Цветные революции» и социальная инженерия

«Рок-музыка и кока-кола сделали для Америки больше, чем ядерное оружие»

Джозеф Най

Важным этапом в процессе реализации технологий демонтажа политических режимов («цветных революций» или госпереворотов) является атака на культурно-цивилизационные основы общества страны-мишени. Это осуществляется с помощью «мягкосилового», культурно-информационного оружия, которое поражает фундаментальные основы нации и государства – его культуру, историю, обычаи и нравы. Поэтому при организации очередной «цветной революции» западные планировщики всегда учитывают культурно-цивилизационные особенности страны, в которой должен произойти очередной госпереворот. На подготовительном этапе заокеанские деструкторы определяют наличие уязвимых (болевых) точек внутри общества, происходит анализ способности государства-мишени противостоять внешнему воздействию. Важнейшую роль играет устойчивость государственных институтов, а также способность государственной системы адекватно реагировать на внешние и внутренние вызовы и угрозы.

События, разворачивающиеся сегодня в глобальном информационном пространстве, с новой силой демонстрируют место и роль технологий форматирования сознания мировой общественности в арсенале инструментов заокеанских стратегов, используемых с целью реализации внешнеполитических задач США. Информационная война и санкционное давление на Россию вследствие её последовательной линии на защиту своих жизненно важных интересов, своего народа, языка и русского культурного пространства в целом, ярко подтверждают известный тезис американских политологов о том, что тенденции в развитии международных отношений будут только усиливать значение «мягкой силы» в общем властном балансе государств, прежде всего США, сочетающих военные и невоенные силовые компоненты в своей международной деятельности.

При этом на фоне развернутой на Западе масштабной антироссийской кампании невозможно абстрагироваться от анализа инструментов из арсенала западных политтехнологических приемов, которые обнажают суть многоуровневого мягкосилового воздействия на Россию, одной из основных целей которого является подмена культурных кодов, уничтожение ценностного фундамента, рассеивание потенциала для сопротивления, поскольку Россия остается главным оплотом противодействия проектам глобальной политической инженерии. Именно цивилизационное перекодирование с целью создания послушной “биомассы”, подчинения и управления лежит в основе применения таких технологий т.н. “мягкой силы” в ее негативном понимании. По сути, тысячелетиями базовые условия противоборства и выживания государств/империй не меняются, изменяются лишь инструменты и методы решения задач.

Согласно Концепции внешней политики Российской Федерации, “усиление глобальной конкуренции и накопление кризисного потенциала ведут к рискам подчас деструктивного и противоправного использования “мягкой силы” в целях оказания политического давления на суверенные государства, вмешательства в их внутренние дела, дестабилизации там обстановки, манипулирования общественным мнением и сознанием.

СМИ, действующие в авангарде этих психоинформационных атак, являются основными каналами трансляции “молекулярной агрессии” (выражаясь терминологией неомарксиста А.Грамши) в культурные ядра суверенных государств, манипулируя общественным сознанием и программируя модели поведения масс.

Научное обоснование социальной инженерии впервые дал австрийский ученый К.Поппер, который в своих трудах “Нищета историцизма” и “Открытое общество” рассматривал данное направление “как совокупность подходов прикладной социологии, направленных на рациональное изменение социальных систем на основе фундаментальных знаний об обществе и предсказании возможных результатов преобразований”

Наибольшее развитие социальная инженерия получила в послевоенные годы в США и Великобритании, прежде всего в контексте обеспечения реализации проектов американских и британских спецслужб, в рамках которых новое научное направление в социологии начало приобретать масштабный прикладной характер.

Целью социальной инженерии в данном контексте стала разработка технологий манипуляции общественным сознанием (при клишировании информации в обществе возникает возможность управлять и формировать политические, общественные и культурные тренды в глобальном масштабе).

Поддержка таких инициатив осуществлялась Тавистокским институтом человеческих отношений, Стэнфордским исследовательским институтом (в частности, Стэнфордским центром передовых исследований в области бихевиоральных наук), Институтом социальных отношений, Исследовательским центром групповой динамики Массачусетского технологического института, а также самым широким спектром исследовательских организаций, “фабрик мысли”, фондов, и НПО, специализирующихся на социальной инженерии и прикладной социальной психиатрии.

Особое внимание исследователей приковано к проектам Тавистокского института, созданного в 1946 г. при финансовой поддержке Фонда Рокфеллера. Превратившись в крупнейшего производителя технологий в области социальной инженерии, группового и организационного поведения, Институт получил всеобщее признание благодаря проектам культурно-информационного моделирования и формирования общества, прежде всего посредством воздействия на молодежную среду (через использование СМИ, преимущественно телевидения, как информационного оружия). По распространенной версии, такими методами создавались масскультурные идолы, искусственно рождались новые субкультуры, фабриковалась ментальная среда новых поколений.

Известный американский эксперт У.Ф. Энгдаль отдаёт должное Тавистокскому институту, выделяя заслуги его сотрудника доктора психологии Фредерика Эмери, предложившего использовать СМИ в качестве инструмента для дестабилизации национальных государств. В своих исследованиях Ф. Эмери обратил внимание на удивительное поведение толпы во время рок-концертов, которые тогда были редкостью. Эмери был убежден, что таким поведением можно манипулировать в целях национальной обороны, и написал об этом работу под названием “Следующие 30 лет: принципы, методы, ожидания”. В ней он ввел в оборот специальный термин “подростковый рой”, которым можно эффективно управлять, как роем насекомых, чтобы разрушить государство за короткий срок. Эмери пришел к выводу, что подобное роение (стадность) неразрывно связано с “мятежной истерией”. Ученый установил, что демократическое лидерство (основанное на сетевой модели), предполагающее использование “полуавтономных” мультидисциплинарных команд специалистов, позволяет получить лучшие, в сравнении со структурами, основанными на разделении труда и иерархических методах управления, результаты. Другими словами, Эмери разработал концепцию, в рамках которой социальные сети (хотя тогда они существовали только в умах теоретиков) могут эффективно участвовать в смене политических режимов.

Впервые идеи Эмери были “опробованы оперативниками разведки США и НАТО при успешной дестабилизации Франции Ш. де Голля во время студенческих протестов в мае 1968 года”. В 60-х гг. ХХ века американские политтехнологи столкнулись с проблемой организации управления над послевоенной Европой. На протяжении 50-х гг. не удалось подчинить себе ни в культурном, ни в идеологическом плане Францию, считавшую себя страной-победительницей во Второй Мировой войне. При непосредственном участии американских спецслужб в Европе были запущены проекты нового культурного мышления: модернизм в живописи, рок-музыка, движение хиппи и тд. Основной акцент был сделан на французской молодёжи, которая, благодаря действию технологий, стала главной протестной силой антиправительственных выступлений. Цель - смещение с поста Президента Пятой Республики, героя Второй мировой войны – Шарля де Голля. События во Франции 60-х гг. можно считать одним из первых примеров в истории успешного применения технологий в культурной области, направленных на изменение действующего политического режима.

В течение второй половины ХХ века в лабораториях Тавистока и Стэндфорда внедрялись проекты, связанные с влиянием СМИ на массовое сознание, использованием психотропных и наркотических средств как способа управления социумом, а также проводились эксперименты по изучению влияния массовой культуры на сознание человека, примитивизацией человеческих отношений с целью моделирования управленческих решений по форматированию общественного сознания (при этом Тавистокский институт являлся ресурсом британских вооруженных сил, отвечающим за психологические войны и “промывание мозгов”).

При исследовании методов воздействия на массовое сознание на примере реакции немецкого и японского населения на воздушные бомбардировки, эксперты упомянутых социоинженерных центров сделали вывод, что создание искусственных кризисов и стрессовых ситуаций является эффективным способом манипуляции общественным сознанием, а СМИ - эффективный канал реализации.

Подобные Тавистоку “фабрики мысли” стали академическими оплотами неомарксистов, результатом деятельности которых (в т.ч. с точки зрения американского консерватора П.Дж.Бьюкенена) является социокультурная картина сегодняшней Америки (итоги сексуальной революции, изобретения и стремительного роста использования средств контрацепции с середины 1960-х гг., деградации морали отношений между полами, разрешения и стремительного роста числа абортов, культивации феминизма и политкорректности, возведенной в ипостась неприкосновенной ценности и т.д.).

Кроме того, исследователи выявили прямую зависимость между внедрением в массовое молодежное сознание новой музыкальной (субкультурной) моды и искусственной, управляемой параллельно идущей наркотизации молодежной среды: Тавистокский институт и ЦРУ проводили опыты с использованием психотропных и наркотических веществ с целью овладения волей человека.

В 1950-е гг. в ЦРУ был инициирован проект “МК-ультра”, целью которого стало изучение влияния психотропных веществ на психику человека и способность контролировать общественное сознание.

Итогом целенаправленной наркотизации становится введение законодательных норм, не предусматривающих преследования за употребление определенных видов наркотиков. Сегодня “легкие наркотики” легализованы в ряде стран. К примеру, в Нидерландах, Чехии, Бельгии, Аргентине и отдельных штатах США хранение и употребление марихуаны разрешены официально.

В Мексике с августа 2009 г. законодательно разрешены хранение и транспортировка 2 граммов опия, 50 миллиграммов героина, 5 граммов марихуаны, 500 миллиграммов кокаина, 40 милиграммов метамфитаминов и 0,015 миллиграммов ЛСД.

Интересен также феномен мультикультурализма, который будучи системой представлений, ориентированной на развитие и сохранение в отдельно взятой стране и в мире в целом культурных различий и признающей права за коллективными субъектами - этническими и культурными группами - явился «важнейшим вызовом для культурной гегемонии национального государства».

Мультикультурализм можно считать социокультурной парадигмой глобализации, идеологией, сформированной после Второй мировой войны «новыми левыми» как реакция на европейский нацизм и фашизм. Будучи продуктом теоретиков неомарксизма из Франкфуртской школы, произведенным «под заказ» атлантических элит и спущенным к массам решением «сверху», мультикультурализм стал «другой крайностью фашизма».

зложенные выше примеры иллюстрируют реальность, актуальность и высокую эффективность сопровождающих наши будни акцентированных технологий, ориентированных на переформатирование и перекодирование ментальных сред и культурно-цивилизационных особенностей обществ. Результатом воплощения такого рода шагов становится “толерантное” в самом худшем понимании этого слова, слабое, лишенное исторической памяти и цивилизационных корней управляемое извне, состоящее из “матричных ячеек” общество “биороботов”.

Технологии социальной инженерии тесно связаны с технологиями «цветных революций». Так, при подготовке государственного переворота западные политтехнологи проводят многоуровневую работу с молодежной аудиторией. Из неформальных лидеров формируются пирамиды сетевого маркетинга. Студент-лидер, создавший свою группу в количестве десяти человек получает вознаграждение. Высший доход получает тот, кто становится во главе тысячи человек.

Молодёжное и студенческое протестное движение является ключевым элементом «цветных революций». Именно молодёжь составляет основную массу любого майдана, становится ядром протестного движения, из которого западные планировщики формируют политическую толпу, являющуюся идеальным и послушным инструментом шантажа действующей власти.

тому есть довольно простое объяснение. Молодежь в возрасте от 16 до 30 лет наиболее восприимчива к ярким псевдореволюционным лозунгам «цветных революций», с их привлекательной формой и яркой внешней атрибутикой, насыщенной символами и рекламными слоганами. Молодые люди не в состоянии распознать истинные цели и планы организаторов «цветных революций», распознать признаки применения технологий манипуляции массовым сознанием. Зачастую они не понимают, что, вовлекая в протестное движение, организаторы «цветных революций» могут бросить их на пулемёты или подвести под прицелы снайперских винтовок, из которых стреляют заранее обученные боевики-диверсанты. Их цель -катализировать протест, создать «небесную сотню» или ее аналог – образ и символ для продолжения борьбы с «ненавистным режимом», который обязательно падет. Из очередной «небесной сотни» искусно формируется «культурный» идол, который в качестве инструмента информационной войны используется с целью оказания давления на легитимное правительство.

Большинству молодежи, участвующей в протестах, все равно против чего выступать, им важен сам процесс, ощущение общности, единства, чувство массовой эйфории и драйв. При этом в протестное движение их могут привести простейшие лозунги, призывающие бороться «за все хорошее против всего плохого». Для деструкторов такая молодёжь становится самым удобным «расходным материалом революции». Принесение «сакральных жертв» прописано в пунктах 43-46 брошюры Дж. Шарпа «198 методов ненасильственного сопротивления» .

В результате успешной реализации сценария «цветной революции» в обществе начинают осуществляться «культурные» преобразования. Начинают подменяться культурные коды, идеалы и ценности. Происходит пересмотр системы общественных ценностей:

- резкая критика норм и укладов старого порядка

- сакрализация новых смыслов и символов (переименования городов, улиц, снос памятников и т.д.)

- утверждение новых ценностей при широкой поддержке ведущих деятелей науки и искусства

Особое место в реализации технологий демонтажа политических режимов играет наиболее радикально настроенная часть молодежи и студенчества. События последнего времени свидетельствуют, что представители фанатского сообщества как части субкультурной среды (называемой «околофутболом») могут выступать реальной движущей силой массовых протестов. Подтверждением этому является деятельность фанатских «ультрас» в событиях арабской весны, где они выступили в авангарде протеста, а также на Украине, когда футбольные хулиганы-диверсанты стали одной из силовых опор киевского майдана и зверств в Одессе.

Российский «околофутбол» в декабре 2010 г. на Манежной площади также продемонстрировал свою готовность стать реальной силой, «боевой пехотой «революции». В России классическая форма организации болельщиков за последние 15-20 лет значительно трансформировалась, превратившись в специфическую среду, самоназванием которой стал термин «околофутбол». Пассионарной молодёжи недостаточно выплёскивать свою энергию исключительно на футбольном стадионе. Из когда-то маргинального движения выросла субкультура, стремительно увеличивающая ряды сторонников. В Италии, Испании, Греции, Англии, Турции, балканских странах многие футбольные «фирмы» исповедуют определённые политические взгляды. Причём политический спектр «околофутбола» в Европе довольно обширен, начиная от левых, заканчивая носителями ультраправой и даже нацистской идеологии. В России подавляющее большинство футбольных хулиганов либо аполитичны, либо придерживаются идей правого толка. События на Манежной площади в 2010 г. показали, что «околофутбол» стал кадровым резервом для националистических движений.

В условиях запущенной западными политтехнологами цепочки последовательных свержений легитимных политических режимов на постсоветском пространстве, России в 2011-12 гг. удалось выстоять, не допустить «цветной революции» и сохранить политическую стабильность. Разрушительный потенциал «околофутбольной» среды наиболее эффективно был реализован на Украине, где представители «околофутбола» оказались той самой «боевой пехотой», которая вышла на «Евромайдан» против сил правопорядка. «Околофутбол» в украинском госперевороте стал мощным политтехнологическим инструментом, подконтрольным украинским олигархам. Виталий Захарченко, генерал МВД, бывший министр внутренних дел, охарактеризовал положение дел в футбольных клубах Украины следующим образом: «Олигархи владели не только футбольными клубами, но и связанными с ними охранными предприятиями и фанатскими объединениями. Во время госпереворота, в момент ослабления государства эти структуры вышли на первые роли, аккумулировав ещё и ресурс правых радикалов».

Сложная геополитическая обстановка в мире, а также политика России, направленная на обеспечение своей безопасности и национальных интересов с одной стороны, и существование ряда нерешённых социально-экономических задач, «уязвимых точек» внутри страны с другой, все сильнее подталкивают западных планировщиков использованию возможности протестно настроенной молодежи и околофутбольных радикалов для подрыва российской государственности.