Римская республика в 70-х – 50-х гг. I в. до н.э.

Разрушительные последствия гражданской войны были разнообразны. Это были внутренние смуты, вызванные обострением противоречий, внешнеполитические осложнения, связанные с ослаблением Рима и отвлечением его сил, и, наконец, рост провинциальных восстаний, движения рабов и пиратства.

После смерти Суллы активизировались его противники и то, кто пострадал от его режима. Их поддержали массы плебса и многие италики. Во главе движения встал консул 78 г. Марк Эмилий Лепид. Будучи послан для подавления восстания против сулланских колонистов в Этрурии, Лепид повернул войска на Рим и потребовал восстановления власти трибунов и возвращения изгнанников. Правительственные силы во главе со вторым консулом Квинтом Катулом и Помпеем с трудом подавили восстание. Лепид вскоре умер, а остатки его армии во главе с Марком Перперной ушли в Испанию.

Еще в 80 г. до н. э. в Испании началось восстание, возглавленное талантливым полководцем Квинтом Серторием, который сумел объединить движение марианцев с восстанием местных племен. В течение ряда лет против него сражались главные силы римлян во главе с Метеллом Пием и Помпеем. В 76—74 гг. Серторий одержал ряд побед, но потом наступление правительственных войск возобновилось. Среди повстанцев начались разногласия, и в 72 г. Серторий погиб в результате заговора, организованного его окружением. Вскоре после этого восстание было подавлено.

Примерно в это же время Италию охватило грандиозное восстание рабов, уже в древности получившее название Спартаковская война. В 73 г. в одной гладиаторской школы в Капуе, принадлежавшей Лентулу Батиату, возник заговор рабов, в котором участвовало до 200 человек. Заговор был раскрыт, но около 70 рабов бежали. Во главе восставших встал фракиец (Фракия – область на севере Балканского полуострова) Спартак из области медов. Он служил во вспомогательных римских войсках наемником. Видимо после того, как Сулла, опустошил страну медов в 85 г. до н.э., и заключил с ними мирный договор, по которому римляне могли набирать наемные воинские контингенты. Часто отряды наемников. включавшиеся в состав вспомогательных войск, возглавляли племенные вожди или их родственники. Может быть, одним из таких командиров и был Спартак. Внешность – мог быть русоволосым и голубоглазым, как и большинство фракийцев. О высоком социальном статусе свидетельствует и имя Спартака (Спарадок), бытовавшее в среде фракийской знати и частности среди представителей правящей династии племени одрисов. Видимо. начавшееся в 77 г. до н.э. покорение области медов, нарушение договора, послужило причиной дезертирства Спартака. Затем он воевал с римлянами, попал в плен и был продан в гладиаторы. Спартак оказался в Капуе в гладиаторской школе Гнея Лентула Батиата, который был одним из ланист – людей, для которых содержание и обучение гладиаторов было профессией и единственным источником средств к существованию. Они на свой страх и риск скупали и опытных гладиаторов, и молодых рабов с подходящими физическими данными.

Город Капуя был расположен в Кампании – области, где впервые на территории Италии появился обычай устраивать бои между обреченными на смерть пленниками или рабами.

Спартаку было около 30 лет, когда он начал выступать на арене. Прошел предварительную подготовку в качестве мирмиллона. Был одним из выдающихся профессионалов капуанской школы, находившимся на особом положении, поскольку с ним была жена, его соплеменница, а такое с предоставлением отдельной комнаты или комнат, разрешалось только избранным. Он и еще 200 человек приняли участие в заговоре с целью побега. Непосредственный побудительный мотив для организации заговора – известие о дате проведения очередных игр, связанных с очищением римской общины, где Спартак и Крикс должны были послужить «очистительными жертвами за римский народ в амфитеатре».

Восстание началось в конце зимы 73 г. до н.э. Когда замысел гладиаторов был раскрыт, их горстка ворвалась на кухню и, вооружившись там ножами и железными вертелами, перебила стражу. Выломав двери школы, гладиаторы вырвались на свободу и собрали затем вокруг себя толпу рабов из тюрем. На одной из улиц мятежники натолкнулись на повозки с гладиаторской экипировкой, которую должны были доставить в другой город. Мгновенно расхватав мечи, они легко преодолели сопротивление охраны городских ворот и двинулись дальше, по пути отбирая кинжалы и дубины у случайных путников.

Отрядами восставших руководили галлы Крикс и Эномай. Скорее всего, из троих был создан своего рода военный совет, который стал руководить дальнейшими действиями восставших. Восставшие ушли на гору Везувий (примерно в 35 км). Там они использовали для устройства лагеря примыкавшую к кратеру плоскую террасу. Рабы силой добывали продовольствие и оружие в набегах на ближайшие окрестности Везувия. где располагались прекрасные загородные усадьбы. Уже на этом этапе среди восставших установлена достаточно жесткая дисциплина, а захваченная добыча делилась поровну.

Римляне послали к горе отряд в 3 тыс. человек но главе с претором Гаем Клавдием Пульхром, который преградил тропинку на вершину Везувия, но ночью Спартак с остальными рабами спустились по лестницам, сплетенным ими из лоз дикого винограда, через отвесный склон внутренней стороны кратера, вышли из расщелины к подножию вулкана. Они обошли римский лагерь с тыла и, очевидно, на рассвете напали на него.

За основу военной подготовки была взята система обучения, принятая в римской армии. Соладты выполняли упражнения, тренировались в возведении лагерей. Роль инструкторов по многим вопросам играли первоначальные участники восстания – гладиаторы. Формировали легионы на этнической основе. Выдающиеся огранизаторские способности Спартака проявились в том, что в кратчайшие сроки была создана хорошо подготовленная и дисциплинированная армия по образцу римской из людей, разных по социальному положению и этническому происхождению.

Римляне, не воспринимая восстание Спартака еще по-настоящему всерьез, предприняли вторую серьезную попытку изолировать восставших в районе Везувия военными силами численностью не менее двух легионов под командованием претора Публия Вариния Глабра, который, так же как и его предшественник, не обладал военными талантами. Вариний в итоге был разбит. Спартак стал носить консульское облачение, набрал ликторов и пользовался этими символами должностного лица в Римской республике. Царем он провозглашен не был, в отличие от руководителей сицилийских восстаний.

Восстание охватило юг полуострова. Дальше Спартак решил двинуться в Луканию, чтобы пополнить армию отборными воинами из числа рабов-пастухов. После известия о приходе армии Спартака всю Луканию охватил пожар восстания. Когда Спартак прошел Кампанию и Луканию, его армия достигла 70 тыс. человек.

Вождь восставших рабов намеревался перейти через Альпы и вывести свою армию в свободные от римлян земли, дать вернуться домой – одним во Фракию, другим – в Галлию. Успехам Спартака способствовала благоприятная внешнеполитическая ситуация – началась война с Митридатом, куда был послан наиболее талантливый из военачальников Лукулл, на Средиземном море господствовали киликийские пираты, а в Испании Серторий с помощью испанских племен создал государство в государстве. Сенат послал на борьбу с армией Спартака сразу обоих консулов 72 г. до н.э. – Гнея Лентула Клодиана и Луция Геллия Попликолу.

Против рабов были посланы оба консула 72 года—Геллий и Лентул. От основных сил Спартака отделился двадцатитысячный отряд Крикса, состоящий из галлов и германцев, занявший позиции на склонах горы Гаргана, но это было, по мнению В.А. Горончаровского не вследствие разногласий вождей восстания, а это был тактический ход. Отряд Крикса был разбит римлянами.

Спартак действовал с большим успехом, ему удалось добиться победы над обоими консулами и прорвать­ся в Северную Италию. У г. Мутины он разбил войска наместника Цизальпинской Галлии Гая Кассия, который пытался преградить ему путь. Наконец, Спартак вышел к Альпам. Цель была близка, но большинство армии Спартака отказалось уходить в неизвестные места и потребовало повернуть на Рим.

Проходя через Пицен, восставшие разбили объединенные силы двух консулов.

Спартак двинулся на юг.

Битва произошла не позднее конца марта – начала апреля.

В это время римляне мобилизовали все имевшиеся в Италии силы, во главе которых встал претор 72 года Марк Лициний Красс. Спартак продолжал отходить на юг, преследуемый римским командующим. Теперь он планировал переправиться в Сицилию, чтобы начать там новое восстание. Войско Спартака вышло в Бруттий, но переправа в Сицилию не состоялась. Пираты, с которыми Спартак договаривался о переправе, обманули его. Тем временем Красс про вел ров поперек перешейка и отрезал Спартака в Бруттии. Снеж­ной ночью Спартак прорвал оборону римлян и вышел в Луканию. Теперь он устремился к крупному порту Брундизию, где надеялся захватить флот и бежать из Италии.

На помощь Крассу были направлены войска Помпея, закончившие войну с Серторием; из Фракии были вызваны легионы Марка Лициния Лукулла, которые заняли Брундизий. Спартак оказался в кольце. Весной 71 г. в Апулии произошло генеральное сражение с Крассом. Восставшие рабы были разбиты, Спартак пал в бою. Остатки его армии были уничтожены Помпеем.

В отличие от вождей других крупных рабских восстаний (на Сицилии) Спартак не стремился к организации монархии, но и не ставил целью уничтожение рабовладения. Хотел лишь вывести на родину рабов и дать им свободу. Причины поражения: разногласия в лагере восставших – этническая (фракийцы, галлы, германцы) и социальная разнородность состава (рабы, свободные крестьяне). Самое главное - рабовладельческий строй был крепким. Последствия восстания в сельском хозяйстве: вследствие истребления рабов, а также опасности нового восстания владельцы имений стали в отдельных случаях дробить крупные имения на мелкие участки и сдавать их в аренду колонам. Политическое последствие - восстание Спартака способствовало консолидации нобилитета и всадников.

Соперничавшие полководцы Помпей и Красс примирились и были выбраны консулами на 70 год. Под давлением общественного мнения они ликвидировали ряд законов Суллы. Была восстановлена цензура и власть народных трибунов. Суды теперь состояли из сенаторов, всадников и эрарных трибунов, являвшихся самой богатой частью плебса. Реформы 70 года были социальным компромиссом. В политической борьбе на некоторое время наступило затишье.

Усиление единоличной власти снова было вызвано внешним фактором. Гражданская война, деятельность Митридата и Сертория, восстания рабов привели к росту пиратства, центрами которого стали Киликия и Крит. Пиратство создало серьезную угрозу торговым путям в Средиземном море. В 67 г. по закону трибуна Авла Габиния было решено предоставить одному командующему власть на Средиземном море и прибрежной полосе в 50 миль в глубину. На эту должность был избран Помпей.

Плебейский род Помпеев не был особенно знаменит и знатен. Первый консул из этого рода, некий Квинт Помпей, появился только в 141 г. до н. э., да и то ничем особенным на этом поприще не прославился. Правда, это не помешало ему позже достичь поста цензора. Род Помпеев делился на несколько ветвей, и гораздо больше, чем та ветвь, к которой принадлежал Гней, была известна семья Руфов. Но отец Гнея, тоже Гней, достиг довольно

значительной известности. Его прозвали Страбоном; это прозвище было заимствовано из греческого языка и означало ≪Косоглазый ≫, и оно не передавалось по наследству. Помпей Страбон был одним из видных политических и военных деятелей начала I в. до н. э.

Помпей проявил себя уже в гражданской войне как талантливый полководец, выступая на стороне Суллы. После побед Помпея Сулла даже встретил Помпея за городом и объявил о присвоении ему прозвища ≪Великий≫ (Магн, Magnus), причем оно закреплялось по наследству. Но когда Помпей пожелал триумфа за свои победы в Нумидии (за победы над согражданами триумф отмечать было, естественно, нельзя), Сулла ему решительно отказал, ссылаясь на то, что он слишком молод и не занимал еще постов ни претора, ни консула. Лишь много позже, в 79 г. до н. э., под давлением солдат, любивших своего командира, которых поддержал и консул этого года Публий Сервилии Исаврик, который ранее Помпею противился, Сулла все же согласился, и Помпей справил пышный триумф, хотя еще даже не был сенатором.

Ему передавалась большая армия и флот в 500 кораблей. Море было разделено Помпеем на 30 округов. Во главе каждого был поставлен свой начальник с определенным количеством военных кораблей, которые захватывали пиратские суда или же загоняли их в специально устроенные засады. После того как западная часть Средиземного моря была очищена от пиратов, Помпей перенес свою деятельность на восток. Пираты были загнаны в Киликию. многие из них сдались, другие же были перебиты и захвачены в плен, неприступные крепости в Киликии были разрушены. Вся операция была завершена в три месяца. Эта кампания сделала Помпея самым популярным полководцем в Риме.

Следующим этапом карьеры Помпея была так называемая Третья Митридатова война. После мира 85 г. до н. э. отношения между царем и Римом оставались напряженными. В 83—82 гг. произошел небольшой инцидент, получивший название Второй Митридатовой войны. В 75 г. до н.э. Никомед, царь Вифинии, го­сударства на северо-западе Малой Азии, завещал свое царство Риму. Это послужило поводом к третьей войне. С 74 г. командую­щим на Востоке был Луций Лициний Лукулл. Он разбил Митри-дата и вытеснил его из Вифинии и Понта, заставив бежать к зятю, Тиграну Армянскому. Отказ последнего выдать Митридата послужил поводом для войны между Римом с Арменией, Осенью 69 г. Тигран был разбит у Тигранакерта, в 68 г. Лукулл двинулся на столицу Армении Артаксату (Арташат), но его поход был неудачным. Митридат перешел в наступление, отвоевав Понт и Армению.

В начале 66 г. до н. э. командование передали Помпею. Митридат снова был разбит и вытеснен из своих владений. Ему пришлось бежать в Колхиду, а оттуда — в Боспорское царство. В результате восстания боспорских городов и мятежа сына Митридата Фарнака Митридат погиб. Понт и Вифиния были превращены в римскую провинцию. Помпей заставил Тиграна признать себя вассалом Рима и отказаться от всех завоеваний. В 63 г. до н. э. в римскую провинцию была превращена Сирия; к ней вскоре присоединили Иудейское царство, пользовавшееся некоторыми правами автономии. Поход Помпея привел к новому расширению Римской державы на Востоке.

За время отсутствия Помпея в Риме был раскрыт опасный заговор. Группа молодых нобилей, поддержанная ветеранами Суллы и значительной частью деклассированных элементов, попыталась захватить власть. Во главе заговора стоял Луций Сергий Катилина, выходец из знатного, но обедневшего рода. В 63 г. Катилина пытался стать консулом, выдвинув лозунги передела земли и отмены долгов, но потерпел поражение бла­годаря энергичным мерам известного оратора Марка Туллия Цицерона. Представитель всаднического сословия Цицерон, став консулом, выдвинул программу сотрудничества всадников и сената. Он выступил с речами, разоблачающими Катилипу. Катилина бежал в Этрурию, где формировались военные отряды. Группа его сторонников в Риме была арестована; сенат приговорил их к смертной казни. Решение было противозакон­ным, поскольку римского гражданина нельзя было казнить без санкции народного собрания, однако выступление ярого консерватора Марка Порция Катона склонило сенат к вынесению смертного приговора. Сторонники Катилины были казнены, его войско было разбито в битве при Пистории в начале 62 г., а сам он пал в бою.

В конце 62 г. до н. э. в Брундизии высадился Помпей. Воп­реки общему ожиданию он распустил войска. После этого победоносный полководец потребовал от сената утверждения всех его мероприятий на Востоке и земельных раздач для солдат. Получив отказ, Помпей сближается с Крассом и другим влия­тельным политиком — Гаем Юлием Цезарем.

Три политических деятеля Рима — Помпей, Цезарь и Красс — заключили тайное соглашение (инициатива которого обычно безоговорочно приписывается Цезарю), соглашение, носящее в литературе название первого триумвирата.

Помпея привела в триумвират крайне «твердолобая» политика сената. Мы имели возможность проследить в общих чертах развитие этой политики после подавления заговора Катилины. Никакой гибкости, никакого учета реальной обстановки, никакой позитивной инициативы. Это была даже не политика наступления, но лишь политика глухой, упорной обороны, проводимая с помощью запретов, интриг, обструкций.

Что касается Красса, то на его решение примкнуть к триумвирату, несомненно, должна была оказать определенное влияние позиция всадников. Мы вскользь упоминали о наметившемся расколе между всадниками и сенатом. Суть разногласий состояла в том, что всадникам пришелся не по вкусу внесенный по инициативе Катона вскоре после клодиева процесса проект постановления сената о следствии над судьями, которых подозревали в том, что они брали взятки. Еще большее недовольство вызвала реакция сената на обращение откупщиков с просьбой отменить существующее соглашение относительно провинции Азия. Суть дела заключалась в том, что в свое время, увлеченные алчностью, они взяли откуп по слишком высокой цене.

И наконец. Цезарь. Сторонники телеологического подхода к историческим событиям считают, что Цезарь — инициатор и организатор так называемого первого триумвирата — уже в этот период своей деятельности преследовал вполне определенные цели — цели захвата единоличной, монархической власти. Подобным взглядам не чужды были и сами древние.

У нас нет серьезных оснований предполагать, что, примыкая к союзу трех или даже организуя его. Цезарь уже ставил перед собой какие-то более далеко идущие цели, кроме тех насущных и злободневных вопросов, которые подсказывались самой политической обстановкой. К ним могут быть отнесены: удовлетворение требований Помпея, умиротворение всадников, стабилизация собственного политического положения. Конечно, последнее было для Цезаря первоочередной задачей, но приступить к ее реализации он мог лишь после решения двух первых вопросов.

Прецедентами данного союза можно считать неофициальные предвыборные соглашения, довольно частые и обычные для Рима того времени. Разница лишь в том, что подобные соглашения были, как правило, кратковременными, в данном же случае политическая обстановка сложилась так, что «временное соглашение превратилось в постоянное и в конечном итоге сыграло большую роль в истории Римской республики

Историческое значение первого триумвирата заключалось в том, что он был воплощением (в лице трех политических деятелей Рима) консолидации всех антисенатских сил. Таким образом, его возникновение, независимо от тех целей, ради которых он был создан, оказывается чрезвычайно важным и даже переломным моментом в истории Рима I в. до н. э.

Катон – не столь страшна для римского государства внутренняя борьба политических группировок и их главарей или даже гражданская война, сколько объединение всех этих сил, союз между ними. Фактически страшным это объединение оказалось для сенатской республики.

Негласное соглашение этих трех лиц получило название Первого триумвирата. С помощью своих союзников Цезарь стал консулом на 59 г. до н. э. и провел в жизнь требования Помпея. После окончания срока он получил наместничество в Цизальпинской Галлии и Иллирии и начал одну из самых крупных войн, которые когда-либо вел Рим.

Гай Юлий Цезарь принадлежит к тем редким избранникам истории, чей образ не тускнеет от времени, чья слава переживает века. Выдающийся полководец, не менее выдающийся государственный деятель, разносторонний гений — таков как будто никем не оспариваемый приговор ряда поколений.

Гай Юлий Цезарь происходил из старинного и знатного патрицианского рода. Он сам с присущей истому римлянину гордостью возводил свой род к полулегендарным римским царям и даже к богам. На похоронах своей тетки Юлии (сестры отца) Цезарь выступил, по обычаям того времени, с хвалебной речью, в которой утверждал: «Род моей тетки Юлии восходит по матери к царям, по отцу же — к бессмертным богам, ибо от Анка Марция происходят Марции-Рексы, имя которых носила ее мать, а от богини Венеры — род Юлиев, к которому принадлежит и наша семья». Что касается матери Цезаря Аврелии, то она также происходила из старинного и знатного, но плебейского рода Аврелиев.

Несмотря на знатность происхождения, семья Цезаря традиционно была связана с противниками сенатского режима, с теми, кого обычно считают представителями демократического крыла. Такая традиция могла идти со стороны матери, в роду которой были не только консулы, но и народные трибуны. Однако наиболее яркую демократическую «окраску» семье Цезаря придавало то обстоятельство, что сестра его отца, упоминавшаяся уже Юлия, была замужем за знаменитым Гаем Марием. Таким образом, в микрокосме этой семьи нашли отражение те социальные и политические, сословные и классовые противоречия, которые с такой силой проявлялись в жизни римского общества в целом.

К началу 50-х гг. римляне владели Цизальпинской Галлией (к югу от Альп, север Аппенинского полуострова), приморской частью Трансальпийской (Нарбоннская Галлия, которую называли просто Провинцией, сейчас это Прованс). Вся остальная Галлия называлась «косматой» в отличие от Галлии романизированной, «одетой в тогу» и была свободной. Это была огромная территория, на которой размещаются современные Франция, Бельгия, Нидерланды и Швейцария. В планы Цезаря входило завоевание всей огромной территории Трансальпийской Галлии. Эта территория влекла римлян плодородными землями, бесчисленными стадами скота, богатыми городами и селениями, месторождениями металлов и развитыми торговыми путями. В то же время здесь было многолюдное и воинственное население. Среди него выделялись два привилегированных слоя населения – «всадники», то есть племенная знать, из среды которой выбирались вожди, и жрецы – друиды. Друиды имели очень большое влияние. Они были предсказателями, хранителями религиозных обычаев, толковали право и вершили суд. Их считали носителями вековой мудрости и тайных знаний, к которым они приобщались в ходе длительного специального обучения.

Покорение Галлии облегчалось отсутствием среди племен единства. Противоборствуя друг с другом, одни галлы становились союзниками римлян, другие приглашали на помощь германские племена из-за Рейна. Такое положение дел требовало от римского полководца качеств умелого дипломата, способного разобраться во всех этих противоборствах и обратить раскол галлов себе на пользу. И уже первые шаги Цезаря в Галлии показали, что он был первоклассным дипломатом. Без этого искусства ему едва ли удалось бы преодолеть те трудности и опасности, которые ждали его за Альпами.

В 58 г. до н. э. началось переселение галльского племени гельветов из нынешних швейцарских областей на запад. Бросив свои города и села, они с детьми и женами, решили переселиться в богатые области юго-западной Галлии. Чтобы попасть туда. им нужно было всей 300-тысячной массой, включавшей более 90 тысяч хорошо вооруженных бойцов, пройти через римские территории. Такое передвижение представляло очевидную угрозу для римлян, которые еще хорошо помнили о нашествии германских полчищ кимвров и тевтонов и о той помощи, какую оказали им гельветы. Под предлогом помощи союзникам Рима — эдуям, подвергшимся угрозе нападения, Цезарь разбил гельветов. В том же 58 году он отбил попытку вторжения в Галлию зарейнских германцев. Это было германское племя свевов во главе с Ариовистом, который по просьбе некоторых галлов явился из-за Рейна и стал занимать с многочисленными переселенцами земли Галлии. Наиболее влиятельные галльские вожди обратились к Цезарю за помощью против Ариовиста. , а в 57 г. в результате победы на реке Аксоне подчинил многочисленные племена белгов, населявших северо-восточную часть Галлии. Последние племена, сопротивление которых было подавлено – племена нервиев и адуатуков, а затем племена венетов. которые обладали сильным флотом. Последних удалось разбить в морском сражении, построив флот. К концу 56 г. Цезарь стал хозяином всей страны. После трех лет победоносной войны слава Цезаря гремела в Риме. Добыча превосходила все ожидания. Цезарь мог щедро награждать своих воинов, и они проникались все большей любовью к нему и верой в его полководческое счастье, готовы были теперь следовать за ним на край света, не страшась никаких опасностей и невзгод.

Знаменитое свидание триумвиров в Луке состоялось в апреле 56 г.

Встреча в Луке состоялась по инициативе Цезаря и имела своей целью в первую очередь укрепление несколько пошатнувшегося единства в «союзе трех».

Значение совещания в Луке заключалось прежде всего в том, что Цезарю снова удалось примирить Красса и Помпея, поскольку за последнее время отношения между ними резко обострились. Был принят ряд согласованных решений, имевших важное значение для ближайшего будущего. Для того чтобы не допустить избрания консулом на 55 г. ставленника олигархической сенатской группировки Луция Домиция Агенобарба, непримиримого врага Цезаря, было решено, что Помпей и Красс выдвинут свои кандидатуры. Намерение это следовало держать в тайне, выборы оттягивать всеми возможными средствами до зимы, ибо к этому времени кандидатуры могли быть поддержаны в народном собрании солдатами Цезаря, увольняемыми на зиму в отпуск. Со своей стороны Красс и Помпей обязались добиваться того, чтобы Цезарю управление его провинциями было продлено еще на пять лет.

В январе 55 г. в Риме состоялись консульские выборы. Группировка Катона делала все возможное, чтобы провести своего кандидата Луция Домиция Агенобарба. Но исход выборов, как и было намечено, решили приведенные на Марсово поле солдаты Цезаря, явившиеся чуть ли не в строю под командованием Красса-младшего. Произошло вооруженное столкновение. Домицию пришлось спасаться бегством, Катон был ранен в руку. В ближайшие же недели был принят закон, распределяющий провинции между новыми консулами, а затем они реализовали свои обязательства по отношению к Цезарю.

Казалось, все члены триумвирата полностью ублаготворены: позиции Цезаря стабилизировались и даже укрепились; Помпей имел основания рассчитывать своим новым консульством восстановить свое прежнее положение первого лица не только в сенате, но и в государстве; и наконец. Красс мог реализовать свои давнишние мечты о провинции, которая дала бы ему возможность освежить уже порядком увядшие лавры победоносного полководца.

В 55 г. до н. э. Цезарь разбил вторгшиеся в Галлию германские племена узипетов и тенктеров и совершил де­монстрацию против германцев, перейдя Рейн. Для переправы инженеры из римского войска всего за 10 дней с большим искусством соорудили мост длиной более 400 м. В зарейнских областях Цезарь провел 18 дней. подвергнув разграблению германские селения. Спустя два года он повторил этот демарш. Набеги германцев на Галлию прекра­тились. В 55—54 гг. до н. э. были предприняты две экспедиции в Британию – страну, совершенно неведомую римлянам. Кроме любознательности и жажды новой славы, Цезарь руководствовался и практическими соображениями. Он хорошо знал, что британские кельты активно помогают своим собратьям на материке в их сопротивлении римлянам. Первый поход был предпринят небольшими силами, был очень непродолжительным и носил разведывательный характер. Второй поход был предпринят с использованием 800 кораблей, 5 легионов и 4 тысяч всадников. Несмотря на тактический успех, Цезарь не стал закрепляться на острове. В 54 год стал годом крупного общегалльского восстания, так называемого великого галльского восстания. во главе которого вскоре встал способный вождь Верцингеториг, царь племени арвернов, чрезвычайно энергичный и требовавший чрезвычайно строгой военной дисциплины. Он сумел привлечь к выступлению сельское население и сплотить вокруг себя более 12 соседних общин. Верцингеториг от столкновений в крупных сражениях перешел к партизанской войне. Цезарю удалось взять хорошо укрепленный город Аварик, но неудачно штурмовал крепость Герговию. После упорной борьбы Цезарь осадил его в крепости Алезия. Стоящий на высокой скале город был отлично укреплен и природой, и искусством галльских строителей. Сражение под стенами Алезии стало переломным моментов в ходе восстания и самым ожесточенным из всех, которые Цезарь вел в Галлии. На помощь осажденному 80-тысчному Верцингеторига направилась огромная армия галлов – 250 тысяч пеших воинов и 8 тыс. конницы. Благодаря построенным укреплениям легионы стойко отразили натиск галлов, сломили врага и обратили его в бегство. Верцингеториг сдался. Через 6 лет он был проведен в триумфальном шествии в качестве живого трофея и казнен. После разгрома пришедшего на помощь галльского ополчения Алезия капитулировала. К концу 51 г. восстания в Галлии были подавлены. Рим получил новые огромные терри­тории, вдвое превосходящие своими размерами Италию. Более 800 городов было взято штурмом, покорено 300 племен, миллион человек уничтожен, столько же попало в плен. Благодаря захваченной добыче в Риме оказалось столько золота, что оно упало в цене и стоило меньше серебра. Несмотря на причиненное опустошение, Галлия стала одной из самых процветающих провинций Римской империи. Ее население быстро и успешно освоило античную культуру и латинский язык. По большому счету. присоединение Галлии спасло страны Средиземноморья, отсрочив на несколько столетий нашествия варваров.

Громадная добыча усилила влияние Цезаря. Кроме того, в галльских походах он создал сильную и преданную ему армию.

Каковы же общие итоги завоевания Галлии? Это было событие крупного исторического масштаба и значения. Если верить Плутарху, то Цезарь за девять лет военных действий в Галлии взял штурмом более 800 городов, покорил 300 народностей, сражался с тремя миллионами людей, из которых один миллион уничтожил и столько же захватил в плен. Завоеванная им и присоединенная к римским владениям территория охватывала площадь в 500 тысяч квадратных кило-метров. Военная добыча — пленные, скот, драгоценная утварь, золото — была поистине неисчислима. Известно, что золота оказалось в Риме столько, что оно продавалось на фунты и упало в цене по сравнению с серебром на двадцать пять процентов. Обогатился и сам верховный командующий; он не только полностью восстановил, но и значительно увеличил свое не в первый раз растраченное состояние; обогатились и его офицеры (например, Лабиен и др.) и даже солдаты. Светоний, упрекая Цезаря в корыстолюбии, прямо говорит, что в Галлии он «опустошал капища и храмы богов, полные приношений, и разорял города чаще ради добычи, чем в наказание».

Но видимо, главный итог заключался не в этом. Завоевание Галлии открыло огромные перспективы для проникновения в эту страну римского торгово-денежного капитала — дельцов, торговцев, ростовщиков, создало в 50-х годах необычайную деловую активность как в этой новой провинции, так и в самом Риме. Не случайно некоторые ученые с легкой руки Моммзена считают, что присоединение Галлии оказало на средиземноморский мир — mutatis mutandis — такое же влияние, как открытие Америки на средневековую Европу. Кроме того, бесспорно, что интенсивно развивавшийся в дальнейшем процесс романизации Галлии, процесс многосторонний и протекавший как в социально-экономическом, политическом, так и в культурном аспектах, тоже брал свое начало в эпоху галльских войн Цезаря.

И наконец, итоги войн применительно к самому Цезарю. Не может быть сомнений в том, что его популярность в Риме достигла теперь наивысшего предела. Не говоря уже о демагогической политике Цезаря, на проведение которой он снова мог со своей обычной щедростью тратить огромные суммы, не говоря о его репутации в самых широких слоях римского населения, следует признать, что блеск военных и дипломатических побед в Галлии производил, видимо, неотразимое впечатление даже на тех, кого никоим образом нельзя заподозрить в излишней к нему симпатии.

Девять лет военных действий в Галлии принесли Цезарю, конечно, огромный опыт. Репутация выдающегося полководца прочно утвердилась за ним. Как полководец, он обладал по крайней мере двумя замечательными качествами: быстротой действия и маневренностью, причем в такой степени, что, по мнению античных историков, никто из его предшественников не мог с ним соперничать. Почти вся тактика войны в Галлии (да и многие стратегические расчеты) основывались на этих двух принципах, и это был не только правильный, но и единственно возможный план действий при том соотношении сил, которое существовало в Галлии, особенно в период великого галльского восстания. Если Цезарь располагал в это время десятью легионами, т. е. в лучшем случае 60 тысячами человек, то общие силы восставших доходили до 250 — 300 тысяч человек. Все поэтому зависело от быстроты, маневренности, в конечном счете от умения разъединять силы противника.

Светоний специально отмечает, что самые длинные переходы Цезарь совершал с поразительной быстротой, налегке, в наемной повозке, делая по сотне миль в день. Его выносливость была невероятной; в походе он двигался всегда впереди войска, обычно пеший, иногда на коне, с непокрытой головой и в жару и в дождь. В нем сочетались осторожность с отчаянной смелостью. Так, например, он никогда не вел войска по дорогам, удобным для засады, без предварительной разведки. С другой стороны, он мог сам пробираться через не-

приятельские посты к своим окруженным частям, переодетый в галльское платье, идя на смертельный риск.

Как полководец Цезарь превосходил всех своих предшественников еще в одном отношении — в умении обращаться с солдатами, находить с ними общий язык. Уже не раз упоминалось о том, как мог он удачно построенной и вовремя произнесенной речью воодушевить войско или добиться перелома в настроении. Он лично знал и помнил многих центурионов, да и старослужилых солдат и обращался к ним в решающий момент боя по имени. Он мог принимать регулярное участие в тяжелых осадных работах, длящихся днем и ночью, и, видя, как надрываются и как измучены солдаты, предложить им добровольно снять осаду, как он и сделал это под Авариком.

Цезарь, подчеркивают его биографы, ценил в своих воинах не нрав, не происхождение, не богатство, но только мужество. Он был строг и одновременно снисходителен. Он требовал беспрекословного повиновения, держал всех в состоянии напряжения и боевой готовности, любил объявлять ложные тревоги, особенно в плохую погоду и в праздники. Вместе с тем он часто смотрел сквозь пальцы на проступки солдат во время отдыха или после удачных сражений. Созывая сходки и обращаясь к солдатам, он называл их не просто «воины», но ласково — «соратники». Отличившихся он награждал дорогим оружием, украшенным золотом или серебром. Всем этим он сумел добиться от солдат редкой преданности. Особенно ярко подобное отношение воинов к своему вождю проявилось в период гражданской войны, но оно ощущалось и раньше, в годы галльских походов. Не без удивления древние историки отмечают, что за девять лет войны в Галлии, несмотря на все трудности, лишения, а иногда и неудачи, в войске Цезаря ни разу не происходило никаких мятежей..

Проблема «Цезарь и солдаты» или, точнее, «проблема персональных отношений между Цезарем и его армией, проблема руководства людьми» вызывала определенный интерес и в новой историографии. Отмечались «духовный контакт» между полководцем и подчиненными, его умение выделять и отмечать храбрейших, преданность и инициатива самих солдат, зарож-

еиие у них таких понятий и критериев, как воинская .честь, «величие римского народа и собственное славное прошлое» или «государство и император». Взаимоотношения между Цезарем и солдатами, на наш взгляд, в данном случае явно идеализируются.

В ходе галльских войн Цезарь — дипломат и политик постоянно дополнял Цезаря-полководца. Повлиять на настроение солдат удачной и вовремя произнесенной речью скорее дипломатическая, чем чисто военная акция. Добиться разобщения сил противника — задача в равной мере и военная, и политическая. Вполне можно спорить о том, что требует большего умения маневрировать: военные действия или успешное проведение политики кнута и пряника?

Но среди богатого и разнообразного арсенала политических (и дипломатических) приемов, которыми пользовался Цезарь, постепенно выделяется один особенно старательно культивируемый им лозунг — это мягкое и справедливое отношение к противнику, особенно побежденному, это лозунг милосердия (dementia). Правда, он приобретает решающее значение только в эпоху гражданской войны, но возникает несомненно раньше, еще во время пребывания Цезаря в Галлии. При внимательном чтении «Записок» не трудно проследить, как год от года все чаще и настойчивее говорится о милосердии Цезаря. Эта его черта декларируется уже как бесспорная, само собой разумеющаяся, как давно и широко известная, а Авл Гиртий доходит до того, что даже варварские, жестокие поступки Цезаря по отношению к защитникам Укселлодуна считает неспособными поколебать якобы существующее общее мнение о природной мягкости и справедливости Цезаря. Таким образом, лозунг dementia становится сознательно проводимым принципом цезаревой дипломатии и политики. И этому лозунгу еще предстоит сыграть свою особую, исключительную и вместе с тем роковую роль в истории всей дальнейшей деятельности и жизни Цезаря.

Все это вызвало опасения Помпея, который начал сближаться с врагами Цезаря, возглавляемыми Катоном. Триумвират дал трещину еще в середине 50-х годов до н. э. В 54 г. состоялся раздел провинций: Помпей получил Испанию, а Красс — Сирию и право вести войну с восточным соперником Рима — Парфией.

Если Помпей вовсе не стремился покинуть Рим и управлял своей провинцией только через легатов, то Красс, рассматривавший наместничество как давно желанную для него возможность совершить блестящий и победоносный поход, отправился в Сирию вопреки обычаю даже до окончания срока своего консульства. Намечаемый Крассом поход предполагал военные действия против нового и серьезного соперника Рима на Востоке — Парфянского государства. Но он строил еще более грандиозные планы, называя восточные походы Лукулла и Помпея детскими забавами, мечтая о Бактрии и даже Индии. Кстати, идею подобного похода, который в случае удачи сулил его руководителю лавры нового Александра Македонского, подогревал своими письмами из Галлии не кто иной, как Цезарь

Самостоятельное Парфянское государство возникло в середине III в. до н. э. на территории державы Селевкидов. Пришедшая к власти династия Аршакидов считала себя преемниками древних персидских царей. К концу II в. до н. э. Парфянское государство достигает наибольшего территориального расширения, простираясь от Инда до Евфрата и включая в свой состав такие области, как Мидия, Вавилония, Месопотамия (со столицей Ктезифоном на Тигре).

Отправившись со своим войском из Брундизия, Красс в 54 г. вторгся на территорию парфянских владений в Месопотамии и захватил ряд городов. Начало похода было вполне удачным. Однако, отведя войска на зимние квартиры в Сирию, он, по мнению Плутарха, совершил первую ошибку, тогда как ему следовало продвинуться дальше, заняв Вавилон и Селевкию, города, враждебные парфянам. Тем не менее, перезимовав и дождавшись своего сына Публия, который прибыл к нему из Галлии от Цезаря, украшенный различными знаками отличия за доблесть, и привел с собой отборный отряд в 1000 всадников, Красс ранней весной 53 г. снова перешел Евфрат и двинулся в глубь Парфии.

Этот поход был подготовлен недостаточно тщательно. Маршрут оказался крайне трудным: он пролегал по песчаной, безводной местности, отступавшие парфяне уничтожали на своем пути все, что только можно, местные проводники римского войска находились с ними в тайных сношениях. Дав заманить себя в глубь страны, что было второй и роковой ошибкой, Красc вынужден был со своим усталым от тягот похода войском принять генеральное сражение (битва при Каррах, 53 г.). Римляне потерпели полное поражение, серебряные орлы — знамена римских легионов — были захвачены противником, молодой Красс героически погиб в бою, а через несколько дней при отступлении римских войск был предательски убит во время переговоров и Красс-отец. Его отрубленные голова и руки были отправлены к царю Ороду, находившемуся в это время в Армении. На одном из придворных пиров, под чтение «Вакханок» Еврипида эта голова была продемонстрирована всем участникам торжества, что и вызвало общий восторг. Так закончился этот поход, из которого только жалкие остатки армии, состоявшей в начале похода из семи легионов и 4 тысяч всадников, вернулись в Сирию. Уже давно ни одна военная кампания, которую вели римляне, не оканчивалась для них таким сокрушительным и бесславным поражением.

Это было первым серьезным столкновением Рима и Парфии. Парфянский вопрос с этого времени играет главную роль во внешней политике Рима на Востоке. После гибели Красса триумвират распался.

Пока развертывались все эти события как на галльском, так и на сирийском театрах войны, политическая обстановка в Риме становилась все более напряженной. Третий член триумвирата, Помпей, как известно, остался в Риме, точнее, под Римом, поскольку он как проконсул не имел права переступать городской черты. Кроме того, он продолжал пользоваться своими чрезвычайными полномочиями по снабжению города продовольствием. Такое своеобразное и необычное положение сулило ему в данной ситуации определенные выгоды. С одной стороны, он был как бы вне той борьбы, тех низкопробных интриг и подкупов, с особой силой развернувшихся в 54 г. по мере приближения выборных комиций, с другой — он мог вмешаться в эту борьбу в любой подходящий, с его точки зрения, момент.

интриги и подкупы достигли таких размеров, что консульские выборы не смогли состояться в обычный срок, и 53 год начался без высших магистратов. Все это приводило к тому, что в окружении Помпея и даже среди некоторой части сенаторов все чаще стали называть его имя как имя возможного

диктатора, ибо диктатура представлялась сейчас многим единственным средством борьбы против анархии.

подспудно, в самой глубине, оставаясь пока незримым для стороннего наблюдателя, отчуждение между бывшими союзниками непрерывно росло. Оно было обусловлено прежде всего развитием политической борьбы. Соперничество Цезаря и Помпея, соревнование за первенство в Риме вытекали из самой политической ситуации. Если Цезарь с присущими ему энергией и упорством ныне стремился к тому, чтобы стать первым, то Помпей, фактически уже будучи первой фигурой в Риме, никоим образом не мог скатиться вниз хотя бы на одну ступень и удовольствоваться второстепенной ролью, тем более что все обстоятельства складывались, как уже говорилось, именно в его пользу.

В конце августа или в начале сентября 54 г. — Цезарь в это время совершал свой второй поход в Британию — умерла его дочь Юлия, жена Помпея. Она пользовалась большой и искренней любовью как отца, так и мужа. И хотя обычно историки подобным причинам, когда речь идет о каких-либо крупных политических событиях, не придают серьезного значения, тем не менее это едва ли справедливо. Так и в данном случае.

Юлия безусловно служила важным посредствующим звеном в той цепи, которая связывала ее отца с ее мужем. Как дочь Цезаря, она была вообще популярна в Риме: это доказали ее похороны. Несмотря на протесты консула Луция Домиция и некоторых трибунов, народ добился ее торжественного погребения на Марсовом поле. Конечно, это была одновременно демонстрация любви и уважения по отношению к ее отсутствующему отцу, который со своей стороны не остался в долгу и ответил при первой возможности устройством великолепных гладиаторских игр, посвященных памяти Юлии. Но все это, конечно, не могло быть приятно Помпею и уж никак не содействовало укреплению его отношений с Цезарем.

В 53 г. погиб Красc. Поскольку он часто ссорился с Помпеем и Цезарю приходилось их неоднократно мирить, то возможно, что в «союзе трех» он играл роль своеобразного амортизатора. Теперь его смерть даже формально превращала этот союз в некий дуумвират. Но она, вместо того чтобы теснее сблизить оставшихся в живых членов союза, наоборот, скорее содействовала обострению их взаимоотношений.

С этого же времени начинается длительная борьба Цезаря с сенатом. Она начинается в 51 г. и растягивается на весь 50 г. Конечно, было бы чрезвычайно соблазнительно изобразить ее, что неоднократно и делалось со времен Моммзена, как новое и характерное обострение борьбы между «народной» и «аристократической» партиями. Однако непредубежденный анализ событий и расстановки сил не дает никаких оснований для подобных выводов. Расстановка же политических сил была такова: за Цезарем стояла широкая, несомненно сочувствующая ему, но неорганизованная масса римского городского населения, его многочислекная, но, пожалуй, еще менее организованная, неоднородная по составу клиентела (главным образом общины Цизальпинской Галлии) и, наконец, отдельные более или менее влиятельные политические деятели Рима, в том числе и из сенатских кругов, которые по тем или иным причинам становились цезарианцами, а чаще всего были Цезарем попросту подкуплены. На противоположной стороне — наиболее активная группа (factio) Катона, затем сенатское «болото», в дальнейшем Помпей с его клиентами, «друзьями» и родственниками. Factio Катона была типичной сенатской олигархической группировкой, основанной как на «обязательственных», так и на политических связях, сенатское же «болото», как везде и всегда, состояло из беззаветных рыцарей компромисса, тех, кто только под открытым и достаточно решительным нажимом мог принять чью-либо сторону.

Вопрос, вокруг которого развернулась борьба, касался полномочий Цезаря. По существу речь шла даже не об одном, но о двух вопросах: о сроках его лроконсулата и возможности выдвинуть заочно свою кандидатуру на новых консульских выборах. Решение этих вопросов, которое было Цезарю обещано на встрече триумвиров в Луке и казалось в то время столь бесспорным и столь легкодостижимым, теперь, в новой ситуации, чрезвычайно осложнилось. Во-первых, вопрос о сроке полномочий. Проконсульские полномочия Цезаря истекали 1 марта 49 г. Если даже в соответствии с той договоренностью, которая была достигнута в Луке, его избрали бы консулом, он все равно мог вступить в должность только с 1 января 48 г. Таким образом получалось, что в течение десяти месяцев 49 г. он оказывался на положении частного лица и мог быть привлечен к суду в случае обвинения. А насчет подобной возможности сомневаться не приходилось; так, например, Катон не раз открыто заявлял о своем намерении привлечь Цезаря к суду, и в Риме даже ходили разговоры о том, что стоит лишь Цезарю вернуться частным человеком, как ему, подобно Милону, придется защищать себя в суде под вооруженной охраной (хотя Милону, как известно, это не помогло!). Положение осложнялось еще тем обстоятельством, что по старым правилам, существовавшим до законов Помпея, Цезарю мог быть назначен преемником только кто-то из должностных лиц 49 г., и, следовательно, сменить его можно было тоже только после 1 января 48 г. Это давало Цезарю право фактически оставаться должностным лицом, выполнять свои проконсульские обязанности и, главное, не сдавать командования войсками. Однако все это лишь в том случае, если к нему не будет применен новый закон Помпея, согласно которому преемника следовало назначать из тех лиц, кто отбыл свою должность пять лет назад. Подыскать же такую кандидатуру не составляло, конечно, особого труда, а значит, и не составляло труда при соответствующем желании добиться отозвания Цезаря сразу по истечении срока его полномочий, т. е. с 1 марта 49 г.

Не менее сложным и «деликатным» был и второй вопрос: о возможности баллотироваться на консульских выборах 49 г. заочно, т. е. опять-таки не распуская войск, не сдавая командования. Закон Помпея о магистратурах исключал подобную возможность, а та специальная оговорка, которую Помпей внес в текст закона, после его утверждения не имела достаточной юридической силы, во всяком случае всегда могла быть оспорена противниками Цезаря.

Таким образом, оба вопроса, вокруг которых развернулась борьба с сенатской олигархией, имели для Цезаря первостепенное, даже жизненно важное значение. Фактически речь теперь шла не о честолюбивых претензиях, вернее, не только о них, но и о соображениях личной безопасности. Недаром Цезарь, оценивая ситуацию в целом, говорил, что, став фактически первым человеком в государстве, он никоим образом не может и не должен довольствоваться вторым местом, ибо не так легко столкнуть его с первого места на второе, как потом со второго на последнее.

Поэтому Цезарь, не закончив еще полностью военных операций в Галлии, активизирует свою деятельность, направленную на укрепление позиций в самом Риме. Еще более широко, чем до сих пор, он ссужает сенаторов, да и не только сенаторов, деньгами, оплачивает их долги, осыпает щедрыми подарками, причем не забывает даже рабов или отпущенников, если они только в милости у своих хозяев. Промотавшимся юнцам, которые оказались в особенно тяжелом положении, он якобы прямо говорит, что им может помочь лишь гражданская война. Населению Рима в целом он постоянно напоминает о себе роскошными постройками, организацией игр и пиршеств (например, в честь своей дочери).

Цезарь стремится укрепить свое положение не только в самом Риме. Так, он увеличивает вдвое жалованье легионам, завязывает, отношения с некоторыми еще самостоятельными правителями, с провинциальными городами и с муниципиями, претендуя на роль патрона. Объезд колоний и муниципий Цизальпинской Галлии после окончания военных действий и восторженный прием, оказанный ему здесь, по словам Гиртия, свидетельствовал о его успехах во всех этих предприятиях.

Цезарь, несомненно, был особо заинтересован в тесных контактах с жителями Цизальпинской Галлии и их поддержке. Поэтому он даровал поселенцам Нового Кома римское гражданство. Ходили даже слухи о его намерениях распространить гражданские права на все население транспаданских областей. Но акцию подобного рода было не так легко осуществить.

В 50 г. до н. э. Помпей начинает склонять сенат к решению о досрочном прекращении наместничества Цезаря в Галлии.

Первого января 49 г., в тот день, когда вновь избранные консулы впервые вступили в свои обязанности и руководили заседанием сената, было оглашено новое письмо Цезаря.

В письме Цезаря содержался прежде всего торжественный перечень его деяний и заслуг перед государством, затем говорилось о том, что сенат не должен его лишать дарованного ему народом права участвовать в выборах до того, как он сдаст провинцию и командование войсками; вместе с тем в письме снова подтверждалась готовность сложить с себя все полномочия одновременно с Помпеем. Но была в этом письме, видимо, и некая новая нота: Цезарь заявлял, что если Помпей сохранит за собой власть, то и он от нее не откажется и даже сумеет ее использовать. Очевидно, именно этот момент и дал основание Цицерону охарактеризовать письмо Цезаря как «резкое и полное угроз».

сенат большинством голосов принял решение, обязывающее Цезаря сложить полномочия к определенному сроку (видимо, к 1 июля), в противном случае объявить его врагом отечества, замышляющим государственный переворот.

7 января на заседании сената было объявлено чрезвычайное положение (senatusconsultum ultimum). Консулы, преторы, трибуны и находящиеся с проконсульскими полномочиями под городом получали неограниченную власть, которую они могли применять и использовать, дабы «государство не потерпело какого-либо ущерба».

8 и 9 января происходят заседания сената за чертой города, дабы дать возможность принять в них участие Помпею. Утверждается в качестве официального решения' сената предложение и формулировка Сципиона, что не могло быть сделано на заседании от 1 января 49 г., поскольку тогда был наложен запрет трибунам. Снова подтверждено решение о наборе войск по всей Италии, Помпею предоставляется право получать средства из государственной казны и от муниципиев. Происходит распределение провинций: Сципиону достается Сирия, цезаревы провинции передаются Домицию Агенобарбу и Консидию Нониану: первому — Цизальпинская Галлия, второму — Трансальпийская. Эти решения, как отмечает Цезарь, проводятся крайне спешно, беспорядочно, причем попираются все права — и божеские, и человеческие

1 января 49 г. сенат принимает соответствующую резолюцию, игнорируя интерцессию народных трибунов Марка Антония и Квинта Кассия. Это послужило для Цезаря предлогом к нача­лу гражданской войны.