Проблемы нового мужа матери

Проблемы нового партнера разведенной или одинокой матери тесно связаны с чувствами и ожиданиями самой матери: одни из них, можно сказать, повторяют ее проблемы, другие же им прямо противоположны.

Он тоже не всегда уверен в своей любви и в любви своей избранницы. Он тоже задумывается над тем, станет ли это партнерство длительным и как отнесутся к нему ее дети.

Многие мужчины испытывают такое чувство, будто хороший контакт с детьми, возникший уже с первой встречи, должен стать как бы доказательством их мужской привлекательности, своего рода пробой потенции. Одни рассчитывают получить это доказательство путем завоевания привязанности детей, другие же – путем борьбы за признание их собственного авторитета. Если отношение к детям действительно подлежит такой «сексуализации», то оно чаще всего терпит неудачу. В одних случаях потому, что мужчина таким образом теряет свою позицию ответственного взрослого и сам как бы перевоплощается в ребенка, ожесточенно и боязливо борющегося за признание и любовь. В других случаях он преобразует свой страх в агрессивную борьбу за власть.

С сексуальным чувством вины корреспондирует – при всей заботе о детях – амбивалентное желание любовных отношений, в которых не были бы помехой эти дети. Тогда мужчина неизбежно попадает в регрессивную ситуацию «поддержания отношений за чьей-то спиной» (здесь – отношений с матерью за спиной детей). Это повышает амбивалентность его чувств к детям, что осложняет развитие добрых отношений.

Конфликты лояльности заставляют страдать также и (потенциальных) отчимов. Чью сторону он должен занять, когда мать и дети ссорятся? Если он станет на сторону матери, то ухудшит отношения с детьми; если же он возьмет под защиту детей, то, возможно, разочарует мать в ее ожидании верности, но и при этом нет гарантии, что дети примут его поддержку и вознаградят его.

Из всего этого истекают дальнейшие характерные проблемы, которые предстоит преодолеть новому партнеру матери.

То обстоятельство, что совместная жизнь с любимой женщиной неизбежно означает стать вдруг «отцом» ребенка, а то и нескольких детей, само по себе внушает известный страх: «А смогу ли я осилить это душевно? По силам ли мне такое вообще?».

Опасение недружелюбия со стороны детей требует, между тем, огромной терпимости и способности выносить связанную с этим обиду, не теряя, тем не менее, при этом готовности к добрым отношениям, что доступно далеко не каждому.

Наконец, огромную роль в отношениях новых партнеров играет чувство ревности, а именно чувство ревности к продолжающимся отношениям ребенка с его родным отцом.

Некоторые мужчины страдают и от другой ревности, которая чаще всего вытесняется: от ревности к прежним отношениям жены с родным отцом детей. И если ревность, касающаяся детей, имеет достаточную реальную основу, то в данном случае речь идет о довольно распространенных невротических (в широком смысле) реакциях переноса[42]. Треугольник отношений «мать – новый партнер (отчим) – родной отец» способствует бессознательной реактивизации эдиповых конфликтов. В этой констелляции новый партнер чувствует себя «сыном», который изгнал отца и теперь, оставшись один с матерью, опасается наказания. (Мы еще будем говорить о том, что эта бессознательная фантазия напоминает фантазии и некоторых родных отцов, поскольку она содержит в себе один как бы реалистический аспект.) В этом чувстве эдиповой ревности ничего не меняется и тогда, когда мать говорит о своем бывшем муже только в пренебрежительных тонах или жалуется, как она с ним страдала. В этом случае ее новому супругу совсем уж непонятно, как же она могла любить «такого человека». А ее страдания делают бывшего мужа еще сильнее и опаснее, поскольку в его бессознательных фантазиях это становится впечатляющим доказательством потенции «соперника». Все эти, пусть даже бессознательные, представления могут породить ярость по отношению к матери и пренебрежение к ней. Или они могут возбудить тайное опасение, что он просто не в состоянии конкурировать с такой потенцией.

Все эти проблемы разведенных матерей и их новых партнеров могут являть собой опасность для счастья новой семьи, будь то по причине слишком больших конфликтов между матерью и ребенком или между отчимом и ребенком. В любом случае страхи и беды ребенка усиливаются, а вместе с ними усиливается его сопротивление новой семье, в результате чего он сам, может быть, лишается именно того большого шанса, который могла предоставить для его дальнейшего развития эта новая семья. Опасность заключается и в том, что новые отношения (взрослых) по причине трудностей, испытываемых детьми, могут придти в упадок.

Есть еще одна вероятность. В истории человечества социальные общности всегда использовали внешнюю угрозу для урегулирования внутренних конфликтов, а то и вовсе – для возможности отрицания этих конфликтов внешний враг создавался искусственно. Тогда все силы и вся агрессивность направлялись наружу, в сторону (предполагаемой) угрозы.

Итак, в той ситуации, когда новая семья подвергается опасности из-за имеющегося в ней внутреннего напряжения, кто годится для роли «внешнего врага» лучше, чем родной отец ребенка? Отведение ему роли жизненно опасного агрессора, от которого непременно следует избавиться, является, можно сказать, гениальной психодинамической находкой: отчим избавится от эдипова соперника и соперника в его отношениях с детьми; если он целиком отнимет детей у отца, он, может быть, таким образом удовлетворит желание мести со стороны матери, пережившей в свое время от этого человека большие обиды; и она сможет, наконец, исполнить свое заветное желание – окончательно оставить прошлое позади и начать совсем новую жизнь; общая борьба объединяет новых супругов и оживляет их любовь. В этих мотивах нет ничего необычного, они вполне человеческие и даже, пожалуй, слишком человеческие! Борьба эта обставляется так, что удовлетворению тайных желаний уже не может помешать Сверх-Я: определение отца в агрессоры в первую очередь избавляет от чувства вины по отношению к детям («мы делаем это только потому, что все это беспокойство, которое исходит от родного отца, вредит детям, лишает их уверенности и покоя и отнимает у них возможность наслаждаться счастьем новой семьи, итак, мы действуем во имя блага детей!»). Такая позиция избавляет и от чувства вины по отношению к самому отцу, от сознательного или бессознательного чувства вины матери по отношению к мужчине, которого она когда-то любила, и, наконец, от большой доли эдипова чувства вины нового партнера (когда он, уже отняв у него жену, теперь отнимает еще и детей).