Может ли отчим заменить отца?

Зная о том, какое огромное значение для ребенка имеет отец в качестве любовного объекта и объекта идентификации, можно предположить, что новый брак матери представляет собой большой шанс для детей. И не только для тех детей, которые потеряли всякий контакт со своими отцами. Как бы положительно ни влияли продолжающиеся отношения с отцом на психическое развитие ребенка, нельзя закрывать глаза на то, что в быту ребенку по-прежнему его недостает. Однако посмотрим поближе на роль родного отца после того, как у матери появился новый партнер, который любит детей и к которому дети тоже привязаны.

Многие матери начинают считать, что при таких обстоятельствах родной отец как бы теряет свои функции. Особенно те матери, чьи отношения с бывшим супругом все еще достаточно напряженны. Им кажется, что их желание все начать сначала, подведя черту под всеми разочарованиями прошлого, наконец-то могут исполниться и дети при этом тоже что-то выиграют, у них теперь есть «отец», который постоянно присутствует и может о них заботиться. И, может быть, даже больше, чем это когда-либо делал родной отец.

Конечно, в этой аргументации что-то есть. Но ошибка заключается в том, что нельзя отцовские функции целиком отделять от личности отца. Любовные объекты или объекты идентификации не позволяют просто так заменить себя другими объектами. Если бы это было возможно, то не было бы любовного страдания и в жизни взрослых. Представьте себе весь абсурд следующего заявления матери: «Итак, у тебя сейчас есть Ганс, так что папа тебе теперь совсем не нужен!». А ведь нечто подобное случается нередко. Конечно, нельзя предположить, что такие матери не имеют представления о том, что такое любовь, а это значит, что здесь, скорее всего, речь идет о горячем желании наконец-то окончательно избавиться от бывшего супруга. Когда мне приходилось относительно долго работать с такими матерями, это мое предположение неизменно подтверждалось. Благодаря испытываемому ко мне доверию они начинали откровенно раскрывать передо мной свои чувства.

Несколько оправдывает таких матерей то обстоятельство, что многие дети сами помогают им в этом, а именно, они сами отказываются от отца и принижают его значение. Но мы видели, что в большинстве случаев это лишь результат бессознательной зашиты против невыносимых конфликтов лояльности. Итак, что следует сделать, так это дать ребенку возможность опять любить своего отца, вместо того чтобы окончательно его устранять. (На этой почве часто личные потребности родителей превращаются в «педагогические» формулировки, в чем выражается одна из форм «рационализирования»[31], относящаяся к классическим механизмам защиты. Те специалисты, которым приходилось консультировать пары, могут подтвердить, что большая часть обоюдных упреков аргументируется именно «благополучием детей». С методическими выводами из этого обстоятельства мы познакомимся позже[32]).

Тот факт, что отчим не в состоянии просто так перенять отцовские функции, поскольку чувства и идентификации ребенка все еще привязаны к родному отцу, является не единственной причиной огромного значения продолжения отношений ребенка с родным отцом. Сколько бы хорошего ни давал ребенку отчим, обрыв контактов с родным отцом в любом случае означает, что после частичной разлуки из-за развода теперь он окончательно потерял своего отца. Как влияет такая потеря на психическое развитие ребенка, мы уже говорили. Таким образом, все беды травмы развода (пусть даже уже более или менее переработанной) снова оживают и потенциально травматические переживания развода «приходят в действие».

Отец играет также важную роль и в развитии отношений между ребенком и отчимом. Конечно, бывает, что дети, и прежде всего мальчики в латентном возрасте[33], упрашивают матерей найти себе нового мужа, который вначале и правда воспринимается ими с большим энтузиазмом. Но в большинстве случаев все же дети относятся к новому пришельцу со скептической отчужденностью и неприязненно. В этой ситуации мать становится противником или предателем: это она привела в дом этого чужака. Более того, она любит его (больше, чем меня?). Итак, где в этой ситуации ребенок может облегчить свое сердце, где он найдет поддержку, чтобы суметь снова удостовериться в своей любви? Мы уже говорили о взаимосвязи конфликтов в отношениях матери и ребенка с триангулирующей функцией разведенного отца, так вот, именно в этой ситуации она приобретает наибольшее значение. В то время как ребенок совершает эмоциональный побег к отцу, домашние события облегчаются: «Они могут делать что хотят, у меня есть папа, и если это будет необходимо, я вообще уйду к нему!..». Пусть это и ничего не меняет в реальном положении, но новый мамин супруг уже не кажется угрозой самому существованию и с ним нет необходимости постоянно бороться. Благодаря этому ослаблению конфликта возникает помещение, где ребенок может себе позволить приобрести новый опыт. Так, он может обнаружить, что «Ганс» в общем не такой уж и глупый, как казалось вначале, что с ним даже интересно играть в «подкидного» и вообще в те игры, в которые ни мама (и ни папа) играть не хотят; а какое это чудесное чувство, когда предпринимаешь что-то втроем и когда тебя держат за руки и справа, и слева, и мы снова «настоящая семья»; и как это хорошо снова иметь рядом сильного мужчину, который поддерживает тебя иногда даже в маленьких ссорах с мамой, а та вначале протестует, но потом уступает, смеясь, и это не приводит к скандалу; папа тоже в свое время занимал мою сторону в ссорах с мамой и т. д. Итак, уже одним своим существованием отец становится своего рода «терапевтом», который облегчает ребенку переход к новым, совсем другим жизненным отношениям.

Но значение отца распространяется далеко за пределы этой трудной переходной фазы даже тогда, когда между ребенком и отчимом установились добрые отношения. Непрерывность отношений с отцом нельзя переоценить в том, что касается доверия ребенка к надежности любовных и дружеских отношений, и это относится как к надежности партнера, так и к своей собственной. Отец уже является первым отношением ребенка к мужчине. То, чем он уже однажды стал, не может быть никем заменено. И это имеет огромное значение для развития чувств ребенка, а также для развития его сознательных и бессознательных представлений о том, чем являются любовные отношения; очень важно, чтобы отношения эти не были преданы – ни отцом, ни им самим. Среди прочего существуют еще два события в жизни ребенка, пережившего развод, в которых родной отец имеет решающее значение для его душевного развития: это рождение единокровных (родных по матери) братьев или сестер и пубертат (переходный возраст) или ранняя фаза адолесцентного периода (ранняя юность). Не только с появлением отчима, но и в тех ситуациях, когда разгораются внешние конфликты с матерью и отчимом, значение родного отца в качестве триангулярного объекта вновь необыкновенно возрастает. Во время этого кризиса он снова играет роль своего рода «терапевта». Ревность к новорожденному вместе со всеми другими бедами и страхами старшего ребенка сейчас значительно больше, чем при рождении новых детей в «нормальной» семье. Если ребенку повезет и родители окажутся в состоянии с пониманиемотнестись к его страхам, то после рождения маленького соперника обычно зарождается новая констелляция отношений: неизбежные потери во внимании и привязанности матери восполняются отцом, который в это время усиливает свою заботу. И все это больше, чем простая замена: отношение к отцу активизирует в ребенке прогрессивные силы его стремления к автономии и он теперь испытывает меньше необходимости конкурировать с младенцем за внимание матери, «потому что я большой и сильный и мне это не так уж нужно!». Таким образом, братишка или сестренка может стать для старшего – то есть соперника, который побеждает в своем соперничестве, – фактором значительного возрастания чувства собственной полноценности.

Если же такая триангулярная коалиция не удается, то старший ребенок оказывается пойманным в силки конкуренции за мать (где он неизменно проиграет, потому что младший является «более совершенным» младенцем), а это неизбежно отразится на его чувстве собственной полноценности. К сожалению, второй вариант более характерен для семей с отчимом по той причине, что новорожденный является первым ребенком в этой новой семье, а часто и первым ребенком отчима, что придает событию огромное эмоциональное значение. Отчим просто не способен к этой коалиции со старшим ребенком, который «всего лишь» пасынок или падчерица.

Стоит ли упоминать о том, что в переходном возрасте семейные конфликты значительно усиливаются? Так же и здесь, в новой семье, в это время возникает особенно острая ситуация: одной из причин, почему в это время напряжение между родителями и детьми так велико и почему родителям так трудно бывает с уважением относиться к проявлениям подростков, заключается в том, что им просто несимпатичны черты характера, поведение подростков, их манера одеваться, разговаривать, думать. Для того чтобы быть в состоянии не чувствовать себя разочарованными и оскорбленными, чтобы не отвернуться от детей, необходимо испытывать к ним безусловную любовь, которую и испытывает большинство родителей. Отчим, по вполне понятным причинам, такой любви, как правило, испытывать не может. Ведь он познакомился с ребенком и полюбил его в определенном возрасте, когда тот обладал определенными чертами. В подростковом возрасте многие из этих черт пропадают, и отчим видит перед собой совсем не того ребенка, который тогда был ему симпатичен. Это ведет к тому, что отчимы гораздо меньше понимают подростков и относятся к ним более авторитарно и отчужденно, чем родные отцы. К этому добавляется ревнивое отношение к матери, поскольку она все чаще вынуждена защищать своего ребенка. Это приводит к тому, что отчим начинает конкурировать с подростком за любовь матери, а мать, в свою очередь, попадает в тяжелый конфликт лояльности между ребенком и мужем. Результатом становятся тяжелые конфликты в супружестве, из-за чего давление на ребенка усиливается вдвойне.

Но помощь родного отца в это тяжелое время состоит не только в том, чтобы оставаться в распоряжении ребенка в качестве облегчающего триангулярного объекта. Такую же огромную роль играет (по Erikson) чувство идентификации[34], то есть то чувство, которое говорит мне, кто я, откуда я родом и где мой дом. Все эти три аспекта хорошо выражены в одном предложении: «У меня тоже есть настоящий отец, я его хорошо знаю и горжусь им, и он тоже мною гордиться!». Обладая такой уверенностью, гораздо легче пережить оба кризиса – рождение младенца в семье и пубертатный период.