, включение его в исторические рамки и социально-культурную практику. Истина чаще всего имеет предметные границы, выходя за которые она транс­формируется в свою противоположность — заблужде­ние. Типичный пример заблуждений такого рода — это попытка 3. Фрейда объяснить культурные и соци­альные процессы на основе открытых им закономер­ностей бессознательной психической жизни индиви­да. Другой причиной заблуждений служит не экстра­поляция полученных знаний на иные предметные области, а огульное отрицание существования послед­них, как якобы несовместимых с открытой истиной. К примеру, ученый-физик заявляет, что явлений теле­патии не существует потому, что науке не известны физические взаимодействия, которые могли бы их переносить. Точно также долгое время ученые не мог­ли поверить в делимость атома, поскольку это, по их тогдашнему мнению, вело к уничтожению материи.

Однако соответствие знания действительности не происходит сразу, одномоментно, оно есть процесс, который можно описать с помощью диалектических понятий относительной и абсолютной истины.

Абсолютная истинапонимается различно:

— некий идеал познания по тому или иному вопросу — исчерпывающий по точности и полноте ответ на него;

— достоверные знания, проверяемые практикой, не отвергаемые дальнейшим ходом познания (в некоторых учебных пособиях понятие ”вечные истины“ используется некорректно, поскольку истина – всегда процесс, то вечных истин быть не может. Это не научный термин а оборот повседневной речи. То, что называют ”вечными“ истинами охватывается понятием ”факты“;

— те элементы в составе наличного знания, которые остаются постоянными временно — внутри определенной парадигмы науки (вроде классической физики или квантовой механики) и практики.

Граниотносительной истины:

— неизбежная неполнота сегодняшнего знания;

— приблизительность нашей информации по глубине ее проникновения в сущность природных или социальных явлений;

— “информационный шум”, потери при производстве и особенно трансляции знания в зависимости от особенностей разных субъектов познания.

Т.о., абсолютная и относительная истины отражают разные степени - полную и неполную — соот­ветствия знаний действительности. Абсолютная истина, по выражению Ф. Энгельса, складывается из суммы относительных; в целом объективная истина в реальном процессе познания существует как абсолютно-относительное знание о действительности. Однако, современные гносеологии подчеркивают, что положение "абсолютная истина есть сумма относи­тельных истин" ошибочно, поскольку наука не развивается просто путем накопления, суммирования истинных знаний. Наряду с на­коплением идет непрерывный процесс переоценки, переосмысления этих знаний, особенно с появлением принципиально новых концеп­ций и открытий, как это было, например, после создания А. Эйн­штейном теории относительности или в результате разработки кон­цепций квантовой механики.

Т.о., истина процессуальна; это всегда процесс, а не просто результат познания. При нарушении этого процесса рост истины замедляется или прекращается. При гипертрофии момента устойчивости, абсолютности формируется догматизм, фетишизм, культовое отношение к авторитету. Абсолютизация относительности знания порождает скептицизм, агностицизм, релятивизм.

Процессуальность истины обнаруживается, по крайней мере,в трех планах:

Исторический план. Это постепенная кристалли­зация истинного знания в истории, когда неполное и фрагментарное знание какого-либо предмета на эмпи­рической стадии познания сменяется построением его “теоретического образа”, обеспечивающего целостное понимание и предсказание.

Логический план. Истинное знание никогда не от­крывается сразу и целиком, а требует логико-процес­суальных усилий мысли по своему изложению и, соот­ветственно, усвоению.

Экзистенциальный план. Истинное знание требу­ет для усвоения некоторой подготовки, а иногда и ду­шевной зрелости. Ко многим важным истинам и цен­ностям бытия человек приходит отнюдь не сразу, а путем мучительных борений и раздумий.

Процессуальность истины, диалектика абсолютных и относительных, субъективных и объективных компо­нентов в ней так или иначе выводят нас на централь­ную проблему: а на основе каких критериев мы вооб­ще расцениваем одно знание как истинное, а другое — как ложное.

4. Критерии истины

Под критерием истины понимается разрешающая процедура, позволяющая оценивать знание либо как истинное, либо как ложное. Если пытаться искать та­кую процедуру исключительно внутри самого знания, то возникает парадокс, схваченный в свое время еще Секстом Эмпириком: для нахождения такого крите­рия нужен, в свою очередь, критерий и так до беско­нечности.

1. Общественно-историческая практика челове­ка.Успешная объективация (или, грубо говоря, материализация) наших знаний в технических устрой­ствах, хозяйственной и социальной деятельности — серьезное свидетельство в пользу того, что мы ничего субъективно не измыслили, а познали нечто объектив­но сущее и значимое.

Формой научного проявления критерия практики является эксперимент, т. е. строго описанная и, жела­тельно, техническая воспроизводимая процедура про­верки опытных (эмпирических) следствий, выводимых из какой-либо теории. В связи с этим можно говорить о существовании эмпирических критериевистиннос­ти научного знания. Одним из таких эмпирических критериев (разрешающих процедур) служит верифицируемость теории, т. е. заключение об ее истинности на основании практического подтверждения выведен­ных из нее опытных следствий. Противоположный эмпирический критерий - фальсифицируемость, наце­ленный не на подтверждение, а, наоборот, на опровер­жение теоретической модели через опровержение (фальсификацию) выводимых из нее эмпирических следствий. Обе эти процедуры успешно используются в науке.

2. В случае, когда знание невозможно проверить на практике в науке используются логические критерииистины. Важнейшим из них является непротиворечи­вость, т. е. запрет на одновременное наличие сужде­ний «А» и «не-А» внутри научной гипотезы или тео­рии. Формально-логическая противоречивость озна­чает, что теория абсолютно не информативна, ибо из противоречия следует все, что угодно — бесконечный ряд суждений. Другой важный логический критерий истины — критерий независимости акси­ом, т. е. не выводимость одних исходно принятых до­пущений (аксиом, постулатов) теории из других. Об­наружение факта нарушения этого принципа — се­рьезное свидетельство в пользу ошибочности данной теории. Кроме этого говорят еще о критерии полноты теории. Семантическая полнота означает, что все суждения внутри данной теоретической модели явля­ются доказанными, а не произвольно введенными. Критерий синтаксической полноты гласит, что тео­рия является истинной (или точнее— корректной), если присоединение к ней произвольного суждения (формулы) делает ее противоречивой. Признавая не­обходимость логических критериев, мы, исходя из вышеуказанной диалектики познавательного процес­са, должны понимать их относительность и ограни­ченность эффективного применения.

3. Поэтому в естественных и обществоведческих, а отчасти и гуманитарных, науках используется целый спектр собственно теоретических критериевистины. Одним из них является критерий внутренней и внеш­ней когерентности знания, т. е. требование системной упорядоченности и взаимосогласованности положений внутри самой теории (гипотезы), а также желатель­ность ее согласования с фундаментальным и бесспорным знанием в науке. Другим важным теоретическим критерием исти­ны является принцип простоты теории. Он означает, в частности, что из двух конкурирующих в науке гипо­тез скорее всего будет избрана та, которая решает про­блему наиболее экономным и рациональным способом, использует меньшее количество исходных аксиом при том же объяснительном и предсказательном потенци­але, опирается на более простой математический ап­парат, не привлекает сложной терминологии и т. д.

Наконец, в науке используется еще один критерий, пожалуй, наименее прозрачный и рациональный, но часто оказывающийся решающим в ситуации выбора. Имеется в виду критерий красоты научной теории. Многие крупные ученые, в первую очередь, ориенти­руются именно на него. Эстетический критерий гар­монии, изящества, завершенности научных построений оказывается особенно популярным среди логиков, математиков и представителей естественных наук, хотя он не чужд ученым и из других отраслей знания. Все это свидетельствует, с одной стороны, о недопустимо­сти жесткого противопоставления друг другу различ­ных форм рационального постижения бытия, а, с дру­гой, о глубинной связи рациональных и внерациональных видов опыта.

1. Продукты постижения истины людьми

Истина и мнение,

истина и правда

В греческой философии истина устойчиво проти­вополагается мнению. Платон в своих диалогах пока­зывает, что мнение есть знание субъективное, полное психологических и разного рода иных предрассудков. В мире мнений причудливо перемешаны истина и ложь. Но даже если мнение и истинно, то это всегда — ис­тина в себе, т. е. необоснованное и крайне проблема­тическое знание. Мнение же, перешедшее из ранга ис­тины в себе в ранг истины для нас, представляет со­бой знание доказанное, т. е. удостоверенное в качестве независимого от наших субъективно-психологических особенностей и домыслов.

Мнение можно созна­тельно формировать и не только у отдельного челове­ка, но у целого общества или его части. Благодаря, например, современным средствам массовой инфор­мации создается своеобразный мир мнений, в котором доказательство подменено психологическим убеждени­ем и даже целенаправленным внушением.

Истина и правда близки, но не тождественны. Если истина – это максимально объективная информация, то правда – субъективно воспринимаемая как истина, личностно значимая информация, с большой примесью веры в истинность. Т.е. истина по какому-то вопросу может быть одна-единственная, а вот правд относительно него же — несколько, множество.

Истина и ложь,

истина и заблуждение

Поиск истины неотделим от заблуждений и появ­ления разного рода ложных представлений. Афорис­тичное выражение подобной позиции можно найти у русского писателя Леонида Андреева, обронившего фразу, что «истина — это ложь, которую еще не успе­ли доказать». Однако между ложью и заблуждением существует фундаментальная разница.

Ложь представляет собой преднамеренноевозве­дение неверных представлений в ранг истинных или преднамеренное сокрытие истины от других людей. В основе лжи всегда лежит субъективный и корыстный расчет, связанный с прагматичным использованием (сокрытием) знания в собственных целях. Социально-политической формой существования лжи является целенаправленная дезинформация, когда для обмана отдельного человека, со стороны какой-то особой со­циальной группы используется специальный набор знаний и технических средств. От лжи и дезинформации следует отличать заблуж­дение. Под заблуждением можно понимать непредна­мереннуютрактовку истинного знания как ложного, а ложного — как истинного, что вытекает как из слож­ности и неисчерпаемости объекта, так и из историчес­кой ограниченности субъекта познавательной деятель­ности. Ложь следует непримиримо дезавуировать, а от заблуждений терпеливо и методично избавляться, зная, что они воспроизведутся вновь. Без заблуждений не­возможно нахождение истины и ее кристаллизация.

Ошибка — личная неосведомленность в том, что вообще-то хорошо известно. Это, к примеру, когда вместо нужного препарата провизор по невнимательности, халатности выдает вредный данному пациенту.

После этих замечаний мы можем уточнить данное выше определение истины. Истина— это такое объективное содержание наших знаний, которое удо­стоверено (доказано) в качестве независимого от субъективно-психологических компонентов, не выходum за границы своей применимости и не претенду­ет на окончательный и завершенный характер.